Проклятое дитя

      Исай был виновен буквально во всём: в своём рождении, в том, что пошёл в школу, что ночью слишком темно, а днём слишком ярко, что он не очень разговорчив, что слишком умён, что всегда первый, что слишком забитый, что отец пьёт и наконец в том, что его мать умерла. Исай — это своего рода проклятое дитя.       Исай — проклятое дитя, дитя самого Сатаны, а не Виолетты и Стивена. Сатанинский сын — монстр, ёкай, бабайка и тому подобное. Маленький дьяволёнок в человеческом теле, который несёт одни только беды.       Исай несёт беды. Разбитая кружка, ты — не рукожоп, просто ты — проклятый. Ручка упала на пол? Это всё Исай и его проделки. Маленький ребёнок поранился где-то на другом континенте? Это Исай так захотел, захотел причинить боль другому. Исай — дитя демона.       Исай — дитя демона, так говорят другие, так говорит Интернет, так говорят все, так говорит Исай, записывая всё в личный дневник. Слухи, что называют легендой о Исае — демоническом ребёнке, оказались слишком заразительными, что смогли достигнуть самых укромных уголков Земли. Исай был проклят.       Исай был проклят, но не Сатаной, а обществом. Люди способны верить абсолютно всему, даже тому, что кажется настолько абсурдным.       Исай помнит всё до мельчайших деталей. У Исая фотографическая память — это не есть хорошо, особенно для него. Исай помнит всё до мельчайших деталей, потому что Исай — гений, правда всё ещё проклятый. Исай помнит всё: буллинг в средней школе, удар стеклянной бутылкой, крики, вопли, разъярённое лицо отца и его желание убивать.       Исай помнит смерть. Смерть матери и свою смерть тоже, а ещё смерть своей семьи. Исай был напуган где-то глубоко внутри, но снаружи это паршивое спокойствие и выражение лица, как у психа, будто всё такое обыденное и простое.       Исай помнит. Помнит пронзительный и истошный крик отца, что ворвался в комнату, после звонка Исая, где тот спокойно, немного смеясь, говорит: «Мама… Она умерла». Всё выглядело так, будто это типичное самоубийство, правда смущал мальчик, что сидел в углу с окровавленным кухонным ножом и жутко смеялся, уставившись на труп собственной матери.       Исай помнит. Помнит как приехали полицейские, скорая и какой-то мужчина в красном пальто. Помнит, как труп осматривали, фотографировали, накрывали, погружали на носилки и уносили. Помнит, как отец смотрел на него, как-то слишком по-доброму, что даже страшно становилось. Исай помнит, как видел такое лицо у убийц.       Исай помнит. Помнит, как какой-то мужчина с острыми чертами лица осматривал его, задавал вопросы и что-то записывал, а потом, сказав, что это простой шок, подмигнув, удалился. Исай знает, что, кроме него, никто не знает настоящую причину смерти его матери. Никто не знает и никто не узнает.       Исай забывает. Забывает о смерти матери уже на следующий день, будто так и должно быть. Если Исай ходит приветливо улыбаясь, то Стивен страдает, выпивая очередную бутылку пива, чей сосуд из стекла. Исай сразу же получает неодобрительные взгляды со стороны учеников средней школы, они перешёптываются между собой, что-то пишут друг другу в социальных сетях и подкидывают записки Исаю.       Исай читает всё. Читает и понимает, что люди слишком жестокие, даже если они и такие маленькие. Исай понимает, что люди жестокие, но не понимает, что начинает боятся людей.       Исай приходит домой как обычно, после двух часов дня. Исай оставляет рюкзак на диване в гостиной, идёт на кухню, потому что голоден. На кухне в полусонном состоянии сидит Стивен — его отец, мужчина роняет бутылки, что стоят рядом, неаккуратно проведя ногой. Стекло звенит, падает и катится по полу. Исай берёт мешок для мусора, аккуратно, но быстро складывает бутылки в него.       — Привет, — спокойно говорит он, шурша пакетом. — Тебе стоит пойти поспать.       Стивен что-то бурчит себе под нос, пытается разлепить опухшие глаза, будто не спал пару дней и бухал всё это время. Исай смотрит в его сторону, продолжая складывать мусор. Стивен достает сигарету из пачки, зажимает губами и поджигает её, затягиваясь. Исай демонстративно прокашливается.       — Если так хочется покурить, — парень идёт к окну, открывая его. — То иди на улицу.       Отец игнорирует его уверенные слова, продолжает курить, сидя на кухне. Исай делает вид, что ему всё равно, достает салат из холодильника и ест его, опираясь на столешницу. Стивен пытается подняться, держа в зубах тлеющую сигарету, руками упираясь в стол. Мужчина немного пошатывается, стоя на месте, Стивен направляет к двери.       — Если идёшь на улицу, — начинает Исай, переживав еду. — Захвати мусор.       Стивен будто на секунду трезвеет, берёт почти докуренную сигару в правую руку, удерживая большим и указательным пальцем. Исай не обращает внимания, он слишком занят едой. Стивен стряхивает весь пепел на голову сына, а сигарету тушит о руку Исая.       Исай не сразу понял, что произошло. Исай не сразу понял, почему так случилось. Исай не сразу понял, что он сделал не так. Исай не сразу понял, когда их отношения приняли такой оборот.       Исай стал ходячей пепельницей, маленьким дьяволёнком, убийцей, психом, параноиком, социофобом, а ещё отличной жертвой для издевательств. Исай почти перестал говорить с людьми, но продолжил оставаться человеком.