Своди все в одну точку, мерно скользя по канве
Верные, тонкие пальцы прижмут к себе,
Расслабляя надсадный крик
Не дыши, замолчи, забудь. Сохрани этот миг
Внутри.
В себе, через боль и дрожь замри
Дай нитям сплестись, сыграть свою роль
Через тихий, надсадный стон, боль,
Начертить твою смерть на ковре.
Бледный лунный свет скользил по лицу спящей девушки, будто специально задержавшись на закрытых веках, заставляя проснуться, но она, сдвинув брови, перевернулась на другой бок, хмурясь и шепча что-то во сне. Волосы разметались кровавыми росчерками на белоснежной подушке, одеяло сбито между стройных ног, лицо напряжено так, что залегла небольшая морщинка над переносицей. Ей абсолютно снилось что-то не очень приятное. Луч, поняв, что слишком задержался, соскользнул с кровати и двинулся куда-то в угол , в самую темноту ночи. Татьяна Гроттер никогда не была любительницей ранних подъемов, но теперь она абсолютно точно могла сказать, что ненавидит утра. Сидя в приемной Бессмертника, набитой под завязку старыми брюзжащими о несправедливости ведьмами она поняла это абсолютно точно. Если каждый раз ей придется проходить через этот бюрократический ад ради встречи со старикашкой, то она собственноручно себя прикончит. Мысли в голове были похожи на размазанное по тарелке желе, отказываясь собираться в хоть какое-то подобие порядка. Всю ночь ей снилась такая дрянь, что пришлось встать и добраться до зелья, которое было припасено на случай возвращения кошмаров, но по-другому избавиться от осуждающих васильковых глаз и пунцовых ушей не представлялось возможным. « Это что, чувство вины?»- подумала ведьма, напряженно всматриваясь черными глазами в стену. « Я думала, с этой дрянью распрощалась достаточно давно». Мерзкое склизкое чувство, похожее на мутную тину душило её с самого утра, заставляя беситься от всего: жары в спальне, потому что она не удосужилась потушить камин, мерзкой грязи под ногами по дороге в Магщество, но больше всего, того, что ей абсолютно нечего было доложить Кощееву. Она поняла, что не готова рассказать ему о бумеранге пока не разберется в принципе его работы, возможно, её догадка верна и тогда отдавать его этому хмырю будет верхом безрассудства. Пребывая в своих мыслях, Гротти не услышала, как престарелая секретарша с ярко-красными волосами и мерзким писклявым голосом несколько раз назвала её фамилию, что определенно значило, что очередь бывшей драконболистки подошла. Очнулась, только, когда сидевший рядом с ней отвратительного вида ведьмак толкнул её в плечо. Блин. Выдохнула и поплелась к огромным резным дверям, украшенным сказочными сюжетами. Да что с ней сегодня за херня. Раздражение, сжав внутренности все нарастало, пока она проходила через кабинет, по размерам больше похожий на зал Двух Стихий и садясь в кресло возле настолько большого стола, что подобие человека, сидевшего за нем казалось, как минимум, карликом. Черт, Лигул тебя дери. Отвращение затопило её почти полностью, когда она скользнула по его обтянутой кожей черепушке. Успокойся. Вздохнула, положив руки на колени и без предисловий начала свое вранье: - Мне не удалось, нужно немного больше времени, чтобы добраться до того, что вам нужно. Четыре дня, может быть, неделя. Параллельно я займусь поисками других интересующих вас предметов. - голос холодный, отстраненный. Видимо, она наконец научилась врать. - Я думал, что вы справитесь быстрее, Сарданапал говорил, что вы один из самых сильных некромагов, которых ему доводилось видеть,- бледные губы расплывались в гнилой усмешке. - Так и есть,- отрезала Гроттер.- Но некромаг не охотничья собака. Немного разный профиль, понимаете? - ведьма пристально посмотрела на Кощеева, прекрасно понимая, какой эффект возымеет на него взгляд черных колодцев. Он сглотнул, пытаясь унять страх. - Д-да, четыре дня говорите? - Неделя. - Хмм, да-да, понятно, не зря же артефакт не могли достать все это время,- мямлил скелет. - Думаю, мы сможем подождать еще немного, - Отлично. Может расскажете об остальных? Чтобы я не отвлекала вас каждый раз от такой важной работы,- все тот же взгляд прямо на него. - Ммм, да. - Бессмертник начал копаться в стопках бумаг.- Где-то был, сейчас,. Его руки заметно тряслись и чертовски приятное чувство собственной власти над этим человеком кольнуло Гротти в живот. Да, это было именно то, что ей было необходимо этим дерьмовым утром. - Держите, тут все, что вам нужно,- он протянул ей потрепанный фолиант в кожаной обложке. - Думаю, можете вернуться с результатами э-э-э, через месяц? Да уж, видимо, её взгляд обладал даже большим эффектом, чем она могла ожидать. Таня встала, кивнула, наклонив голову в полупоклоне и обронив « До встречи» вышла из кабинета. Выбравшись, наконец, под хмурое солнце, она дошла до небольшого сквера на территории Магщества и села на липку скамейку, открывая книгу. Это оказался старый, затасканный до жирных пятен блокнот, исписанный мелким почерком, которому на вид было не меньше трех сотен лет. Её взгляд скользнул по буквам. Интересно.Девушка подогнула одну ногу к груди, заправила выбившуюся прядь рыжих волос за ухо и погрузилась в чтение. Это была записная книжка Феофила Гроттера. Где-то за спиной раздался пронзительный визг, и Гроттер, вынырнув из блокнота, обернулась. Две ведьмы, переругиваясь, пытались прояснить степень верности мужа одной из них и , очевидно, данное качество не было сильной стороной бедняги, потому что через мгновение они вцепились друг другу в волосы, пока мужчина забитым взглядом наблюдал за стычкой. Крики выдернули девушку из книги слишком резко. Она провела ладонью по лицу, пытаясь структурировать информацию, за чтением которой она провела сколько? Два? Четыре часа? Рыжеволосая надавила пальцами за глаза, пока мысли в черепной коробке бились одна об другую с неимоверной скоростью. Вдох. Гонки начали успокаиваться. Итак, теперь стало ясно откуда начинать поиски . Но сначала забрать свой контрабас. Древнир, она почти забыла о том, что случилось вчера. Интересно, они уже закончили свою пирушку? Вряд ли, Гробыня умеет устроить все так, чтобы вечеринки были приятным и долгими. Три-четыре дня веселья и разгула- идеально для нее. Если есть на свете человек, который не устает от криков и гомона однокурсников в собственном доме на протяжении нескольких суток, то этот человек- Склепова. **** Гостиная телеведущей была набита битком, хоть и народу было на треть меньше, чем днем раньше, но они еле помещались в отнюдь не маленькой комнате Гробыни. Здесь были почти все их с Танькой однокурсники со своими парами, а также несколько человек с курса старше или младше, большинство из которых - старинные воздыхатели разноглазой. Вчерашняя история уже почти улеглась общим шоком и практически не обсуждалась. Новость была слишком неожиданной для большинства. Слишком, для того, чтобы её перемалывать в шумной разномастной компании. Это было чересчур даже для Гроттер. Гроттер-теперь- некромага. Вчера, когда они вывалились толпой на крики Ягуна к двери, мало кто понял, что именно произошло. Большинство думали, что Ванька от нахлынувших вновь чувств к спасительнице мира едва не лишился сознания, но, Шурасик, который первым отметил уж слишком знакомый по жене взгляд черных глаз, отшатнулся от дверного слишком резко, чтобы остальные этого не заметили. Не смогли проследить за тем, что именно возымело на умника такой эффект. - Блять,- обычно сдержанная Шито-Крыто прижала ладонь ко рту, не то хотела вскрикнуть, не то страх сдавил ей горло.- Твою мать. - Маргарита, сдерживайте свои порывы,- пришел в себя Шурасик. - Вы видели, нет, вы видели?!- Попугаева была в своем репертуаре. - Брысь, его величество несет павшего,- внук Ягун и тут не растерялся, расталкивая зевак. - Танька решила покалечить первую любовь. Несмотря на то, что играющий комментатор пытался скрыть свою растерянность за привычной словесной бравадой было видно, что он, мягко говоря, в шоке. Он определенно ничего не знал. Ягге умела хранить действительно важные вещи в секрете. - Эх, а я так надеялась на настоящий спектакль,- воскликнула хозяйка дома за спинами однокурсников.- Ну может, сегодня мы все-таки увидим хотя бы его вторую часть,- туманно проговорила Гробыня.- Давайте в дом, уже не на что глазеть,-сказала она, хотя сама провожала взглядом рыжую копну, которая быстро скрывалась в толпе. В её голубом глазу сверкнула неожиданная влага, которую, к счастью, никто не заметил. «Вторая часть» спектакля также не обрадовала их своим присутствием в тот вечер, зато Бейбарсов явился сегодня, чем поразил присутствующих едва ли не больше, чем черноглазая Гроттер. Да, за два дня потрясений у многих было больше, чем за прошедшие пять лет. Валялкин, и так находившийся в прострации после того, как Таня его чуть не пришибла, увидев некромага только горько усмехнулся, будто бы тот убил всех его родственников, а потом подарил куклу. Взамен. - - Добился своего? -спокойно спросил мааечник, как только Глеб, кивком поприветствовав всех, сел в кресло. Бейбарсов с интересом выгнул черную бровь. - Добился, говорю? Грёбаный ублюдок, - выбросил Ванька ядовитый плевок. - Осторожнее на поворотах, ветеринар. - Так, мальчики, по углам. Бейтарелочкин, отошел бы ты, не видишь, парень на взводе,- Склепова указала рукой в сторону кухни, на которой, за длинным столом сидели Свеколт с Аббатиковой. - Мы не договорили,- спокойно ответил Бейбарсов, перекидывая ногу на ногу. Его вид был скучающим, но Жанна с Леной заметили, как сильно он напряжен. - Продолжай, Валенок. - Сукин сын, какой же ты сукин сын,- васильковые глаза метали бы молнии, если бы могли. Ягун придерживал Валялкина за локоть, ожидая, что тот набросится на собеседника. В комнате повисло напряженное молчание. - Я сказал, продолжай. - Гуня, сопроводи нашего гостя к его сестрам, -с нажимом приказала Склепова, кинув на парня взгляд. Я-потом-все-тебе-расскажу взгляд. Он понял. Глеб встал и направился в сторону стола, сел на стул, с невинным видом подперев подбородок. Даже не взглянул на некромагинь, которые, казалось, сжались рядом с ним. Всем в зале было неуютно. Молчание заполнило комнату до краев, мутной жидкостью давя на перепонки. Никто не решался начать, лишь испуганные взгляды скользили по пространству, будто ища опоры у соседа. - Господа, ну что приуныли, у нас тут такой сбор, Гробулечка сейчас вас развеселит. Гломов, неси вино! Тишина бесила всех, так что слова телеведущей будто спустили курок, все зашептались, пытаясь разрядить обстановку. Рита наколдовала бокалы, и они тут же наполнились терпким напитком. Под все нараставший гомон, Склепова поймала взгляд Бейбарсова и указала в сторону лестницы. Он тихо поднялся и пошел наверх. Вся эта ситуация его бесила. Он еле отошел от вчерашнего и его терпение было на исходе. Еще немного, и он подворачивает им всем головы. Ветеринар шел в этом списке первым. - Кусайжирафиков,- позвала его Гробыня, махнув на дверь наманикюренной рукой. Он зашел в первую попавшуюся комнату и понял, что не может дышать. Легкие сдавило так, будто кто-то сминал их, выворачивая наизнанку. Втянул воздух сквозь сжатые зубы, пытаясь не заскулить, как побитая дворняга. Соберись. - - Садись, я все расскажу, -жена Гломова указала на кресло возле незаправленной кровати. Он еле держался. Ему хотелось выть. Внешне же ни один мускул не дрогнул. Все как всегда. Соберись. - Я думала, будет здорово, если она расскажет о всем сама, но, видимо, мне на роду написано отдуваться за бедную сиротку, да? - голубой глаз опять становился влажным, а голос телеведущей, казалось, дрожал. Глеб никогда не видел её такой.- Я, если честно, не понимаю, почему они тебе не сказали. Под словом они, Бейбарсов знал, она имела в виду воспитанниц алтайской старухи. Что ж, ответ хотя бы одной из них был ему известен. Громус. - Она прилетела ко мне несколько дней назад. Я знала, что она жива, но, Лигул ее дери, не знала, какой ценой. Танька так изменилась. Я не знаю, она ли это вообще. - Что. С. Ней. Случилось,- он еле дышал, представляя самые страшные картинки перед глазами. Таня-старуха. Таня с изуродованным лицом. Таня-мертвяк с гнилыми зубами и отслаивающейся кожей. Нет, этого всего просто не могло быть. Не могло случится с ней. - Она-некромаг, Глеб. Бух. Сердце упало вниз. Взрыв. Так, блять, просто. На поверхности. Очевидно. Ему снова захотелось скулить, но он лишь крепче сжал челюсть. - Как? - Я точно не знаю, но это, вроде, случилось в Питере, резко. Она убила несколько человек, по слухам, конечно же. Я сама у нее не стала спрашивать. Несколько лет назад, около трех, может. После этого её увезли и никто не знал, что с ней. Я думала, что она сбежала, конечно, как тогда. - Мм, тогда?- все, что он смог из себя выдавить. - Ну тогда, когда Валялкин лишился магии. Ну да, маечник же тут единственный , с кем это произошло. Желваки сжались до легкой боли. - Она же улетела тогда. Пять лет назад. Что? Бейбарсов постепенно переставал понимать что-либо в этом тупом представлении. Еще чуть-чуть и он разнесет здесь все к Лигуловой бабушке. - Покажи, покажи все, что ты знаешь. -тихо попросил он. Склепова растерянно кивнула, позволяя проникнуть к ней в голову. Показывая ему. - Блять. Уйди.- заплаканная Гробыня тихо закрыла за собой дверь. Вот теперь он абсолютно точно сломался. Распался на тысячи, миллиарды кусочков. Сделал то, чего не позволял себе никогда. Ни в сраной комнатушке возле путей, ни пьяным в грязной квартире. Бам. И его нет. Вдохнул, заполняя воздух её запахом. Будто они все смеялись над ним, ломая его окончательно, будто бы Склепова специально привела его сюда, где она спала на этой чертовой кровати несколько дней назад. Странно, но Гроттер пахла точно так же, как в день, когда он впервые её увидел. Не в котле, а там, на мосту. И понимание, что он окончательно и бесповоротно потерял её заламывало ему руки, а тупые слезы катились по острым скулам. Это хуже, чем если бы она умерла. Хуже всего, о чем он думал. Хуже, если бы ей перерезали горло у него на глазах. Глеб Бейбарсов как никогда хотел не знать Таню Гроттер. Никогда ее не любить. Точно так же, как она никогда не любила его, и как уже никогда не полюбит. Перед его глазами плясали изумруды, зелень весенней травы и сочных яблок. Всего этого он уже не увидит. То, что держало его на плаву просто перестало существовать, оставив от себя только её аромат на покрывале. Но проблема в том, что больше не было никакой её. Только темнота и чернь. Бейбарсов снова заскулил, сминая плед в руках.