Фантомные боли

Фантомный вампирский укус саднит руку спустя две недели, а Джейс зачем-то в очередной раз наносит иратце и надеется, что в этот раз уж точно сработает. Парадокс: Алек ничего не чувствует. Нарушение связи начинает пугать, нарушение связи заставляет перерыть кучу книг в библиотеке и не прийти ни к чему более-менее вменяемому. К началу третьей недели Джейс убеждает себя, что начинает одновременно и с ума сходить, и связь с собственным парабатаем терять. У него точно рука ноет, у него точно будто бы свежая рана там, но Алек ничего не чувствует, а у самого Джейса усталость нечеловеческая и боль будто бы только усиливается. Кажется, он теряет рассудок. Кажется, спасать Льюиса ценой собственной крови не стоило. Нефилимы неприкосновенны, ангельская кровь бесценна — весь этот бред повторяется из книги в книгу, бьет его по затылку, а Джейс не понимает, что такого ужасного в паре капель крови. Джейс не понимает, почему проходит почти месяц, а ему становится все хуже и хуже каждый день, хотя давно нет никаких следов на теле. Появляющийся периодически в Институте Льюис почти не раздражает. И это очередной признак трогающегося ума. Особенно потому, что Джейс ловит себя на том, что смотрит ему прямо в рот. Туда — на зубы. Разглядывает клыки и задумывается на мгновение о том, что это может быть решением его проблемы. — Ну-ка пойдем посекретничаем, — бросает он устало, за руку того ловит и за собой тянет, попутно с натянутой улыбкой обещая Клэри ничего не делать с ее дружком. (Как будто не достаточно того, что он его, измученного и истощенного, спас от смерти после смерти.) — Если ты планируешь меня избить и спрятать тело в кладовке, то у тебя ничего не получится, — шутливо отмахивается Саймон. Шипит почти по-кошачьи, обнажая длинные клыки. Джейс сглатывает нервно, указательным пальцем перед его лицом трясет. — Вот именно об этом я и хотел поговорить? — О кладовках? — О твоих клыках. Они выходят из Института, спускаются по лестнице и отходят во внутренний двор, Джейс совсем не замечает, как продолжает сжимать его за руку выше локтя. — А что мои клыки? Джейс куртку задирает, пустое — если не считать пару рун — предплечье демонстрирует. Саймон руки на груди складывает, смотрит на него вопросительно, но вопросов не задает. Джейс глаза закатывает и буквально тычет в кожу. — С тех пор, как я самоотверженно и блистательно спас тебе жизнь... — Не так все было. — ...у меня не проходит жжение. Я молчу про отсутствие концентрации, усталость и потерю фокусировки зрения. — Ты хочешь, чтобы я извинился? — Не совсем. Саймон глаза округляет, даже шаг назад делает, но Джейс его удерживает на месте и не дает уйти, не ослабляя хватку на руке. Саймон понимает, к чему все идет еще до того, как тот открывает рот. — Ты же не предлагаешь... — Просто укуси меня, Льюис. Один маленький укус. Считай, что это эксперимент. Я все перепробовал, ничего не помогает. — И ты решил, что это поможет? Слушай, а у вас разве нет какого-то дурацкого закона против вампиров, мол, что мне нельзя кусать кого-то из вас, потому что это акт агрессии и он приведет к войне? — Ты можешь перестать трепаться и просто сделать, как я прошу? — Вау, крутой парень Джейс Вейланд умеет просить! Он не отпускает его. Скорее разжимает руку и толкает его в плечо. — Пошел ты. Так и знал, что нормальный диалог у нас с тобой не получится. Потом повисает пауза. Потом Саймон оборачивается, будто бы боится, что их кто-то может поймать и говорит тихо: — Ладно. — Чего? — Я сказал: ладно. Но не считай, что это делает нас друзьями. — Пф, — фыркает Джейс в ответ. — Как будто мне нужен такой ущербный друг. — Знаешь что?.. Я ведь могу тебе и не помогать. Но все же помогу, потому что я лучше тебя. Потому что меня беспокоят люди вокруг, а не только я сам. Джейс не знает, почему ничего не отвечает на это. Лишь молча протягивает ему руку и до последнего не верит в успех собственной самоубийственной идеи. Руки у Саймона ледяные. Мертвый, думает Джейс. Он весь мертвый. Сам же видел, как его под землю зарывали. Только эти мысли быстро уходят на задний план, когда бритвенно острые зубы впиваются в руку чуть выше запястья. И то ли дело в яде. То ли в холодном ветру на улице. Фантомные боли наконец-то отступают. Все вообще отступает на задний план, а он, как пьяный, приваливается к плечу Саймона и прикрывает глаза.