Тайна леса

Тьма. Вокруг только тьма и ничего больше. — Я.… мертва? Мой голос разнеся по бездонной темноте и исчез. Я ничего не чувствовала. Ни боли, ни обиды, ни страха. НИЧЕГО. Только тьма, которая меня окутала. — А ведь он прав... — проговорила я, вспомнив слова безликого, — Все люди — это монстры. Даже я.…? Я не могла чётко рассуждать на эту тему. Мои мысли путались, как и воспоминания. Не знаю сколько я находилась в этой тьме, но мне здесь нравилось. Ты один, нет никаких забот, и ты никому не вредишь. Ведь так? Или я все еще вредоносное чудовище? Меня задели слова Слендер мена. Ведь и правда. Большая часть маньяков и убийц становятся такими, только благодаря обществу, которое пытается их сломать под себя, но они сопротивляются, и тогда происходит взрыв. Я долго рассуждала на эту тему. Ведь раньше я считала, что все убийцы — это просто больные люди, но только сейчас я открыла глаза. Да, среди них есть психически больные люди, но большая часть. — Почему ты зарезал своего отца!? — кричу я на подростка. — Он избивал всю мою семью! Он хотел нас прирезать! Я защищал нас! — Ха! Смешно! Защитник! — издеваюсь я, — Да ты просто больной ублюдок, который делает, что хочет, нанося вред обществу! — Но... — Заткнись! Такое отродье, как ты, не заслуживает нормальной жизни! Я засужу тебя так, что жизни у тебя больше не будет! Я помню это дело. Самое первое мое дело. Тогда я и вправду его засудила на 15 лет колонии строгого режима. Все меня хвалили, но... Я испортила ему жизнь. Я хотела бы изменить прошлое или хотя бы извиниться и даже найти ему работу. Я хочу извиниться перед… Перед кем я хочу извиниться? Люди, которых я засадила ни за что, Слендер мен и мама. Она учила меня другому, а я… Мне нет места больше на Земле. Я монстр, как и многие другие. Люди не меняются, не так ли? Я предала себя, семью и в каком-то роде безликого. Смогу ли я еще раз предать или нет? Разве бывают бывшие предатели? Мне больно от того, что я стала тем, кого призирала. Мне больно от того, что я прогнулась под систему. Мне просто больно от моих действий. Еще какое—то время я прибывала во тьме, как из неоткуда начал пробиваться свет. Я медленно открыла глаза. Яркий свет немного ослепил меня, но вскоре взгляд сфокусировался на том же старом потолке. Я вскочила. — Почему я опять здесь? Я посмотрела на свои руки, они забинтованы, как и моя грудная клетка, и мое колено. Мой мир полностью рухнул. — Я.… не понимаю Я все еще жива, я все еще в этом доме, я все еще… — Не понимаю, не понимаю, не понимаю… — повторяла я, вставая с кровати, — НЕ ПОНИМАЮ Закричала я, скидывая одеяло с подушкой на пол. — Почему я жива!? Почему!? Я не понимаю! Я металась по комнате, как психичка, била стены, ругалась на себя, рвала волосы. Минут 5 длился этот психоз. Не сказала бы, что я пришла в себя, но я осознано пошла в ванную, чтобы умыться. Открыв кран с холодной водой, я долго пыталась смыть эту истерику, когда я закончила и подняла глаза на зеркало, меня переклинило. — Ненавижу тебя! — прокричала я и ударила кулаком по зеркалу, которое сразу треснуло и рассыпалось. Я замерла, чувствуя неприятное жжение в руке и как капает кровь. Слезы покатились по моим щекам. — Не понимаю, — угасающее прошептала я. Меня отшатнуло к противоположной стене. Я откинула голову назад. Глухой удар раздался по ванной. Медленно опустившись на холодный кафельный пол, я продолжала биться головой о стену и бормотать како-то бред. Слезы ручьем лились по моему лицу. Больно. Очень больно где—то внутри. Раздирает и проклинает. Душа кричит, а я уже не могу. Так я просидела около часа или даже двух. Щелчок. Скрип двери и размеренные шаги. Он прошел мимо ванной, явно не заметив меня. Тишина. Быстрые шаги в ванную. Хруст стекла. Все звуки, которые я слышала, отдавались в голове глухим и далеким эхом. Я даже не подняла на него заплаканные глаза. Мне стыдно, но за что? За то, что узнала правду? За то, что пыталась сбежать? За то, что назвала его монстром? Я не знаю. Хотя, нет, знаю. Я невольно привязалась к нему, к этому месту. Если бы я хотела убежать по-настоящему, я уже была бы дома и травила байки с соседкой, но я здесь, и похоже не собираюсь возвращаться домой. Я просто глупый и наивный ребенок, который сбежал в лес от своих проблем и привязался к безликому. Слендер осторожно присел рядом со мной и просунул свою руку между стенкой и моей головой, чтобы я прекратила болбиться. Он что—то спросил, но я не услышала. Похоже я еще не скоро услышу что—то. Поняв, что вряд ли что—то отвечу или скажу, монс… Нет. Безликий встал, взял меня за руку, поднял с пола и повел обратно в комнату, параллельно прибираясь и поднимая раскиданные вещи. Он усадил меня на кровать, сел напротив и осмотрел мою руку. Опять что—то сказал, исчез и вернулся с новыми бинтами. Я молчала. Я хотела извинить? Что—то сказать, но ком в горле не давал этого сделать. От этой непонятной доброты, меня опять начинала распирать очередная волна истерии. Я стиснула зубы, проклиная себя. Опять. Слендер что—то говорил про дверь или еще что—то, бинтовал мою руку, иногда поднимал на меня голову, ожидая реакции, но не получая ответа, продолжал бинтовать руку. Потом он уложил меня на кровать и ушел. Я лежала и смотрела в потолок. Все что я могла теперь делать это лежать. И так начали проходить дни. Изо дня в день Слендер приходил с едой, что—то спрашивал и уходил. Я каждый день пыталась заставить себя что—то сказать, произнести хотя бы слово и услышать, что говорит безликий, но безуспешно. Иногда я невольно тянулась за Слендер меном, но останавливая себя, зная, что ничего не скажу и ничего не услышу. Так прошла неделя и пошла вторая. Ночь. Тишина. Звуки леса из распахнутого окна. Я опять не сплю и опять думаю. Пытаюсь думать, но мои глаза потихоньку закрываются, и проваливаюсь в сон. Шум холодного ветра и деревьев. Я поежилась от холода, встала с кровати и пошла закрывать окно. Невольно подняв глаза на небо, я пришла в ужас. Небо было затянуто темными тучами. Я с хлопком закрыла окно, закрыла шторы, зарылась в одеяло и попыталась уснуть. Первые удары капель о стекло заставили меня затаить дыхание. Я молилась, чтобы это был обычный дождь не более. Дождь набирал обороты и вскоре лил как из ведра, а холодный ветер норовил выбить окна. Я зарывалась в одеяло еще сильнее. Вспышка. Раскат далекого грома. ЧЕРТ ТЕБЯ ДЕРИ. Я вскочила с кровати, схватила подушку с одеялом и пошла в ванную, где закрылась и легла спать на пол, в надежде, что гроза пройдет мимо или звук тупо не пройдет сквозь стены. Первые минут 5 было тихо, и я начал проваливаться в сон, но потом раздался настолько громкий раскат, что стены дома затряслись. Я закрыла уши руками, но это не помогло. Еще один удар. Паника и ужас окутывали меня. Я вскочила с пола, выбежала из ванной, побежала к двери и дернула ее. Открыто. Сейчас меня не ебало почему она открыта. Мне нужно укрытие. Я металась по всему этажу, ища место, куда этот чертов звук не пройдет. Я даже пыталась спрятаться в подвале, в той чертовой комнате, но безрезультатно. Во время грозы я вспоминала все. Все, что делали со мной на службе, с мои отрядом и что делала я. Кровь, слезы, страх и мольбы о пощаде сливались в огромное море боли, от которой нельзя отделаться, она всегда с тобой. Уйти от нее можно только простив себя, но я не могу позволить себе такой роскоши. Мои глаза закрыла пелена отчаянья. От каждой вспышки, каждого раската грома я все больше и больше погружалась в мир отчаянья и страха. Теперь стены дома был для меня «тюрьмой» моего разума. Всюду мне мерещились образы сослуживцев, которых на моих глазах расстреливали, убивали и подрывали, образы мирных жителей, которых я убивала по приказу начальства, которые меня наебали, и самый противный образ того мудака, который считал, что я всего лишь его игрушка. Он мертв, как и многие другие. Мне нет оправдания за эти убийства, и вряд ли я найду покой. Я рыдала, пытаясь скрыться от этого кошмара. В какой—то момента я запнулась и с грохотом упала на холодный пол. — Хватит прошу, — шепотом просила я, — ХВАТИТ! Я опять вскочила с пола, побежала и вошла в какую—то из комнат, где нашла нож, которым отмахивалась от образов в темноте. В какой—то момента я оказалась забитая в угол комнаты, окруженная этими людьми: кто—то обвинял меня в смерти, кто—то просил о пощаде и помощи, а кто—то хотел опять завладеть мной. Все это, вместе с грозой, ломало меня, сводило с ума. Меня трясло. Мне было страшно. Я уже не соображала и просто махала ножом в темноте. Я просила прекратить. Я хотела покоя. Я хотела умереть… Опять это паршивое чувство пришло ко мне. Я почувствовала, как ко мне кто—то тянется. Удар. Еще удар. Я выбегаю из комнаты. Я бегу как можно быстрее. Я бегу от страха. Я бегу от смерти. Но я опять спотыкаюсь, падаю на пол и, немного проскользив по полу по инерции, больно ударяюсь спиной о стену. — Хватит, хватит, — повторяю я, пытаясь встать, — Я больше не вынесу… Я чувствую, как мою руку, в которой я держу нож, что—то обхватило. Я дернулась, но было уже поздно. Нож у меня забрали. Я начала вырываться, как только могла. Плохо получалось. Мои силы были на исходе, и я почти канула в пучину безумия. — Успокойся, — раздался знакомы, серьезный и спокойный голос. Я замерла. Мое зрение начало проясняться. Передо мной сидя на корточках и держа мою руку, находился Слендер мен. В пижаме. Хоть не в розовой. Меня это немного отвлекло, но эмоции били через край. Я опять зарыдала, как ребенок. Я и вправду глупый и наивный ребенок. Мать была права. Взрослых нет, есть только дети. В ответ на мои рыдания, безликий отпустил руку, подсел ближе и взял на руки. Я невольно прижала к нему, пытаясь успокоиться. Вспышка. Гром. Я вскрикнула, задрожала всем телом и сжала мягкую ткань пижамы. Меня крепче обняли и куда—то понесли. «Пожалуйста, только не в комнату. Не оставляй меня одну. Они вернуться» — просила я мысленно, не имея возможности произнести и слова. Шли мы недолго. Я услышала звук открывающейся двери, немного приглушенные звуки шагов и шуршание ткани. Я почувствовала, как меня кладут на кровать. На другую кровать. Матрас отличается. Матрас рядом немного прогнулся. Я почувствовала на себе тяжелое и теплое одеяло, которое накрыло меня почти с головой. Опять раздался гром, и сжалась в комочек, зажмуривая глаза. Поверх моей руки легла уже привычно большая и холодная рука и сжала мои пальцы. Я долго пыталась уснуть, но безуспешно. Я все еще не чувствую себя в безопасности, но зато меня перестали преследовать образы. Шторм продолжал бушевать. От каждого грохота я сжималась все сильнее и сильнее. В конце концов я приняла отчаянное решение. Я подползла к безликому и обняла его за руку. Слендер немного напрягся, но потом расслабился или смирился с этим. Теперь я была спокойна и провалилась в бездонный сон. Просто тьма и не более. Я лениво открыла глаза. Так неохота просыпаться. Голова гудить. Похоже все эта беготень меня полностью опустошила. Перед собой я увидела широкую спину Слендер мена, которая размерено, в такт дыханию, двигалась. Никакой реакции от меня не последовало. Мне как—то плевать стало. Похоже эмоционально я пуста. Мне хотелось перевернуться, но сделать я этого не смогла. «Чёртова привычка» — мысленно выругалась я. Что за привычка? Пока я служила, нашему отряду часто приходилось спать в одной небольшой палатке. Тех, кто очень яро ворочился мы клали с краю, других в центр. Мы спали на земле. После нескольких таких ночевок многие, в том числе и я, привыкли спать всю ночь в одном положение, но к утру тело затекало и мы превращались в беспомощные оладушки. Вот и сейчас произошло тоже самое. Я еще раз попыталась пошевелиться. Ну, хотя бы кистями я могу шевелить. Правда от этого сводить остальную часть руки, но пропеть можно. Так, потихоньку разминаясь, я смогла потянуться и немного привстать. В комнате было довольно темно, так что рассмотреть ее у меня не получалось. Я хотела встать и уйти, как услышала шуршание. Безликий перевернулся в мою сторону, тяжело вздохнул и начал водить рукой по кровати. «Он… Он ищет мою руку?» — удивилась я и положила руку рядом. Слендер, взяв мою руку, немного сжал ее и затих. Тишина. Дыхание. На мои глаза навернулись слезы. Какие—то эмоции еще остались. «Я его доставала, ворвалась в его дом и продолжаю приносить ему проблем, — проносилось в моей голове, — Я не понимаю. Почему? Зачем он меня приютил? Что происходит?». Я тихо легла обратно, положила вторую ладонь поверх и прижалась лбом к холодным пальцам. — Простите, — прошептала я, пытаясь не зарыдать. — Прощаю, — услышала я в ответ. Я подняла глаза. Безликий смотрел на меня. Все пиздец! Я полностью запуталась. В пизду все это дерьмо! Буду плыть по течению и не думать. Мы долго молчали. Пока это гордое молчание не прервал мой желудок. Ебать. Тут драматический момент, а я о еде думаю. Слендер встал, потянулся и ушел в ванную. Я утерла слезы и села на край кровати. Что—то поменялось. Я не чувствую себя, как раньше. Теперь я более… Свободна? Не знаю почему, но у меня в жопе резко заиграло детство. Ну, все! Пиздец! Крыша окончательно уехала, и я вместе с ней. Я повнимательнее вгляделась в темноту комнаты и обнаружила на пуфике, который стоял рядом с кроватью, знакомы пиджак. Не придумав ничего лучше, я взяла его, накинула на плачи и поспешно покинула комнату. В незнакомом коридоре меня встретило еще три двери разных цветов: белая, желтая и цвета охры. Дверь Слендера была черной. Меня сейчас мало интересовало, что за остальными дверьми. Моей задаче являлось съебать как можно быстрее, пока пропажа пиджака не была обнаружена. Я быстро спустилась по лестнице на первый этаж. — Куда бы спрятаться? — спросила я в слух. — Чем ты занята? Я запрокинула голову назад. Безликий нависал надо мной. — Рожденный бегать пизды не получит! Я рванула вперед. — Что за детский сад? — раздалось сзади. Меня быстро схватили щупальцами и притащили обратно. — Не честно… — А воровать пиджаки честно? Я обиженно хмыкнула. Меня поставили на пол и сняли пиджак. — Тебя не поймешь, — проговорил безликий, — Ты уж определись, как себя вести в этом доме. Я недовольно и удивленной посмотрела в ответ. — Что? — Кто бы говорил! Я тебя достаю уже не первый год, но вместо смерти ты даришь мне жизнь. Потом я проникаю в твой дом. Что я получаю? Жизнь и комнату. Я сбегаю, узнав правду этого места и? Хоба я опять жива! Объясни мне правила этого мира, а то я полностью запуталась и не понимаю, что происходит! Я выпалила все на одном дыхании. — Один, один, — услышала я в ответ. Стоп… Что? — Это все? — А нужно еще что—то? — Эээ, объяснение? — Как—нибудь потом. Пока наша дружба только начинается, начнем с другого. Например, поесть? Дружба… Ебать левел ап. Неожиданно и … Приятно? — Ладно — Заказы будут? — С каких пор ты заделался личным поваром? — Это важно? — Нет. Тогда кофе с коньяком, а остальное на твое усмотрение. Безликий ухмыльнулся, и мы пошли на кухню. Так и закончился май.