Six o'clock

— Это ты, Даниэль? Голос звучит откуда-то далеко и в то же время — прямо над ухом, пробираясь в гудящую голову. Заставляет Даниэля оцепенеть на несколько минут и потерять остатки драгоценного масла в лампе. Рано или поздно Александр все равно бы узнал. — Неужели ты передумал? «Передумал, — повторяет он одними губами. — О, да. Я передумал». Шаг, еще один. Затем — сорваться на лихорадочный бег в поисках мало-мальски светлого и тихого угла, где не будет вездесущего голоса, который следует по пятам. — Мне придётся остановить тебя. Даниэля колотит дрожь, но он продолжает бежать по сужающимся коридорам, куда глаза глядят. Утробный рык за спиной подстёгивает, на мгновение как будто даже заставляет разум проясниться. Стены встают на место, чтобы снова поплыть, когда из-за угла выползает развороченная, перевязанная ремнями туша. Бежать некуда. Монстр бьет наотмашь по голове. Лампа падает из рук с тоскливым стеклянным звоном. Перед тем, как потерять сознание, Даниэль мечтает, чтобы масло вспыхнуло. — Плохой из тебя, конечно, астроном, — Габриэль громко смеется, пугая птиц. — Вон там — Кассиопея. Похожа на букву М, видишь? Даниэль щурится, пытаясь сопоставить яркие огни звёзд в фигуру. Будто бы нет никакой Тени, никакой сферы, только прохладная ночь, прусский лес с гигантскими елями, и Габриэль. Веселый, с карими глазами и взъерошенными черными волосами, Габриэль, который не задает лишних вопросов. Он просыпается от мерзкого стука металла по металлу и обнаруживает себя на жестком вонючем матрасе. Перед клеткой тюремной камеры, отбрасывая на пол длинную тень, стоит Александр с подсвечником в руках. — Доброе утро, Даниэль, — он пока что спокоен, но низкий глубокий голос сочится ядом. Как вино, которое пил Вильгельм и его люди. — Как спалось? Иррациональный, животный страх сковывает тело и не дает сдвинуться с места, вдавливает в кирпичную кладку. Александр очень, очень зол, и стоит только дать повод… — Встань! — Он повинуется. Ярость в голосе так же резко сменяется притворной теплотой. — Молодец, Даниэль. Теперь подойди ко мне. Пять шагов до решётки кажутся пятью лигами. Александр терпеливо ждёт, но как только он приближается, тяжёлая рука хватает его за воротник и дергает на себя. Даниэль бьется рёбрами о прутья и сдавленно вскрикивает, но это только еще сильнее выводит барона из себя. — Что ты о себе возомнил? — Он тянет Даниэля на себя, вжимая в решётку и не обращая внимания на болезненные стоны. — Решил использовать мой же эликсир, чтобы перехитрить меня?! Или наивно полагаешь, что сможешь исправить все то зло, которое совершил? Так же резко отпустив его, Александр поворачивается к монстру, смирно стоявшему в тени. Бросает несколько слов, и Грант, покачиваясь, открывает скрипучую дверь камеры, берёт Даниэля за воротник и тянет за собой. Он должен был сопротивляться, но последнее, на что хватает сил — не закрывать глаза. Упрямо вглядываться в темноту, где среди чудовищ самое страшное — он сам. Впереди слышны четкие быстрые шаги Александра и порыкивание Гранта, которое сменяется на утробные вздохи, когда начинается лестница. Даниэль сжимает зубы, только бы не издавать никаких звуков. Темница сменяется просторными коридорами основной части замка. За закрытыми окнами слышно грохот, звон и крики, а на стенах пляшут всполохи далекого огня. Солдаты, понимает вдруг Даниэль. Фермерша говорила, что Габриэль приведёт солдат. Но короткий проблеск надежды сменяется еще более глубоким отчаянием. Для тех людей внизу он — сообщник Александра. Преступник, которого надо вздернуть на ветке вместе с бароном. Для Габриэля он предатель, хладнокровный убийца, который имел совесть смотреть ему в глаза и улыбаться. Лапа Гранта сменяется жёсткой рукой Александра. Они на балконе, прямо над бойней, развернувшейся около крыльца. — Смотри, что ты натворил! — Он хватает Даниэля за волосы и тянет вниз, к краю, заставляет спустить голову вниз и смотреть. — Эти люди умирают из-за тебя, Даниэль. Как думаешь, что крестьянское ополчение может противопоставить солдатам моего ордена? Тихий и несчастный Альтштадт полыхает адским пламенем, пока прямо на ступенях замка льются реки крови. Армия, о которой так мечтала фермерша, встала на сторону монстра, чья рука не давала Даниэлю ни отвернуться, ни спрыгнуть вниз, покончив со всем раз и навсегда. — Даниэль! — крик точно из другого мира. Крик, полный боли. — Даниэль!!! Штык бьет прямо в незащищенную ничем шею. Габриэль почти добрался до лестницы, Габриэль отвлёкся только на мгновение. Кровь у Габриэля в свете факелов чёрная, прямо как его волосы. Смотри, что ты натворил. Сколько еще людей должны умереть из-за тебя? — Отпусти! — он дергается, пытается рвануться вперед, на вилы, туда, где ему самое место. — Отпусти меня! — Нет, Даниэль. — С холодной улыбкой Александр швыряет его обратно в коридор и закрывает двери на балкон. — Ты не можешь умереть так просто после всего. Но не печалься. Твоя жертва не будет напрасной. Он запирает дверь на ключ. Знает, что Даниэлю терять больше нечего, даже жизнь, ради спасения которой он пошел на убийства. Александру тоже терять больше нечего. Оставив за собой пылающий Альтштадт, бывших друзей и гору трупов, он отправляется во внутреннее святилище. Даниэль не смотрит ему вслед. Толпа вот-вот прорвётся в замок. Даниэль молит Тень о смерти.