шторм

она была разбита. как тарелки, которые Делия разбивала каждый день в попытке приносить хоть какую-то пользу семейству своей уборкой или готовкой. прошло несколько лет с "того самого дня" . все разговоры о нём, матери и психологическом состоянии Лидии присекались одним жестом руки отца. он не хотел говорить. никто не хотел говорить. кажется, что даже всегда позитивная Делия, с кучей подбадривающих фраз, замолчала. "что заставило их молчать?" – вопрос для девушки. им она задаётся на протяжении четырёх лет. её учёба скатилась, её друзья пропали. вот, правда пропали. Мейтленды просто исчезли. как будто их и не было. казалось, что чердак поглотил их, оставив лишь их вещи, болезненно напоминая о них. смятенность, суетливость, тревожность. святая троица и новые друзья. она стала носить длинные плащи и перестала носить маску. "всё наладиться" – ничего не наладиться. она сильно похудела. нет, не анорексия. просто есть за столом с пустотой, которой интересен лишь бизнес, намного тяжелее, чем вообще не есть. она стала курить. никотиновые приятели – вот что не давало выйти в окно прямо сейчас, хотя бы на немного убирало тревожность. её не слышали не только в семье. каждый, каждый долбаный вечер она звала его. он, буквально, стащил её с крыши в тот раз. так почему же сейчас, когда он так нужен, он не отзывается? "если даже он меня оставил, то чего я требую от остальных?" – бившись в истерике, спрашивала себя малышка Лидия. а ответом была тишина. гребаная тишина. только ход её мыслей перебивал её. вероятно, что каждую ночь срываться, накинув на пижаму плащ, бежать на кладбище – не совсем то что входило в её планы, но вот она здесь. его могила, когда-то образовавшаяся здесь, осталась не тронутой. все боялись этой могилы, а её присутствие на этом кладбище лишь утверждало теорию Лидии о том, что в Междумирье что-то не так. вздохнув, она подошла к надгробию и зажгла сигарету. тихие слёзы стекали по лицу. хочется снова оказаться в "том самом дне". тогда всё было по другому. тогда всё тоже шло по пизде, но было по другому. ей было весело. искренне. она могла сказать ему любую ересь, зная что он поддержит и скажет ещё большую ересь в ответ. он вытащил её из рамок, в которые она себя сама загнала. а теперь только его отсутствие всё больше и больше втискивает её в эти рамки. потушив сигарету, она села рядом с могилой. этот процесс был уже так изъезжен, но она повторяла его из раза в раз, надеясь на чудо. надеясь на её полосатое, зелёно-фиолетовое чудо. но чудес не бывает. и даже сейчас, сидя здесь, на месте, доказывающем его существование, она задумывается о том, что это всё сон. один большой, затяжной сон. но это лишь суровая , не дающая никакив шансов на пробуждение. инструкция: «в безвыходной ситуации нарисуйте дверь» впервые не работает. весь чердак был в этих дверях. глупо отрицать связь Лидии и Междумирья, но где же она? она пыталась найти новую информацию, хоть малейшую зацепку о призрачных друзьях и их исчезновении. но они как в воду канули. но она не сдавалась. никогда не сдаётся и в этот раз не станет. – Битлджус, Битлджус, Битлджус! – хрипло крикнула она, что даже вороны решили улететь подальше. пара секунд. и ничего. снова слёзы, снова куча мыслей, снова достаёт эти чёртовы полосатые сигареты из кармана. зажигает и.... стоп. – полосатые?! – шепнула она. – они самые, детка. – пронеслось над ухом и Лидия обернулась. он. живой. ну или мёртвый. жмурится, не верит своим глазам. он здесь. со своей нахальной улыбкой, но глубокой усталостью в глазах. – как... это ты? это вправду ты? – девушка поднялась с места и несмело протянула руку к другу. дотронувшись до плеча и поняв что это точно он, Лидия налетела на него с объятиями. – прости, что так долго не приходил. проблемы в Междумирье. – он обнял её, стараясь не сломать, но одновременно показать как он скучал. – я думала что вас потеряла! – пробурчало что-то в районе груди мертвеца. – Адама, Барбару, тебя. что у вас там произошло? – много чего. тирания, ужесточение режимов, моя мать, злющая на меня и Мейтлендов. но сейчас всё наладилось. – он немного отодвинул её от себя, всматриваясь в её лицо. – ты изменилась. я не видел тебя всего... а сколько я тебя не видел? – четыре года. четыре самых ужасных года в моей жизни. – мда. кажется малышка Дитц повзрослела. ты похорошела. – с немного пошлой улыбкой заявил Битлджус. но тут же сменил своё выражение лица на более строгое. – но курить тебе не идет. не стоит так себя губить. – это хоть как-то помогало, пока вас не было. кстати говоря, а Мейтленды тоже уже появились дома? – Лидс, тут такое дело.. – он закусил губу и щелкнув пальцами переместил их в комнату девушки. – присядь. – жестом указав на кровать сказал Битлджус. лна послушно села, и он немного погодя, будто обдумывая сел рядом с ней и взял её за руки. – тебя это огорчит, но ты должна знать правду. их и меня отгоняли от тебя, из-за моей матери. присекали общение вообще. естественно, наши дорогие друзья подумали что стоит сказать это твоим родителям. нарушили запрет, который дала нам моя мать. и понесли наказание. в виде песочного червя. девушка медленно переваривала информацию. и осознание ситуации пришло к ней. молчание – это обещание не говорить о них, чтобы не ранить. не ранить воспоминаниями и вновь погибших Мейтлендах. только теперь точно погибших. глаза сразу залились слезами. Битлджус сразу обнял Лидию. и она понимала что её единственный спасательный круг сейчас рядом. – детка.. я даже не знаю что говорить в таких ситуациях. даже шутить не охото. – сказал он шепотом, медленно гладя девушку по волосам. но услышав в ответ лишь бурчание и всхлипы, он перестал пытаться что-то сказать. лишь продолжал гладить её по волосам. и через пару минут она сама отстранилась от него. – я безумно рада что ты цел. – сказала она и снова уткнулась в его грудь лицом. он пах гнилью, пах алкоголем и сигаретами. а она не была против пропахнуть этим запахом, поэтому прижималась к нему как можно ближе. а он заключил её в самые крепкие объятия. казалось, что может помешать? стук в дверь. громкий, пробуждающий, настойчивый. Лидия открывает глаза. лицо снова опухшее от слёз. до сознания доходит: "это сон. больная фантазия моего мозга, который пытается меня хоть как-то утешить". Битлджуса нигде нет, что говорит о правдивости её теории. – Лидия, вставай! – звонкий крик Делии раздаётся с первого этажа. девушка лениво поднимается с кровати. идёт в ванную. умывает лицо водой и чистит зубы. пару секунд безразлично смотрит на своё отражение и открывает шкафчик за зеркалом. берёт какую-то маленькую коробку, похожую на упоковку чего-то. выбегает из ванной. переодеваться в новую одежду. берёт свой рюкзак, потрёпанный годами. закидывает туда бутылку с водой, коробочку, тетрадь и ручку. надевает пальто, накидывает рюкзак на плечо и бежит на первый этаж. – куда ты так рано? – спросил только спускающийся на завтрак Чарльз. – в последнее время ты не проявляешь любви к школе и её посещению. – дела. – отрезала девушка. быстро обулась в свою самую любимую пару мартинсов. – завтракать не буду. хлопнула дверю. вытащила из кармана сигарету и закурила. не торопилась. теперь у неё куча времени, буквально до конца вселенной. осматривала город. его холодные улицы вдруг показались такими родными и вовсе не пугающими, какими их видела малышка Дитц. хотя какая теперь разница. потушила сигарету уже на входе кладбища. его могила. конечно, можно было повторить сон. но рассудок утверждал что это невозможно. она садиться рядом с могилой, открывая свой рюкзак. достаёт тетрадь и ручку. красивый почерк украсил одну из страниц этой тетради. вырвав лист, она зачитала слух:

К тому времени, как вы прочтете это Я, Лидия Дитц, уйду. Здесь для меня ничего нет Я одинока, покинута, невидима.

ностальгия. откладывает записку, достаёт коробоку и воду. снотворное. высыпает все таблетки в ладонь. засыпает их в рот и запивает водой. – теперь мы все будем вместе. – последняя фраза, которую она выдает, перед тем как заснуть навсегда.