Дурак. Дура.

— Я еду на Мальдивы на два месяца. С этой фразы все началось. Был поздний вечер. Оба уставшие после насыщенного трудового дня, Ксюша и Юра вернулись в свою комнату и уже собирались готовиться ко сну, как девушка сообщила неожиданную новость. — Ксюш, ты не понимаешь. Это не всего лишь два месяца. Это целых два месяца! — Что в этом такого, я не понимаю? Я ведь туда не на пляж лечу загорать. Это практика. Повышение моих навыков, квалификации. Мы же будем созваниваться. Да и отношения на расстоянии никто не отменял. — Вот именно. Много ли ты знаешь людей, которые смогли сохранить отношения спустя месяцы разлуки? — Да, знаю. Я еще одного понять не могу. А ты за кого больше переживаешь: за меня или за себя? Знаешь, тут мне больше беспокоиться надо. Я уезжаю на несколько месяцев, а ты остаёшься здесь. Тут и Рита под боком, так и бывшая твоя еще припёрлась. — Ты сама ее наняла. И вообще, причем тут это? — А при том! И не надо на меня все сваливать, - на минуту в комнате воцарилась напряжённая тишина. — Я не считаю нужным тебе туда лететь, - вздохнул Юра, продолжив. — А, ну конечно. Давай и ты эту песенку запой. Мама всегда говорила: "Ксюша, отель - это слишком серьезно. Я могу устроить тебя в любой свой салон красоты в Барнауле. А то и будешь дальше полы драить за копейки", - Ксюша спародировала голос матери. - И Зуенок говорил: "Будь ближе к жизни. Отель - это просто мечта". Такой поддержки я от тебя ждала, спасибо. — Я не считаю также. Просто зачем еще повышать квалификацию, когда ты и так "прокачана до высшего уровня"? — Потому что это важно для меня. А я не могу понять, почему ты так боишься этих отношений на расстоянии? — Потому что я не вижу в них смысла. Отношения - это когда люди рядом. А мы будем в сотнях тысяч километров друг от друга! — Хорошо, зачем их тогда сохранять сейчас и ждать несколько месяцев, если ты так сильно убеждён, что мы расстанемся? Давай сделаем это сейчас, зачем терять время? — Отличная идея! Юра подхватил свитер, который успел сбросить на кровать, натянул его на себя, обмотал шарф вокруг шеи, подхватил пальто с вешалки и взялся за ручку двери. Он оглянулся в последний раз на Ксюшу. Она стояла, сложив руки на груди, смотрела на него обиженно, озлобленно, кусая губы, как обычно делала, будучи на грани слез. Когда Юра открыл дверь и сделал шаг за порог, Ксюша сказала последнее свое слово ему: — Дурак. Она отвернулась к окну, посмотрела в темноту ночи, на падающие светящиеся белые снежинки и услышала перед хлопком двери тихое: — Дура. *** Чемодан упакован, документы приготовлены, комната закрыта. За ночь Юра так и не появился, и Ксюша надеялась, что он ночевал в медкабинете. В лобби Ксению встретил Лев Глебович. Он отдал билет, по-отечески обнял и отправил в добрый путь. На выходе из отеля Ксюша обернулась на лобби. Из коридора, ведущего в медкабинет, вышел Юра, потирая шею. Значит точно спал там, на кушетке или в кресле. Он направился к барной стойке и даже не удосужился взглянуть на девушку. Ксюша еще крепче сжала ручку чемодана и вышла из отеля. Когда она переступила порог и остановилась, чтобы приподнять чемодан, Юра оглянулся на нее и проводил в далёкий путь. *** От момента взлёта прошло не меньше шести часов. Ксюша сидела с закрытыми глазами в полудреме, засунула в уши наушники. Самолет сильно встряхнуло, и девушка от неожиданности распахнула глаза и ровно села. Она вытащила провода из ушей и аккуратно взяла за руку проходящую мимо стюардессу. — Извините, а что происходит? Почему самолёт так сильно трясёт? — Ничего страшного. Просто мы попали в зону сильной турбулентности. Пристегните ваш ремень, пожалуйста. Ксюша кивнула стюардессе и взялась за ремень, стараясь игнорировать страх, который она увидела в глазах девушки. Возможно это ее первый полет и турбулентность такой силы ей непривычна. "Все будет нормально" – проговаривала внутри себя Ксюша. Прошла минута, две, пять, десять, самолет все еще трясло. Неожиданно из кабины капитана самолёта донесся голос по рубке. — Дамы и господа, говорит первый командир воздушного судна. Двигатели нашего самолёта оказались неисправны. Сейчас мы должны будем совершить срочную аварийную посадку на воду. Используйте спасательные жилеты под вашими сиденьями и следуйте инструкциям бортпроводников. Голос из рубки затих и теперь в салоне началась настоящая паника. Ксюшу она тоже стала охватывать, но благодаря ее работе, девушка быстро взяла себя в руки и посмотрела на бортпроводников. Она нагнулась по всем инструкциям за спасательным жилетом под сидение. Самолет резко наклонился вперёд, Ксюша сильнее нагнулась вперёд и ударилась лбом о  сидение впереди сидящего человека. Она не чувствовала ни пульсирующей боли в голове, ни струйки крови, стекающей по лицу, ни кричащих рядом людей. Все это перекрыл ужасный страх. И пока самолет летел носом вниз, единственное, о чем думала Ксюша, было то, что она не попрощалась с Юрой. *** — Юрий Сергеевич, там... там... Лев Глебович... Ему плохо. В люксе. На пороге стояла запыхавшаяся девушка со стойки ресепшн. Юра немедленно подхватил свой медицинский чемоданчик и вылетел из медкабинета, бегом направляясь в люкс начальника. Лев лежал на полу, схватившись за левую сторону груди, где находилось сердце, в бессознательном состоянии. В комнате еще находился официант, которому Юра пытался задать вопросы, параллельно оказываю помощь хозяину отеля. — Максим, что произошло? Максим, вы меня слышите? Ладно, помогите лучше. Юра расстелил на полу большое полотно. Он вместе с официантом взяли Льва за руки и ноги, перенесли на покрывало и уже на нем перенесли его на диван. Юра доделал необходимые процедуры, привел хозяина в чувство, дал успокоительное и отошёл в другую комнату люкса, беря под руку Максима. — Максим, вы можете мне объяснить, что здесь произошло? Что за новость так подействовала на Льва Глебовича? — Я... - молодой человек замялся, потупляя взгляд.- Я не знаю. Я принес ему обед: он попросил. А потом прибежала Оля, которая с ресепшн, сказала, что-то про Ксен...- парень опять оступился. Он забегал глазами по комнате, думая: стоит ли говорить это Юрию, но в итоге продолжил.- Про Ксению Борисовну. Я особо не понял, там что-то про самолет было. И Лев Глебович за сердце схватился и вот. — Понятно. А... а что про Ксению она говорила? — Я же говорю, не понял ничего. Спросите у нее лучше, вдруг я что-то не так понял. — Хорошо, спасибо, Максим. Официант убежал. Юра поставил на тумбочку возле кровати Льва стакан и графин воды. Сейчас он спал, а значит можно было спокойно отойти на полчасика точно. Пока Юра шёл к ресепшн, ему встретились несколько горничных, которые начинали громко перешептываться, как только он проходил мимо. Молодой человек уже ускорит шаг, надеясь как можно быстрее узнать, что за новость потрясла весь отель. Проходя мимо очередной группы горничных он услышал: — Какой ужас! Такая молодая, и так судьба с ней. А Бориса Леонидовича-то как жалко. — А Юрий Сергеевич? Они ведь уже пять месяцев вроде встречались, - вторила ей напарница. Юра почти перешел на бег. На ресепшн девушки еще не было. Он направился к своему кабинету, вдруг она осталась там, вдруг ей тоже понадобилась помощь, которую ей оказывает Стелла. Все верно, Ольга выходила из крыла, ведущего в кабинет. Она определённо заметила Юрия, но тут же опустила глаза, не желая сообщать страшную новость. Но Юра поймал ее за руку, чуть ли не прижал к стене и раздражённо спросил: — Что, черт возьми, происходит? Что за новость гуляет по отелю, от которой Лев Глебович падает в обморок, а остальной персонал жалеет меня и Бориса Леонидовича? — Ю-ю-юрий Сергеевич, - начала заикаться девушка.- Юрий Сергеевич, вы только держитесь, это можно пережить, такое бывает... — Да что, мать твою, произошло?!- Юра вышел из себя, еще сильнее сжал руку испуганной девушки и пытался убрать из головы самые страшные мысли. — Ксения Борисовна, она... Ее самолет, он... В общем, разбился,- девушка опустила взгляд в пол, скрывая слезы.- Двигатели оказались неисправны, затонул в Тихом океане. По предварительным данным, выживших нет. Но ведётся экспедиция, ищут и тела и выживших. Но самолет упал носом вниз, при таком падении мало кто выживает. Извините. Оля выдернула руку из крепкой хватки парня и убежала в сторону ресепшн. Юра застрял. Застрял где-то между было и будет. Время остановилось. Лёгкие сдавило. Нет, нет, не может этого быть. Это невозможно. Дурак. Дура. На обмякших ногах, Юра еле-еле дошёл до своего кабинета. Как только дверь за ним захлопнулась, и он увидел, что Олеся ушла, Юра дал волю эмоциям. Замок повернулся в ключе, а дальше пустота. Боль вперемешку с пустотой. Как с мамой. Вновь эта потеря. Не могла, не могла, не могла! Не могла она так взять и погибнуть! Ломать, кричать, плакать, крушить - все, что оставалось теперь ему и его сломанной душе. Кажется кто-то стучал в дверь. К черту всех. Если она мертва, то зачем ему тогда жить? Дурак. Дура. Дурак. Дура. Дурак. Дура. Какого черта он взъелся? Всего лишь два месяца. Сейчас бы вернуть все на сутки назад,  сказать, что любишь, что поддержишь во всем. Дурак. Дура. *** Тело не нашли. 118 официально погибших. Еще 104 пропавших без вести. Она во втором списке. Хоронили спустя неделю, после прекращения поисков. Если и ждать, то чего? Распухшего от воды тела? Много людей вокруг, почти все из отеля, отец, мать, некоторые друзья из Барнаула. Даже Зуенок приехал. И Рита. Только вот Юру это не волновало. Он стоял в чёрной рубашке, своём сером пальто. Внутри царила пустота, постоянно сменяющаяся с давящей болью. Прощание проходило в каком-то специальном заведении. Прощанием это было трудно назвать - гроб был закрыт, из-за отсутствия тела. Лишь ее большой портрет  говорил о том, кого сегодня отправят на свет иной. Юра стоял в углу, издалека наблюдал за всеми. Когда большая часть гостей "попрощалась" и отошла поговорить об усопшей, к портрету подошёл Юра.  Он долго-долго рассматривал ее лицо на фотографии, будто настоящее. Ее карие, чуть суженные глаза из-за улыбки, розовые щеки, ямочки, прекрасная улыбка, укороченные прямые пряди у лица, собранные на затылке передние длинные пряди мягких тёмных волос. Он постоянно находил один или два волоса на подушке или у себя на рубашке, после из долгого "сеанса" обниманий. "Вечерние обнимашки". Она их так называла. На фотографии она была в чёрной водолазке и бежевом пальто. Они сделали это фото всего за несколько дней до злосчастного отлёта. Утром, перед выходом на планерку, она заметила удивительно яркое солнце для начала декабря. Да, они опоздали на планерку на семь минут, как чётко подметила Регина, но зато какими яркими получились ее снимки. Вокруг лежали хризантемы, розы и гвоздики, но он принес ее любимые белые ромашки. Найти в Москве их было безумно трудно в такое время года, но ради нее... Через час они приехали на кладбище. Пустой гроб опустили на дно выкопанной ямы, закидали сверху землёй и поставили памятник. Юра последний ушёл оттуда, уже когда за предплечье его потянула Олеся. Он прикоснуться губами к снимку, оставляя на ней последний поцелуй, и сказал последнее: — Прости. Он закрыл глаза, пряча новый приступ слез. — Люблю тебя. До луны и обратно. Она так любила повторять эту фразу. А затем ушел и Юра, сгорбившись, засунул руки в карманы и обозлился на весь мир, который был с ним так несправедлив. *** Прочь, прочь отсюда. Прочь, оттуда, где каждый поворот, где каждая мелочь напоминает о ней. Медкабинет, комната, лобби, барная стойка, четвёртая лавочка от входа, ресторан, 217 люкс... Каждая, каждая мелочь!  Заявление написано, подписано, врач на замену прислан, а Юра в такси направляется на встречу прежней жизни одинокого и холодного человека. Довольно с него этих игр. Иначе в следующий раз он не выдержит, так же, как и сердце мамы. Довольно с него боли в этой жизни. Слишком много. *** Три дня в маленькой комнатке в дешёвой гостинице Москвы, и вот - новое предложение. Правда придётся перебраться в Екатеринбург, где его ждёт нужный пациент. Рук не хватает, а эта девушка, так ему сказали, еще и какие-то фокусы вытворяет. Что за фокусы, Юра понятия не имел. Еще день и он на месте. Еще день и он в работе. Излюбленный белый халат, не очень любимые им государственные больницы. Эта, конечно, более-менее на больницу похожа, а не на заброшку из ужастиков. А у Юры стадия "принятия". Да, с затянувшейся стадией "депрессия", но с плавным переходом в последнюю. Куда уж лучше, чем крушить все вокруг себя, а потом не спать ночами из-за слез. Его отвели в комнату к пациентке главврач, по пути ознакамливая с нужными комнатами. Ординаторская, для медсестёр, хирургическая, если нужно, заходи, куда надо. Палата 217. Видимо это число теперь везде с ним. В комнате она была одна. Отвернулась к стене, натянула одеяло на лицо, из-под него торчат лишь густые тёмные волосы, стриженные неровно, судя по всему здесь, для удобства лечения. — Добрый день. Меня зовут Юрий Сергеевич,  я ваш новый лечащий врач. — Уходите. Голос похож, очень странно похож на нее, но точно не услышать из-за одеяла. — Кхм... вы не могли бы сказать, как вас зовут? А то карта абсолютно пустая, нужно заполнить. — Я не помню. — Совсем? Ни имени, ни откуда вы, ни близких, ничего? — Ни капли,- голос пациентки немного смягчился, но одеяло она не убрала.- Все как с чистого листа . У вас голос знакомый, только. — Может, вы откинете одеяло, я бы посмотрел характер повреждений, а может вы и меня бы узнали? Мало ли мы где-то пересекались. — Какая разница, пересекались или нет. Я все равно ничего не вспомню. — И все же. Мне нужно осмотреть вас,, записать все ваши травмы и повреждения, чтобы как можно быстрее привести вас в форму. Откинете одеяло? Девушка замешкалась под покрывалом, затихла на минуту, но вскоре отодвинул одеяло, сразу села и отвернулась к стене. — Девушка, поймите, со спины я вас осмотреть не смогу, поэтому, хотите не хотите, придётся повернуться. Она опять замешкалась, но все же повернулась, опустив голову. — Юра? В ее голове стали выстраиваться в длинную фотопленку моменты ее жизни. Все, до последнего момента, когда самолет тряхнуло сильнее всего и их начало тянуть ко дну. Молодой человек поднял взгляд от бумажной папки на девушку. Похоже галлюцинации начались. Он зажмурил глаза, открыл и снова увидел перед собой ее. — Ксюша.