Близкие контакты с гуманоидами

      — Существо желает совокупиться?       Дэни смотрит на меня, медленно моргая, а рукой уже лезет под одеяло. Отпихиваю его любопытные пальцы и переворачиваюсь на бок.       — Отвали. Существо желает, чтобы ты нахуй отъебался.       — Слово имеет общий корень с «совокупился». Заданное направление указывает на конкретный орган.       — Да, но приставка «от-» означает противоположное направление.       Его брови принимают жалобный вид, а уголки рта поджимаются. Прямо как у человека. Научился имитировать мимику, изображать эмоции. Обиженка у него выходит лучше всего, в прошлый раз я почти купился.       — Наблюдаю физиологический процесс. Чувствую необоснованное желание!       — Это называется утренний стояк, Дэни.       — Волнует. В чем причина кровенаполнения? Озадачен отсутствием самки.       Я не хочу говорить ему, что в своей человекоподобной форме он выглядит чертовски привлекательно. Без понятия, как это работает. Накануне я дал ему айпад, чтобы он немного узнал о той заднице, в которую свалился. Но, кажется, он понял меня буквально и заодно поинтересовался основным значением слова «задница». И Дэни торчал в сети два дня безвылазно, пока я вджобывал свою смену. До того, как он трансформировался в прямоходящего обладателя томных глаз и секси-попки, я, конечно, трясся до усрачки — не каждый день у тебя в гараже обнаруживается инопланетная форма жизни — но потом даже привык. Я его назвал Дэни, потому что в начальной школе у меня был друг Дэни, парнишка с особенностями. У того Дэни не было друзей, кроме меня и старой собаки по кличке Догги. У этого, поначалу зеленокожего и немного прозрачного Дэни, вообще даже лица не было, ну, в привычном понимании, и я чуть было не поехал чердаком. Это потом уже он, видать, постепенно перестроился на нормальный человеческий облик. Если б я знал, что он так может, я бы ему подсунул фотки Джастина Бибера — всегда мечтал его трахнуть. Блядь. Чертовы мысли сами возвращаются к теме перепихона. Это все Дэни. Пришел с утра пораньше из гостевой комнаты и сидит на моей кровати в моей же не по размеру объемной рубашке, оголив одно плечо. Кожа у него ну такая бархатная на вид, словно фильтром отредаченная. Я вживую такой не видел. И волос, поди, там, пониже, тоже нет. Я ему ничего такого не показывал (только где лежат хрустящие хлопья и как заливать их молоком) — сам научился, спасибо вебу. Дэни вообще довольно сообразительный. Вот только с речью у него проблемы, поэтому торчать ему в моем доме, пока он не научится нормальным, человеческим языком разговаривать.       — На этой вашей Альфа-кентавре что, тоже бывают самки?       — Не свойственно. Существа данного вида не имеют гендерных различий и объединяют гены путем прямого слияния.       — Э-э… Ну у меня тоже нет девушки. Я вообще по парням.       — Заинтересован в создании союза с представителем своего биологического пола?       — Да в жопу я ебал эти союзы, от них одни проблемы.       — Совокупление в задний проход доставляет дискомфорт? Размещай в отверстии заранее увлажненные гениталии…       — Да знаю я! — краснею и психую, кидаясь в него подушкой.       Вот че он с утра пораньше докопался. Бесит. Но не могу на него наехать, мало ли, щупальце свое откуда-нибудь высунет, и тогда реально огребу проблем на свой зад. Кто их знает, этих симбиотов с какой-то там далекой-далекой галактики.       — Хотя тут ты прав. Если как следует подготовиться, то в задницу трахаться вообще по кайфу.       — Запрашиваю контакт в целях обучения.       — Отстань, Дэни. У меня вообще, считай, эта, как ее… пришельцефобия! Даже если ты выглядишь как человек. Я же знаю, что ты не человек.       На самом деле я его уже пару дней как не боюсь, потому что ну как вообще можно бояться вот это — миниатюрное черноволосое создание с невинным взглядом, по виду напоминающее студента факультета изобразительных искусств — к нам такие редко заходят, только если в баре вечером концерт какой-нибудь инди-группы, а так там все больше дяди-байкеры размером с медведей тусуются, примерно как я, только уже с пузом вместо кубиков и седыми ниточками на висках.       А такие как Дэни протирают днем свои попки в уютных кофейнях за лэптопом, строя глазки местному бариста и хихикая в ладошку. Эх, как вспомню свою молодость, так слеза ностальгии сразу наворачивается! Капает всякий раз одинокой каплей и почему-то с конца.       Дэни вздыхает и сползает с кровати. Он сейчас такой несчастный и трогательный, словно вот-вот расплачется.       — Существо настроено враждебно! Вынужден искать другой организм для близости.       Вскакиваю с постели и ловлю его за руку уже почти в дверях.       — Воу-воу-воу. Погоди-ка! Никуда ты не пойдешь, приятель. Не хватало нам еще тут карантина и УЗИ жопы!       Держу чуть повыше запястья и не верю своим ощущениям — натурально человек. Ни намека на некое инопланетянство. Если бы я не знал… Не видел бы его истинную форму, подумал бы, что Дэни просто немного не в себе. Или слишком глубоко в себе. Медленно отпускаю его руку и поглаживаю, боясь, что сжал слишком сильно. Никакой агрессии, чувак.       — И, пожалуйста, не зови меня существом. У нас есть имена, я же говорил тебе. Вот я Шон, а ты — Дэни.       — Существа вашей системы имеют индивидуальный ольфакторный рисунок. Твой называется «Шон»?       — Типа того… я думаю.       Хрен пойми, что он спросил. Но Шон — это я. Так что подтверждаю.       — Касание конечностями создает необычный тактильный эффект. Повтори?       — Это дружелюбные касания. Враждебные тебе не понравятся. Так что не зли меня.       — Нет причин для враждебности. Существо… Шон вызывает положительные реакции.       — Ты вызываешь. — Смотрю в его кристально-фиолетовые глаза и забываю, как меня звать, до того дух захватывает. — Когда ты обращаешься к человеку, говори «ты».       — Ты, Шон.       У меня сдавливает легкие. Зря я его научил. Теперь моё имя голосом Дэни звучит как приглашение к минету. И губы он складывает пончиком как заправская сучка, томно хлопая длиннющими ресницами и опуская взгляд на мой член. Который, блядь, все ещё стоит уже не от доброго утра. Это я ещё в начале недели сильнее охренел, когда увидел Дэни в новом облике, толком старался не пялиться, как раз шел из душа, отмыв следы своего испуга, и сразу кинул ему полотенце с башки. Потому что в первый день, найдя прозрачное медузоподобное нечто, присосавшееся к моему железному коню в гараже, я сам сначала отложил парочку инопланетных личинок. Думал, оно меня вообще сожрёт нахрен. Но нет, обошлось. Посмотрело на меня чем-то вроде глаз, подползло ближе. Я визжал как девчонка, кстати, довольно чистенькие верхние ноты взял, но при этом грязненько обмочил штаны. А оно в ответ обсосало мне ногу, лизнуло щупальцем под мышкой и шмыгнуло в ящик. Я кинулся за ружьём, а когда вернулся, на месте желейной лужи сидело нечто человекоподобное. Типа манекен, только живой на вид, кожаный и безволосый. Боюсь их до усрачки, кстати. Хуже манекенов только клоуны, так что я сказал ему, чтобы валило нахрен в свое шапито, а оно стало за мной повторять, и вот тут я натурально обделался. А теперь, блядь, у меня на него член стоит.       — Так, короче. Слушай сюда. Не знаю, как там у вас на Криптоне, но у нас тут, вообще-то, сразу щупальцами тереться не принято.       — Предварительно следует нанести гелеобразное вещество, информация усвоена.       — Да нет же, дурачок! — хмыкаю я и хлопаю его по плечу, и вдруг Дэни одним прыжком толкает меня обратно на кровать и с нечеловеческой силой прижимает к матрасу. — Черт, Дэни, хватит! Отставить! Ложная тревога, черт…       Он ослабляет хватку, но руку не отнимает, теперь уже мягче давит мне на грудь, пыхтит себе под нос и кусает нижнюю губу, ерзая на мне и передавая с помощью силы трения своей задницей пламенный привет моему стояку.       — Это был дружеский жест, глупышка.       — Цель данного действия? Поощрение? Удовольствие? Боль? Боль и удовольствие?       — Нет, это просто… — запинаюсь, подбирая подходящее объяснение. Вот и правда, на кой смысл просто так друг друга трогать? Бред какой-то. Ладно там здороваться, это я ему кое-как еще могу объяснить. — Это… Социальный… э-э-э… прием. Да, это просто способ неформального дружеского контакта. В основном между мужчинами. С такими же, короче, биологическими членами, как у меня и теперь у тебя. Типа.       — Означает, мы можем трогать друг друга конечностями. Шон, ты дал мне ложную информацию.       Его губы сжимаются в линию, а брови едут к носу, и мне отчего-то смешно. Но объяснять Дэни, почему я над ним смеюсь, будет еще сложнее, чем искать причины, почему я вдруг его трогаю. Хотя о настоящей причине я бы и сам хотел не знать. А он пусть лучше будет думать, что мы можем трогать друг друга, и в этом нет ничего сверхъестественного. Конечно, ничего необычного, просто заурядный бармен-одиночка совсем растерял последних тараканов в башке и от безнадеги выдумал себе инопланетного дружка.       — Да, можем, — обреченно вздыхаю. — Черт, но только не так, Дэни. Эй! Слышишь, это уже не дружеское… Эй!       Господи, как же я влип, черт-черт-черт! Дэни теперь водит пальцами по моему стояку, благо, все еще поверх тонкого хлопка белья, но там уже вовсю бушует энергия, как на гребаном белом карлике. А потом он оттягивает резинку трусов, и мой член выскакивает оттуда, красный от стыда и возбуждения, прямо как я.       — Уровень кровенаполнения достиг критической отметки.       — Еще бы не достиг, ты же делаешь так приятно… я, кажется, сошел с ума.       — Шон, прикоснусь по-дружески к твоим тестикулам?       — Блядский боже, Шону уже все равно, кто там внутри тебя, просто делай так, как делаешь. Хрен с тобой.       — И с тобой. Наблюдаю продолговатые органы для совокупления в обоих случаях.       — Ну мы здесь оба самцы, Дэни.       — Выбор очередности введения неочевиден. Отсутствие особи женского пола повлияет на результат зачатия.       — Какое, нахрен, зачатие? Мы трахаться собираемся, а не детей делать.       — Тогда подтверди, в чем цель подобного контакта?       Озадаченное лицо с румянцем на щеках и влажными блестящими губами, которые он постоянно облизывает, меня и самого вгоняет в краску. Цель контакта, ох, елки, у меня ни один партнер еще так смешно не трещал во время секса.       — Удовольствие, дурачок. Я делаю приятно тебе, а ты — мне. Что-то там в мозгу происходит, и ты счастлив. Короче, цель — счастье.       Дэни кивает с серьезным фейсом и с видом исследователя-первооткрывателя сгребает мои яйца совсем как тот актер в одном улетном порноролике, что я смотрел накануне.       — Соизмеримо, — произносит блаженно, взвешивая их в руке, а потом случайно указательным пальцем задевает меня там, совсем рядом с жопой, вот же маленькое хитрое гомо-желе-сапиенс!       И тут я не выдерживаю, хватаю его, срываю рубашку вместе с пуговицами — плевать, если уж помирать, так с кайфом. И валю на спину, пока не успел опомниться. Одна рука тут же оказывается на его члене. Под рубашкой в районе псевдочеловеческого зада у него — сюрприз, мазафака, — идеальное гладкое ничего. Ой, ну то есть у него там все просто по-землянски отлично, а ничего — в смысле, ни трусов, ни растительности. Дэни округляет глаза, благо не испуганно, замирает на мгновение, как дикий зверь, которого первый раз трогают, осторожно проводя по голове. По головке-головушке. Ох, черт, какой же он трахательный, это просто чума. Я поглаживаю его… Да какое там поглаживаю! Я дорвался до охренительного тела и наяриваю везде, куда только могу дотянуться, так радостно, что Дэни вдруг всхлипывает и охает, а потом зажимает себе рот рукой и удивленно таращится на меня.       — Что, на вашем Татуине секса не существует, что ли? — усмехаюсь и беру в рот его сосок.       — Издаваемые колебания воздуха смущают.       — А мой палец в твоей заднице, значит, тебя уже не смущает? — усмехаюсь, облизывая его, возвращаю обратно, а сам тянусь к его шее губами, медленно провожу языком по нежной коже, аж дрожь пробирает от кайфа.       — Он добавляет удовольствие.       — Удовольствие, значит. Что еще тебе нравится, Дэни, давай, говори, раз уж мы начали.       Он мычит себе в ладонь, не отводя своих огромных глазищ от моего лица. Медленно двигаю пальцем внутри него, и Дэни прикрывает веки, со вздохом прогибаясь в пояснице — картинка, достойная порнооскара. Его член стоит ровно вверх, подрагивая при каждом моем движении.       — Шон, обеспечь меня удовольствием с обеих сторон, — краснея, запинается Дэни и приподнимает бедра навстречу. — Чувствую биологическую аномалию…       Продолжая лизать его сосок и работать пальцами в тесном и горячем анусе, второй рукой берусь за член, большим пальцем слегка надавливаю на уретру, размазываю каплю влаги по головке под довольные вздохи юного засланца. Он уже не зажимает рот рукой, а зачем-то посасывает свой палец. Аномалию он там чувствует, ха. Заползаю на него повыше, опершись на локоть возле головы, — черные волосы Дэни короткими прядями щекочут кожу — и наклоняюсь к его губам.       — Ну что, Дэни, соединим ротовые отверстия?       — В точности так, — шепчет Дэни, дрожа всем телом, и сам присасывается ко мне. — Вкусный человек Шон.       — Ты тоже вроде ничего такой. Обещай не сожрать меня, ладно?       — Удовольствие соизмеримо с поглощением сахарозы. Но нет желания поглощать. Оккупируй меня, Шон.       — Пиздец ты чушь несешь, Дэни, — смеюсь ему прямо в губы.       Дорогая мама, если ты это читаешь, значит, я жив и мне правда очень стыдно, что ты это читаешь. Дело в том, что я поцеловал пришельца, и мне понравилось. И ему, кстати, тоже. Вон аж поскуливает от удовольствия, еще бы — у меня, как лучшего бармена нашего задрипанного захолустья, просто золотые руки, а уж пальцы-то почти как щупальца у Дэни — тоже умеют жить отдельной жизнью и забираться в труднодоступные места. И теперь, кажется, я всерьез собираюсь ему вставить.       — Отверстие готово вместить отросток большего диаметра, — выдыхает он, размазывая слюну по моему рту, тянет туда же мои пальцы из своей задницы и так похабно их обсасывает, что я едва не кончаю.       — Подожди, не торопись. У меня есть то самое гелеобразное вещество.       Под матрасом нащупываю тюбик, щелкаю крышкой, щедро размазываю по его заду, не забывая и про член тоже — чтобы этот юный натуралист сравнил эффекты от дрочки насухую и по смазанному. А потом, придерживая его ноги под коленями, приставляю член к анусу и вхожу в него медленно, сантиметр за сантиметром — всю свою гордую двадцатку, но сразу до упора. Эти пришельцы, оказывается, такие тугие.       — Болевой синдром!       — Сейчас, потерпи, это пройдет, — глажу по голове и целую его в лоб, виски и щеки, еле сдерживаясь. — Сам же хотел контакт в целях обучения.       Дэни обвивается вокруг шеи, тычется мокрым носом мне куда попало, стонет глухо на каждом движении бедрами все время, пока я его трахаю. Я начинаю медленно, сначала с небольшой амплитудой — люблю разгоняться постепенно, а заканчивать рвано. Чувствую, что Дэни это нравится: он закидывает ноги мне на плечи и берется одной рукой за свой член — я же говорил, сообразительный парень. Отвлекаюсь ненадолго, чтобы показать ему, как правильно двигать кулаком по стволу, пусть начнет как учит старина Шон, а потом сам поймет, как ему больше вставляет.       — Однообразный характер движений утомляет.       — Ты что, устал уже, что ли? Лежи… и кайфуй… Дэни, — выдыхаю отдельными словами на каждом толчке.       — Частота движений нарушает воздухообмен.       — Да боже ж ты мой, хочешь стонать — не сдерживай себя, я-то думал…       Я-то думал, что уже потерял хватку. Не то, что лет десять назад, когда я только окончил колледж и мог всю ночь разрабатывать чьи-нибудь тугие колечки анусов на заднем сиденье авто или даже за трибунами на стадионе. Круче, конечно, было снимать номер в мотеле у шоссе. Только вот толку-то, что я столько трахался — все равно один как в поле круг и такой же круглый болван. Черт, нафига я вспомнил былое, тут подо мной внеземное существо бьется в экстазе, стонет уже на весь дом и дышит так сладко, что хочется только ускориться. Переворачиваю Дэни на живот и въезжаю в него на полной скорости, шлепая яйцами по яйцам, — и больно, и задорно, вот прямо так я и любил раньше. Дэни барахтается, булькает что-то нечеловеческое, а я втрахиваю его в матрас, прижимая одной рукой поверх спины. Спина у него — как натянутая струна, умел бы я рисовать, я бы его дни напролет заставлял позировать, а потом выводил бы загадочные круги прямо на нем чем под руку попадется — как же хочется испачкать его поскорее.       — Предел достигнут, Шон! Уровень жары критический…       — О да, детка, сожми меня там покрепче, инопланетная сучка, будешь знать, как пугать добропорядочных американских граждан! — господи, что я несу, сам от себя в шоке. Никогда таким не был.       — Шон! Охлади траханье, наблюдай завершающий этап, я хочу наблюдать твой!       Надо же, какой любознательный, все ему надо наблюдать. Снова перекатываю Дэни на спину и заставляю взяться руками за задницу, максимально растянув себя.       — Держи вот так. Хороший пришелец.       Спускаю ему прямо на дырку, жадно пульсирующую влажным нутром. Все это время Дэни смотрит, хватая ртом воздух как рыба на суше. Вижу, он сам еле сдерживается, стараясь лишний раз не трогать теперь свой член. Сжимает яйца пальцами, щурясь и прикусывая губу.       — Эй, Дэни. Знаешь, как еще можно получить удовольствие?       — Хочу ощущать это!       — Что ж, тогда… — склоняюсь к его члену и беру в рот.       — Нет! Не поглощай, Шон! Дружественный союз, Дэни не враждебное существо.       — Конечно нет. Расслабься.       Медленно обсасываю его член, и Дэни начинает мычать, потом почти петь своим чудесным голосом и интонациями, от которых, видимо, сам в таком же шоке, как и я. Да блядь, он просто идеальный! И соображает же. Повезло мне сегодня с шизофренией, если это вообще она — всю жизнь вроде был здоров, и тут на тебе. Куплю всему бару бесплатное пиво, если это окажется взаправду, а пока оторвусь, как следует.       Дэни кончает с таким лицом, словно ему сделали укольчик счастья. Падаю рядом и сгребаю его в охапку медвежьих объятий, пусть почувствует наше землянское гостеприимство.       — Ну что, тебе понравилось? Ты ощутил счастье?       — В точности так, — улыбается Дэни и тоже обнимает в ответ. — После очистительных процедур необходимо пополнить баланс калорий.       — Ну мы можем заказать пиццу или я мог бы покатать тебя на своем втором коне, если будешь вести себя спокойно и побольше молчать.       Он приподнимается надо мной, сияя от радости.       — Мы переместимся в растительность?       — Ну… Немного растительности и бетона. И будем поглощать еду, приготовленную из существ без самосознания.       — Соизмеримо, — довольно тянет он.       Прогулка проходит на удивление прикольно. Дэни очень любознательный, и получать инфу от меня ему, видимо, нравится намного больше, чем рыться в интернете. Другие люди, встреченные по пути, тоже волнуют Дэни, особенно его интересует, как они пахнут, разговаривают, двигаются и какие они на ощупь. Пару раз приходится извиниться, сославшись на моего брата-человека дождя. Что такое дождь, Дэни тоже очень хочет попробовать, но, как назло, погодка летняя и жаркая, не располагает к ливням. В другой раз, успокаиваю я его. Аккуратно пытаюсь расспросить Дэни, зачем он вообще прибыл. Случайная аварийная посадка? Исследования? Злые намерения? Дэни лишь отнекивается и повторяет, что я просто вкусный человек Шон и мне ничего не грозит. Ладно, хотел бы он меня сожрать — сожрал бы уже, тем более после пиццы с ананасами я точно не такой аппетитный. Когда паркую свой байк в гараже, он вдруг берет меня за руку и тянет в поле за домом.       — Демонстрирую причину, — повторяет он, утягивая меня все глубже в темноту. И там, в небольшом кратере, всего в каких-то паре километров от моего стоящего на отшибе дома, припаркован уже его байк в форме летающей тарелки, — ну само собой! — откуда вылезают три таких же человекоподобных существа. Чертами похожих на Дэни, только волосы на голове еще не выросли и рост немного отличается. Самый высокий почти с меня, гляжу пониже живота — там тоже не уступает по размеру. Ну все, пора начинать праздновать «День независимости» — на дворе как раз почти четвертое.       — Посещение вашей планеты в познавательных целях, — мечтательно закатывая глаза, произносит Дэни.       Остальные только медленно и томно вздыхают. Их фиолетовые глаза, обращенные в мою сторону, восторженно блестят, словно детей пустили в кафе с безлимитными бургерами и картошкой. Я нервно сглатываю, потому что вот сейчас от моей реакции стопудово зависит судьба всего человечества. Межгалактическая война? Питание людьми? Завоевание территорий с целью получения ресурсов? Стараясь не выдавать паники, осторожно спрашиваю:       — И что это за познавательные цели? Порабощение?       — Да нет же, дурачок! — Дэни по-дружески хлопает меня по плечу, улыбаясь, и даже веселые искорки в его глазах уже совсем настоящие, как у человека. — Эти существа, как и Дэни, — туристы. Цель визита…       — Удовольствие, — хором отвечают его спутники, повторяя улыбку Дэни и делая медленные шаги в мою сторону.