Все только начинается

      — Братец, ты болван, — тяжело вздохнула Гин.       — Чего это я болван? — обиделся Рюноске.       — Того, что Ичиё спасала тебя с тонущего корабля, рисковала собой…       — Это ее обязанность, она моя тень. И я…       — И ты болван, — перебила его Гин. Не став дальше слушать братца и пожелав тому скорее поправляться, она ушла из палаты, не забыв на последок хлопнуть дверью.       «Совсем уже», — подумал насупившийся Рюноске и повернулся на бок. Слишком резко повернулся. Раны тут же дали о себе знать и он тихонько заскрипел зубами, а потом задумался о бое с мальчиком-оборотнем. Хотя, как он к демонам мальчик. Но ведь оборотень! «Он силен, но я…» — тут его взгляд зацепился за цветы в вазе и мысль как-то оборвалась сама собой. Перескочила на Ичиё, выдернула из глубин памяти десятки смертельно опасных ситуаций, обычных для жизни мафиози, и тем более мафиози наделенного сверх способностями.       «Зараза, а ведь она и правда всегда была рядом, постоянно рисковала собой, спасала и прикрывала», — пробормотал он и тут же попытался укрыться за привычной холодностью, отговориться рациональностью, в конце концов, разозлиться на весь мир и себя, множество раз оказавшегося недостаточно сильным, но как-то не вышло. Последние приключения, боль ран, все это вдруг стало пресловутой соломинкой, пушинкой, перевесивший чашу весов и он вдруг подумал о том, что если погибнет, то это будет…       «Да ничего больше не будет, разве что сестра всплакнет, да та же Ичиё принесет цветочков на могилку», — он сжал кулаки, стиснул зубы, и испугался по-настоящему. Но не столько за себя, сколько за Гин и Ичиё, ведь он наверняка попытаются отомстить, да только тот, кто справиться с ним, вряд ли окажется по зубам им, а значит… «Они наверняка погибнут», — сказал он и вдруг увидел всю свою жизнь в совершенно ином свете. Оказавшись на краю, пройдя по нему и заглянув за него краем глаза, он начал переосмысливать жизнь и свое место в ней.       Ичиё сидела на кухне, слушала глупое ток-шоу и жевала несколько зачерствевший кусок пиццы. День выдался обычным, насколько они вообще бывают у членов Портовой мафии. Впрочем, она привыкла, человек тварь такая, ко всему привыкает. К тому же, ей было ради кого жить. «Надо бы прибраться и продуктов купить», — подумала она мимолетно, привычно оббежав взглядом несколько запущенное жилье. Деньги позволяли нанять домработницу, да только… «К чему мне уютный и чистый дом?» — горько усмехнулась она, запивая последний кусок вчерашним чаем. Пучило ее от пива, а вино давно кончилось, вот и… Раздался звонок.       «Это кого же принесло в такое время?» — подумала она, рефлекторно проверяя пистолет. Заняв место возле косяка, она щелкнула замком. Дверь распахнулась и у Ичиё совсем не фигурально отвисла челюсть. Рюноске Акутагава. Без длинного черного плаща. С букетом цветов. «Интересно, а на пицце бывает галлюциногенная плесень?» — задалась она самым разумным в ее понимании вопросом. Во всяком случае положительный ответ многое бы объяснил.       — Ичиё, я тут… вот, короче, — Рюноске протянул ей букет.       — А… с-спасибо, — пролепетала она, приняв цветы.       — Ну… в общем я хотел спасибо сказать, — выдавил Рюноске, явно не знающий, куда деть руки. — За то, что спасла меня, не дав вместе с кораблем…       — Ага, — кивнула Ичиё, — обалденно выгляжу, — пробормотала она невпопад, смотря на свое отражение в зеркале. Букет цветов, приставший больше невесте и черный пистолет, мягко говоря, сочетались своеобразно.       — Я наверно пойду, — пробормотал Рюноске.       — Нет, — тряхнула головой Ичиё, и тут же пинком закрыла дверь.       — А…       — Я слишком долго ждала, чтобы отпустить тебя вот так, — сказала она, отбросив букет и оружие.       — Но я же…       — Да к демонам слова! — шагнула она к нему.       Он обнял ее, прижал к груди, и провел рукой по волосам. Она задышала неглубоко, часто, прерывисто. Его одежда пахла новомодным одеколоном. Немного выветрившемся, но все еще отчетливо уловимым. И еще от нее несло, то ли гарью, то ли табачным дымом. «Не важно», — мысленно отмахнулась Ичиё, не став задумываться о такой ерунде. Отметила машинально, как профессиональная телохранительница и боевик мафии, и тут же забыла.       Ее ладони заскользили по его телу, прошлись по спине, их взгляды встретились и он подался вперед, вдохнул ее аромат и улыбнулся, уловив цветочные духи и шампунь. Медовый скраб и освежающий гель для тела, повседневный дезодорант и городские запахи пропитали ее одежду.       — Я хочу тебя, — прошептал он.       — А я тебя, — ответила она.       Их губы коснулись друг друга. Сначала осторожно, словно котенок, пробующий лапкой прочность льда утром ранней весны. Он ощутил вкус ее помады, а может быть блеска. Во всех этих штучках Рюноске не разбирался. Она почувствовала шершавую, чуть обветренную и сухую поверхность его губ. Они отстранились, одновременно облизнулись, словно убеждаясь в собственных ощущениях, и вновь прильнули друг к другу. На этот разу уже по-настоящему. С жаркой страстью.       Их языки устремились вперед, встретились и затанцевали. У нее закружилась голова — не от нехватки воздуха, разумеется. Он сжал ее в объятьях и ощутил, как в штанах стало тесно. Они вновь отстранились, снова взглянули в глаза друг друга и опять слились в поцелуе. Но на это раз они не остались на месте. Его рука попыталась скользнуть под ее одежду, но столкнулась с ремнем. Ее ладони выдернули рубашку из его штанов, забрались под нее и оказались на спине. Коснулись кожи. Он прекратил сжимать ее двумя руками, освободил одну и чуть отстранился. Его пальцы нащупали мешающую пряжку ее ремня. Ичиё втянула живот.       — Арр, — зарычал Рюноске и помог себе второй рукой.       — Ммм, — прикусила она губу, когда его ладонь коснулась ее кожи.       Пальцы Рюноске спрятались под кружевом ее узких трусиков. Она почувствовала, как и без того натянутая ткань врезается в промежность. Прижавшись к нему бедрами и затвердевшими сосками, Ичиё заскользила ладонями по его спине. Они снова слились в поцелуе. Их языки вновь заскользили друг по другу. Он шагнул вперед. Она отступила в сторону спальни.       Он прижал ее к стене, отстранился, и стянул рубашку через голову. Она облизнула чуть припухшие губы и скинула блузку. Рюноске вновь приник к ней жарким поцелуем. Они пили друг друга, словно путники послед долгого и жаркого дня, наконец-то добравшиеся до колодца. Его руки нащупали застежку бюстгальтер. Пока он возился с ней, она расстегнула его ремень и пуговицу ширинки. Ее грудь и его член получили свободу одновременно.       Ладонь его правой руки скользнула по ее телу и оказалась на ягодице. Он подался вперед, и она почувствовала, как к ее лобку прижался его член. Она стала действовать смелее и напористей. Ее пальцы заскользили быстрее и увереннее по его спине. Пяткой она помогла его штанам сползли по мускулистым ногам, и он отбросил их в сторону. Его руки перебрались на ее грудь, сжали ее, заставив застонать и прикусить губу. Он пару секунд игрался с ее сосками, а потом опустился на колено.       — Не надо, — прошептала она, заволновавшись о своем виде и запахе там.       — Надо, ты прекрасна везде, — сказал Рюноске, и одним движением стянул с нее штаны и трусики.       Ичиё закрыла глаза и запрокинула голову, когда его язык осторожно коснулся половых губ. Он взял ее ногу сильными пальцами, подхватили под коленку, потянул вперед и вверх. Она не столько поняла его, сколько последовала собственному желанию. Ее нога легла не его плечо, и теперь ничто не мешало ему ласкать ее орально. Он припал губами к ее промежности, и она почувствовала, как его язык прошелся обжигающей волной по ее лону, коснулся клитора и принялся ласкать его круговыми движениями. Рюноске делал это нежно и старательно, менял силу нажима и площадь давления. Она тяжело задышала, ее правая рука зарылась в его волосы, а левая легла на ставшую горячей грудь.       Придерживая ее ногу одной рукой, второй он оглаживал свой член. Нет, он не дрочил, наоборот, делал все, чтобы не кончить раньше времени и вместе с тем не потерять запал. При этом он продолжал играться с ее клитором, чутко прислушиваясь к подаваемым Ичиё сигналам.       Это оказалось нетрудно, ведь она сама задавала ему тем рукой на голове. Ичиё делала это подсознательно, полностью отдавшись наполнившим ее ощущениям. Другой рукой она гладила собственную грудь, пощипывали и крутили налитые кровью соски пальцами, и часто-часто дышала, чувствуя, как внутри разливался жар. Он постепенно наполнял ее, словно она была чашей или плотиной на реке. Еще немного, еще…       Она застонала, подалась вперед, прижалась к нему сильнее, и он понял ее. Кончик его языка надавил на клитор и ускорился. Ичиё кончила. Плотину прорвало. Чаша переполнилась, и горячий чай хлестнул через край. Она содрогнулась от прокатившейся по ее телу волне оргазма. Ноги перестали слушаться. Стали подобны вате или желе, но он не дал ей сползти вниз по стене. Он подхватил ее на руки и понес в спальню.       — Скорее, — прошептала она чуть хрипловатым голосом, все еще содрогаясь от недавнего оргазма.       — Сейчас.       Он опустил ее на кровать и лег рядом. Она прижалась к нему, обхватила шею и поцеловала. Почувствовала вкус собственных соков на его губах и возбудилась еще больше. Он не спешил брать ее, гладил по спине, прижимал к себе, массировал шею и затылок. Она тянулась к нему всем телом, ее возбужденные соски терлись о его грудь, Ичиё закинула ногу на его бедро, почувствовала член, коснувшийся ее половых губ, но Рюноске продолжал целовать и ласкать ее, не торопясь переходить к главному.       Ичиё не выдержала этой сладостной пытки близостью. Она чуть прогнулась и подалась вперед, но его член лишь немного углубился в нее. Совсем не так, как хотела она. Эта близость и недоступность сводила с ума. Рюноске словно не понимая ее или специально мучал, продолжая целовать, гладить и ласкать. Его ладонь опустилась на ее попу. Скользнула по ягодице, и она почувствовала кончики его пальцев рядом с влагалищем. Он настойчиво и вместе с тем нежно принялся массировать его вход. Он двигал пальцами туда-сюда, и она последовала их ритму. Закрыв глаза и откинувшись немного назад, она заработала бедрами. Клитор терся о член, его сильные руки задавали ритм, пальцы ласкали чуть подрагивающую вульву, и вскоре мир вновь взорвался для нее десятками разноцветных фейерверков.       Тьма за опущенными веками расцвела искрами и кругами, на миг уподобившись калейдоскопу. Тело Ичиё содрогнулось от сладкой истомы, низ живота пульсировал и гнал волны оргазма, сердечко заполошно билось в груди, из горла вырвался стон. Долгий и протяжный. Ее обмякшее тело покрылось испариной. Разум окутало туманом, он почувствовала себя обессиленной и счастливой, ей казалось — больше она ни на что неспособна. Разумеется, она ошиблась.       — Все только начинается, — сказал он и шепотом добавил: — любимая.       Ответить она не успела, да и не очень-то могла. Ичиё почувствовала на себе его вес, вдохнула воздуха для того, чтобы сказать, признаться ему, повторить заветно слово, но тут он вошел в нее, быстро, решительно, напористо, и вместе с тем достаточно плавно и нежно, чтобы не причинить боли. Она широко распахнула глаза, непроизвольно прогнулась в пояснице, развела пошире ноги, и вновь кончила. «Все только начинается», — пронеслось рефреном в ее голове, и она прильнула к губам любимого.