Лисья душа

- Я знаю все, - его сухой, бесцветный голос разбивает тишину комнаты. Он закрывает глаза. - Что - все? - растерянно переспрашивает она, но он так и представляет нервно подергивающийся кончик лисьего хвоста, острую мордочку, прижатые к голове уши. Ложь, вокруг ложь. Понял с самого начала. Поверить в этот плохо сыгранный любительский спектакль? Нет, он же не полный идиот, в самом деле. Но дал ей возможность повеселиться, поиграть, посмеяться за спиной американского болвана, вытянуть из него побольше денег. Можно сказать, платил за шоу. Иногда все эти люди, которые называли себя его семьей, бывали довольно забавными. Но особенное удовольствие ему доставляло наблюдать, как она выкручивается, юлит, изворачивается. Еще долго валял бы дурака, искал бы удобный момент, чтобы схватить эту лису за хвост, застать врасплох. Но слишком далеко зашло. Засыпал с ее именем на губах, просыпался. И во сне видел эти глаза невероятнейшие, синее синего, ресницы в полщеки, ее рыжую челку, так явно указывающую на лисью сущность. Потом будет поздно. Отдаст на растерзание этому рыжему дьяволу все: состояние, тело, душу, не вспомнит даже, кем был, чего хотел от жизни до встречи с ней. - Кто ты? - взгляд в упор, она вжалась в стену, испугалась - непривычной ли свирепости в его лице или же того, что не успела спрятать лисий хвост под пышной юбкой. - Джон, что с тобой? - улыбается нервно, а ему чудится, что обнажает острые зубки, примеривается, как вонзить их в его шею. - Я твоя сестра. Ты не заболел? - Кто ты? - резко за горло рукой, приподняв подбородок. Не знал раньше, что можно одновременно так любить и ненавидеть. И ударил бы, если бы не боялся, что она рассыплется под его руками. - Кто ты на самом деле? - как по-русски, забыл... А, вот: - Лисичка-сестричка... - едкая ненависть в голосе. Она опускает глаза, расплачется вот-вот, но грош цена ее фальшивым слезам. - Неужели все только ради денег? - разжимает хватку, чувствует: обессилел. Разве не все равно теперь? - Сначала - да, а потом... Джон, я полюбила собственную жертву. Я люблю тебя. - Софи, - нарочно это мерзкое шипение вместо звенящего, ласкового "Соня", - Раз в жизни можешь ты сказать правду? Она плачет, за руки его хватает, как в дешевой мелодраме, он брезгливо-усталым жестом отводит ее руки, выдергивает локоть из ее цепких ледяных пальцев. "Не ведись на ее уловки",- напоминает себе. Слышал их с Алисой разговор. Дочь тоже не промах. Советовала ей быть с ним не только сестрой, но и женщиной. И ведь добились своего. Он ночами не спит, с ума сходит, думает о ней постоянно, потерял над собой контроль. Даже сейчас на ее губы смотрит, как она покусывает их. Лисица-обольстительница. Такая легко может принять человеческий облик, обернуться неземной красавицей, влюбить в себя любого мужчину и вытрясти из него все, что только захочется. - Я люблю тебя, - все повторяет она. Люблю, люблю. Сто раз, тысячу. Тихо, шепотом, пока он мерит шагами комнату, она опускается на пол и, раскачиваясь, прерываясь на робкие всхлипы все твердит: "Люблю". Нет, не хищница. Измотанный, истерзанный балаганный зверек, который затравленно глядит сквозь прутья клетки и не пытается уворачиваться, когда ребятишки тыкают в него палкой. За ничтожную подачку по команде "Умри, лиса" под хохот толпы переворачивается кверху брюхом и замирает. Воскресает и умирает снова. Хотя сама себе, наверное, уже кажется изъеденным молью воротником на плечах древнего бабушкиного пальто. Ему уже все равно, что будет с ним дальше. Понимает, что поздно, что уже никуда не денется от глаз этих синих, наполненных слезами, от лисьей челки. Он не выдерживает, обнимает ее за плечи. - Я отдаю тебе свою душу, слышишь? Делай с ней что хочешь. Вынь, растерзай, растопчи, выбрось. - Я люблю тебя, - выдыхает она в последний раз и затихает на его плече, тихонько посапывает. Он утирает ей слезы, гладит по спине, как маленького ребенка. Будет рядом, будет за нее в ответе, пока существует хоть малейший шанс на то, что ему все-таки удалось ее приручить.