Это был дух хаоса. Точнее, воплощение самого Хаоса. Хаоса, который покорился любви. И погиб от неё же.
Маленькая жёлтая пегаска медленно, но верно пробиралась к с сердцу божества с их первой встречи. Робкая, пугливая, такая наивная: она думала, что сможет исправить тысячелетнее создание, веками приносившее в мир только боль и разрушение. Как глупо…
Эта жалкая пони боится собственной тени, неудивительно, что в нее никто не верил, тем более он сам. Но стоило ей произнести эти слова, посмотреть на него этим взглядом, как в душе что-то надломилось. Это было страшно, больно, непонятно, и это было впервые. Впервые драконикус не захотел быть один. Эта маленькая жёлтая пегаска только что заставила его сердце дрогнуть. Только что она подарила ему новый смысл жизни.
Предательство… Сколько бы шагов навстречу дружбе он ни делал, свою суть не так-то просто изменить, когда ты старше некоторых звёзд. Предательство не было для него чем-то новым, скорее, это было старой привычкой. И раньше оно всегда окупалось. Он получал желаемое, получал выгоду, взамен на сломанные судьбы. И ему было плевать. Но сейчас что-то изменилось. Снова эта боль. Тупая, невыносимая боль в груди. Он не понимал, откуда она исходит, ведь физически он здоров. Он Бог Хаоса, он в принципе не может ни заболеть, ни умереть. Но боль не уходила… И снова этот взгляд. Она смотрела на него бирюзовыми глазами полными слёз. В этом взгляде было всё: тоска, разочарование, страх, обида. Всё, кроме ненависти. Даже сейчас, когда Дискорд променял их на роль подстилки Тирека, она не могла его ненавидеть, даже если очень хотела. От этого боль становилась лишь сильнее. Почему она просто не может озлобиться на него, как и все остальные? Почему не может проклясть? Тогда бы все было бы проще. Тогда все это бы закончилось… Единственное, что он мог сказать ей, когда лежал на полу клетки как грязная выжатая тряпка, это «Прости». Это было первое «прости» в его жизни. Он не знал, что эти слова такие тяжелые. Но тяжелее всего ждать ответа. «Я понимаю, » — тихо прозвучало от лежащей рядом пони. Она понимала, но не прощала… Почему ему так важно её прощение? Прощение этой маленькой жёлтой пегаски.
Бутерброды с огурцами. Кто бы знал, что всемогущему существу будут жизненно необходимы бутерброды с огурцами. Он приходил в этот маленький домик у леса, чтобы увидеть её, чтобы услышать её звонкий нежный смех, чтобы увидеть этот тёплый взгляд. Бессмертный стал зависеть от той, кого тысячу лет назад мог убить одним щелчком. Он не понял, в какой момент он стал отмечать дни на календаре до встречи с ней. В его доме появились их совместные фотографии, а мысли вечно возвращались к шёлковой розовой гриве и тихому приятному голосу. Он не понял, в какой момент его чертсвое сердце радостно билось, слыша стук копыт за дверью и взволнованное «Бегу». Теперь его собственный дом в пространстве безумия стал невыносимо тихим и одиноким без неё. Весь его мир сводился к тихим посиделкам на мягком диване с фарфоровой кружкой женьшеневого чая в лапах. Ему нравился факт того, что она специально для него обрезает корочки хлеба на бутербродах. У него были все богатства мира. Одной своей мыслью он мог заставить правителей всех стран ежегодно отдавать ему золото и бриллианты в обмен на сохранение их жизней. Но он сидел в этой уютной гостиной и радовался обрезанным корочкам хлеба.
Он мог бы отдать за неё жизнь. Все свои жизни. Он готов был стереть с лица земли эту зазнавшуюся королеву чейнджлингов, когда она похитила его Флаттершай. Давно он не был так зол. Он готов был раздавить её как надоедливого жука, но Флаттершай бы это не понравилось. Один лишь этот факт остановил его. Когда этот тщеславный единорог Сомбра направил луч магии в сторону этой хрупкой пони, Дискорд без колебаний заслонил её собой. Ему было плевать на глупое заклинание этого призрачного короля, но если бы Флаттершай пострадала, он бы позаботился о том, чтобы каждый свой день Сомбра проводил в величайших страданиях, которые способен вообразить дух Хаоса. Драконикусу было невыносимо видеть её слёзы. Когда маленькая пегаска обхватила копытами его шею и прижалась к нему всем телом, содрогаясь в рыданиях, его сердце готово было бесконечно разбиваться на миллиарды осколков. В тот момент он понял, что эта пони — центр его вселенной, и он не позволит ни единому существу причинить ей вред.
Первый поцелуй. Даже у вечных созданий бывает что-то впервые, он давно это понял. Они лежали на траве, позволяя прохладному ночному бризу гулять в их шерсти и путаться в гривах. Дискорд рассказывал своей маленькой пони истории созвездий и их создателей. Каждое созвездие кто-то когда-то создал, будь то древние боги или случайные события космоса. Они лежали и смотрели на красивые и далёкие произведения искусства. Но даже произведения искусства не вечны. Рано или поздно они погаснут в реке времени, и от них останутся лишь отголоски воспоминаний. Он снова смотрит в эти большие бирюзовые глаза. Никогда за тысячи лет он не видел ничего прекраснее них. Раздается щелчок, и ночное небо озаряется вспышкой. Родилось новое созвездие в форме бабочки. И лишь оно будет вечно среди миллиардов других созвездий. Она поднимает на него вопросительный взгляд.
— Теперь каждый раз, когда я буду смотреть на небо, я буду вспоминать тебя. Просто хочу, чтобы память о тебе жила вечно.
И вот её глаза снова наполнены слезами. Но это другие слезы. Он вытирает их своей львиной лапой, а она берёт ее в свои копытца. Их взгляды встретились, и эти взгляды были наполнены безграничной, чистой любовью. Их губы слились в таком долгожданном и таком правильном в своей неправильности поцелуе. Никогда за тысячи лет он не подпускал никого так близко. Никогда бы он не позволил кому-то себя поцеловать. Он считал это глупым и бесполезным, даже мерзким занятием. Но ей он позволил. Теперь их ничто не разлучит. Ничто не разлучит Бога Хаоса и маленькую жёлтую пегаску.
Любовь. Сколько несет в себе это слово. Кому-то любовь приносит счастье, кому-то боль… Пусть на мгновение, но драконикус был счастлив. Их свадьба была великолепной. Он не думал, что придет столько народу. Сами принцессы посетили такое событие. Дух Раздора решил остепениться. Скажи ему такое сто лет назад, он бы знатно посмеялся с такой шутки. Но в тот момент у алтаря он мог лишь с трепетным обожанием смотреть на пегаску в белоснежно-белом платье и мечтать о вечности рядом с ней. Жизни, о которой он не мог и подумать. Жизни, наполненной любовью, страстью и нежностью. Она приняла его таким, какой он есть. Ей было неважно, каким он был в прошлом. Она любила его всего: от драконьего хвоста до козлиного рога. От неё исходил тёплый свет, и Дискорд шел на него из тьмы. Их любовь была волшебной. Такой, какой они её заслужили. И они пронесут эту любовь через года. Любовь, длиною в жизнь.
***
Он знал, что так будет. Знал, но не верил, ведь он был счастлив. А когда ты счастлив, тебе нет дела до жестокой реальности.
Он видел, как она старела…как появились первые седые волосы в гриве, как начал тухнуть взгляд ярких глаз. И только её любовь и доброта не исчезали до последнего. Для него семьдесят лет были ничем. Он жил тысячи лет, и это время было для него песчинкой на пляже жизни. Но это были лучшие семьдесят лет из всех тысяч прожитых. Время скоротечно, и всему когда-нибудь приходит конец. Но он не был готов к тому, что её конец придет так скоро.
Она умирала у него на руках. Она смотрела невидящими глазами в направлении капающих слез драконикуса и улыбалась. Улыбалась самой любящей и искренней улыбкой, на которую только была способна в тот момент. Она протянула дрожащее копытце к его щеке и прошептала одними губами «Я люблю тебя, Дискорд». Копыто медленно сползло по его груди и упало, на пол. Драконикус зарыдал…
***
Бог Хаоса сидел на крыше их с Флаттершай дома. Он поднял пустой взгляд в ночное небо, откуда на него смотрело созвездие бабочки. И тогда его сердце разбилось окончательно.
Её больше нет.
Дискорд последний раз посмотрел на фотографию с их первой годовщины. Маленькая желтая пегаска нежно смотрела на него с листа бумаги. Драконикус собрал все свои силы и последний раз щёлкнул пальцами. И Земля распалась на крошечные частички. Это был последний день жизни этой планеты. Последний день жизни Бога Хаоса.
Мира тоже больше нет.
Это был дух хаоса. Точнее, воплощение самого Хаоса. Хаоса, который покорился любви. И погиб от неё же.
