Свет мой, зеркальце

— Свет мой, зеркальце, скажи, Да всю правду доложи: Я ль на свете всех милее, Всех румяней и белее? — нараспев вопросил Эшли свой айфон с томной надеждой в голосе. И тут же, не дожидаясь ответа, кокетливо потянул себя за лезущую в глаза прядь и риторически уточнил. — И кому ж такая красота достанется? Супер продвинутого волшебного Зеркальца, как у сказочной королевны, у Эшли не было, но это его не особо смущало. Нет, зеркало в ванной, конечно, висело — большое и сияющее. И Эшли проводил перед ним немало времени, рисуя себе личико перед выходами в свет. Что поделать, любил он затмить собой всю тусовку! Собственно, его патлатые и бородатые друганы ему в конкуренты не годились от слова совсем, а вот с их женами и подружками Эшли соревноваться просто обожал — к собственной удовлетворенности и их хронической зависти. Но больше всех его экзотическая индейская красота злила Джину, которая, как ни заливала в себя в себя литры филлеров и ни наращивала все, что только можно нарастить, все равно выглядела рядом с Эшли разрисованной матрешкой. Впрочем, она нашла выход из положения — чтоб и с Парди продолжать тусоваться, не комплексуя при этом, и свою самооценку поднять, и перед фолловерами выпендриться. Джина упорно и методично закидывала инстаграм намеками на их несуществующий роман. Не то, чтоб совсем несуществующий, была у них парочка относительно страстных эпизодов. Но скажите, как можно заниматься любовью с человеком, который, во-первых, обворожительней тебя (и это бесит!), а во-вторых, кроме твоих сисек, в тебе ничего не находит? Правильно — никак, с ним можно только отвязно трахаться, что тоже, в общем-то, неплохо. Но Джина привыкла к тотальному восхищению: до, после и в процессе. А в итоге сама, мешая зависть с восхищением, восторженно взирала на этого невозможного мужика, таяла в его умелых и проворных руках и в итоге, забыв про собственное удовольствие, с головой ухала в какое-то языческое поклонение, переходящее в ритуальное вылизывание. При этом ее Эго рыдало горькими слезами от выражения крайнего самодовольства на гладкой смуглой морде, но противиться безоговорочному обаянию Парди у нее никак не получалось. Амбициозную и самолюбивую Джину просто изнутри сжирало, когда на ее принцип «мужчина должен быть чуть красивее обезьяны» плотной текстурой накладывалось общественное мнение «этот мужчина слишком хорош для тебя». Поэтому она, задвинув свои хотелки, все же остановилась на компромиссном варианте «дружеский роман», предпочитая буднично-пижамное общение, в котором Эшли представал обычным помятым парнем с соседней улицы или даже помойки. Впрочем, отказаться от совместного дефиле с прихорошившимся Парди она была просто не в силах, даже понимая, что снова проиграет в сравнении с этим распустившим хвост павлином. Как не могла и урезонить себя и мчалась к нему в гости, читай — в койку, по первому зову, в предвкушении выпрыгивая из трусов прямо на ходу. В общем, в глазах тусовки она явно проигрывала Эшли как подружка, а вот как любовница смотрелась неплохим дополнением: ноги - ушей, грудь - мячиками, рот - рабочий. Джина опасно балансировала на грани обоих амплуа, а Эшли не мешал ей сливать в сеть совместные попойки, но целоваться на камеру не спешил, даже по-дружески, для поддержания имиджа ловеласа. И как Джина ни исхитрялась подсунуть ему под нос свои сиськи — не велся, этот самый нос воротил, и эффектно утыкаться в них лицом категорически отказывался. Но это была присказка. Так вот, от отсутствия ручного или карманного зеркала при наличии навороченного айфона последней модели с фронтальной камерой Эшли не страдал. Девайс свой он любил, без нужды об пол не бросал, в гламурные корпуса обряжал, и телефон платил ему тем же — верной службой. Особенно старалась та же фронтальная камера, явно находившаяся в сговоре с недавно поселившимся на полочке в ванной флаконом СВD-масла*. Стоило Эшли применить эту панацею по назначению — помазать ностальгически ноющее от игры на басу плечо или подлечить голову после похмельной вечеринки, камера тут же пускалась с ним в долгие задушевные разговоры. Ну как — разговоры? Бодро вступала в диалог, когда ее спрашивали, тактично выслушивала пространные исповеди о том, как-меня-все-достали, первая с советами и нравоучениями не лезла — себе дороже! В это утро хозяину явно понадобилась доза любви, самоутверждения и обнимашек. Оставив любовь и обнимашки Воробейке, камера занялась прямыми обязанностями — оценивающе оглядела вопрошающего, показательно скривилась его же собственным отражением и выдала свой вердикт, рискуя улететь в ближайшую стену: — Правду сказать, говоришь? Ну ладно. По порядку. Когда ты пьяненький — ты и вправду милаха. Насчет румяней и белее — ты уж определись: пудра или румяна? Да не морщись ты, словно Бирсака увидел, общую мысль я поняла — требуется оценить степень твоей ебабельности! Ты когда в последний раз башку-то мыл? Все кепкой прикрываешься? А укладку когда делал? А глаза подводил? Не помнишь? Во-от! И я об этом! А еще что-то там о конкурентоспособности спрашиваешь! — Что, все так плохо? — расстроено переспросил Эшли. — А сам-то как думаешь? — чуть смягчилась камера, но тут же веско добавила. — Хоть фанатов своих пожалей — они ж об фотошоп все руки обломали, пытаясь твои «пол-лица в кепке» привести в божеский вид! Чтобы прекрасный принц получился, а не домовенок Кузька! Эшли убито шмыгнул носом: — А если целиком селфи сделать, в анфас, — прокатит? — Вот сейчас? С этими мешками под глазами, пожухлой травой вместо волос и помятой серой мордой? Неее, я за свои фильтры не ручаюсь — не спасет! — Ты не зеркало, ты злобный косметолог-хейтер! — Зато правду говорю! — отрезала камера. — Ну что, будем делать из тебя красотку, или снова день пропал? — Будем, — со вздохом отозвался Эшли. — Я в ванную, голову мыть. Подзарядись пока, — и заботливо воткнул в айфон шнур. Через час. — Ну и куда ты провалился? Дрочил на себя, что ли? — Я волосы укладывал! — обиженно выдал Эшли, преданно заглядывая в камеру. — Волос-то всего-ничего, не то, что раньше! — пробурчала та. — А тебе откуда знать, сколько раньше было? Я уже шесть или семь телефонов сменил с тех пор, как гриву отрезал! — А то ты через меня по интернету не лазаешь, и я не вижу ничего! — отбрила камера и, смилостивившись, выдала вердикт. — Хмм, ладно, голова вроде поприличней сейчас выглядит. — Оу, кто-то еще и глазки подвел и щечки подкрасил! Молодец! А тон кто будет накладывать? Я, что ли? — Ты, что ли! — передразнил Эшли. — В тебя зачем столько фильтров зашито? Вот и используй! — Что, прямо так, в одном полотенце и будем снимать? — уточнила камера, подмигнув вспышкой. — Мне-то что, я из противоударного стекла, и вообще не такое видала, а вот за стойкость умов твоих фанаток не отвечаю! — Ой, ты оценила мой торс? — тут же расцвел Эшли. — Правда, я еще ничего? Не зря же пироги только по праздникам себе позволяю! — Так, хозяин, завязывай со своими СВD, а то уж больно насыщенный у нас разговор получается! — хихинула камера. — Ну и ладно! — обиделся Эшли. — Фоткай, давай, тогда! И так, чтоб мой виртуальный гарем задрочил свои «Фотолабы» до полных глюков! — Ты хоть майку надень, чудо! — по-доброму проворчала камера. — А то и парочку, у нас фотошут или как? Образы менять надо! — Белую или черную? — прогундел Эшли, зарывшись в недра шкафа. — Обе бери, подлецу все к лицу! — крикнула камера. — Эй, да не сразу же! Нафиг из себя капусту делать? Тебе же не сиськи прикрывать, как твоим бабам! По очереди надевай! Когда Эшли в белой обтягивающей почти-алкоголичке вытянул перед собой руку с айфоном, камера прищурилась, меняя фильтры, и удовлетворенно цокнув, сделала несколько снимков. — Ну как? — настороженно поинтересовался Эшли. — Насчет румяней и белее не скажу, исходник не тот, но на «я — властелин твоих снов, детка» вполне потянет! — хмыкнула камера. — Переодевайся, давай, быстрей, а то канабис отпустит, и не сможем креативно обсуждать процесс съемки! Эшли спешно стянул с себя белую майку и облачился в просторную черную, которая завораживающе окутала его мягкими уютными складками. — Так! Щеки прикусил изнутри! И взгляд затуманил! Романтику, дай мне романтику! — как заправский фотограф, командовала камера. — А теперь — подбородок выше, типа — все ниц, к моим ногам! Во-от! Отлично! Таак, дай мне секс! Блин, хозяин, ты куда рукой полез? Не буквально же!!! Секса добавь во взгляд, говорю! Чтоб женские трусики не только в копре PORNO-баса случайно завалялись, а пачками по почте приходили, хоть расписывайся на них да на depop выставляй! Спали всех дотла, убей нежно! Да что я тебя учу, как маленького, ты же умеешь, я сама видела! Так, умница! А теперь надменности добавь, посмотри, как на Джульку после того, как ты ее в чарте сделал! Нет, язык не надо высовывать и дразниться, сейчас не о том! Ладно, достаточно. Можешь пока идти опохмелиться, ленту полистать-полайкать, а я пока обработаю твою фактуру, и можно будет выкладывать. И не фыркай мне тут, а лучше за кожей следи и кончики вовремя подравнивай! А то выглядишь вечно, как кошка твоя драная! — Это кто тут драная?! — послышалось возмущённое шипение из-под груды пледов. — Я очень даже ухоженная, тупая ты железяка! — Отлично, проверка связи прошла успешно! — хитро мигнула камера, переключилась в ночной режим и поймала в фокус вылезающую из пестрого кокона Воробейку. — Привет, детка, ты прекрасна, спору нет, как обычно — всех чернее, всех пушистей и милее! Кошка благосклонно прищурилась, так же падкая на комплименты, как и ее хозяин, и, довольно потянувшись, закогтила диванную обивку. Эшли расслабленно сложил телефон на тумбочку и развалился на кровати, лениво топя пальцы в шерсти тут же подоспевшей под руку любимицы. Кошка муркнула, требовательно ткнулась носом в руку: «Эй, нечего тут филонить, чеши, давай и гладь!» Эшли вздохнул, послушно наглаживая промеж ушей и вдоль довольно выгибающейся спинки: — Принцесса моя! Вот ты меня любым любишь — и небритым, и неуложенным! — Мур-р, хозяин, но сейчас ты особенно хорош, кр-расивы-ый такой! — сообщила Воробейка, преданно, хоть и слегка ехидно, глядя в глаза. — Мда, с СВD я сегодня переборщил походу, — признал Эшли. — Ну и ладно! Фотки отменные вышли, камера не соврёт! Я хоть и наварил нехило на курсе биткоина, но не на фотографов же деньги тратить, когда у меня есть такая камера! Ну, когда она в настроении… — Я все слышу! — раздалось с тумбочки. — Давай, лучше обними свою кису и сделай лицо попроще! Девочки любят котиков и парней с котиками, — и айфон, лихо перевернувшись на бок, прицельно защелкал, ловя кадр за кадром мимишную идиллию.