***
— Эй, ребят, что с вами такое? — возмущался лидер группы, — Последнее время вы вообще вместе не звучите, нам репетиций не хватит такими темпами. — Это не решится каждодневными тренировками, Хару. Тут, видимо, что-то похуже, — задумчиво произнес Акихико, разглядывая лица парней. — Вы что поругались? — ужаснулся бас-гитарист, переводя взгляд с Уэноямы на Сато. — Типа того, — буркнул шатен, а Мафую лишь грустно посмотрел на него. — О-о, — разочарованно протянул басист, — Ребята, так нельзя. Мы вас предупреждали, вообще-то. — И давно вы? — с серьезным лицом спросил барабанщик. — Около недели, — на этот раз подал голос Сато. Его слова прозвучали немного вызывающе: ему почему-то не хотелось отдавать право произнести эти слова парню, к тому же он все еще злился, хоть и хотелось извиниться и броситься на шею гитаристу, но он не считал себя виновным в конфликте… Или считал? — Вам надо помириться, — практически безэмоционально констатировал Кадзи. Мафую хотел что-то сказать, но Рицка презрительно фыркнул, отбив все желание к дальнейшему разговору. — Мафую, тебя проводить? — догнал парня Харуки, когда все начали расходиться с репетиции. — А? Да нет, не стоит, — смутился вокалист, но старший настоял. Они шли молча, и басист решил нарушить тишину: — Давай так, я не буду расспрашивать подробности и влезать в вашу личную жизнь, но скажи, неужели вы так серьезно поссорились? — А? Ну, я не знаю, если честно… — погрустнел Мафую, — Просто мне было очень неприятно то, что сделал Рицка, хотя сейчас понимаю, что это не так уж и страшно, и не следовало его выгонять… — Что? Ты его выгнал? — удивился Накаяма. — Угу. Хару, скажи, у вас ведь с Акихико все было сложно, но вы сейчас вместе и кажетесь такими счастливыми, как у вас это получилось? — вдруг спросил вокалист и уставился на басиста. — А, ну, я не знаю, — смутился тот, вспоминая, что парень знает из их истории гораздо больше, чем хотелось бы, — Просто мы очень хотели быть вместе, совершенствовались друг для друга. Он мне очень дорог, даже дороже, чем я думаю. — Угетсу говорил, что он безумно любит Кадзи, но вместе с тем им было больно находиться рядом… — вспомнил слова скрипача Мафую, — Знаешь, он был таким разбитым, когда говорил о том, как боится, что его сосед больше не вернется, хоть они уже и не встречались, а когда Акихико переехал к тебе, при его виде я даже испугался, что он может на себя руки наложить с горя… — У них была тяжелая история, да, они пережили много боли, но сейчас они оба свободны, им обоим стало легче, — мрачно положил басист руку на плечо Сато, но потом как-то просветлел: — Но это не значит, что за свою любовь не нужно бороться. Они старались до последнего. — Да. Просто мне кажется, что Рицка пока либо не готов, либо просто не хочет возвращаться к этому. Мы не расстались, но, похоже, уже и не вместе, — Мафую опустил голову, а потом заметил знакомую местность, — О, пришли. — Верно. Дай Уэнояме немного времени, но не слишком отдаляйтесь. И не падай духом, я уверен, у вас все еще наладится, вы ведь любите друг друга, — позитивно махнул рукой Харуки. — Любим? — переспросил светловолосый, уставившись во все глаза на старшего. — Конечно. По вам это видно, на самом деле. Может вы еще и не осознаете этого всего: он молод, и для него это все впервые, а ты все еще помнишь прошлогодние события и страдаешь без Юки, но вы со временем все поймете, и тогда ты вспомнишь мои слова. А сейчас мне пора, а то Акихико будет ругаться, — напоследок улыбнулся басист и пошел в обратную сторону. — Я дома, — устало проговорил Харуки, заходя в квартиру. — Долго ты, —заметил его сожитель, — Поговорил с Мафую? — Ага, — кивнул басист, снимая рубашку, — А ты с Уэноямой? — Тоже. — Кадзи посидел несколько минут с задумчивым лицом, наблюдая за возлюбленным, а потом улыбнулся: — Напоминает то, как мы их старались сблизить, когда все только начиналось, помнишь? — Да, у тебя всегда были безумные планы, — рассмеялся в ответ Харуки. — У них все будет хорошо, — уверенно заявил барабанщик. — Ага.***
Репетиция была в самом разгаре и казалось, что все идет по плану, но лишь ребята (ну или любой другой профессиональный музыкант, если бы услышал) понимали, что синхронно звучат только бас-гитара и барабаны. — Эй, Мафую, тебе мама звонит, — остановил игру Харуки и указал на тумбу, на которой лежал телефон парня. — Ничего, — ответил вокалист, боясь подводить ребят. — Ответь, вдруг что-то важное, — одобряюще кивнул барабанщик. — Хорошо, да вы правы, — с благодарность посмотрел на них Сато, взял телефон и вышел в коридор. Повисла тишина. — Чего вы на меня так уставились? — неловко возмутился Уэнояма, заметив пристальные взгляды товарищей. — Вы не помирились? — строгим голосом спросил Акихико. — А… Нет… Дверь распахнулась и вошел побледневший Сато. Его лицо было немного напуганным и выражало что-то непонятное. — Мне надо уйти, — прерывисто произнес тот, — Простите. Я… Снежок, он умер. Простите. — О, Мафую, — выдохнул Харуки, снял с себя гитару и подошел к светловолосому, окутывая его в объятия, — Иди сюда, малыш. — Может надо сходить к Мафую? — решил посоветоваться с друзьями Кадзи, когда они выходили вечером втроем из музыкального магазина: репетиция сорвалась, поэтому они решили скоротать время за осмотром новых педалей эффектов. — Нет, думаю, сейчас его надо оставить одного, — отрицательно мотнул головой Накаяма, — Да и он сейчас наверняка с мамой, так что все будет хорошо. — Он же вообще не расстроился, как такое может быть? — воскликнул Рицка, которого этот разговор немного нервировал, — Ноль эмоций! — Не говори так, — ударил его по плечу барабанщик. — Но ведь правда же! — настаивал на своем парень. — А ты не задумывался о том, что он не может? — вмешался Харуки, предотвращая ссору, — Он тебе ведь говорил о том, что не может выражать эмоции. — Что за бред? Каждый человек может расстраиваться, я видел его боль в глазах, когда он пел, я видел его слезы после концерта, — стал отрицать гитарист. — После самого первого? Да, тогда он смог немного выпустить их, — кивнул Акихико. — Но не все люди способны показывать эмоции. Мафую отличается от остальных. Как бы это сказать… — задумался Харуки. — У него было несколько психологических травм, последствием чего стало его неумение выражать то, что он чувствует, — помог пояснить барабанщик. — Да, то есть он испытывает эмоции и переживания, но не может это показать, он не может так просто заплакать или высказаться кому-либо, — продолжил Харуки. — Да, и еще, ты знаешь, что в детстве его отец бил его, когда мальчик что-то говорил? Поэтому он такой тихий, и возможность петь и выступать на сцене для него нечто большее, чем просто самовыражение. — Что? Он говорил, что у него нет отца… — виновато опустил голову Уэнояма. — Господи, Рицка, вы так давно встречаетесь, и ты не удосужился узнать о нем и его прошлом получше? — помахал рукой бас-гитарист, — Будь уже внимательнее к нему, ему это нужно. Помнишь, что мы говорили тебе про общение? — Да… — согласился парень, осознавая, что он и правда так ничего и не знает о своем парне, о его чувствах, о том, что он пережил.***
— О, ты сегодня пришел уже? — удивился Накаяма, войдя в студию и обнаружив Мафую, сидящего на полу и тихо играющего на своей гитаре. — Да, привет, — кивнул парень, смущенно убирая отросшую челку за ухо. — Как ты? — спросил басист, раскладывая вещи. — Нормально, спасибо, — ответил Сато, и повисла неловкая тишина. Оба не знали, что можно сказать в такой ситуации, поэтому молча занимались своими инструментами, — Хару, можно я немного спою, пока остальные не пришли? — А? Да, конечно, можешь не спрашивать на это разрешение, — неловко улыбнулся лидер группы и продолжил настраивать свою гитару, чтобы не смущать Мафую своим взглядом, но стоило парню подать голос, Накаяма застыл, прикрыв ладонью рот и прищурив глаза, стараясь сдержать слезы, которые непослушно начали стекать по его щекам. Вокалист пел ту самую песню, которую исполнил впервые на концерте, но на этот раз она зазвучала иначе: Сато поменял тональность на более минорную и пел очень медленно, растягивая звуки по максимуму. В студию вошли Рицка и Акихико, о чем-то оживленно разговаривая, но Мафую не обратил на них никакого внимания: он был настолько погружен в музыку, что закрыл глаза, не осознавая ничего вокруг. Кадзи пальцем остановил слова Уэноямы и обменялся взглядом с Накаямой, который уже во всю заливался слезами. — О, вы пришли уже, — закончил петь и распахнул глаза Мафую, оглядывая ребят, не отрывавших от него глаз, — Что-то не так? Тогда внутри у каждого из слушателей что-то перевернулось, и они стояли с раскрытыми от удивления ртами: они почувствовали все, что Сато так хотел сказать, но не мог. Даже Рицка, который так настаивал на его безэмоциональности, понял, насколько он ошибался.***
— Да где же он, — бормотал Харуки, пытаясь дозвониться до Акихико: он единственный до сих пор не пришел на репетицию, а играть без барабанщика ребятам было тяжело, да и волнение за друга брало верх. — Вы же в одной квартире живете, разве вы не вместе должны были прийти? — как всегда наивно спросил Мафую. — Э-э, да, но я сегодня ночевал у друга, — виновато почесал затылок лидер группы, придумывая оправдания, но раздался спасительный телефонный звонок, и он радостно поднял трубку: — Аки, ну наконец-то! Ты видел, сколько непринятых я тебе повесил?! Ладно, — обреченно и немного напряженно вздохнул гитарист, — Сейчас приеду. — Он отключился и развернулся к ребятам, — Похоже, репетиция сегодня снова накроется: Акихико выпил, и его нужно забрать, так что можете отправляться домой, а вечером я вам напишу, на какой день мы ее перенесем. — Ага, — одновременно кивнули Рицка и Мафую, после чего басист собрал свои вещи и ушел. — Как ты? — складывая гитару в футляр, спросил Уэнояма, не глядя на Сато. — Без тебя холодно, — просто пожал плечами тот с легкими нотками грусти в голосе, к которым уже все привыкли. — М? — удивился парень, а потом вспомнил ту ночь, которую они провели вместе во время ливня. Тогда ему пришлось долго объясняться перед Яей, где он был и почему не брал трубку, ведь его телефон сел, а зарядное устройство Мафую не подошло. «Черт, он все еще думает об этом?» — сжал зубы гитарист: они не общались больше недели с того дня. — Ладно, идем, провожу тебя, через пару часов стемнеет уже. Только сначала зайдем в магазин, — выдохнул Рицка и надел на спину футляр, после чего вышел из студии, не дожидаясь, пока Мафую соберет оставшиеся вещи, но пройдя пару метров на улице он все же остановился, пока Сато его не догнал. «Ну давай, скажи что-нибудь, ты же сам его позвал» — твердил мысленно сам себе Уэнояма, не в силах нарушить молчание, — «Общение, общение…» — Сюда, — повел за рукав он Мафую в сторону автоматов с напитками. Тот молча повиновался, следуя за парнем. Рицка купил две разных баночки и протянул одну из них вокалисту. Почему-то сейчас ему хотелось проявить хоть каплю заботы, возможно в качестве извинений. — Ты помнишь, — уставился на нее парень. — М? — не понял Уэнояма, искоса поглядывая на младшего, щелкая крышкой. — Что я не люблю газировку, — пояснил тот, а его глаза засияли. — Конечно помню, — довольно улыбнулся Рицка и положил ему на голову руку, слегка взъерошив волосы, — Знаешь… — Мафую, — перебил его чей-то мужской голос, и оба парня обернулись в сторону звавшего. Сато шумно выдохнул и выронил банку из рук, и та громко ударилась об асфальт и покатилась по неровностям, — Мафую, сын. — Что? Сын? Вы знакомы? — осыпал вопросами Рицка, а светловолосый слегка попятился назад. — Юки, это ты? Ты что покрасил волосы? — обратился мужчина уже к гитаристу, но быстро убрал с него взгляд: — Сын, я вернулся. Ты ждал меня? — Что? — прошептал Мафую, — Что ты... — его слова перебил телефонный звонок, раздавшийся в кармане Уэноямы, но тот отключился, предвкушая что-то недоброе. — Я приехал к вам с мамой, она так обрадовалась, когда узнала. Идем домой, — мужчина хотел взять Сато за руку, но тот одернулся как ошпаренный. — Никуда я с тобой не пойду! — воскликнул он и сделал пару шагов назад. Было непривычно слышать его голос на повышенных тонах тем более по отношению к старшему. — Ты что, собрался перечить отцу?! Мать совсем тебя распустила! — мужчина резко приблизился и замахнулся рукой, от чего Мафую согнулся и тихо вскрикнул, но удара не последовало: между ними вырос Рицка, поймав налету руку незнакомца и заслоняя спиной парня. — Кто бы Вы не был, прошу, уходите, — низким голосом проговорил он, на что мужчина выдержал какое-то время его взгляд, но затем фыркнул, выдернул свою руку из крепкой хватки Уэноямы, развернулся и строго кинул напоследок, удаляясь: — Жду тебя дома, Мафую, нам много, о чем надо поговорить. — С-спасибо, — прошептал парню светловолосый, когда мужчина отдалился на несколько шагов. — Не за что, а теперь объясни... — Не сейчас, — перебил его Сато, прерывисто и быстро дыша, судорожно доставая из кармана телефон. В этот момент на его дисплее высветилась фотография Харуки, но парень отключился и начал дрожащими руками набирать чей-то номер. Уэнояма молча наблюдал за происходящим. — Алло, мама? Что происходит? Что он здесь делает? — отошел на несколько шагов в сторону и воскликнул парень в трубку, как только на его звонок ответили, — Что? Нет, нет, не может быть! — Рицка подошел ближе и положил руку на плечо Мафую, но тот отстранился, словно призывая не мешать, — Нет, мама, я не могу! Нет! Но... Но... Куда я пойду? — Ко мне, — возник Уэнояма, до которого доносились отголоски слов матери Сато. Мафую испуганно обернулся на него и на минуту застыл, а потом вновь обратился к собеседнику: — Нет, подожди, не клади трубку, мама! — но было уже поздно, в ответ раздавались лишь гудки. — Так, успокойся, дыши глубже, — обхватил его за плечи Уэнояма, видя, что парень выглядит совсем потерянным. Тот без предупреждения кинулся в его объятия, — Тише, все будет хорошо, ты идешь со мной, — сориентировался Рицка, поглаживая его по голове. — Да что там у них происходит? — задумчиво произнес Харуки. — Что, Сато тоже не берет? — спросил Акихико, выходя из ванной и утирая лицо и мокрые волосы полотенцем. — Отключился, как и Уэнояма. — Располагайся и не переживай, сестра в курсе нас, она не будет против, — усадил парня к себе на кровать Рицка. — Спасибо, — ответил тот, понурив голову. — Эй, — Уэнояма присел перед ним на корточки и поднял его голову, обхватив ее ладонями, — Все хорошо, ясно? — Угу, — кивнул Сато. — Вот, молодец. Пойдешь в душ? — Ну, если можно, — протянул Мафую. — Конечно можно, я дам тебе свою чистую футболку, раз уж ты без вещей. Она будет тебе великовата, но ничего, — начал рыться в комоде Рицка, — А теперь, когда ты более-менее успокоился, расскажи мне о том, что это за мужчина, и почему ты его так боишься? — Это был мой отец, — начал Мафую, от чего Рицка чуть не поперхнулся, — Знаю, я говорил, что его у меня нет, но на самом деле это не совсем так. Когда я был маленький, его осудили, и он отправился за решетку, я думал, что навсегда, но, видимо, ошибся. Теперь он вышел на свободу, и мне лучше не попадаться ему на глаза... — Почему? Что ты ему такого сделал? — удивился Уэнояма, доставая и прикидывая на Мафую одну из футболок. — Родился, — как-то странно улыбнулся парень. От этой фразы Рицка в шоке уставился на гостя, — Он не хотел, чтобы я появился на свет, но мама настояла, и меня оставили. Он ненавидит меня, все детство бил, запрещал мне говорить и быть в его присутствии, поэтому я часто сбегал из дома и проводил почти все время на улице. Друзья сначала думали, что я немой, а потом я познакомился с Юки, его одноклассниками и его мамой... Отец и маму бил, особенно когда она за меня заступалась, — Рицка остановил слова Мафую, крепко обнял его: — Бедный, прости, прости, что я не знал всего этого. Теперь тебе есть куда пойти. Ты можешь делать тут все, что захочешь, честное слово. — Спасибо, Уэнояма-кун, я твой должник, — прошептал парень, но ему ее дали договорить, и эти слова так и замерли на губах, соприкоснувшихся в поцелуе.***
— Юки? Где ты? — спрашивал у безмолвной квартиры Мафую, пробираясь через горы мусора. Посередине комнаты была поваленная табуретка. Сато плавно поднял глаза выше, крепко сжав струны гитары, которую все это время держал в руках, и увидел его… Парень резко сел на кровати, разом набрав воздуха, на что легкие отозвались негромким хрипом. — Мафую? Тебе что-то приснилось? — заметил Уэнояма, который все это время сидел на полу и записывал какие-то ноты. Светловолосый осмотрелся, держась рукой за ноющую грудь, и вспомнил, что он находится в квартире парня, а потом виновато улыбнулся: — Извини, я на твоей кровати уснул. — Ничего, я же тебе ее выделил, — пожал плечами хозяин, и отложил карандаш, — Что тебе приснилось? Это из-за отца? — Э-э, не совсем, вернее нет, не из-за него, — опустил голову парень. — Эй, извини, только не депрессуй, — поднялся Рицка и сел рядом с Мафую на кровать. — Мне уже два года снится один и тот же сон. Там Юки, — вдруг неожиданно пояснил Сато, и Уэнояма молча слушал, слегка с опаской наблюдая за ним, — Как я нашел его мертвым, — от последнего слова у гитариста побежали мурашки по коже, но светловолосый странно улыбнулся: — Кажется, это неизлечимо. — Эй, не говори ты так, — Рицка убрал пальцем непослушную челку Мафую вверх от его лица и внимательно вгляделся в его прищуренные глаза. — Все нормально, Юки всегда остается со мной, верно? — эти слова как обычно не выражали ничего и ставили Уэнояму в ступор: — Ну, наверное. Черт, я же забыл перезвонить Харуки, — вдруг опомнился гитарист и соскочил в поисках телефона, сменяя тему разговора. — Ой, я тоже…***
— Что? Отец? — удивленно произнес Накаяма, когда ребята рассказывали им с барабанщиком об их вечерней встрече. — Да, поэтому Мафую опасно находиться дома, и вообще быть одному, так что поживет он пока у меня, и по возможности будем его сопровождать везде, — кивнул Уэнояма. — Поддерживаю, — согласился Кадзи, а про себя отметил, что отец объявился как нельзя кстати, ведь именно благодаря ему ребята помирились и снова вместе. Вечером парни разошлись по домам, а Харуки дорабатывал последние часы в баре и собирался уже закрываться, как вдруг звон колокольчиков оповестил его о новом посетителе. — Доброй ночи, чем могу… — недоговорил Накаяма, повернувшись лицом к мужчине. — Налей-ка мне чего-нибудь крепкого, да побыстрее, — велел тот, не обращая внимания на удивление бармена. — Предъявите, пожалуйста, свой документ, я должен удостовериться, что Вы совершеннолетний, — пробормотал Харуки, не столько с целью узнать возраст, сколько с целью увидеть эту надпись… Да, он не ошибся: «Сато» – гласили страницы паспорта, — Все в порядке, одну минуту, — как можно приветливее улыбнулся он и зашел за угол, из-за которого украдкой сфотографировал человека, к счастью в этом он был спец (натренировался на Акихико), и отправил рассылкой друзьям с сообщением «Отец Мафую у меня в баре», — Простите за задержку, что-нибудь еще желаете? — поинтересовался любезно Накаяма, но мужчина лишь мотнул головой. — Акихико, ты видел мое сообщение? — возбужденно тараторил Харуки в трубку сожителю по пути домой: терпения не хватило, и ему хотелось это тут же обсудить, — Нет, это сто процентов он, я проверял документы, в графе фамилии было написано «Сато», и это явно не однофамилец, — возразил он на предположение, что мужчина просто похож внешне, — Но еще больше удивляет и даже немного пугает, что Мафую точная копия своего отца. Что если он не только выглядит как он? — вырвалось автоматически из уст басиста, — Да, наверное, ты прав, наш малыш не такой. Ладно, я уже подхожу к дому, встречай.***
— Эй, Мафую, давай быстрее, нам еще нужно будет вернуться сюда, и на репетицию потом идти. Ты так рано встаешь, но всегда так долго собираешься, — ворчал Уэнояма, ожидая парня на выходе из дома. Сегодня утром ему написала мама и сообщила, что он может прийти забрать свои вещи, так как отец на весь день ушел, поэтому ребята решили сначала покончить с этим, а потом уже вернуться к музыке. — Ну прости, что у меня только одна футболка и одни штаны, а твое мне почти все велико, — ответил светловолосый, выходя в футболке, поверх которой была повязана рубашка Уэноямы, скрывая кофейное пятно, обувая кроссовки и надевая на спину рюкзак, в котором еще были пакеты для одежды, — Все, идем. Путь до дома парня был неблизкий, поэтому, когда Сато вошел в дом, Уэнояма остался ждать его снаружи и все же решил позвонить Харуки и предупредить его о возможной задержке, но стоило им разговориться, как из дома раздался истошный вопль. Рицка тут же сорвался с места и забежал в квартиру, бросив телефон на ближайшую тумбу в прихожей. Он забежал в комнату и перед ним предстало ужасное зрелище: посередине лежали два тела, от которых растекалась огромная лужа крови, и над этим всем стоял Мафую, держась за лицо и не переставая крича. — Не смотри, не смотри! — Уэнояма подскочил к парню, схватил его и рывком повернул, уткнув его лицом в себя, — Тише, Мафую, тише, — он вернулся, утягивая парня за собой, схватил телефон и заорал в трубку: — Вызовите сюда скорую и полицию, срочно!***
— Простите, прибежал, как смог, — пытаясь отдышаться, извинился перед друзьями Уэнояма. — Как он? — сразу же спросил Акихико, не сводя с него глаз. — Не очень, у него шок и ещё сильный жар. Я попросил Яей приглядеть за ним пока, — пояснил гитарист, — Вы выяснили что-нибудь? — Да, мы ходили в полицейский участок, и там нам дали просмотреть кадры с камер, установленных в доме Сато. Я так же попросил скинуть мне на флешку... — поникшим голосом произнес Акихико. — Что? Что там? — нетерпеливо расспрашивал парень. — Ты не заметил кое-что в руках у отца Мафую, когда вы были там? — все так же осторожно продолжал Накаяма. — Что? Нет, я ничего не видел, да и не до того было, надо было увести оттуда Мафую, — задумчиво произнес Уэнояма. — В его руках был пистолет, — вмешался Кадзи, — Рицка, он убил свою жену, а потом застрелился и сам. — Эти слова громом раздались в ушах парня и тот слегка пошатнулся: — Ч-что? — Я оставлю тебе запись, но, думаю, что не стоит пока ее показывать Мафую... — украдкой сказал Харуки, протягивая флешку, — Никаких разбирательств полиция устраивать не будет: убийца мертв, доказательства все на лицо, — Уэнояма понимающе кивнул. — И, слушай, все произошло после того, как мама Мафую отправила ему СМС со словами, что он может забрать вещи. Его отец вернулся за чем-то и увидел, что та спрятала от него телефон. Он разозлился, выхватил его у нее, прочитал переписку, после чего ты знаешь, что произошло. С того момента прошло совсем немного времени, так что... — замялся Акихико, не зная, как продолжить, но Рицка понял все сам: — Там могли оказаться и мы. — Верно. Мафую наверняка посчитает себя виноватым, так что будь, пожалуйста, аккуратнее, если будешь ему что-то рассказывать. — Но он имеет право знать правду, — добавил басист. — Да, — разом согласились с ним ребята. — На днях состоятся похороны, мы позаботимся о том, чтобы все, кто были близки с его семьей, смогли попрощаться, — заключил Акихико, — Я могу навести справки, да и многих и так знаю, так что тут можете не переживать. — Спасибо, — благодарно кивнул Рицка. — Позаботься о Мафую, теперь мы единственные у него остались, — велел Харуки, но все они и так это осознавали, а тот крик вокалиста, когда он увидел окровавленные тела родителей, все еще не выходил из их памяти.***
Яей дремала на стуле в зале, как вдруг гость, который расположился на ее диване, и на которого она изредка поглядывала, пошевелился, уронив одеяло на пол. Девушка со вздохом встала, подняла его и собиралась накрыть парня обратно, но ее взгляд упал на его запястье. Она с приоткрытым от удивления ртом аккуратно взяла его руку и слегка повернула, чтобы убедиться в увиденном, после чего она спрятала ее под одеялом. — Я дома! Как он? — зашел в квартиру и тут же подскочил к дивану, на котором лежал Мафую. — У него жар, — констатировала старшая Уэнояма, — Слушай, ты видел его руки? — Конечно, о чем речь, мы каждый день играем вместе, — отмахнулся брат, словно это было что-то обыденное, и девушка не стала настаивать.***
— Привет, Акихико, почему так долго? — встретил парня Рицка около дома Мафую. — Были кое-какие дела по организации. Похороны послезавтра, надеюсь Сато придет в себя к этому времени, так как другой день не могу сделать, и так уже пришлось задействовать все свои связи. В общем, сейчас наша задача убрать всю кровь, а Харуки подойдет позже, так как у него боязнь этого всего, и от того, что он хлопнется в обморок, толку нам не будет, — поставил в известность Кадзи, и парни приступили к работе. На сегодняшний день было запланировано много дел, и репетицию пришлось отменить, чтобы сосредоточиться на семье Сато и состоянии Мафую. Пока Акихико и Рицка наводили порядок в доме и убирали последние следы убийства, Харуки обошел и обзвонил всех знакомых семьи вокалиста и составил список приглашенных на похороны. Ребята посчитали нужным заняться этим без вовлечения Мафую, так как это было бы показателем того, что им не все равно, да и он был младше всех и не в состоянии вообще что-либо сделать после пережитого. — Фух, ну и ужас же все-таки, — выдохнул Рицка, снимая перчатки, когда с последней каплей крови на полу, мебели и стенах было покончено. — Согласен. Но поставь себя на место малыша, ему хуже, — кивнул Акихико, — Кстати, вы ведь помирились, как только приехал его отец, верно? Это ты предложил Мафую пожить у тебя? — Угу, просто ему правда некуда было пойти... — Молодец, — он хлопнул парня по плечу, и тот удивленно поднял глаза: похвалу от Кадзи было трудно добиться, — Мы нужны ему, особенно ты. Так что не подведи. — Эй, вы еще тут? — вошел в распахнутую дверь блондин, а потом смущённо опустил голову, увидев, что все сделали без него, — Простите, что не помог, но я правда не переношу этого всего. — Ничего, все нормально. Что там с приглашениями? — поинтересовался Уэнояма, отставляя в сторону швабру. — Все готово, — лидер группы протянул ребятам список, написанный от руки, — Знакомых не так много, а родственников вообще нет, так что все обойдется проще, чем мы думали. — Какой у тебя ровный почерк, — восхищенно протянул Рицка. — Хорошо. Оставь список мне, я разберусь, — кивнул Акихико. — Черт, вы так заморочились, так много делаете, что чувствую себя беспомощным, — виновато почесал затылок гитарист. — Твоя главная задача – за Мафую присматривать, а если что-то понадобится, мы тебе дадим знать, не переживай. Кстати, вы так и не забрали вещи, когда пришли, верно? Ты возьмешь или будешь ждать, когда он очнется? — спросил Харуки, поправляя волосы. — Э-э, — задумался парень, — Если честно, я не знаю, что из его вещей нужно взять, да и будет ли он со мной жить теперь... — Ясно, — протянул басист, — Это дело ваше, но, как по мне, лучше бы он у тебя остался. — А? Ты правда так думаешь? — удивился парень, уставившись на старшего — Да. Я не знаю, чем это объяснить, просто предчувствие, — пожал плечами тот. — Как бы странно это не было, поддержу, — подал голос и Кадзи. — Эй, почему это странно?! — возмутился блондин, — Ты что, мои мысли бредовыми считаешь. — Тише, тише, успокойся, — рассмеялся барабанщик, и к нему вскоре присоединились и остальные. — Да, простите, что это на меня нашло, — покраснел басист. — Ладно, — Акихико закинул руку на плечо сожителю и сделал несколько шагов на выход, призывая парней следовать за ним, — Пора расходиться. Рицка, скажешь потом, как там Мафую. — Угу, буду держать в курсе, — кивнул темноволосый. — Отлично, бывай, — Кадзи махнул свободной рукой, и на этом ребята разошлись. — Слушай, Харуки... — Да? — откликнулся из-под его руки парень. — Отрасти обратно волосы, — внезапно попросил Акихико. — Что? — удивился Накаяма, и даже остановился, будто врос в землю. — Я тут подумал, что с длинными тебе больше шло, так что, если тебе не трудно, не стриги их пока, — пояснил барабанщик и по-доброму улыбнулся, что означало, что никакого подвоха в этом нет. — Но ведь ты сам же... — начал Накаяма, но его перебили. — Мало ли, что я тогда ляпнул, сейчас я говорю это более осознанно. — Ну-у, хорошо, — согласился Харуки, а потом смущённо добавил: — Мне на самом деле тогда тоже больше нравилось. — Вот и отлично. Рицка вошёл в квартиру и тихо пробрался к плите, поняв, что ужина от Яей, которая где-то гуляла с подружками, ждать не следует. — Ты вернулся? — протянул Мафую, садясь на диване. — Прости, я тебя разбудил, — неожиданно ласково подсел к нему Уэнояма и пощупал рукой лоб, — Как ты? — Все в порядке, спасибо, — его обычно совсем бледные щеки все еще были довольно румяными, но жар спал. — Э-э, Мафую, — осторожно начал Уэнояма, дождавшись пока парень поднимет на него глаза, — Ты помнишь, что произошло? — тот молча кивнул, — Мы с ребятами там все разобрали… Там видео с камер, бумаги, пригласительные… Завтра похороны, — слова ему давались явно трудно, но он заставлял себя их произносить. — Спасибо, — кивнул Сато и уткнулся лбом в плечо Уэноямы. — Не говори ничего, просто ответь: это отец сделал, да? Этот вопрос поверг парня на какое-то время в шок. Он слегка отстранился и удивлённо уставился на вокалиста, внимательно вглядываясь в его глаза, но потом все понял: — Да. Я не покажу тебе видео, но… — Это моя вина, — произнес тот неизменным голосом. — Что? Нет, вовсе нет! — начал успокаивать его Рицка, но потом понял, что парень в этом не нуждается: — Отец пришел домой и увидел нашу с мамой переписку, по своему обычаю разозлился и нашел свой старый револьвер, после чего… — Да, стой, хватит! — прервал его гитарист, не в силах больше это слышать: разум вырисовывал точную картину увиденного на записи с камер наблюдения. — Мне очень жаль, Мафую. — Я… я… — его дыхание сорвалось, и он опустил голову. — Тише, все уже закончилось, — Уэнояма обнял младшего, и они просидели так несколько минут. — Мафую, ты останешься жить со мной? — выпалил вдруг гитарист. — Что? — удивленно прошептал Сато, отодвигаясь из объятий. — Я хочу, чтобы ты ко мне переехал, окончательно. Харуки и Акихико тоже "за". — Э, ну я не знаю, — смутился вокалист, неуверенно держась за свою шею. — Пожалуйста, Мафую, прошу тебя! — наставил парень. — Ну а что скажет твоя сестра, родители? — продолжал отнекиваться Сато. — Родители тут не при чем, это наша с сестрой квартира, так что кому с нами жить, решаем только мы с ней, — начал с простого Уэнояма. — Но Яей наверняка не захочет жить с каким-то еще парнем... — Хорошо, сейчас выясним, — Рицка полез в карман штанов. — Эй, ты что делаешь? — спросил Мафую, догадываясь о том, что сейчас произойдет. Гитарист молча достал телефон и набрал номер сестры, включая громкую связь: — Алло? Чего тебе, мелкий? — раздался женский голос. — Слушай, что ты скажешь насчёт того, что Мафую ко мне переедет? — уверенным тоном спросил Уэнояма, и Сато покраснел от смущения. — Да мне все равно, только диван мой не занимайте и все свои грязные делишки творите во время моего отсутствия, — предъявила свои условия девушка. — Заметано, — согласился гитарист. — И где моя обещанная пицца за то, что с Мафую сидела, пока ты был занят? — возмутилась под конец Яей. — Все тебе будет, сегодня сделаю. Все, давай, ждем дома, — парень положил трубку, развернулся к Сато и довольным тоном произнес: — Ну, ты сам все слышал, осталось последнее слово за тобой. — Я не знаю, мне как-то неудобно, правда, — засомневался вновь Мафую. — Неудобно отказывать уже в который раз, когда предлагают. Или мне тебя так же долго уговаривать, как со вступлением в группу? — состроил обиженное лицо Рицка, и светловолосый наконец сдался: — Ладно, хорошо, я переду к тебе. Если ты так хочешь, завтра заберём вещи. — Отлично, — улыбнулся Уэнояма, — А теперь я пошел готовить, а то сестра меня прибьет, — поднялся радостный гитарист и отправился к плите. — Кстати, Рицка, что за грязные делишки она имела в виду? — догнал его Мафую. — А-а, не важно, — как-то странно улыбнулся и протянул парень, и Сато постоял пару минут в раздумьях, а потом пожал плечами и присоединился к нарезке продуктов. На следующий день ребята с утра отправились тем же маршрутом за вещами. — Знаешь, у меня жуткое ощущение дежавю, — решил высказаться Мафую. — Да, знаю, тоже это ощущаю, но теперь нам нечего бояться: ничего не случится, — постарался подержать Уэнояма. — Ну да, все, что могло уже произошло, — как-то мрачно ответил на это Сато. Парни вошли в дом, Мафую показал, где хранятся его вещи, и они начали вместе собирать их, чтобы ускорить процесс. — Слушай, а почему именно к тебе? Мой дом теперь свободен... — вдруг заколебался вокалист, но Рицка сразу развеял его сомнения: — Потому что тебе нечего тут находится. — Пусть эти слова толком и не поясняли ничего, их было достаточно. После того, как все было собрано, ребята взяли сумки и пакеты и в последний раз закрыли дом семьи Сато на ключ. Рицка, естественно, взял на себя большую часть вещей, и они собирались уже уходить, как вдруг светловолосого окликнул приятный голос: — Мафую, сынок, здравствуй, — позади них стояла светловолосая женщина с пучком на голове, и Сато замер при виде нее, но потом, опомнившись, тоже поздоровался, — Прими мои соболезнования, — мрачно склонила голову блондинка, — Ты так давно не заглядывал ко мне, с самого того дня, и не слышно о тебе совсем ничего, только Хиираги рассказывал, что ты музыкой стал заниматься, — несмотря на то, что она выглядела довольно пожилой, и манера общения была соответствующая, голос выдавал ее молодые нотки, что давало возможность предположить, что жизнь ее изрядно помотала. — Да, простите, просто я... Я не знаю, как это оправдать, честно, — сознался вокалист. — Ничего, ничего, зайдите на чай, поговорим, — пригласила ребят женщина, и те согласились. — Ох, какой молодец, я так хотела, чтобы гитара пригодилась, я очень рада и горжусь тобой, — мило рассматривала Мафую женщина, узнав о его новом увлечении, — Юки всегда так много говорил о твоем голосе, а теперь ты и поешь, думаю, ему это очень нравится. — Вы правда так считаете? — оживился Мафую, без стеснения уплетая предложенное печенье. — Конечно, правда. — Уэнояма молча рассматривал маму Юки, и отметил, что они с ней были довольно схожи, по крайней мере учитывая фотографии парня, которые он видел в личных вещах Мафую, — А ты, наверное, лидер группы? — обратилась к нему Йошида-сан. — О, что Вы, нет, далеко нет, я просто основной гитарист, — отрицательно покачал головой тот. — Рицка просто виртуоз, это он меня всему учит, — улыбнулся Мафую, нахваливая парня. — Ты преувеличиваешь, — смущенно отвел взгляд Уэнояма. — Мафую, не прячься от меня, пожалуйста, ты же знаешь, что я не виню тебя в смерти сына, я всегда рада тебя видеть, — вдруг женщина смягчила тон и взяла вокалиста за руку,— Приходи хоть иногда, ты же мне как родной, вы с Юки с детства вместе были. — Да, я знаю, — опустил виновато голову тот, а Уэнояма внимательно пригляделся к его реакции, — Просто я боялся... Сам не знаю, чего. — Ты не меняешься, — улыбнулась мать Юки, смущая Сато. Гитарист слегка толкнул его в локоть, указывая на часы. — Ой, да, нам пора уже, еще надо успеть вещи отнести, простите, — быстро извинился Мафую, и ребята засобиралась. — Да, конечно, я тоже сегодня приду, — кивнула женщина, провожая их, но на пороге вокалист остановился, опустив голову и сжав кулаки. — Эй, ты идешь? — позвал его Уэнояма, заметив, что за ним не следуют, и тут Мафую решительно развернулся к женщине лицом, и почти выкрикнул с зажмуренными глазами: — Я и Рицка, мы встречаемся! — все изумленно застыли. Первая пришла в себя Йошида-сан: она искренне широко улыбнулась и торжественно произнесла: — Что ж, благословляю вас, и будьте счастливы! — Что? Вы не против? — прошептал Сато. — Конечно нет, ты мне почти как сын, я всегда на твоей стороне. К тому же Юки бы понравилось, что ты не зацикливаешься на тех событиях и продолжаешь идти дальше, — она не успела договорить: Мафую кинулся к ней на шею со словами благодарности, и женщина крепко обняла его. — Это было смело, — произнес Уэнояма, пока парни шли с вещами домой, — Вообще я восхищаюсь тобой. Ты сильный, пережил такое, и идешь вперед, учишься, не останавливаешься на неудачах, — Мафую хотел уже начать отнекиваться, но Рицка его остановил рукой, — Ты действительно смелый, и у тебя великолепный голос, и возражения не принимаются. Вечером после главной церемонии, когда уже почти все приглашенные разошлись по домам, Мафую и Рицка подошли к одной из могил, к которой до сих пор приносили цветы. — Привет, Юки. — светловолосый тихо присел перед камнем, перекинув свой черный пиджак через руку, — Прости, что так давно не навещал тебя, — он аккуратно провел кончиками пальцев по фотографии, с которой на него смотрел улыбающийся парень. Уэнояма стоял позади, не осмеливаясь подойти ближе. Они пробыли там несколько минут, пока Сато что-то размеренным грустным голосом рассказывал безмолвному возлюбленному. — Вот вы где, — к ним подошли два парня. Гитарист осмотрел их и узнал в одном из них узнал того самого парня, от которого Мафую в первый раз убежал. После этих двоих он замечал в толпе на концертах, — Я знал, что мы сможем тебя тут найти, — обратился он к Сато. — Привет, — поднялся им навстречу вокалист. — Прими наши соболезнования. Но сейчас мы пришли не к тебе, — он кивнул Уэнояме: — Отойдем поговорить? — Хорошо. Мафую, подождешь меня где-нибудь на выходе? — немного волнуясь, спросил он у младшего. — Ага, — кивнул тот, и его спокойствие придало гитаристу уверенности. — Меня зовут Кашима Хиираги, а это – Шизусуми Яги. Мы бывшие одноклассники Мафую и когда-то были с ним лучшими друзьями и играли в одной группе до того, как погиб Юки, — представил их тот самый светловолосый парень. — Уэнояма Рицка, приятно познакомиться, — пожал им руки гитарист. — Мы пришли поговорить по поводу Мафую, — продолжил тот. — А что, что-то не так? — удивился Уэнояма. — Нет, нет, просто… Я волнуюсь за него, знаешь, — как-то грустно улыбнулся Хиираги, — После того, что случилось с Юки, он отдалился от нас и вообще пропал, а когда я узнал, где он работает, он часто стал избегать нас до того, как я не пришел к нему домой… — Ближе к делу, — прервал его Яги, и Рицка покосился на него, впервые услышав голос молчаливого парня. — Да, ты прав. В общем, после того самого первого концерта я нашел Мафую на том мосту, мы поговорили о выступлении, а потом он сказал мне, что полюбил другого. Это ведь тебя он имел в виду, верно? — игриво наклони голову Кашима. — Полюбил? — удивленно протянул Уэнояма: за все то время, которое они вместе, он ни разу не слышал этого лично от Сато в свой адрес, — Ну, мы с ним вместе, да… — Вот. Он сам почти никогда не проявлял в этом плане инициативу, так что, должно быть, ты действительно для него многое значишь, я его хорошо знаю. Так что, пожалуйста, позаботься о нем. Он любит ласку и часто робеет, поэтому не дави на него и будь помягче, и... Напоминай ему, чтобы хоть иногда звонил нам, — слова Хиираги звучали очень искренне и даже в чем-то мило, поэтому у Уэноямы не оставалось никаких сомнений. — Хорошо. Спасибо за заботу, — кивнул он. — И еще, можно твой телефон? — спросил светловолосый, и Рицка протянул ему свой мобильный. Тот набрал несколько цифр: — Это мой номер, если что – звони. А сейчас нам уже пора. — Ага, — неловко произнес гитарист, и ему в ответ улыбнулись. — А, вот ты где, — Рицка догнал Мафую и потянул его за руку, на что тот ойкнул, — Прости, больно? — Ничего, — парень попытался забрать руку, но заметил, что Уэнояма как-то странно уставился на нее. Сато опустил глаза и увидел расплывающееся по белой рубашке ярко-красное пятно крови. — Боже, — прошептал Рицка и дрожащими руками принялся расстёгивать рукав. — Нет, не надо, — испуганно произнес вокалист и попытался вырваться, но хватка гитариста была слишком сильна. Он завернул рукав выше и перед ним предстали все порезы, один из которых сильно кровоточил. — Черт, Мафую, только не говори, что… — он заметил, что парень прячет за спиной вторую руку и осторожно взял ее и проделал все то же. Вторая рука ничем не отличалась от первой. — Рицка, это не то, что ты подумал… — тихо пролепетал Мафую, зажмуривая глаза. Уэнояма тихо достал из своего кармана чистый носовой платок и перевязал кровоточащую рану. Платок тут же пропитался кровью, — Рицка… — прошептал снова Сато, но гитарист покачал отрицательно головой и мрачно, но спокойно сказал: — Идем домой. «Вы знали, что Мафую режет вены?» — пришло сообщение на телефон Харуки. «Что??» — набрал и отправил Накаяма. — Эй, Акихико, иди сюда, — подозвал он парня. — Что там еще? — устало протянул он, но все же поднялся с дивана и взял протянутый ему телефон. «Сегодня, когда мы шли домой, у него пошла кровь, я засучил его рукава, а у него все от кистей до локтей в порезах и шрамах» — пришло новое сообщение. — Ого, — одновременно удивленно и мрачно произнес Кадзи. — И что нам делать? — напугано обратился к нему Харуки, и тот набрал ответ: «Поговори с ним, но только спокойно, узнай, что это все значит» — Дело за Уэноямой, а нам остается только ждать и надеяться на лучшее, — размеренно произнес барабанщик. — На лучшее? Ты серьезно? Он же… — Не паникуй, уверен, он не хотел ничего такого с собой сделать, — перебил его Акихико. — А если хотел? — все так же повторил Харуки. — А если хотел, значит мы будем должны разобраться в причине и помочь ему. — Мафую? Ты еще не спишь? — Уэнояма вошел в темную комнату, в которой парень лежал на их общей кровати, отвернувшись к стене и прижав к себе забинтованные руки: по приходу домой Рицка обработал все его порезы и спрятал его лезвие. — Я не хотел себя убивать, — тихо проговорил Сато, не двигаясь. — Тогда для чего это все? — гитарист осторожно подошел и сел на кровать, положив руку на плечо парню поверх одеяла. — Просто я… — начал было Мафую, но тут же сжался и замолк. — Тише, я не осуждаю, я просто хочу понять, — слегка погладил его Уэнояма, на что тот накрылся одеялом с головой, ставя парня в тупик. гитарист начал судорожно стараться придумать нужные слова, но через пару минут Мафую сам заговорил: — Просто мне очень больно, Рицка. Это началось два года назад, когда Юки ушел. Пойми, я не знал, как мне справиться, и я не нашел другого способа, — он слегка повысил тон и начал чаще дышать, — Физическую боль куда легче пережить, чем моральную… Потом вошло в привычку, но так правда легче… Уэнояма пододвинулся ближе и нащупал под одеялом руку Сато, вытягивая ее наружу: — Я их вылечу. — Что? — Мафую слегка подался навстречу ему, наблюдая за тем, как его рука скользит по бинтам. — Все твои порезы. Чтобы не прятал все время руки под длинными рукавами, — пояснил Уэнояма. — Разве это возможно? Они уже заросли, а шрамы большие и неаккуратные, — слегка поник вокалист. — Возможно. У меня есть специальное средство для этого, должно помочь. Только обещай, что больше не будешь так делать, а если захочется – лучше мне скажи, хорошо? — именно сейчас Рицка чувствовал себя кем-то вроде отца для парня, но, похоже, это сработало, и Мафую кивнул, подаваясь в его объятия. — Рицка, а имею ли я право любить кого-то? — вдруг спросил он, утыкаясь лицом в парня. — В каком смысле? — не понял Уэнояма. — Кого-то кроме Юки. Ведь это мои слова спровоцировали его на… — Конечно имеешь. Помнишь, что сказала его мама? Он был бы рад, если бы ты перестал убиваться из-за его гибели, — Рицка прижал к себе Мафую еще сильнее. — Знаешь, когда он мне впервые показал море, сказал, что когда-нибудь я забуду все это. У меня с ним много чего было в первый раз. Тогда я сказал, что никогда не смогу забыть, но сейчас осознаю, что те воспоминания постепенно угасают, и на их место приходят новые, но уже не с Юки, — от этих слов внутри Уэноямы начинала разгораться небольшая ревность, но он старался сохранять спокойствие, — И я не знаю, правильно ли это все. — Это нормально, Мафую. Просто помни, что он был с тобой и был готов отдать за тебя свою жизнь. Ты достоин новой любви, ты это заслужил. Эти слова стояли в памяти Мафую на протяжении нескольких недель: он все не мог отойти от них, насколько они задели его за живое. И сейчас он не может позволить себе отойти от больничной койки того, кто произнес эти слова, а потом поступил так же ради него. Когда они с ребятами возвращались с поздней репетиции, Мафую о чем-то задумался и совсем не заметил, как сместился с тротуара на проезжую часть, и как сзади к нему приблизилась машина. Единственное, что он помнил с того вечера, это как услышал крик Уэноямы, который оттолкнул его, визг тормозов и как увидел лежащее окровавленное тело парня, когда обернулся. Он не приходил в себя уже вторую неделю, и все эти дни Сато провел около него, не отходя ни на минуту. В тот день для Мафую словно рухнул весь мир: из-за его невнимательности пострадал самый дорогой для него человек. Он впервые за долгое время заплакал, а Харуки, который так же вызвал скорую, успокаивал, повторяя: «Рицка не умрет, не умрет». По прибытию в больницу было определено, что парню повезло, и он отделался легкими ушибами, но в сознание так и не приходил. Акихико и Хару навещали его каждый день, уговаривали куда-нибудь сходить, приносили еду и фрукты, которые были больше предназначены для Мафую, который был не в силах ничего есть и винил во всем себя. Он продолжал засыпать и просыпаться на поставленном врачами для него стуле, напевать разные мелодии, которые приходили на ум, ведь Рицка так любил его слушать, но постепенно он все сильнее падал духом, не мог уже сдерживать слезы при взгляде на безмолвного парня. Но в один день его силе пришел конец, и он сорвался, проливая многочисленные слезы и сотни раз спрашивая у бескрайнего неба: «Неужели я не достоин быть счастливым?»***
Рицка приоткрыл глаза и взглянул на ослепительно белый потолок. В ушах отдавался эхом писк аппарата, отсчитывавшего его удары сердца, а правую руку пронзала легкая боль. Он повернул голову налево: около его койки стояла капельница, а на его локте была перевязка – должно быть недавно извлекли иглу. Он снял с лица кислородную маску и положил на прикроватный столик, после чего взглянул на правую руку: она так же была перевязана и подвешена на бинте через шею, но тут взгляд упал дальше. В районе его живота, полусидя и положив голову на край постели, дремал Мафую. Уэнояма выдохнул и, улыбнувшись, положил здоровую руку ему на голову. Тот приподнял свое заплаканное лицо и сонно посмотрел на гитариста, не понимая, что происходит, но через несколько минут он воскликнул его имя и кинулся обнимать его: — Рицка, ты очнулся, Рика! — Тише, Мафую, эй, ты что, плачешь? — улыбнулся больной, разглядывая лицо парня и утирая ему слезы, градом катившиеся по его щекам. — Рицка, ты очнулся, — шептал без остановки вокалист. — Мафую, ты правда плачешь, ты можешь плакать, — как бы странно это не звучало, но гитарист был и правда рад тому, что парень наконец мог выразить свои эмоции. — Зачем, зачем ты так поступил? Я так переживал за тебя! — надрывался Сато. — Потому что я люблю тебя, — после этих слов Мафую замер и затих, уставившись на Уэнояму, — Вот так-то. Тише, все, я с тобой. — Ты это сейчас сказал, чтобы меня успокоить или всерьез? — тихо спросил вокалист, не отрывая от него взгляда. — Всерьез. Я правда люблю тебя, Мафую. — И готов отдать за меня свою жизнь, — договорил фразу Сато. — Похоже на то, — смущенно отвел взгляд Рицка, тогда вокалист лег на него сверху и обнял: — Спасибо. Я тоже тебя люблю, и я не встречал никого лучше тебя. Лирический момент прервало урчание живота Мафую. — Ты голоден? Ты так исхудал, ты ел вообще? — Э-э, — отводя взгляд и виновато почесав затылок протянул Сато. — Понятно, — Рицка привстал и вытащил из пакета, стоявшего на том же прикроватном столике, яблоко и кинул его Сато: — Ешь давай. А бинты? — он кивнул на руки парня, — Ты их менял? — в ответ светловолосый все так же виновато спрятал глаза, — Мафую, ну так нельзя. Сколько я был без сознания? — Две недели, — автоматически выпалил Сато. — Ешь и потом попроси у кого-нибудь бинты, у них наверняка они есть, а я пока позвоню Акихико и попрошу найти его ту мазь у меня дома, Яей его пустит, я уверен. Я сам перебинтую тебя. Вечером Харуки и Акихико заскочили на несколько минут поздороваться и занести все, что попросил Рицка, после чего оба отправились на работу. В больнице решили пару дней понаблюдать еще за Уэноямой, а ближе к выходным должны были выписать. — У тебя заколки? — обратил внимание Рицка, обрабатывая руки Мафую. — Да, Харуки одолжил. Челка уже длинная, но я пока не хочу ее постригать, — пояснил парень, наблюдая за действиями Уэноямы. — Тебе идет. Через месяц они уже играли новые песни, написанные Мафую. В них уже не было столько боли. Он стал показывать все эмоции, стал более настоящим, да и вообще чаще выглядел радостным, а его руки наконец начали зажывать. С уверенностью можно сказать, что Сато Мафую теперь стал по-настоящему счастливым.