Падение Падших

Пролог Люди так глупы… Самовлюблены, корыстны… И вечно совершают одни и те же ошибки. Цивилизация их была на пике своего развития. Они полностью покорили землю и освоились в космосе. Их жадные конечности простирались на миллиарды световых лет. Человек высасывал все соки не только из своей планеты, но и из всей вселенной, из всего мира… Но им все равно чего-то не хватало… Власти духовной… И снова поддавшись желанию и прихоти, они решили добиться своего. Объединившись, все человечество создало то, чего не должно было оказаться в их руках… Крылья. Вырастив их, они взмыли к небесам, к Богу, к крыше неба… И разозлился Бог. И пронзила сталь и сердца молния его гнева. И упали падшие оземь. И закончилась власть человека в этом мире. Глава 1 Начало Тьма… Густая, непробиваемая тьма… Холод… Холод, проникающий в самые потаенные уголки души… Тягучий запах сырости, плесени… Запах метала и чуть уловимый тошнотворный сладковатый аромат… И тишина… звенящая, плотная, иногда пронизываемая тихими шорохами и писками… Неожиданно резкий, надрывающийся крик прорезал пелену, отразился эхом от стен и пошел гулять по невидимому лабиринту. Это был крик ребенка, почти мгновенно переросший в беспомощный хрип. Стали слышны некоторые звуки возни, которые быстро исчезли. И резкий скрежет металла, от которого закладывает в ушах. Хрип резко оборвался. Запах металла стал ощущаться отчетливей. Тишина снова вступила в свои владения. Когда-то давно мама мне рассказывала о людях, которые правили этим миром. Они были горды, велики и прекрасны. Сила их была настолько ужасающе огромна, что в мгновение ока могла стереть с лица Вселенной цивилизации и миры. Жили они на одной маленькой планетке, почти умершей под их ногами. Огромные… огромные замки, подпирающие небосвод, заполонили почти всю сушу, а невероятные летающие корабли все небо. Море почти вымерло, реки иссякли. Жизнь осталась только на мизерных клочках планеты, и в клетках в усладу людским потехам. И этот мир нельзя было бы спасти, если бы не роковая ошибка. Пытаясь достигнуть Бога, лжеангелы разгневали его, тем самым решая судьбу свою и своего дома. Жизнь была спасена, а человечество кануло в небытие. И теперь мы, остатки чего-то великого и наследники этих грехов, должны помнить нашу историю и чтить три главных закона «Люби мать землю», «Чти животных, братьев наших» и «Не возвышай себя перед Богом своим». Холодно… Снова жутко холодно… и… больно… Что-то в тишине зашуршало и тихо хрипло вскрикнуло. Кое-как шевелясь, по холодному голому бетону выползла на тусклый свет маленькая девочка. От боли она свернулась в позу эмбриона и пролежала так неизмеримое количество времени. Светлый бессознательный сон разрушился на множество мелких осколков. Когда ей стало чуть легче, она осторожно, не глядя, дотронулась до больного места, которое сводило судорогой и не позволяло нормально дышать. Все было мокрое от крови, несмотря на халтурную перевязку бинтами. Было тяжело дышать. Грудная клетка была скована стальными пластинами и прутьями. Вторая пара ключиц проникала под кожу и закреплялась под грудной клеткой. Было очень больно. Боль жгла, колола при малейшем движении. Девочке хотелось плакать, но она не умела… Попытавшись встать, она с хрипом снова упала и начала корчиться на полу в новом приступе боли. Прошло время. Неизвестно сколько, час, два или день… Девочка лежала на бетоне, стараясь не двигаться, чтобы не причинять себе боли. Неожиданно в комнату вошел человек, чье лицо скрывала тьма. Безликий. Он резко схватил девочку за руку и потащил к двери. Та, через все новые и новые подступающие волны боли, старалась сопротивляться и, резко выдернув руку, упала на пол. - Что ты сопротивляешься, глупая девчонка? – прозвучал грубый, режущий слух, мужской голос. – Ты даже не представляешь, какое великое будущее тебя ждет! Ты откроешь всему человечеству дорогу к спасению! – и снова безликий схватил девочку за руку, резко дернув и больно сжав запястье. - Не хочу ничего открывать! – прохныкала девочка. – Хочу к маме!!! - Во дрянная девчонка! Видно совсем память отшибло! – прорычал голос. – Ты что совсем не помнишь, что стало с той старухой, которая так отчаянно кидалась на нас с жалким ножиком? «Что-то случилось? Что? Что же?» понеслась река мыслей «Что-то случилось с мамой? Что? … нет… НЕТ!!! Не надо! Не хочу вспоминать!!!» Девочка резко отпрянула и вжалась в холодную стену. Цунами нежеланных воспоминаний хлынуло в ее разум. Что-то давило изнутри, душило… разрывало на части. Потом это давление резко хлынуло в голову, вызывая тупую тошнотворную боль. Девочка схватилась за голову, и из ее горла вырвался стон. Ее резко стало мутить. Боль становилась все более невыносимой. Раздался детский крик, и все вокруг озарилось светом. Через мгновение подул свежий ветер. Боль ушла. Девочка открыла глаза. Перед ней простиралась бесконечная тундра. В холодном небе светило яркое солнце. Неожиданная слабость овладела телом, и сознание снова окунулось во тьму. Неуютный яркий свет бил в глаза. По привычке пытаясь избежать гадкого, назойливого лучика она попыталась перевернуться на другой бок. Но тут резкая боль пронзила ее мутное сознание. Девочка резко открыла глаза. Она старалась не шевелиться, поэтому, насколько позволяли ей глаза, начала разглядывать помещение. Первое что она увидела был охристый потолок, по-быстрому сколоченный из старых фанер. Справа от нее была стена из окислившейся от времени бревен с небольшим круглым окошком без стекла, из которого дул свежий ветерок. На окне, в качестве шторы, висела старая сто раз штопанная и пожелтевшая тряпка, колыхаемая ветерком. Солнечный свет освещал только небольшую часть комнаты, все остальное покрывал легкий полумрак. Неожиданно девочка услышала тихий скрип двери и шаги, испуганно вздрогнула и попыталась подняться. Но ее снова поразила боль, из-за чего она застонала. - О, ты очнулась? – услышала она мягкий старческий голос. – Не шевелись, а то будет больнее. – Над ней появилось лицо старика. У него были густые седые брови, короткая борода и почти лысая голова. Кончики остатков коротких волос завивались. Маленькие глазки смотрели настолько мягко и дружелюбно, что девочка сразу почувствовала себя в безопасности. – Я нашел тебя, лежащую без сознания и всю в крови на камнях, хотя по логике там должны были стоять старые дома. Странно. Откуда ты? Как тебя зовут? Девочка попыталась что-то сказать, но из ее горла вырвалось только беспомощное сипение. - Ясно. Ничего не говори. – Перебил старик. – У нас будет еще куча времени узнать друг о друге, а пока отдыхай. Меня зовут Рогар, но если что просто дедушка… так на всякий случай, – он кашлянул. Быстро поменяв девочке бинты, он удалился из комнаты, оставив ее наедине со своими воспоминаниями. Они только резко начали на нее наваливаться, как из этой пучины ее вывели голоса за дверью. - Ах ты, мелкий оборванец! – услышала она раздраженный голос дедушки. – Куда намылился? Я же говорю – туда нельзя! – он старался говорить шепотом, но у него это плохо получалось. - Да ладно тебе, дед! – это был незнакомый веселый голос какого-то мальчишки.- Я же только поздороваться! – Девочка услышала, как дверь немного приотворилась. – Айайай! Ухо! Ухо отпусти! – уже хнычущий голос паренька раздался у самой двери. - Да не ори ты! – шикнули на него.- Иди лучше бабушке на грядке помоги! Напоследок девочка услышала только недовольное бормотание и удаляющиеся шаги. Но от этого подслушанного разговора ей стало гораздо легче, как будто она снова оказалась дома… Прошло всего лишь пара дней, и девочка, наконец, смогла без опаски сидеть на кровати. Когда она отрывала от кровати отяжелевшую от стали спину и садилась, первое что она видела это большой осколок зеркала, который был весь в пятнах от времени. Из-за стеклянной перегородки на нее глядел измученный и избитый ребенок. На ее смуглой коже виднелись следы от ушибов и царапины, необычно светлые, почти белые, короткие блондинистые волосы были растрепаны, и кое-где еще виднелись следы засохшей крови. Когда-то давно веселые янтарно-зеленые глаза теперь потускнели и смотрели изнуренно и безжизненно. Переносица маленького аккуратненького носика была заклеена пластырем, а пухленькие щечки обмотаны бинтами. Девочка не любила смотреть в зеркало, потому что это слишком тяжелыми воспоминаниями отзывалось у нее в голове. Вся остальная комната была убрана простенько и без особого вкуса: кровать, на которой она лежала, была довольно маленькой, но на удивление мягкой. Около нее стоял ящик-тумбочка с разными тряпками и лекарствами сверху. В углу стоял шаткий и сколоченный своими руками шкаф, около него был маленький пустой столик и табуретка. Далее была дверь, около которой находилось то самое злополучное зеркало, под которым был на удивление красивый резной комод, потершийся от времени. Ближе к кровати стоял стул, на котором весела разная куча тряпья. Девочке было нечего делать все свое больничное время, поэтому она либо лежала и считала мух на ближайшей паутине с жирненьким пауком, либо смотрела в окно. По ту сторону стены раскрывался небольшой садик: пара маленьких деревьев кустики и огород, на котором часто светилась пятая точка полненькой бабки. От дома вела тоненькая тропинка, в конце сада сливавшаяся с тропинкой побольше, по которой часто пробегала толпа веселой ребятни. Заборов никаких не было, было только полное доверие и дружба с соседями. Девочка сидела и пустым взглядом смотрела вдаль. Неожиданно какая-то ругань привлекла ее внимание. Она опустила глаза и увидела во дворе дедушку злящегося на того мальчугана, голос которого она недавно слышала за дверью. Он был примерно ее возраста, может чуть старше. Парень стоял со скучающим лицом, держа в руках какой-то сверток, который вечно шевелился, а дед уже по сотому кругу втирал ему, что он безмозглый оборванец, который думает только о приключениях на свою заветную точку. Неожиданно парень перевел взгляд на девочку, наблюдающую за их спором, и тут же его лицо озарилось веселой улыбкой до ушей, гордо раскрывающей две дырки от выпавших молочных зубов. С ней образ мальчуган как будто пылал и источал волны энергии: огненно-рыжие растрепанные волосы, прилипающие от пота ко лбу, овальное личико, с немного пухленькими щечками, по бокам покрытые веснушками. Большие живые травянисто-зеленые глаза, как будто вечно подмигивающие. Было такое ощущение, что свет исходил от него, настолько яркий свет, что нельзя было не улыбнуться. Он был как огонек… Как маленькое солнышко… Не слушая ругающегося старика, он крикнул девочке: - Привет! Слушай мне тут дед нудит, что к тебе нельзя заглянуть, может ты разрешишь? Девочка, немного смутившись, не очень уверено кивнула. - Отлично! – его улыбка растянулась еще больше. – Шах и мат, дед! - Ах, ты, хамло! Куда собрался?! – заволновался дедушка. – И волка куда потащил?! - Да ладно тебе! – уже из прихожей послышался голос. – Пусть познакомятся! На лестнице послышался топот шагов, и в комнату не вошел, не ворвался, а просто влетел паренек, держа в руках маленького серого волчонка. Девочка только удивленно посмотрела на это гипперэнергичное явление. - Привет! Знакомься, это Руф. – сказал еще с отдышкой мальчик, протянув волчонка вперед, у которого, оказалось, не хватало левой передней лапы. – А тебя как зовут? Девочка продолжила также удивленно смотреть, переводя теперь взгляд то на паренька, то на волчонка. - А точно! Дед же говорил, что ты пока говорить не можешь… - на секунду загрустило солнышко. Девочка все так же удивленно смотрела на него, но теперь в ее взгляде светился еще и некий вопрос. - А точно! – повторился он. – Меня зовут Сильвий, можно просто Силл. Мне десять лет, а тебе сколько? Девочка стала внимательно изучать свои руки и через минуту усиленной работы мозга показала согнутые пальцы. - Семь? Девочка резко мотнула головой, при этом очень сильно покраснев, и прибавила еще один палец. - В-восемь? – через смех сказал Силл. Девочка это заметила и, надувшись, отвернулась от него. - Ты что, обиделась? Да ладно тебе, это просто было мило. – успокоившись, сказал паренек. Девочка еще больше покраснела, но, кажись, простила его. - А ты умеешь писать? – снова спросил Силл. Девочка уныло покачала головой. - А хочешь научу? – еще с большей энергичностью спросил он. – А то я так никогда не узнаю как тебя зовут. Ее глаза заблестели, как не блестели очень давно, и она энергично закивала. - Отлично! – он опустил волчонка на пол. Тот моментально спрятался под кровать. – Я быстро! – и убежал. Через минут десять он, весь запыхавшийся, прибежал с какой-то ободранной книжонкой, которая оказалась детским букварем ручной работы. - Ну, давай учиться! – с большим энтузиазмом скомандовал паренек, усевшись на угол кровати и открыв книжку. На каждой пожелтевшей странице были большие непонятные символы, украшенные причудливыми узорчиками, цветочками, бабочками и прочей живностью. - Вот смотри, это буква «А», - учил он. Девочка так впилась взглядам в страницы книжки, стараясь внимательнее рассмотреть каждый символ, что даже иногда забывала слушать. - А это «Д», - вид Силла был таким сосредоточенным и серьезным, что будто он сам заново учил буквы. Только через день девочка с горем пополам и с помощью мальчика смогла накарябать на маленьком огрызке бумаги свое имя. Силл очень долго всматривался в каракули, бормоча что-то себе под нос. - Ала… ил…оли… Девочка нервно ожидала «приговора». - А… Алия? – через долгое время перевода спросил мальчик. Та утвердительно кивнула. - Ну значит, Алия, приятно познакомиться, я Силл, - он протянул руку для рукопожатия. Девочка неуверенно протянула свою. – Ну значит, Алия, завтра мы учимся писать! – снова ослепительно заулыбался паренек.