Паром

      — Алло, пап?       — Привет, котёнок. Как дела? Всё хорошо?       — Да, а… Папа, а отец рядом?       — Нет, он на кухне, ужин готовит. Позвать к телефону?       — А можешь подойти к нему и включить громкую связь? Я хочу кое-что сказать вам.       — Конечно, сейчас, малыш, — Тэхён быстрым шагом спустился со второго этажа и сразу пошёл на кухню. — Чонгук~а, Ён~и хочет нам что-то сказать.       — О, привет, Ёнджун~а. Как круиз, малыш?       — Всё… Замечательно.       — Как-то ты невесело об этом говоришь.       — Нет, пап. Правда, всё хорошо.       — Мы рады, что тебе нравится, но мы дико соскучились. Завтра вы уже вернётесь и мы проведём весь день вместе.       — Да… Папочка, отец, я люблю вас. Что бы ни случилось, я люблю вас.       — Ты плачешь? Солнышко, всё хорошо, ну чего ты? Мы тоже с отцом любим тебя больше всего на свете! Ты самое лучшее, что случилось с нами, самый дорогой мой мальчик.       — Ён~и, папа прав. Мы тоже скучаем по тебе, малыш. Но ты не плачь, вытирай слёзки. Беги, повеселись с одноклассниками, а уже завтра будешь дома с нами.       — Хорошо. Мне, правда пора идти… Зовут… Я люблю вас, и всегда буду любить. Пожалуйста, простите меня.       — И мы тебя любим, милый. Хорошего вечера! И спокойной ночи.       — Да, спокойной.       Родители тогда ещё не знали, что это был их последний разговор со своим сыном. Не догадывались, что крики о помощи на заднем плане — это не подростковые приколы, а шум воды вовсе не из-за душа. Через три часа после звонка по всем новостным каналам сообщили, что лайнер потерпел крушение, затонул в море, выживших нет, помощь прибыла слишком поздно, пассажиры оказались замурованы заживо на корабле. Совсем рядом проходили учения, и снаряд упал недалеко от лайнера, подняв волну такой высоты, что она перевернула его верх дном. Погибли все 1500 пассажиров, включая 300 детей и 150 членов экипажа. И не все найдены до сих пор.       Тэхён сидел, словно погрузился в транс, затаил дыхание, пальцы сжимали стол так, что кожа побелела. Он боялся пошевелиться, надеялся, что это другое судно, как бы это не было эгоистично, но потерял сознание, безвольной куклой упал на пол, задев виском столешницу, когда в официальном, в подтвержденном списке погибших на ту минуту он увидел данные своего сына. И в голове сложился пазл, почему его мальчик плакал, хоть и старался не выдавать себя, почему так болело за него сердце, почему сын так тяжело говорил, словно его что-то душит. Знал бы омега подробности, ни за что бы не положил трубку и был бы со своим ребёнком до конца.       Ёнджун знал, что погибнет, смотрел буквально смерти в глаза и разговаривал с ними, с родителями, повторял, что любит, и умалчивал, что происходит, чтобы не пугать их, не волновать ещё больше. Страшно представить, что чувствовал ребёнок, что он видел, особенно после завершения вызова… Каюта заполняется водой, ледяной водой, а двери заблокировались, их не открыть, ключ-карта не работает, электричества нет, вокруг темно и ничего не видно, становится всё труднее дышать, особенно от чувства, будто тысячи ножей полностью вошли в тело одновременно… Ёнджун делает свой последний вздох и с головой уходит под воду, до последнего старается сохранить воздух в груди, ведь маленькая надежда, что их успеют, вот прямо сейчас спасут, ещё есть, давится, задыхается и, в итоге, делает вдох, но не кислорода, а воды, которая заполняет его лёгкие и тянет ко дну. Не сумел… Он больше никогда не увидит своих родителей, не услышит их аромат, не обнимет, не посмотрит в глаза полные любви, не услышит их голоса… Он никогда не станет певцом, как отец, о чём мечтал с самого детства, не встретит своего истинного, не подарит ему семейный уют и деток. Он никогда не будет просить у папы рецепты супа от простуды или блюд на ужин, чтобы помочь своему омеге. Он навсегда останется четырнадцатилетнем подростком, у которого должна была быть вся жизнь впереди. И родители так далеко, они ведь даже не могут ему помочь, они не рядом. Кто же знал, что три дня назад будет последний раз, когда они были вместе, когда он мог и целовал родителей в щёки и ластился в объятиях словно слепой котёнок, который чувствует тепло.       Чонгук не сразу понял, что это за грохот на кухне, и пришёл в шок, когда увидел Тэхёна на полу без сознания, настолько бледного, что он с плиткой сливается, а рядом небольшая лужица крови. Скорая, сигналки, больница, палата… А потом звонок от брата.       — Как ты?       — Ты прямо вовремя звонишь… Тэхён попал в больницу! Боже, что же его так шокировало… Я чуть рядом не упал.       — Позови врача.       — Зачем?       — Он тебе сейчас понадобится.       — В смысле?       — Ты явно не видел новости, — альфа замер. Новости, истинный… Как это связано?       — Хён, какие новости?       — Чонгук… Лайнер… Он… Затонул.       — К-какой? К-как?!       — Прости меня… Но… Ёнджун есть в списке погибших. Это не ошибка, это не другой паром, это… Мне так жаль, Гук~и.       Чонгук не верит. Он сбрасывает вызов и открывает интернет. Действительно, сейчас только об этом и пишут. Лайнер, крушение, живая ловушка, погибшие, список… Чон Ёнджун, 13.07.2014 д.р.… Это его сын, его альфочка, его маленькое сокровище, которое он поклялся защищать до конца своих дней как только впервые взял на руки. И не уберёг…       На следующий день он один поехал на опознание. Он должен был забрать живого ребёнка. Они должны были все вместе сесть в машину и поехать домой. Альфочка должен был рассказать о поездке, показать, что купил, какие фотки сделал и подарить сувениры. Они должны были отдыхать весь день всей семьёй, смотреть фильмы и болтать до ночи. Тэхён бы погнал всех спать, ведь завтра в школу, а Чонгук разрешил бы немного посмотреть на звёзды в телескоп, что стоит у окна. Или они бы спели что-нибудь дуэтом. Он не должен записываться в очередь на кремирование. И тем более не должен оформлять место на семейном кладбище, стоять со всей семьёй и хоронить любимый лучик солнышка, его маленького альфочку, который так любил свою жизнь и не мог усидеть на месте без дела… Это не правильно. Родители не должны хоронить своих детей.       Тэхёну снятся кошмары, развивается бессонница и тревожность. Его воображение играет с ним злые шутки, заставляет чувствовать сына рядом, Ёнджун ему мерещится повсюду то силуэтом, то запахом, то голосом, что отчаянно зовёт папу. Первое время он отказывался выходить из комнаты сына, а спустя время отказался даже смотреть в её сторону.       Страшно представить, какого же родителям… У Тэхёна долго не получалось забеременеть, Чонгук поддерживал его, водил по врачам, покупал препараты, высчитывал циклы. И как же они были рады, когда наконец-то у них получилось. В тот день… Тэхён сидел дома в ванной и смотрел на тест с двумя полосками, не верил, плакал и не верил своему счастью, обнимая себя за живот, гладил его, словно стараясь почувствовать малыша, и снова плакал. А потом резко подскочил, накинул на себя пальто и кроссовки и побежал в офис, в агентство к мужу. На входе его сразу же пропустили, стафф, увидев немой вопрос в глазах, сразу сказали, в каком танцевальном классе альфа и что он записывает дэнспрактику под новую песню. Тэхён влетает в студию где-то на середине, музыка играет достаточно громко, он обходит людей, запыхавшись прося разойтись и рвётся к Чону, и его никто не останавливает. Чонгук видит омегу, что пробирается к нему, прекращает движения и в следующую секунду ловит любимого, который буквально запрыгнул на него полностью, уткнулся в шею и плачет, что-то бормоча и целуя истинного.       — Что такое, ТэТэ?       — Получилось, у нас правда получилось… У нас будет малыш! Получилось!       Тэхён достаёт из кармана тест и показывает Чонгуку, прислоняясь лбом к его виску и всхлипывая прямо в ухо. Альфа смотрит на заветные две полоски, облегчённо вздыхает, прикрывая глаза и сильнее омегу к себе прижимая. И пара капель срывается с ресниц прежде, чем он начинает кружить мужа, объявляя всем, что они станут родителями. Они извинились перед стаффом и танцорами за прерванную съёмку и поехали в больницу, нужно встать на учёт. Ох, тот день стал одним из самых лучших в их жизни. И всю беременность Чонгук был рядом, везде брал с собой, заботился, защищал, следил за режимом, питанием, нагрузками… Тэхён чуть ли не в шоколаде купался. Альфа так переживал за свою омегу, словно истинный умирает, остро реагируя на любой намёк на боль. Бывший Ким смеялся, на что Чон обижался, но не долго, в шутку, конечно. А когда их альфочка начал толкаться, Чонгук взял паузу на полгода.       День, когда родился их малыш, стал ещё одним из лучших. Чонгук потом ещё неделю не отходил от маленького принца, сидел у кроватки, спал ближе к нему, таскался за Тэхёном хвостиком… Всё никак не мог оставить ребёнка в покое. Помимо этого, конечно, и держал на руках, кормил, купал, переодевал, менял памперсы, вставал по ночам… Он чуть ли не рычал на истинного, чуть ли не буквально не давал малыша папе, как цепной пёс охранял своего сына. Но потом отцовский инстинкт успокоился, словно осознал, что малыш никуда не пропадёт и всегда будет рядом, и расслабился. А Тэхён не злился, нет, терпеливо ждал, когда его альфа угомонится. А сейчас он рассматривает фотографии и плачет, пересматривает видео, когда его мальчику и месяца не было, как он рос, учился держать головку, переворачиваться, садиться, ползать, как сделал первые шаги, как впервые назвал его «папой»… Как же больно.       Чонгук всегда рядом, тенью следует за истинным и поддерживает, плачет с ним ночами, заставляет кушать и старается отвлечь. В школе, в холле повесили фотографии погибших учеников, а в их классе, на парте каждого положили по букету. Эти фото скинули в классный чат родителей, нужно приехать… Прямо на церемонии, когда Тэхён вместе с Чонгук повесили на доску памяти жёлтую ленточку, а потом такую же привязали на дерево перед школой, омега сорвался на новую истерику. Он плачет и умоляет сына вернуться к ним. Чонгук плачет и шепчет, что их Ён~и всегда рядом, они не одни. И убиваются так не только они. Все родители. Кто-то стоит с каменным лицом и пустым, безжизненным взглядом смотрит на фотографию некогда живого сына, кто-то из последних сил сдерживает слёзы, кто-то не смог найти в себе силы и приехать сейчас, когда в зале полно людей, которых объединяет одно огромнейшее горе. Тэхён стоит перед Ёнджуном и не может отвести взгляд. На фотографии его сын ярко улыбается. В жизни он больше никогда не увидит эту улыбку.       Страна выплатила каждой семье моральную компенсацию, обещала разобраться с виновниками, но, к сожалению, это никак не сможет вернуть погибших родственников, не вернёт альфочку в семью…       А Ёнджун видит все страдания родителей, как им больно и тяжело, как его папа убивается, загибается каждый день, и отец, кажется, вот-вот сдастся. Но он не может этого допустить. Родители ни в чём не виноваты, они не должны страдать, они не заслужили этого. Судьба та ещё злодейка и разлучница. И теперь альфа стал их ангелом хранителем. И узнал тайну его папы, которая сможет отвлечь их от горя. У Тэхёна под сердцем два маленьких мальчика, альфочка и омежка, которым уже два месяца. Какие идиоты врачи, раз не выявили это, пока папа был в больнице. Зато сейчас это шанс. Шанс, сделать их счастливыми. Без него.       — Чонгук, — зовёт омега, отходя от сна, из-за которого слёзы невольно катятся по щекам.       — Что? — мямлит альфа, которого разбудили.       — Мне сон приснился, Гук~и.       — Ты плачешь? Ох, чёрт, Тэ, любимый, иди ко мне… Вот так, — Чон притягивает истинного ближе к себе, укладывает его голову себе на грудь и охватывает талию. — Что тебе приснилось, ТэТэ?       — Наш Ёнджун… — слёзы бегут с новой силой, омегу душат воспоминания, приходится замолчать на минутку, успокоиться, и только после продолжить. — Он… Вёл за ручку двух деток, которые превратились в голубых бабочек и полетели ко мне, сели на живот и оставили след в виде двух маленьких ладошек. Как ты думаешь, это могло бы значить, что… Плюс у меня задержка и… Я не хочу думать, что это из-за стресса.       — Если хочешь, мы можем завтра же, вернее, сегодня сходить на обследование.       — Хочу…       И Ёнджун ярко улыбается, когда видит счастливых родителей, которые держат в руках снимок двойняшек. Папа и отец плачут, но чувства их настолько противоречат друг другу: они и рады малышам, и просят прощение у него, за то, что не уберегли, обещают, что будут о них заботиться и благодарят за деток, которые появились на свет спустя семь месяцев, здоровые, маленькие. Омежка Бомгю и альфочка Субин. И Ёнджун обязательно будет приглядывать за своими младшими братьями, которые спасли его родителей, сделали их снова «живыми» и счастливыми.       — Как думаешь, Ёнджун бы обрадовался малышам? — тихо, чтобы не разбудить малюток, которые совсем недавно уснули, шепчет Тэхён, прижимая к груди омежку и облокачиваясь на плечо Чонгука, который держит на руках альфочку.       — Конечно да, солнце. Уверен, что сейчас Ён~и гордится тобой. Он позаботится о нас, наш ангелочек.