Scars and Freckles

      — Блять.       Тяжёлый вздох сорвался с губ, от чего послышалось тихое болезненное шипение. Розовый росчерк проходил поперёк тонких персиковых губ и, кажется, готов был вновь закровоточить. Грейсон коснулся его и наморщил нос от неприятности ощущений.       — Да не трогай ты, — его по руке шлёпнула чужая, так отличающаяся от его. Покрытая тёмными россыпями веснушек, она была так не похожа на руку Дика, испещренную неровными полосами, оставшимися после многочисленных битв.       — Это, сложно, знаешь, — он хмыкнул Уолли в ответ, снова нервно дёрнувшись. — Я как бы ем с этим ртом, а ещё губы сушатся, а ещё-       — Хватит, бога ради, — прервал его парень нахмурившись. — Жди пока рана до конца затянется.       — Шрам останется, — с тихой неприязнью сказал Дик.       — Одним больше, одним меньше, какая разница, — рука Уэста коснулась его скулы, оглаживая одну такую старую черту, которая доходила почти до кончика уха. ‐ Ничего с ними не поделать.       — Ага, — он мягко выдохнул, чуть повернул голову и уткнуться носом в тёплую ладонь. — А у тебя их нет.       — Изворотливый, — он ярко улыбнулся. — Полагаю, тебе нужно поучиться этому у меня.       — Пошёл ты, — Дик слегка толкнул парня в плечо, но всё же усмехнулся. — Сам учись.       Они вместе мягко рассмеялись, почувствовав странное, необычайно приятное тепло, расползавшееся по груди. Дик подошёл ближе к парню и обнял его, устало умостив голову на его плече. Аккуратно поцеловал открытое плечо, чуть сдвинув с него майку. Он будто хотел поцеловать каждую маленькую веснушку, покрывающую плечи Уолли.       — Ты как? — вдруг спросил он. Ох, как же хорошо он чувствовал Грейсона.       — Просто устал, — Дик даже не солгал. Он правда устал. От всего. Иногда ему просто хотелось взять и уехать. Не важно куда, главное подальше отсюда, где он сможет просто отдохнуть. Временами он представлял такой банальный загородный домик, как в тех дурацких романах, которые иногда читала М’ганн.       Уолли ничего не сказал. Он лишь чуть отстранился, обхватил чужое лицо, совсем не похожее на его. С тёмными бровями, часто хмуро сдвинутыми, но сейчас расслабленными, показывающими просто отсутствие сил на что-либо. С шрамами, давно затянувшимися, которые на лице Уолли были заменены веснушками. Он подался вперёд и легко накрыл чужие губы, с трудом стараясь не задевать почти свежий росчерк у уголка губ.       Дик совсем не возражал, готовый отдаться ему полностью, ощущать такие мягкие поцелуи, всегда касающиеся его шрамов. Уолли любил эти шрамы, дотрагивался до них всякий раз, когда появлялась возможность. Мысль об этом заставляла улыбаться, чувствовать такую нужную поддержку.       Грейсон так часто думал о том какие они разные, как непохожи друг на друга. Уолли, всегда такой радостный, с лучистой улыбкой, от которой сердце начинает колотиться о грудную клетку не хуже чем у спидстера. И Дик, уже давно забывший, что такое счастье, и вспоминающий о нём только рядом с Уэстом.       Они были такими разными. Но рядом друг с другом им так хорошо, так невозможно приятно и спокойно, что все различия уходят на такой дальний план, что его и вторым не назовёшь. Остаются только два человека, нежно любящих и немного уставших.