***
8:29
Итачи сидел напротив двух Каге. Он безразлично, но все же неотрывно следил за действиями Цунаде: та очень сосредоточенно, между прочим, изучала какие-то бумаги. Казекаге тем временем молчал, так же как и Учиха ожидая вердикта женщины. В кабинете царила немного напряженная атмосфера, а все потому что решался вопрос Саске. Каждый был готов стоять на своем. Вдруг Хокаге захлопнула рассматриваемую ей папку, подняла взгляд на Итачи и твердо произнесла: — Он должен быть в Листе. Итачи, честно признаться, удивлен не был. Цунаде-сама, пятая хокаге страны листа, одна из трех великих саннинов, усердно добивалась возвращения младшего Учиха на родину с самого начала ее правления. — Исключено. — Ты не можешь вечно его здесь прятать. — А я и не прячу, он живет тут обычной жизнью. В ответ Цунаде нервно постучала ногтем по столу. — Он один из последних из рода Учиха, а ты держишь его в чужой стране, да еще и без надзора. Быть здесь — опаснее чем учиться в «Конохе». — на это высказывание Цунаде Итачи ответил усмешкой: — Я так не думаю. — Послушай, я понимаю, что ты переживаешь, но человек совершивший преступление против клана Учиха был наказан десять лет назад. С тех самых пор никакие другие следы и улики найдены не были. — Итачи думал было перебить речь Цунаде, но жестом руки она не дала ему это сделать. — А находиться в чужой стране последнему обладателю его сверхспособности — крайне опасно, не находишь? — Страна листа — логово опасности. Я не доверяю ни вашей мнимой безопасности, ни искренности ваших намерений. Тем временем, Саске направлялся прямиком к зданию Казекаге, куда его позвали для подписания бумаг. Взрослые дяди и тети что-то за него решают, а он без лишних вопросов подписывает все, что не подсунет ему брат — как всегда. Он вечно спорит, что хочет вернуться, что со всем справиться, а к собраниям этих трех не допускался ни разу. А братец-то обещал, давно очень, что с наступлением семнадцатилетия позволит вернуться. В этот раз он пришел даже раньше положенного. Прямо у кабинета Казекаге его встретила молодая девушка, в этот раз не та, что была в прошлый. Улыбалась мило. — Здравствуй, ты, наверное, Саске. Присаживайся тут. — Да, спасибо. С этого расстояния, сидя на кресле, услышать разговоры было невозможно. Саске сделал максимально рассеянный взгляд и отвернулся в сторону, чтобы не вызвать подозрений. Одной только силы мысли хватило, чтобы нагреть воду в диспенсере, что был по левую сторону от секретарши. Он делал это не спеша, поднимал температуру воды. А когда посчитал достаточным, подал голос: — Извините, могу я попросить немного воды? — Саске тоже умел мило улыбаться. — Во рту пересохло. — Да, конечно. — Стоило девушке только подойти, как вода стала кипеть, так что диспенсер стал шататься из стороны в сторону. — Ой! Что это… — Девушка потянулась к телефону, который Саске тоже успел сделать довольно горячим. — Ай! — Что такое, — Телефон нагрелся. Так, сиди тут, я схожу за помощью. — Как же, куда я денусь-то. — Последняя реплика Саске была произнесена чуть тише. От секретарши он избавился, а потому подошел к двери в кабинет казекаге вплотную. Изнутри раздавались голоса: в них он смог узнать голос брата и Цунаде. — Ему семнадцать, Итачи. Ты не берешь во внимание то, что в академии «Суна» он не учится управлять способностями должным образом. — Цунаде считала, что в стране песка нет опыта обучения студентов со способнастями присущими только для клана Учиха. Впрочем, то было правдой, ведь клан Учиха, как одни из основателей, жили в стране Листа поколениями. Казекаге кашлянул, подавая знак, словно он все еще здесь. Мужчина спокойно добавил: — В академии «Суна» он делает успехи, подавление способностей, как это делают в Конохе — не лучший способ обучения. — Отбросьте эти предрассудки. Итачи, в конце концов, Саске самому делать выбор. — Исключено. — Услышав один только этот ответ, Саске почувствовал раздражение. — Выбор он сделает в следующем году, а пока ему необязательно знать всех подробностей и ломать себе над этим голову. — Да, отлично, а ты используя манипуляции заставишь его слушаться тебя и дальше. — Я не- Услышанного Саске было вполне достаточно. Он открыл дверь, решив более не прятать своего присутствия. Они с Итачи спорили часто, а чем старше становился Саске, тем чаще были недопонимания, и тем больнее резали слова. Взгляды всех троих устремились к нему, а голоса затихли. Саске с привычным ему безразличием и спокойствием, пусть разговор их ему явно не понравился, прошел к дивану, где расположился старший из братьев. — Ты пришел раньше. — Итачи предпочел сделать вид, что все нормально. — Я рад, что у тебя есть часы. А дальше, как обычно, он поприветствовав двух каге, сел рядом с братом. — Что же, пологаю, у тебя были основания приходить сейчас, а не позже. — Цунаде, понимая к чему все идет, внутренне праздновала свой триумф. — Были. Я не намерен отступать, Итачи, и ты это знаешь. — Парень посмотрел в сторону брата. — Я хочу уехать. — Давай обсудим это еще раз- — Нет, в Песке я, может, еще и ребенок. Но по законам Листа я уже совершеннолетний. — Я ведь уже говорил в прошлый раз, что дело не в этом. — И тогда я объяснил свою позицию, ты сам решил игнорировать мой выбор, делая вид, что в нём нет смысла. — Понятно, полагаю, нам пора. — Нет, в чем проблема? Я уеду, в этот раз точно. — Саске… Учиха Саске знал, чего хочет. А просиживать ожидая чьей-то команды — тот ли это путь, по которому он желает идти? Словно все вокруг, под контролем брата, стремится подавить, исправить и объяснить, что один лишь Саске сошел с ума в своей неправильности. Он, как комнатный цветок, регулярно получающий свои порции света и воды, должен быть расти правильно. Но то была лишь жалкая попытка нарядить зверя в листья и бутоны. — Рано или поздно, так произошло бы. Преисполненный злостью и жаждой мести, Саске произносил каждое свое слово с уверенностью, зная, что каждый его шаг отныне так же непоколебим. А эмоции придавали решимости и заставляли верить в правдивость каждого своего заявления. Саске поедет в «Коноху».