Temptation

Звонкий стук каблуков по мокрому асфальту вторит ударам сердца в груди молодой брюнетки, которая спешит к своей цели, не обращая внимания ни на что вокруг. Каждую пятницу вот уже на протяжении полугода она проводит в «Искушении» — клубе для тех, кому есть, что скрывать. Каждую пятницу оголяются тела, а следом за ними и души. По крайней мере, она точно знает, что может открыть свою, показывая самые темные её уголки, не боясь обжечься. Потому что это не просто секс. Это некий ритуал слияния тел, призванный выпустить все, что накопилось, и впитать то, чего не хватает. Только здесь она может не стесняться, точно зная, что они не найдут в ней ни одного изъяна. Для них она идеальна, её тело — храм. Её душа — сгусток чистой энергии, который ни один из них не посмеет осквернить. Они любят ее и оба хотят в равной степени, точно так же, как и в самую первую встречу. Каждая пятница — искушение. Что придумает сегодня Крис? Наручники? Может, розовый воск, так красиво остывающий на покрытой мурашками коже? А если Эдвард решит не делить её с братом, как уже было однажды? Искушение в каждом жесте, взгляде, вздохе. Оно витает в воздухе и ощущается кожей. Вожделение струится меж телами, оставляя после себя лишь жгучее желание повторить. Снова окунуться с головой, почувствовать на себе уже не чужие руки, губы. Ловить поцелуи, стонать, извиваясь до изнеможения, и умирать, чтобы позже возродиться и ждать новых встреч… Каждая пятница — шанс увидеться с ними и забыть на время про свою жизнь, где она долбаная марионетка в руках Аннет и примерная жена Александра. Идеальное время, чтобы напомнить себе, что она все та же маленькая развратная девчонка, какой была раньше, но теперь окольцованная против своей воли. Несчастная и несвободная. Только в пятницу Агата может быть собой. Легкая дымка тумана окутывает Лондон, размывая образы, когда она добирается до клуба. Неприметная дверь без надписей или других опознавательных знаков. Вход только по паролю, что меняется каждый четверг и приходит короткой смс-кой, которую желательно стереть сразу после прочтения. Уверенный стук в металлическое полотно. Агата ёжится, озираясь. Сколько бы раз она ни приходила сюда, волнительное ощущение, что муж мог отправить по её следам частного детектива, не покидает разум. Алиби в лице Рэйчел работает отменно, но страх никак не желает отпускать девичье тело. Алекс слишком подозрительный. А она где-то на подсознательном уровне хочет оказаться пойманной. Девушка произносит пароль, взволнованно сжимая ручки спортивной сумки. Дверь тихо скрипит, открываясь. Знакомый амбал на входе изучающе скользит взглядом по молодому телу, после чего расплывается радостной улыбкой, узнавая обладательницу больших зеленых глаз. — Мисс Смит, — басит мужчина, пропуская ее в темноту помещения. — Сегодня как обычно? — Они здесь? — уточняет Агата. Каждый раз ей становится стыдно перед этим добродушным парнем за то, что приходится врать. Но конфиденциальность превыше всего. Даже если им посчастливится столкнуться где-то за пределами клуба, Джон, как профессионал, обязан сделать вид, что они не знакомы. — Мистер Кадоган уже ждет вас, — отвечает парень, указывая рукой на крайнюю дверь. Удивительно, но братья не пожелали остаться инкогнито, несмотря на довольно известную фамилию. — Один? — бровь ползет вверх, и Агата гадает, что могло случиться. Странное волнение окутывает кожу невидимой паутиной, пока брюнетка движется к цели. Легко толкает дверь и оказывается в липкой темноте, нарушаемой отсветом одинокой свечи. — Крис? — она щурится, силясь понять, какой из братьев ожидает ее в гордом одиночестве на широкой кровати, укрытой, как и всегда, безразмерным атласным одеялом кроваво-красного цвета. — Агата, — кивает парень, поднимаясь, чтобы заключить стройный девичий силуэт в объятия, — рад встрече. — Почему ты один? — она буднично целует его в щеку, скидывая на пол сумку со сменной одеждой и прочим барахлом, что берет с собой для «ночевки у Рейчел». Обвивает обнаженный торс Кристофера руками, оглаживая мышцы спины вспотевшими от предвкушения ладонями. — Я скучала. — Я тоже, мышка, — Кадоган целует ее губы, размазывая слюну по нижней, а потом врывается в приоткрывшийся ротик, изучая изнутри давно уже отмеченную им же территорию. Прикосновения будоражат, заставляя Агату стонать и послушно выгибаться в мужских руках. — Поиграем сегодня? — Так где Эд? — не отстает девушка, на что получает короткий смешок. Кристофер уже стаскивает с ее плеч тонкую вязаную кофточку, оголяя кожу сантиметр за сантиметром, не забывая покрывать обнажающиеся участки легкими поцелуями. — Я могу и обидеться, мышка, — шепчет, кусая мочку уха, и Агата томно выдыхает, позабыв про всякое стеснение. Сегодня она не будет молчать, как делает это дома. Ей давно опостылела миссионерская поза и пошлости, что хрипит супруг в надежде вызвать хоть толику эмоций на фарфоровом личике Агаты. Ей не хочется, чтобы секс ради секса только потому, что «так надо». Здесь она получает то, о чем действительно мечтает, а её любимые партнеры исполняют любой каприз, стоить лишь намекнуть. В любой позе, любые игрушки, любые слова; грубость или ласка, один или оба одновременно — Агата королева, и их цель — удовлетворять её. — М-м-м, — стонет она, кусая губы парня, чтобы и он прочувствовал то возбуждение, что заряжает и опьяняет её. Остатки одежды струятся по тонкому силуэту, следуя за руками Кристофера. Он опаляет кожу груди и живота, оставляя после себя влажные следы, дует на них, наблюдая, как расползаются мурашки, и снова целует, приближаясь к точке невозврата. Агата мнет груди, катая меж пальцев набухшие соски, налившиеся возбуждением, пока не ощущает прикосновение к внутренней стороне бедра. Крис покусывает тонкую кожу, замирая у края, а затем небрежно трогает кончиком языка клитор, выбивая легкий стон из распахнутых девичьих губ. Ножка отрывается от пола, опускаясь на мужское плечо, чтобы дать больше простора, и Кадоган пробует мисс Смит на вкус, собирая гладким языком соки, размазывая их по половым губам. Ладони Агаты скользят в рыжие пряди. Ей приходится держаться крепко, чтобы не потерять равновесие. Колени дрожат, и Кристофер поднимается на ноги, подхватывая мелко трясущуюся девушку, грубо бросает на кровать, чтобы вернуться к начатому в более удобной позе. — М-м, Крис, — хрип царапает гортань, сменяясь стонами, — да-а-а-а… Губы парня хаотично движутся, то целуя, то чередуясь с широкими мазками юркого языка. Агата находится уже на грани, когда он резко отстраняется, хватая её за бёдра, и переворачивает, коленом раздвигая ноги еще шире. Ложится на спину между её ног. Девушка непонимающе смотрит, пока её не осеняет, и она робко опускается прямо на его лицо, краснея от смущения. — Мышка, — дыхание обжигает, когда Кристофер возвращается к изучению клитора. Агата сильнее упирается ладонями в простыни, подмахивая задом, и практически насаживается на его язык, позволяя трахать себя, как это нравится Кадогану. Легкая дрожь прошибает тело, сжимая мышцы приятной пульсацией. Брюнетка расслабленно падает на кровать, в надежде перевести дух, пока сладкий ток блуждает по венам. Но у парня другие планы. Снова перевернув её на спину, он с силой дергает Агату на себя, пережав артерию на шее. Она поднимается, судорожно хватая воздух через сдавленную гортань. — Закрой глаза, мышка, — Кристофер хищно облизывается, девушка покорно выполняет просьбу и смыкает веки. Тонкая полоска ткани холодит кожу лица, пресекая любую попытку увидеть происходящее по ту сторону. — Вот так, — довольно мурлычет парень, поднимая напрягшееся тело, и ставит Агату на пол. Отходит назад, жадно впитывая каждый изгиб ее идеальной фигуры. Пышная, может, чуть больше, чем нужно грудь возбужденно вздымается, торопливо опускаясь и снова взмывая вверх, от чего соски качаются, так и маня прикоснуться губами. Тонкая талия, изящно переходящая в округлые бедра, скрывающие соблазнительный треугольник в центре. Агата — само совершенство. Слишком пристально рассматривая её, Крис не замечает, когда в помещении появляется брат. Эдвард молча кивает, стараясь не выдать своего появления раньше времени. Осторожно скинув одежду, смотрит на девушку, застывшую подобно скульптуре посреди комнаты, и не может сдержать восторженного вздоха. Она чуть поворачивает голову к источнику звука, улыбаясь краешком губ. Агата быстро узнаёт его, умело отличая одного близнеца от другого, что без всяких сомнений будоражит. Ведь их любимая игра — «угадай кто?» — Привет, малышка, — ласково шепчет на ушко брюнетке Эдвард, буквально с порога включаясь в игру. Теплые ладони касаются тела, запуская уже привычную реакцию: дрожь, стон, её обнаженный зад упирается в его бедра, потираясь, дразня. Она заводит с пол-оборота, и ничего и никого не существует больше, кроме их троих. Два сильных мужских торса зажимают Агату в тиски, вырывая из искусанных губ томные стоны. — С чего начнем… — …мышка? — намеренно путая, парни движутся по кругу, по очереди шепча Агате вопросы и пошлости, не забывая касаться руками везде, где им заблагорассудится. — Может, хочешь сначала поиграть… — …или приступим к делу? — кажется, это Кристофер кусает её в шею, немного втягивая кожу. Нельзя оставлять слишком заметных засосов, иначе ей придется искать оправдания перед мужем. Агата стонет, вьется, тает, трогает наугад, то царапая грудь, чувствуя подушечками пальцев редкие пружинистые волоски, то ощущая, как твердеют мышцы от ее смазанных касаний. — Хочу, — еле слышно, — всё… — Тогда поиграем, — звучит за спиной, и брюнетка кусает губы, когда к бедру прижимается стояк, нервно подрагивающий в ожидании. Чьи-то губы захватывают в плен её, разделяя влажным языком, а потом этот самый язык касается десен, ведя по ним из стороны в сторону. Вторгается внутрь, захватывая её рот, и она отвечает пылко, жадно, словно это последний в жизни поцелуй и она должна насладиться им сполна. В то же время грубые пальцы рисуют на вспухшем клиторе узоры, растирая его до легкого дискомфорта. Два проникают в лоно, раздвигая стенки, и начинают движение, от которого липкий секрет струится по коже. В ухо кто-то стонет, но Агата не может понять. Её рот терзает один, пока другой издевается, вбиваясь пальцами, как отбойный молоток. Она не понимает, в какой именно момент оказывается уже на члене, а под ягодицы держат руки, все еще влажные от её смазки. Все происходит так быстро, что Агата недовольно стонет, чувствуя, что еще немного, и ее накроет оргазм. — Угадай кто? — шепот касается губ, с которых не успевают слетать стоны наслаждения, как сзади появляется второй парень, уверенно касаясь ямочек на пояснице. Ведет дорожку вверх по позвоночнику, замирая на шее. Грубый рывок на себя. Агата запрокидывает голову назад, встречаясь распухшими от горячих поцелуев губами с другим братом, целует его, рыча и кусая, будто кошечка, пока в ее тело вбивается толчок за толчком крепкий член. Ноги обвиты вокруг мужского торса, руки судорожно царапают плечи, надеясь удержать хозяйку в более-менее устойчивом положении. — Кто, красавица? — второй повторяет вопрос, и Агата на секунду замирает, вслушиваясь в ощущения тела. Ритм — рваный и немного грубый, он буквально насаживает её на себя, не опасаясь сделать больно, потому что знает, что ей нравится. — Эдва-а-а-рд, — стонет в губы Кадогана. Он улыбается через поцелуй, снова разворачивая ее к брату лицом, и уже другое дыхание волнует кожу лица: — Умница, — со стоном хвалит парень, сильнее вжимая пальцы в покрывшиеся крошечными капельками пота ягодицы. Агата чувствует, что уже близка к финалу, когда Эдвард резко останавливает движение и передает ее в руки брата. Кристофер, не церемонясь, ставит девушку на колени у самого края кровати, вбивается в лоно, будто только и ждал, когда же настанет его очередь. От привычной нежности не осталось и намека. Страсть, похоть, стон… Влажные шлепки заглушаются криками. Она кончает, кусая и без того обветренные губы, уже успевшие достаточно распухнуть и от поцелуев и от пыток острыми клыками. Последний раз двинув тазом, Крис достигает вершины блаженства, пару мгновений удерживая трепещущее тело обеими ладонями, а после падает на простыни, обессиленно раскидывая руки по обе стороны от себя. Брюнетка так и стоит, лишь прижимается крепче грудью к прохладному постельному белью, да ёрзает коленями, ожидая продолжения. — Мышка, — говорит Кристофер, устраивая руку на её ягодицах, бережно поглаживает, — передохни. — Но Эд, — слабо протестует девушка, все же опуская таз, когда с другой стороны чувствует легкий прогиб кровати, не издавшей ни звука, а потом спины касаются тонкие пальцы второго Кадогана. — Давай я сама? — Лежи, — мурлычет на ухо Эдвард, осторожно поворачивая расслабленное тело спиной к себе. В ягодицы упирается член, все еще немного влажный от смазки Агаты. Дразнит, прижимаясь к промежности, но не входит, едва задевая складки. Она снова стонет, хотя сил уже не осталось даже на это. Толчок, мужская ладонь ложится на низ живота, фиксируя её еще ближе. Вибрирующий рык слетает с его губ, когда за движением таза следует женский стон. Агата не видит, но Крис с любопытством наблюдает за ними, словно это в порядке вещей. Эдвард тянет повязку, ослабляя узел. Едва та падает, теряясь в переплетении тел, девушка хватает за шею Кристофера, жадно впиваясь в его губы поцелуем. Ладонь обхватывает член, совершая поступательные движения, так удобно вторящие тем, что пронзают ее тело с другой стороны. Стон, толчок, стон… рука скользит вверх-вниз, вынуждая Криса блаженно зажмуриться и откинуть голову назад, а Эдварда ускориться, вбиваясь по самое основание. Агата, зажатая меж двух горячих идеально обнаженных тел, кричит из последних сил, чувствуя, как ее прошибает током от макушки до кончиков пальцев и, словно раскрывающееся во рту ледяное белое вино, вкус истинного наслаждения пробирается в задворки души, оставляя после себя обжигающие искры. Кристофер нежно стирает с ее груди липкое семя, в то время как Эдвард помогает очистить кожу бедра. Так нежно и почти синхронно, что она тает в этой нечаянной ласке, ощущая прикосновение изящных пальцев. Млеет, растекаясь по простыням, и закрывает глаза. — Эй, мышка, угадай кто? — шепчет на ушко Крис, обнимая ее хрупкую фигурку с одной стороны, пока Эдвард достает из неприметного шкафа новое одеяло, чтобы накрыть их обнаженные тела, и ложится рядом с засыпающей девушкой. Она бормочет сквозь сон что-то, переплетая пальцы с ладонью Эда, и льнет все ближе к Крису, оказавшаяся в плену двух непохожих близнецов, позабыв на время проблемы в личной жизни и дурацкие обязанности, навешанные тетушкой. Рот приоткрывается, выпуская наружу сладкий стон, и Агата засыпает, ощущая родное тепло, по которому будет скучать до следующей пятницы.