в объятиях цветочного поля

Лора вздрогнула в момент, когда увидела свечение, принадлежащее Тени, в куче мусора, к которому направилась Бриджит. Но она знала наверняка, что её мужа там нет. К сожалению, там находился труп Суини, который несмотря на все попытки четы вуду никак не желал возвращаться к этой жизни. И Лора не осуждала его. Только хорошенько так прокатила по каменным лестницам, скинув с каталки. А затем потащила в склеп. Она злилась. На неопределенность. Когда Тень был лучом света для неё в прямом и переносном смысле, она в кой-то веки чувствовала себя живой, цельной, наполненной смыслом. Или ей так казалось… И рядом все это время был этот чертов лепрекон. И теперь именно он наполнен тем самым свечением, после того, как она призналась себе и отказалась от Тени. Это какая-то игра больного воображения или все это время Лора была так бесстыдно тупа, что не видела своей истинной цели до момента какого-то формального отречения от цели мнимой? И теперь эта цель неподвижна. К тому же мертва. Но хорошо сохранилась, как сказала Бриджит... Как к такой цели вообще полагается двигаться? Что это может значит, что должно значить? И какого черта ей следует делать? Все снова было неопределенно. Так что она злилась. Она злилась, что этот блядский лепрекон посмел вот так вот умереть. Сдаться и напороться на какое-то копьё после стольких лет жизни, пусть крайне убогой и несчастной. Ну а кто из нас в свои первые несколько жизней вообще понимает, какие правила у этой игры? Лора не исключение. Но даже её могила не устроила. Волей судьбы монета одного латентного суицидника попала в её руки. Его монета… Она все эти дни с ужасом вспоминала, как услышала от Тени о смерти Суини. Как тяжело было строить на лице выражение нерушимого безразличия, пока внутри разрывались снаряды. А она даже не знала причины! Лора чувствовала вину, но пыталась её упрятать подальше. Пока не поняла, что без него… она дальше себя не видит вовсе. Наверное, это снова иллюзия, стоит просто избавиться от чувства вины и сожаления и тогда много вещей прояснится. Ведь это так глупо с её стороны — отрекшись от одного человека, привязывать свою жизнь к другому. И ещё глупее это будет выглядеть со стороны вселенной. Тогда-то, уже не в первый раз радуясь своей нечеловеческой силе, девушка потащила тело Суини куда-то, где ей помогут. И теперь она вновь стояла над его телом, пытаясь зачем-то представить, как оно ужасно пахнет. Стояла, строя на лице невозмутимость снова, хотя вокруг уже никого не было. Совсем никого. И даже мама Бриджит не смогла помочь. И вот они наедине в темном и пыльном помещении, в гробовой тишине. Ей хочется кричать от безысходности. Ей хочется его ударить. Она поднесла руку к лицу, но лишь неловко смогла погладить его волосы. Как бы ярко он ни горел для неё, она давно уже решила. Ему нужно найти копьё и убить этого мудака Одина. Это важно, так что она пишет ему маркером на лбу. И ещё ему нужно жить. Его смерть казалась неправильной, его кровь была на её руках. На полу тоже была уйма крови. Лора даже в бесчувственной земле не ощущала такого холода, как когда стояла в наполненном солнцем помещение, где не так давно дышал Суини. Все её неживое тело сжималось до маленькой точки от непонимания и гнева. Она бы много чего хотела написать ему на лбу, но ничего больше не влезет. Грустно, что даже сказать это самой у Лоры больше не будет возможности. Да а что она скажет ему? Как только она открывает рот, обычно ничего приятного оттуда не выходит. То черви, то маты. Вся его удача у неё, а теперь она возвратит долг. И рассыплется, перестанет существовать. Лора слабо представляла себя без Суини, будто её мозг и сердце решили, что жизнь обязана быть бесконечным роуд-трипом с привкусом его дешёвого алкоголя и запахом табачного дыма. Ну а теперь ей приходилось принять, что она вовсе не будет здесь, даже в виде пародии на человеческое существо. И что наиболее важно, она не останется даже в чьей-то памяти. Собственному мужу она не нужна, всем остальным вокруг даже никогда и не была важна, а Бриджит, которую она доставала последние недели, проживёт ещё так долго, что физически у неё не останется места для запоминания какой-то там несчастной попрошайки Лоры Мун. Изменщица. Мошенница. Мертвая жена. Её новое надгробие выглядело бы крайне забавно. Кого-то очень чувствительного даже пробьет на слёзы, но Лора не будет плакать, нет. Возможно, Суини тот единственный человек, что пронесёт через столетия память о ней. Как нес через все их путешествие подобие заботы и сочувствия. Только этот несчастный пьянчужка и смотрел на нее, как на просто Лору, без всяких титулов и оценок. А ведь она украла у него самое важное. И вероятно он тоже украл у неё самое важное, а она даже не заметила. Настолько важное, что всю жизнь Лора так тщательно это оберегала от жестокого мира, что и не пользовалась этим вовсе. И сейчас добровольно отрезая себе доступ к воздуху, девушка желала только, чтобы это принесло хоть какое-то успокоение для Суини. Может подобие счастья. И однажды его улыбку, к которой она успела привыкнуть. Только после смерти поняв, какой пустой была её жизнь, Лора Мун так дорожила этим шансом, что ни за что бы не позволила никому встать у неё на пути. А теперь в эту минуту девушка добровольно отдавала свою новую жизнь Суини. С неохотой думая, как сильно он и его монета повлияли на неё. И как глупа она была, думая, что её сердце бьётся из-за бывшего мужа, что всегда был на расстоянии целой вселенной. Проткнув свою бесчувственную плоть кинжалом, мертвая жена достала монету и полная надежды коснулась руки лепрекона, обронив кусок золота в неё. Но ей не хватило сил закончить такое простое дело. "Черт возьми, Лора!" думала она, чувствуя, как ноги больше не держат, а тело начинает ссыпаться. Был слышен звон укатывающейся так далеко монеты. Этот звук внезапно сменился шумом травы. Лора обнаружила себя в том самом поле, в котором Суини решил, что без предупреждения и контекста прижать её к себе было хорошей идеей. Она поднялась, пытаясь сдержать нахлынувшие из-за воспоминаний чувства. Покой и теплый ветер наконец после стольких недель тщетных попыток вернуть жизнь в тело Суини, после мучительных мыслей и терзающих мертвую плоть чувств. Тишина. Увидев примятый участок травы в центре луга, девушка неспеша направилась к месту. Она не сдержала довольной улыбки лишь на секунду, а затем состроила недоумевающее выражение лица и даже слегка недовольное. Суини лежал с закрытыми глазами и закинутыми за голову руками. Снова его рыжие волосы были полноцветными, а кожа сбросила серость мертвечины. — Ты рано, Мертвая Жена, — недовольно произнес лепрекон, не открывая глаз, но его голос был теплым. — Ещё бы, — буркнула та в ответ. — Нет, я серьезно. Возвращайся обратно. Редкий случай, когда она смотрела на него сверху. Что в первый момент применения к его причиндалам насилия, что в цветущем поле, что той ночью в доме четы вуду, ей — крошечной девушке, приходилось задирать высоко голову, чтобы найти ответы в глазах этого высоченного, огромного, рыжего титана. И ведь неустанно что-то искала там, не ленясь из раза в раз поднимать голову. И может, наконец сейчас нашла. — Я думала, получится, — отвечала Лора в свою защиту, с едва заметным налётом досады. — Блять. Когда ирландец поднялся и сел, она присела рядом с ним, подмяв под себя цветущие бутоны. Они и правда благоухали теперь. И было невыносимо знать, что они уже не настоящие, и ей больше не доведётся вернуться на реальный луг, а не в эту проекцию воспоминаний. Но в конце концов, разве не она не так давно лежала здесь и мечтала, чтобы её наконец доели черви. Но вместо этого мошенница и изменница получила нечто схожее с раем в её ранних представлениях. Условно говоря, Суини построил его для неё. Для Лоры ещё никто не создавал Рай. И никто никогда бы не стал. Даже при наличии смягчающих обстоятельств она не заслужила самого лучшего юриста на том и этом свете. Задумавшись, Лора кусала губу, смотря сквозь травы. Пока она переживала свою очередную смерть и откат до небытия, Суини сидел с абсолютно безмятежным выражением лица, уложив руки на согнутые колени и теребя стебель цветка. И кажется молчаливо настаивал на своем относительно того, что ей нужно вернуться, не собираясь накинуть аргументов и объяснений. Лора коротко сжала губы, не просто чтобы сдержать себя и не выпалить очередную грубую фразу, а чтобы остудить пыл перед тем, как начать изъясняться. Ведь Суини, кажется, уже ничего не трогает, и ей без толку распыляться так сильно. — Я ради тебя распорола себе блядскую грудную клетку! Практически вынула сердце для тебя, захотелось ей резко добавить, но она сомкнула губы. — Я же сказал, тебе нужно вернуться. Голос Суини был пугающе серьёзен. Никаких тебе улыбочек, никакой язвительности, так ей знакомой. И приказ этот звучал не как самодовольная попытка доминировать или унизить. Скорее можно было увидеть слёзы в его глазах. Лора могла признаться, что это пугало больше смерти. — В этой войне мы не выживем. Никто не выживет. — Лора отвела голову в сторону. — Мертвая жена! — Настаивал Суини, чтобы она его выслушала и начинал злится в своей прежней манере. — Ты должна не допустить её. Услышав вместо тона умиротворённого тибетского монаха настоящий рычащий голос раздражённого лепрекона, Лора повернула своё лицо обратно. Но не собиралась соглашаться. — Раз такой умный, сам иди и останавливай этого мудака. — Он уже победил меня. Я в зависимом положении. Все мы. Даже твой дурачок муж не был достаточно тупым, чтобы противостоять ему. Как итог — блядское копьё в моей груди. — Думаешь, умер — и преисполнился в познании? Все такой же нытик, только не валяешься в куче мусора с бодуна. — Лора встала перед ним на колени, чтобы закончить говорить и окончательно подняться, чтоб уйти. — Я не могу, я не буду… Нахуй тебя! Суини поднялся за ней и, не успела она сделать шага прочь, как лепрекон прижал её к себе, совсем, как в тот раз. Без контекста и предупреждения. Лора в этот раз не прикрывала глаза от неожиданности и не была такой смиренной. — Не надо меня никуда переносить! — Это не для того. — А для чего?! — все ещё брыкалась она, сложно было после потери своих зомби сил противостоять богу-рестлеру. Она замерла, когда рыжий качок так ей и не ответил. Просто стоял так на ветру и прижимал её к себе, без комментариев и объяснений мотивации. Так что ей пришлось замереть тоже, ведь она боялась нарушить какую-то священную тишину, похожую на музыкальное сопровождение к какому-то обряду, о котором знал только лепрекон. — Ну каков пиздец, — с этими словами после недолгого момента Лора попыталась выбраться из его объятий, поддавшись его немым уговорам, уже готовая его отпустить. Он отпустил её тоже. Но нет, она не была готова. Девушка смотрела на довольную улыбку лепрекона и перед глазами сами собой вставали картины его застывшего лица, побелевшего от ужаса смерти. Она вспоминала свой взгляд тогда, сама понимала, каким жалким он был, а уж со стороны… Какая-то мертвая девка, обхватив себя за плечи, таращится на труп ирландца и не понимает, что ей с этим делать. Принять? Вот так просто? Как бы ей хотелось, чтобы эта улыбка была не последним, что она видела. Вот бы Суини сейчас гаркнул какое-то ругательство для разогрева, достал сигарету из кармана и они снова отправились бы в путь, за копьём. Но тут сигарет нет, а они стоят в тупике. И лепрекон даже взглядом не выдает своего желания вернуться. А Лоре кажется, что мир её превратился в сплошное васильковое поле, где она утопает в собственной слабости, не пытаясь выбраться. Мёртвая жена просто не представляет себя без своего напарника Бешеного Суини, одну себя со своей собственной судьбою. Теперь она никому не должна монету, никто не будет ей проедать мозг, постоянно напоминая об этом, никто не будет рядом постоянно страдать и попадать в передряги из-за того, что вся его удача — у неё. Лора даже могла расплакаться. Но вместо этого сказала: — Я найду это копьё, хорошо, но ты мне будешь должен дохера, блять, и надолго. — Найди Лиама Дойла, он тебе поможет, — кивнул Суини. Он все также не выдавал своего желания вернуться ни на йоту. Лора могла его понять, кто бы захотел обратно в пекло? Но это означало, что она тут единственная, кто скучает по их приключениям. Но когда рядом правильный человек, приключения можно найти где угодно. И глубоко в душе Лора ждала приглашения в вечность от рыжего, но он не спешил с этим. Ей всё-таки придется покинуть этот рай, где они оба могли бы быть в безопасности и мирно существовать, чтобы убить главного босса, который погубит все остальное за пределами цветочного поля. Потрясающе. — Ты сейчас пытаешься мне подсунуть дешёвую копию себя? — Ты знаешь, где меня найти, — загадочно улыбнулся Бешеный Суини вместо ответа на риторический вопрос гостьи и вернулся на свое место в траве. Лора спрятала улыбку, отвернувшись. Приглашение состоялось. И совсем неважно, что она не имела понятия, как всё-таки его найти. Без вреда для здоровья. — Но я бы не советовал. — Снизу поднялся дым от его сигареты. — Жизнь всё-таки прекрасная штука, если посмотреть. Ты попробуй, Мертвая жена… Рядом уже никого не было, Суини говорил сам с собой. Лора не собиралась слушать его нотации и мудрые лепре-советы. Не ему рассказать о красоте жизни; он толком не помнил свою первую и настоящую, а все остальные он просрал. Совсем как она. И ей не хотелось больше пытаться. Но и как вернуться сюда после выполнения миссии она не знала. И как же это глупо хотеть вернуться… к Суини? Но порой полезно не заглядывать вперёд и не нырять глубоко в себя. Лора сосредоточится на насущной проблеме, а куда дальше и как — само по себе решится после. Может, кто знает, она умрет в процессе, тогда уже без выбора и прямиком на васильковое поле. Обидно будет, как ни погляди. В любом случае, исход будет стоить того, просто потому что это её исход. Все её выборы и решения привели сюда и приведут туда, где ей самое место. Даже если она ещё с этим не согласна. Слабый запах табака Суини все ещё витал вокруг, когда она очнулась в склепе на холодном полу.

***

— Ты Лиам Дойл? — угрожающе налегла Лора на барную стойку. — А кто спрашивает? — невозмутимо отвечал бармен, продолжая заниматься своим делом. — Лора Мун. Тогда парень отложил дела и даже одарил девушку взглядом. Заинтересованным и напуганным. — Что? — Та самая Лора Мун? — Ты меня знаешь? — скривила гримасу недоверия гостья. — Кто ж не знает Лору Мун. Слухами полнится весь мир. Порой становится неважно, слухи это или нет, всем уже все равно. Так и порешили: ты причина смерти Бешеного Суини, ты знаменитость. — Репутация — наше всё, — вздохнула Лора, довольно улыбаясь. — Если не хочешь, чтобы я стала и твоей причиной, приготовься слушать.