«Я полюбила в тебе человека»

Проснувшись Егор ощущал сильную головную боль, внутри словно прожигали софиты, и ослепляли. Было сложно открыть глаза и прийти в себя. Нежная рука прошлась по волосам, касаясь лба, и остановилась. — Ты ещё не уехала? — Я хотела повторить. Ты ночью был такой неугомонный. Мы всех разбудили, и твою горничную. — Горничную? — резко округлил зрачки Егор. — Я сквозь сон увидела, как выходила девушка с твоей комнаты, это ведь горничная? Девушка на второй стороне подушки, продвинулась ближе, касаясь груди блондина, от чего тот резко поднялся, пытаясь не давать возможности допускать касания. В голове по прежнему был беспорядок и хаос. Но он трезво понимал, что здесь могла появится только она. — Одевайся, и вали на работу. Сегодня клиент будет. — Я думала ты меня подвезёшь. — промурлыкала малышка, придвигаясь все ближе к мужскому телу и касаясь рванными поцелуями к сильным рукам. Но Егор только грубо и резко откинул даму, и схватился за её шею, смотря в испуганные глаза, которые наровились разглядеть его настроение. — Не ясно тебе сказал? Убирайся. — прошипел блондин, излучая самое настоящее зло внутри себя. Девушка больше не проронила и слова, собираясь суматошно, чтобы не нарываться на неприятности. Булаткин не смотря в след, покинул комнату, и спустился в душ, холодные капли смыли утреннюю агрессию, и разделили её напополам. Апельсиновый гель для душа бодрил, и проходил по венам, словно заряд электричества. Он приходил в себя, и чувствовал безлимитное спокойствие, которое заканчивалось при виде людей. Они несли незаменимое зарождение его дьявольского характера. Опоясывая полотенце вокруг бёдер, Егор зашёл в комнату и уже никого там не увидел, от чего легкость прошлась по ключицам, и запульсировала открыто у вены лба. Дома пахло едой. Не такой как в ресторане, или баре, где приходилось каждый раз утолять аппетит, а домашней, как раньше. Словно он сново проснулся в восемь, а мама позвала есть блинчики с мёдом. Булаткин не спешно, запрокидывая волосы назад, спустился по винтовой лестнице на кухню, где веяло теплом и завтраком. Катя стояла в фартуке спиной к нему, и что-то усердно готовила. Эта картина умилила по-своему блондина, и он ухмыльнулся уголками губ подходя ближе, дыша ей прямо в спину. Сильные руки коснулись плеч и Катя содрогнулась ощущая приторный запах дорогого одеколона. Его шершавые, как у кота губы прошлись по нежной коже позвоночника к шеи, и застыли. Словно всеёвокруг замерло в ожидании его слов. — Прости, если мешал спать. Солёная слеза пристально спустилась с девичьих глаз, застывая на горячих щеках. Но она держалась. Словно ей было это нужнее всего. Быть, а не казаться — сильной. Катя вмиг обернулась, и дистанции между ними словно и не было. Эти желанные, и покусанные губы очередной шлюхой манили, а не отвергали. Брюнетке было противно от самой себя, больно и не приятно, от видения этой ночи, где она до утра не могла и шороха издать, перебывая в его комнате. Она терпела моральное насилие сердца, отчетливо понимая, что не хочет его не с кем делить. Но делит. Делит чувства внутри. Булаткин сново вернул дистанцию садясь за стол напротив девушки. — Что ты делала утром в моей комнате? Задушить хотела? — ухмыльнулся Егор. Катя опустила взгляд и сразу подняла его. — У тебя было приоткрыто, я думала ты не спишь уже, хотела отпросится. — Отпрашивайся. — Я… я хочу съездить за своими вещами, и мне нужно проведать подругу. — Хорошо. Я тебя отвезу. Брюнетка обернулась, быстро доставая последние приготовления завтрака. И протянула блондину тарелку с яичницей, овощами гриль и тостами с беконом. — Спасибо, а ты? — А я отнесу завтрак Николаю Борисовичу и буду собираться. Егор мимолетно успел схватит за запястье желающую сбежать брюнетку, и притянул к себе. Его влажные губы были настолько близко, что можно было привстать на носочки и дотянуться до них, тайным знаком. — У тебя есть 10 минут, чтобы одеться. Иначе я сорву все, что будет на тебе. Слова словно током по переносице, ныли узлом в животе, и отдавали чётче в сердце. Катя открыто чувствовала влечение, и еле сдерживала в себе те порывы, которые вызывал один его взгляд. Быстро скрывшись с кухни, брюнетка поднялась вверх, и закрывшись в комнате, спустилась по деревянной поверхности двери вниз, закрывая лицо руками, и пытаясь заглушить внутри желание, которое дышит ею каждый день. *** Уверено ведя кожаный руль, Егор следил за дорогой, и изредка поглядывал за брюнеткой, которая прикрывала коленки заметно коротким платьем. — Скучала вчера без меня? — резко спросил Егор, нарушая тишину. — Нет. Мы гуляли в саду. Его взгляд соприкоснулся с Катиным, словно он пытался залезть в тайник души, будто он знал больше, чем ему она могла рассказать. Но зеленоглазая перевела взгляд, не желая быть на невидимом крючке. — Не разговаривали. Как ты и просил. — отнекилась Катя, совравши. — Умница. — провёл рукой Егор, касаясь взъерошенных волос брюнетки. Приятная дрожь сразу перебралась в коленки, доводя до пика, но он не останавливался, проходя пальцами по шеи, смотря за дорогой, и держа её словно на коротком поводке. — Куда мы едим? — Мне нужно заехать в одно место. Подождёшь меня в машине. — убирая руку, и поворачивая руль, Егор припарковался у тротуара. Перед глазами Кати была не большая зелёная лужайка, которая вела к озеру. Синие волны разложились у берега, и они были по-своему спокойны. Брюнетка только утвердительно помахала головой, и Булаткин, вышел с дорогого салона, убирая руки в карманы, направился к тропинке. Зеленоглазая продолжила вести его взглядом до того момента, пока он не остановился возле берега озера. Она пока ещё не понимала, что он собирался здесь делать, но видимо это место было значимо для него. Блондин стоял в одном положении пару минут, и даже не двигался, сменяя свою траекторию. Затем его спокойные движения сменились на более резкие, и он начал поднимать камни, и судорожно бросать один за одним в реку. До того момента, пока в руки ему не попались брёвна, и обломки сухого дерева, со стороны это выглядело устрашающее, взрослый человек словно не овладевал своими движениями, и готов был выбросится сам, вместо сухих веток. Катя не смогла спокойно смотреть за происходящим, и разблокировав дверь автомобиля, выбежала к Егору, быстрыми шагами приближаясь, и со спины обнимая его очередной порыв выбросить не нужное вглубь озера. — Тише-тише. Все хорошо. Обволакивая его тёплыми руками, он весь дрожал, будто от волнения выпрыгивало сердце, и она открыто чувствовала, как в этой тишине бьется его ещё призрачная любовь. Обходя взъерошенного Егора, и прижимаясь к нему сильнее, заботливые руки коснулись шеи, дотрагиваясь к щекам, перенимая весь взгляд на неё, а не в даль. Но Егор не покорялся не стихии, не людям, губа судорожно дрожала вместе с кистью рук, которые ходили из стороны в сторону, не находя общего меридиана. Он был словно в конвульсиях своего страха, и боли, которые вот-вот разорвут сознание воспоминаниями. — Послушай меня. Охватывая ладошками его щеки, и прижимая к своему лбу, Катя пыталась заглушишь его боль. Но его взгляд был каким-то не живым, и далеким. — Если это место было связано с чем-то хорошим, значит помни его со светлой душой, не давай порывам агрессии сделать бунт, и выкинуть все теплые моменты со своего сердца. Оставь в нём тепло. Егор словно по стрелки часов, перевёл свой отрешенный взор на брюнетку, смотря на неё дико, рассматривая каждый миллиметр зрачков, которые суматошно бегали вокруг. Горячие ладони по прежнему прикасались к нему, и от этого веяло бесконечной близостью, руки отрывались и проходили по плечам, давая возможность привыкнуть ему к касаниям. — Всё хорошо. Главное береги в сердце это тепло, не разбрасывай злость там, где ты можешь вспомнить приятные моменты. Катя прикоснулась губами к его рубашке, видя перед собой очерки темных рисунков, вдыхая этот едкий и приятный запах. Внутри кружило от невероятных ощущений. Она чувствовала, как сердце бьется тише, а его рука коснулась головы, прижимая сильнее. — Спасибо. Первое и такое искреннее. Словно именно это слово было лучше, чем любые признания. Она чувствовала его, чувствовала, что смогла успокоить внутри ураган, и находится с ним при шторме, не бежать, как крысы с корабля, а держаться рядом, не оставляя один на один с нашумевшими воспоминаниями боли. Хотелось остаться здесь стоять и прикасаться к друг другу так, словно нет никого между ними, и никогда не было. Ни той его ночи с другой, не того подслушанного разговора любовницы отца, ни обстоятельств их знакомства. Словно они одни в этом мире. И больше ничего и не нужно. — Пошли. — первым нарушил спокойствие Егор. Катя только послушно отстранилась и пошла за блондином в машину. Сев на переднее сиденье, мурашки от его присутствия не заканчивались. Егор долго не включал кнопку зажигания, держа кулак у подбородка. — Почему ты не побоялась ко мне подойти? Я ведь был злой и сметал всё на ходу. — перевёл свой взгляд на девушку блондин. — Каждому человеку нужна поддержка, тебя просто нельзя было оставить. Оставить и сидеть смотреть — это не выход. Егор упёрся локтями об руль и опустился подбородком проходя по кожаной обивке. Он глубоко дышал, и это дыхание словно проходило по коже брюнетки. — Мы здесь постоянно приезжали с палатками. Мама особенно любила это место. — проговорил он, выдыхая на каждом слове. Катя легонько дотронулась до плеча, придвинувшись ближе, на что Егор сразу отпрянул от руля, смотря на девушку. — Она в сердце с тобой. Всегда. — показывая на самое больное место, проводя пальчиками по рубашке. Булаткин резко схватился за руки, прижимая к себе сильнее, а вторую руку поместил на затылок малышке, притягивая её к своему рту, нежно вторгаясь в него, обводя ореол языком по губам. Катя чувствовала этот поцелуй по-особенному. Ей казалось, что сейчас она как никогда ему стала нужна. Или это просто эмоции взяли вверх. Всё было слишком не понятным и тревожным. Но она открыто отвечала на поцелуй, искусывая нижнюю губу, вырисовывая тайные узоры во рту, и деля одно жаркое дыхание на двоих. Руки Егора спустились по телу девушки, касаясь ножек, проходя по бедру, и сжимая его сильнее, поедая эти спелые губы без остатка, словно сейчас им руководил не разум, а желание. Отягивая нежную кожицу до хрипоты в голосе, поедая её острыми зубами, и поглощая внутри самую беспрерывную часть, он отходил от стресса, чувствуя, как искусно владеет ею. Прижимая к себе больше и резким движениям сажая сверху, от чего малышка издала характерный стон и задела ягодицами руль, умело насаживаясь на него, чувствуя как подол платья уже задет до неприличия. Держа хрупкими ручками массивную шею, и целуя его взахлёб, дурман владел обоими не желая остановится. Булаткин держал бёдра Кати и уверенно массировал их сильными пальцами, сжимая с каждым круговоротом языка по её небу. Он не хотел останавливаться. Надоедливый рингтон перебил желание своим появлением. Телефон настойчиво вибрировал, и Катя откинулась от поцелуя, давая возможность принять звонок. Егор только громче прорычал и нажал зеленую кнопку. — Что надо, Марк? На том конце провода раздался мужской голос. — Я проверил камеры по дому, как ты и просил. — И что там? — произнёс Егор, давая возможность брюнетке сесть на соседнее сиденье. — Твой отец вчера покидал территорию на такси, вместе с Катей. — Всмысле? — Вот так, за ними приезжала чёрная машина, номера не смог разглядеть на пленке. Егор прислонил кулак к подбородку сново закипая. — Это ещё не всё. Катя ночью перед твоим приходом с барышней, открывала комнату, и покинула её утром. Не думаю, что у вас вчера было втроём. Егор резко выключил вызов, кидая телефон поверх бардачка. И перевёл удивленный взгляд на Катю. Внутри сново появлялись знакомые волны агрессии. Но как сдержать её, он пока не знал. Смело нажимая ключ зажигания, он полетел по трассе, пока все не пошло к черту.