Небесное знакомство

— Подонок! — Ненавижу! — А-А-А-А! — стремительно маневрируя между машинами на автостраде, Чимин гневно отбивал кулаками кожаный руль белого Мерседеса — своего новенького спортивного кабриолета. — Иди к черту! — он прокричал кому-то, посигналившему ему вслед и продолжил агрессивно мчаться к своей цели. Он был зол. Нет. Он в ярости. С момента разбитого сердца прошло уже более полугода. Он почти забыл его. Остались лишь мутный образ и воспоминания, все реже всплывавшие в памяти, но до сих пор отзывавшиеся в сердце царапающей болью. Первое время было самое тяжелое, потому что Чимин надеялся. Он как наивный глупец верил, что со дня на день получит сообщение или звонок, а, может, и вовсе встретится с ним лицом к лицу. Он был уверен, что Чонгук без труда найдет его, если захочет. Конечно же, он представлял эту встречу практически каждую ночь перед сном: как он сделает незаинтересованное лицо и выкажет свое безразличие, но его господин Печенька со свойственной ему напористостью не оставит его в покое, пока не добьется, а он, конечно же, добьется. Потому что Чимин безумно скучал. Хотел его увидеть вновь. Соприкоснуться с ним. Просто побыть рядом и послушать его голос, до сих пор волнующей вибрацией отдающийся в сердце. Его смущающие фразы, от которых Чимин хотел спрятаться тогда, позже в виде воспоминаний стали наркотиком, поддерживающим на плаву, он принимал его вместо кофе. Проигрывал их в своей голове, точно мантру, ложно давая себе надежду и собирая еще на сутки рассыпающееся с каждым днем все сильнее сердце. Потому что Чимин влюбился. Так — впервые в жизни. Он никогда не испытывал ничего подобного. Был уверен, что переживания от расставания со своим первым парнем это предел его эмоциональности, а оказалось, что до Чонгука он вообще не чувствовал по-настоящему. »…Эй, Пак Чимин… Мой мальчик… Давай встречаться… Ты мне нравишься…» — атаковали отголоски памяти. Со временем он стал забывать его голос. Осталось лишь фантомное звучание. Но и его было достаточно, чтобы внутри натягивались острые струны и, резонируя противным звуком разбитого сердца, резали внутренности, оставляя лишь месиво, которое даже не изрыгнуть из себя, так и приходилось изо дня в день таскать внутри отвратительный сгусток обманутых чувств. Это сверх бесчеловечно дать вкусить наслаждения именно твоего сорта, для тебя будто сотворенного, а потом лишить без возможности замены. Понимание того, что больше он его не увидит, не услышит, не ощутит на себе его рук, обжигавших желанием, будораживших своей вседозволенностью наносило новые раны, казалось бы, на сердце, со временем которому уже должно быть все равно. Но Чимин долго их ощущал, пытался заменить его незримые глазу следы на своем теле чужими. Но тщетно. Одной единственной ночью Чонгук не оставил и сантиметра без внимания, всего его отметил, заклеймил своими прикосновениями. А Чимин ведь предвидел это, сам себя предупреждал, уговаривал не шагать за край. Но все равно поддался, надеясь, что, может, именно ему суждено было встретить свой идеал, и это будет взаимно. Как бы ни было плохо, человек приходит в себя рано или поздно, потому что защитный механизм психики выстроит нужную схему и выведет своего подопечного из лабиринта страданий. Вот и Чимин, мучаясь слишком долгое для мимолетной связи время, нашел такой выход — стал злиться. В своей злобе он ярко выстраивал сюжет: как им воспользовались, как обманули сладкими (лицемерными) речами, как гнусно надругались над его почти невинным телом и разумом. И ничего, что на деле он был не прочь, еще и сам лез на рожон, но объективность была послана нахрен. Только праведный гнев, только безудержная ярость, которая помогла вымести поганой метлой господина Печеньку из головы. А новый Чимин — этакий отныне хладнокровный красавец, с легкой поволокой надменности во взгляде, не знающий жалости к чужим чувствам, приобретя в магазине жизни масочку бэдбоя, пошел с ней об руку с циничностью и эгоизмом, разбивая сердца непутевых бедолаг, попадавшихся на пути: больше никаких сантиментов, больше никаких чувств. По крайней мере, в ближайшее время точно. Первым, кто попался на его пути, был бывший парень, как он считал — его первая настоящая любовь. Они случайно столкнулись в одном из баров, куда частенько ходили, будучи вместе. С их расставания прошло чуть больше года. Мино, так звали экс-парня, сначала не сразу узнал в роковом красавчике с холодным убийственным взглядом своего бывшего кроху, которого ласково называл мышонок, а после мышкой канцелярской. Чимина от этого коробило тогда и сейчас. — Мышонок? — высокий широкоплечий парень с короткой стрижкой каштановых волос, в строгом синего цвета костюме, зашедший в бар после офиса, в изумлении глядел на Чимина, сидящего у барной стойки и пьющего мартини. — Это ты, Чимин? — Мино все еще не мог поверить своим глазам, видя перед собой яркого блондина с чувственным взглядом, губы которого словно ласкали края бокала, эротично припадая к пьянящему напитку. Он был в узких черных джинсах, такого же цвета кожаных челси, и бежевой облегающей водолазке, через которую прорисовывалась подкаченная фигура; на спинке барного стула висело классическое черное пальто из кашемира, никаких тебе больше растянутых свитеров, протертых штанов и нелепой обуви. Он излучал уверенность и сексуальность. «Вот уж вовремя подвернулся», — подумал про себя Чимин. Он не специально пришел в этот бар, а может быть и нет. Ему вдруг стало жизненно необходимо выплеснуть всю злобу, что копилась несколько месяцев. — Мино, как жизнь? — приглашая присесть, он обворожительно улыбнулся ему. — Поверить не могу. Ты выглядишь… невероятно, — Мино все не мог налюбоваться своим экс-бойфрендом. В основном на откровения пробило именно его. Он взахлеб рассказывал, как жилось ему после расставания, что, мол, сожалел о том, что когда-то с дури наговорил. Философствовал на тему, что ничего на свете не бывает просто так, попутно подводя это к их случайной (не случайной) встрече. Чимину было откровенно плевать, он просто пил и наслаждался своим явным превосходством над этим уже и вовсе не кажущимся, как раньше, столь привлекательным и лучшим во всем мире парнем. Он думал о том, что в его жизни секс был только с двумя мужчинами. И если второй, имя которого хотелось забыть, в Чимине видел сексуальность, то вот первый, который явно считает, что экс у него в «кармане», бросил его из-за ее отсутствия. — Я не встречаюсь ни с кем, а ты? — ласково стал подкатывать к нему Мино, стреляя глазками, облизывая полные губы и незаметно подбираясь своей ладонью к его руке, свисающей с барной стойки. — Я сейчас так одинок, Чимини. — А я вот не обременен отношениями, — безразлично ответил он, как бы давая понять, что в романтике не заинтересован. Мино же не намеревался сдаваться. Он продолжал пускать волны обаяния, уверенный, что его бывший, который когда-то сильно его любил, по крайней мере, так он полагал, просто цену себе набивал. Наказывал его и сожалеть о расставании заставлял таким образом. Чимин же думал о своем скором повышении, о том, что хотел скорее переехать в другую квартиру и, может, завести рыбок. Через какое-то время парни все же покинули бар вместе. Мино, поймав такси, отвез Чимина к себе. Он работал топ-менеджером в международном банке, ни в чем себе не отказывал и жил в просторной квартире в одном из престижных районов Сеула. Мино хотел произвести впечатление на бывшего, показать товар лицом, так сказать. Парочка терять время зря не стала и сразу же направилась в спальню. Кашемировое пальто слетело с плеч уже в прихожей, далее была водолазка, джинсы. В общем, безудержная страсть грозилась тут. После долгих занятий у шеста и в тренажерном зале, тело Чимина преобразилось, что не могло не восхитить бывшего. Чудеса его минета перенесли Мино на новый уровень блаженства. Спасибо хорошему учителю. А вот у Чимина прелюдия никаких звезд в глазах не вызвала. Все-таки они уже давно знакомы. К тому же Мино никогда особо не заботился о его удовольствии. Раньше об этом Чимин не задумывался. Опять же благодаря хорошему учителю, теперь-то ему было с чем, а вернее, с кем сравнивать. Хотя бы смазку использовал и на том спасибо. Мино же был от себя в восторге, впрочем, как всегда. Пыхтел, толкался в Чимина, как обычно в позе догги-стайл, все приговаривал, как скучал. — Боже, Чимин, ты невероятен, — вновь и вновь погружаясь в него, Мино откидывал голову назад и утробно стонал. Он даже толком не попадал по его простате, хотя Чимин и не ждал этого, потому что и раньше такого не случалось. Бывший тем временем набирал темп. Вбивался в него до упора, грубо хватаясь за бедра, кусая его плечи, ускорялся, даже не замечая, что его партнер так и не возбудился. — Мышонок мой, как же я скучал. Я же был твоим первым. Помню, как ты боялся, дрожал в моих руках, — продолжая двигаться, Мино от удовольствия поплыл по волнам воспоминаний. «Нет. Рыбки плохая идея. Вдруг я уеду, кто за ними присмотрит?» — думал о своем Чимин. — Давай забудем прошлое. Я ошибался, признаю, — а Мино продолжал на своей волне. «Может, лучше цветы? Например, каланхоэ — красивое название. Слышал вроде, что это выносливое растение, кажется, означает силу и стойкость». — Давай снова будем вместе! Боже, да! — кончил наконец разговорчивый любовник, резко выйдя из Чимина, который особо и не обратил внимания на конвульсии экстаза позади себя. «Определенно каланхоэ мне подходит, завтра же заеду в цветочный магазин», — принял сейчас важное для себя решение он. В отличие от Мино, развалившегося с довольной ухмылкой на кровати, он удовольствия не получил. Даже толком ничего не испытал, кроме саднящего ощущения в заду, но наконец осознал истинную причину этого бессмысленного полового акта. — Что думаешь, мышонок? — закрутив узелок на презервативе и выкинув его на пол, накрывая простыней свою наготу, уточнил Мино, уверенный, что Чимин мечтал об этих словах, иначе не пошел бы с ним. — Скучно, — равнодушно произнес тот и, выпрямившись, оглянулся на обескураженного Мино. — Сам ты мышонок и секс с тобой унылый и серый. Я даже не возбудился. Чимин стоял на ночной по-декабрьски прохладной улице, кутаясь в пальто в ожидании такси, и смотрел на небо, с которого медленно падали и, оседая на его лице, таяли снежинки. Сегодня он благополучно закрыл гештальт и, оставив своего уже точно бывшего парня, ошарашенного полученным ответом, улыбался новому себе. А к концу декабря он уже паковал вещи, переезжая в новый район, в новую квартиру и новый офис с повышением и отличными перспективами. С этого самого момента жизнь Чимина круто изменится и он в предвкушении. «И вот блять! Приплыли!» — гневился он, все сильнее вдавливая педаль газа в пол. Все ведь было прекрасно. Он отлично проводил время. Работа сулила новые горизонты, ни к чему не обязывающие отношения давали физическое удовлетворение и эмоциональную разрядку. А тут привалило, не разгребешь и сотней лопат. — Президент?! — в голос тарабанило сознание. Всё его спокойствие и равнодушие сдуло как пушинку, стоило встретиться с магнитом черных глаз и самодовольной улыбкой, которые так долго из памяти изгонялись, точно дьявольские происки. Работа над собой даром не прошла, он смог выстоять перед призраком прошлого, но как же бесит, как же злит. — Ненавижу! Некоторое время назад… — В чем дело, Чимин? Ты словно призрака увидел? — удивился Чонгук и коварно улыбнулся. Чимин таращился на него стеклянными глазами. Намного сильно проще было бы с приведением встретиться, а перед ним сейчас вполне из плоти и крови стоял тот самый, чье имя произносить нельзя, потому что оно судорогами в конечностях отзывалось до сих пор. В другой ситуации он бы его сразу не узнал: строгий стиль, зачесанные назад волосы. С открытым лбом лицо Чонгука выглядело иначе — серьезное, даже грозное; его широкие густые брови, как идеально правильное обрамление лица, придавали взгляду особый шарм и магнетизм, сложно было не терять самообладание под его давлением. — Чо… — хотел было начать Чимин, но спохватился. — Господин президент, заместитель начальника отдела маркетинга Пак Чимин прибыл, — поклонился. — Да, да… отдела… Пак Чимин, я услышал и в первый раз, — Чонгук стал приближаться к нему. — Это не те слова, что я хотел услышать. — Господин президент, я не совсем понимаю цель моего визита к вам, — Чимин стал отступать к двери. — С вашего позволения, я вернусь к своей работе, — он уже дернулся к выходу, но вдруг мимо его виска пролетела рука и с силой уткнулась в дверную поверхность. Наступила тишина. Оба в ожидании застыли. Макушкой Чимин ощутил дыхание Чонгука, а спиной легкое прикосновение его тела. Но ничего кроме раздражения не почувствовал. Он хотел было податься в сторону, но не успел. Его щеку обдал легкий ветерок от пролетевшей мимо него второй руки Чонгука, которая с грохотов столкнулась с дверью, замкнув его в кольцо. Чимин резко развернулся, припечатавшись спиной к дверной поверхности. Чонгук нависал над ним, держа руки по обе стороны от его лица, и пристально смотрел ему в глаза. При других обстоятельствах это было бы очень романтично и даже волнующе, но в их случае это дурдом какой-то. Самое настоящее домогательство на работе. Именно об этом думал заместитель Пак, таращась в ответ. А вот Чонгук любовался им. Скользил взглядом по его лицу, остановился на губах — соблазнительных, сочных, с легким сладким ароматом еле заметного блеска, таких желанных, как и прежде. Он медленно стал приближаться к его лицу. — Я сильно соскучился по тебе, Пак Чимин, — произнес он и соприкоснулся с ним лбами, немного поелозив ими. — Это сексуальное домогательство… — замерев, прошептал Чимин, а Чонгук, переместившись губами к его уху, как он помнил эрогенной зоне, усмехнулся от того, как он стал зажиматься в попытке спрятать его. — Можете подать на меня жалобу, заместитель Пак. Прямо сейчас, — произнес он в самое ухо и отстранился, направляясь к дивану. Присев на него, жестом пригласил присоединиться Чимина, так и оставшегося стоять у дверей. — Но для начала обсудим твое обещание. Чимин поправил свой пиджак, волосы и, гневно глядя на Чонгука, ответил: — Господин президент, то, что вы намерены обсуждать, не относится к работе и компании, поэтому предлагаю на этом закончить, — блеснул глазами и снова потянулся к дверной ручке. — Что ж, я ожидал такой расклад. Ты же любишь повыпендриваться, — не заставил себя ждать Чонгук. — Нежелание выполнять свое обещание не освобождает тебя от ответственности. Как думаешь, какую фотографию для начала выложить на сайте компании? Чимин опешил: «Выложить на сайте?». — Фото? — уже вслух переспросил, отпуская ручку. Мысли ворохом закрутились в голове. — «Какие фото? О чем речь?». — Мне кажется ту, где ты как бы насаживаешься, с таким эротичным выражением лица, — Чонгук, глядя в телефон, сгримасничал, прищурив глаза, и выдул характерное «уф», типа горячо. — А? Как считаешь? «Твою ж…» — Чимин прикрыл лицо рукой, до него начало доходить. …Бозе! Какие милашки! Бывшему отправлю… Сфоткай еще так… А вот с этим, как будто я на него сажусь. Да, да, лицо сейчас сделаю посексуальнее… А этот с венками я обниму… «А-А-А-А-А!»— словно Алиса, падающая в кроличью нору, кричал разум Чимина, летящий в бездну осознания. — «Идио-о-о-о-т!». — По-моему, очень горячо. Я, глядя на нее, не одну ночь кончал в кулак, только от мысли, как это может быть кайфово с тобой, — нагло пялясь на шокированного Чимина, Чонгук облизнулся, мельком взглянув в телефон, и снова сделал приглашающий жест сесть. В тот момент Чимин разбил лицо ненавистного «крекера». С шумом распахнул дверь и, вылетев из кабинета, снес по пути монитор, стоящий на столе секретаря; ему уже нечего было терять, поэтому он ушел по-паковски, разгромив все к чертям. В реальности же он, закончив не самый приятный для себя разговор с президентом компании, спокойно вышел из его кабинета, проходя мимо девушки в приемной, мило ей улыбнулся и тихо зашел в лифт, надавливая на кнопку своего этажа до побеления кончика пальца. Для начала Чонгук потребовал приехать к нему домой, как можно скорее, а точнее сегодня же вечером, после работы. Он без тени сомнения пригрозил ему за отказ, раскрыть всей компании его любовь к членам, во всех смыслах этого слова. Чимин покрыл себя отборным матом и сто раз пожалел, что тогда на Чеджу фотографировался с экстравагантными скульптурами на чужой телефон — дебил, не иначе. Если такие снимки увидит мир, а тем более кто-то из компании, весь его образ разлетится, как карточный домик. Пак не мог этого допустить и решил выполнить требование Чонгука. И вот, забив на все свои вечерние планы, он летел по автостраде со скоростью двести километров в час и, кажется, завтра получит не одно письмо счастья за нарушение скоростного режима, но сейчас это единственный способ выплеснуть гнев. Раньше Чимин не особо понимал, как можно наперекор сильным чувствам говорить нет любви, не прощать и отталкивать. А теперь, оказавшись на месте «разбитого сердца», ну очень хорошо понял. Как бы сильно ты кого-то в прошлом ни любил, если тебе сделали больно однажды, а ты, страдая и мучаясь, это смог преодолеть, то вновь с распростертыми объятиями не встретишь обидчика. А тут, помимо разбитых чувств, возмущение брало верх, потому что Чонгук вел себя так, будто ничего не случилось. Словно они вчера виделись. Но для Чимина не один сезон душевных терзаний сменился, ведер для слез не хватало. Жизнь кардинально поменялась. Он больше не тот наивный паренек, что млел от его пошлых фразочек. И как только господин, чтоб его, Печенька, оказался президентом той самой компании, в которую его угораздило когда-то устроиться. Но он же рассказывал про свое место работы. Получается, все это время он знал? И вместо того, чтобы в ногах прощения вымаливать, он с наглой рожей еще что-то требовал и угрожал? — Подонок! Съезжая с автострады, Чимин решил припарковаться недалеко от пункта назначения и все хорошенько обдумать. Во-первых, надо успокоиться, а во-вторых, нельзя поддаваться на провокацию которая, он уверен на сто процентов, будет и не одна. Чонгук еще в офисе на него смотрел, как на добычу голодный зверь, облизываясь. Что-то надо сделать. Предпринять. Чимин должен выдержать давление и выстроить четкие границы между ними. В конце концов, у него своя жизнь тут, между прочим, есть. Проблема была только в его нервной системе: он взвинчен чересчур, а это признак волнения, двусмысленно можно воспринять. Он не сомневался, что Чонгук примет его злость за симпатию. Гораздо красноречивее было бы равнодушие — полное спокойствие и души и тела. Проезжая мимо аптеки, ему пришла гениальная идея. По крайней мере таковой она казалось поначалу. — Добрый вечер, чем я могу вам помочь, — любезно обратилась к нему фармацевт. Седовласая женщина с аккуратно убранными в пучок волосами и в белой, выглаженной форме. — Здравствуйте, у вас есть сильнодействующее успокоительное? — поинтересовался он, рассматривая полки с лекарствами вокруг. — Конечно, какое вас интересует? Есть натуральные препараты, транквилизаторы, в виде таблеток, суспензий, капель, но на многие средства нужен рецепт врача, — уточнила фармацевт. — Мне нужно такое, чтобы на время стать «растением». — Простите? — Я, признаться, не в ладах со своим гневом, а у меня важная встреча с родителями девушки… — Вот как? — фармацевт с интересом слушала. — Я боюсь натворить чего. Они против нашего брака, а она беременная и мы любим друг друга… — О-о-о… Чимин сам удивился своему неожиданному вранью, ему стало совестно, но отступать поздно. — Вдруг я все испорчу. Изобью ее отца или, не дай боже, мать… Поэтому мне нужно быть максимально безэмоциональным, спокойным как удав, понимаете? — он раскрыл свои огромные глаза и взволнованно посмотрел на фармацевта. — Понимаю. Мой сынок Хоши, — работница аптеки решила поделиться в ответ о личном, — бывший боксер. Он хороший мальчик, но у него взрывной характер. Тоже мучился из-за этого и избил отца… — Родного? — глядел на неё с сочувствием Чимин. — Святого… — Бо́жечки… — от изумления даже прикрыл рот ладонью. — Вот именно. Но благо этот отец оказался мошенником, так что все обошлось, — успокоила фармацевт. — Благо, благо, — с облегчением покачал головой Чимин. — Так что мне хорошо знаком этот недуг с неконтролируемым гневом. Есть одно американское средство в таблетках — новинка. Действует почти сразу и продается без рецепта, но, — фармацевт внимательно посмотрела на заинтересованного парня. — Но? — он достал кредитку. — Важно принимать его строго по инструкции и не превышать суточную дозу, иначе будут очень неприятные последствия. — Последствия? — Помимо эмоционального спокойствия, весь ваш организм «успокоится». Везде, — как бы намекая, фармацевт жестом головы указала ниже пояса. — Ходить будет сложно? — не очень понял он, уточнив. — Ваш «друг» заснет на время. Скорее всего тело обмякнет, реакция станет заторможенной, в общем, как вы говорили — станете растением. Как бы чего плохого не подумала ваша беременная девушка. — Ааа, да ничего. Я понял. Спасибо. Беру. «Возможна временная потеря внимания… Запрещено вождение автомобиля… Возможно временное отсутствие эрекции… Возможно временное снижение зрения… Возможно… Долговременный прием может вызвать общую слабость, снижение аппетита…» — сидя в машине перед домом Чонгука, он внимательно изучал инструкцию. Немного поразмыслив, решил для абсолютного успеха выпить тройную дозу, уверенный, что предупреждения на лекарствах обычно преувеличивают. Через несколько минут почувствовав себя хорошо, даже очень расслабленно, умиротворенно, Чимин вспомнил, что его ждут. Вышел из машины и совершенно без каких-либо эмоций направился к высотному зданию. Поднявшись на последний этаж, где располагался пентхаус президента Чона, он еще раз мысленно себе пожелал удачи и вышел из лифта. — Всего доброго, господин Чон, — на входе Чимин столкнулся с миловидной дамой в униформе домработницы и, поклонившись ей в ответ, остановился. — Всего доброго, Мари. Спасибо тебе, — к нему навстречу вышел хозяин роскошной квартиры, выглядящий совсем не так, как в офисе: черные волосы, мокрые, небрежно свисавшие на лицо, прям как тогда в летний день на острове, приятный аромат геля для тела давали понять, что он недавно принимал душ; черные спортивные штаны, белая обтягивающая майка, демонстрирующая рельефы груди и пресса, сверху накинута светлая легкая рубашка и босые ухоженные ноги. Внешний вид Чонгука был по-домашнему уютный, но у Чимина создалось впечатление, что он тщательно готовился к его приходу. А если совсем откровенно, он выглядел потрясающе. В этот момент Чимин поблагодарил себя за тройную дозу успокоительного, потому что держать себя в руках было бы сложно. Тот самый случай, когда мозг и желания тела шли вразрез. Разумом он бы понимал, что должен отвергнуть Чонгука, а вот прикоснись тот даже случайно этими шикарными руками к его плечу, Чимин бы растаял. Потом пожалел бы, но точно растаял бы. А благодаря своему гениальному плану, сейчас он точно «айсберг в океане» и этот черноглазый «Титаник» разобьет своим льдом на раз два. — Чимин, все же приехал? — притворно удивляясь его появлению, Чонгук улыбнулся и приблизился к нему. Чимин же, убедившись что они остались вдвоем, сразу перешел к делу. — Господин президент, я пришел с одной единственной целью. Удалите фото, пожалуйста. — Ну что за официоз, мне нравилась твоя дерзость, когда ты бесстыдно называл меня по имени. — Вот как? Отныне буду обращаться к вам только официально, господин президент, — Чимин натянул издевательскую улыбку и театрально поклонился в ответ. — Все шутишь? — Чонгук резко к нему подался и приобнял одной рукой. Однако, к его удивлению, никакой реакции со стороны Чимина не последовало. На его лице не дрогнул ни один мускул. Чонгук отодвинулся, пристальным взглядом окинул его и, недовольно цокнув, направился в сторону просторный кухни, где был накрыт стол на двоих, приглашая гостя следовать за ним. — Я попросил Мари приготовить для нас блюда средиземноморской кухни, — Чонгук подошел к высокому бару и достал две бутылки вина. — Какое предпочитаешь, красное, белое? — поинтересовался он у гостя. — Я за рулем, — Чимин сразу отказался от выпивки. — И вообще, думаю, все это было ни к чему, — он взглядом указал на накрытый стол. — А ты планируешь куда-то сегодня поехать? — усмехнулся Чонгук, отставляя бутылки на столешницу кухонного гарнитура. — Господин президент, вы, наверное, не совсем понимаете положение дел, — чуть увереннее, чем ожидал, начал Чимин, а Чонгук, скрестив руки на груди, облокотился спиной к гарнитуру и с интересом его разглядывал. — Я являюсь сотрудником вашей компании, если вы вдруг забыли, мне кажется не уместно такому важному человеку вести себя столь низко. — Ты потрясающе выглядишь, Чимин. Подкачался, железом увлекся? — не обращая внимания на «мелочи» жизни, Чон продолжал о своем. — Сними пиджак, хочу рассмотреть тебя получше, — улыбнулся, закусив губу. — А лучше все сними. Я соскучился. Очень. Удивительно, подумал Пак, пребывая сейчас в очень странном состоянии, как будто глядя на себя со стороны. Он словно был заперт в собственном спокойствии. Внутри бушевало негодование, хотелось стереть, желательно кулаком, с чужого лица довольную ухмылку; хотелось заставить согнуться пополам и вымаливать прощение за причиненные душевные страдания, а самое главное за отвратительный обман. Получалось, Чонгук прекрасно знал, что Чимин работал в его компании. Знал, но ничего не предпринял раньше, еще и с наглым видом заявляет, что соскучился - ложь. У Чимина зубы скрипели от злости, он руками прутья своей клетки с силой обхватывал и разогнуть стремился, чтобы вырваться наружу и дюлей надавать обидчику. Но все это было где-то глубоко внутри и под контролем препарата, а снаружи он сама безмятежность и спокойствие, ни один нерв не дернулся на лице и даже голос не дрогнул. Он опустил глаза и, вновь взглянув на Чонгука, обреченно выдохнул. — Если бы я знал с самого начала, кто вы, господин президент, между нами ничего бы не было, но и вы вели себя не честно по отношению ко мне. — Что ж, если тебе так нравится «выкать», то хотя бы обращайся ко мне вне компании «господин Чон». Это даже забавно будет, особенно в постели, — Чонгук подошел к нему вплотную. — А наедине можно даже «господин Печенька», — провел ладонью по подбородку, большим пальцем зацепив его нижнюю губу, но Чимин даже не дернулся. Реакция, как у столба. — Господин Печенька в прошлом, — холодно ответил он. — Уверен? — усмехнулся Чонгук. — Для прошлого я слишком реален и стою тут перед тобой. Но да ладно, обсудим это немного позже, а сейчас предлагаю поужинать. Мари прекрасно готовит, уверен, пальчики оближешь, — ухмыльнувшись, он облизнул свой большой палец, которым трогал губу Чимина и направился к столу, поманив его за собой. «Какого черта ему нужно? Индюк напыщенный, дать бы леща по наглой роже!» — где-то глубоко внутри чиминовское негодование, ярость и удивление сидели на скамеечке спокойствия и наблюдали за происходящим снаружи через два симпатичных зеркала души — невозмутимые глаза Чимина. — «Он что, дубина непробиваемая, подкатывает ко мне? Идиот какой-то, неужели не понятно, что поезд ушёл?» — размышлял он, уже сидя за столом. Все-таки приготовленная еда вкусно пахла и вызвала аппетит, а он, из-за утреннего сюрприза, даже не пообедал. Спасибо господину, чтоб его, президенту… — Я был не в курсе, что ты работаешь в одном из моих офисов, — прервал молчание Чонгук. — Ты упоминал что-то о работе, командировке, но по правде я не знаю всех сотрудников огромной компании. Если совсем откровенно, то и названия мелких филиалов тоже, учитывая, что их много и за них отвечают руководители на местах. Поэтому не думай, что я умолчал об этом или прикидывался, что не в курсе, — казалось, оправдывался он. — Это не имеет никакого значения, господин президент. Я об этом не думаю и никогда не думал, — все так же холодно отвечал Чимин. — Вот как? А по твоей реакции с утра мне показалось, что ты обижен, — отправляя вилку с кусочком стейка в рот, Чонгук внимательно наблюдал за Чимином, который замер на мгновение и, отложив приборы в сторону, посмотрел в ответ. — Мне интересно, когда вы узнали, что я работаю в компании? — Я сделал запрос вскоре, как покинул Корею. Сеул огромный, я и не подумал искать тебя так близко, — улыбнулся Чон. — И все же вы узнали, что я ваш сотрудник, однако не спешили об этом сообщить, — спокойно произнеся это, Чимин продолжил есть вкуснейшую рыбу под гренобльским соусом. — Верно. Узнал и был удивлен как тесен мир. Но и рад, даже горд, узнав про твои успехи, — подмигнул. — Издеваетесь? — кажется, что Чимин начал злиться, выяснять отношения, но на самом деле говорил все сдержанно, даже слегка со скучающим видом и вообще плохо напоминал себя прежнего. Это ставило в тупик Чонгука, который ожидал бурной реакции, но, судя по всему, Чимина и правда не волновало его внезапное появление. — Я был вынужден уехать в то утро. Мне пришлось из-за бизнеса покинуть страну на несколько месяцев. Пойми правильно, я не был уверен, что ты истолкуешь мои действия верно, узнав, кем я являюсь. Поэтому и решил дождаться личной встречи. «Одного единственного «привет» было бы достаточно, бессердечный ты сухарь», — подумал Чимин, но озвучивать не стал. Он здесь не для этого. Его уже пережитые чувства остались в прошлом, и сейчас он твердо решил, что больше с этим человеком связываться не будет. — Спасибо за ужин, еда была действительно великолепной, — Чимин вытер губы салфеткой и, не желая больше копаться в воспоминаниях, встал из-за стола. Он намеревался поскорее уйти, направляясь к выходу. Для него все это осталось в прошлом. Слишком сильно он переживал и повторения не хотел, тем более теперь, когда узнал, кто такой Чонгук и как он легко решает, что для кого будет лучше. — Куда-то собрался? — Чонгук тоже закончил с едой и поднялся вслед за ним. Чимин на самом деле чувствовал себя нехорошо, тело стало обмякать, нужно было срочно покинуть это место, думал он. Судя по поведению Чонгука, отступать тот не собирался, а он даже сопротивляться не смог бы в случае чего. — Пожалуйста, удалите фотографии и запись, господин президент, и забудем все, как недоразумение. — Недоразумение, значит? — раздраженно переспросил Чонгук и медленно стал наступать, чем вынудил Чимина пятиться от него, до тех пор, пока позади не возникло препятствие в виде стены. Он прикоснулся спиной к твердой поверхности, когда Чонгук уже вплотную подошел к нему, и почувствовал, как стали неметь кончики пальцев на руках и это, блин, не метафора к описанию поднимающегося из недр тела возбуждения. Это ужасающая реальность в виде болевых ощущений. Он буквально начал терять контроль над своим телом. Прикрывая глаза от неприятных покалываний в конечностях, которые усиливались с каждой минутой, он только и мог, что опустить руки, словно тряпичная кукла и прижиматься сильнее к стене, чтобы не упасть. Чонгук знал, что он блефует насчет своих чувств к нему, иначе как объяснить его состояние. Он вот–вот сознание потеряет от волнения и желания перед ним. — Как же ты мил, Чимини, и хочешь мне сказать, что все, что между нами было — недоразумение? — он приблизился к его лицу и стал водить по нему носом, параллельно вытягивая его рубашку из брюк. И вот уже руки блуждали по крепкой груди с шелковистой кожей и мягкими сосками, приятному рельефному животу. Чонгук начал возбуждаться, сильнее вжимаясь своим достоинством в Чимина, а тот с ужасом понимал, что не чувствует ничего. Ощущение, как от местной анестезии: там как бы что-то вроде происходит, но как будто не с тобой. — Прошу, прекратите, — внезапно произнес он серьезным тоном, что заставило Чонгука остановиться и посмотреть в его глаза. — Меня это больше не трогает. Более того, мне неприятно. Остановитесь сейчас же, — Чимин сказал, как отрезал, но Чонгук не был бы собой, откажись он так легко от своих намерений. «Ломается, как всегда, а меня это только сильнее заводит», — подумал он и с довольной ухмылкой просунул руку ему в брюки, но резко остановился, потому что в отличие от него, в чужих штанах «мороз и стужа». — «Как так, почему он не реагирует?» Недоумевал Чонгук, будучи уверенный, что, несмотря на слова, тело выдаст настоящие чувства своего хозяина. Только, судя по его реакции, а вернее ее отсутствию, Чимин не блефовал. Чонгук вытащил свои руки из чужой одежды, отстранился, и озадаченно взглянул на Чимина. Тот же с отрешенным видом с трудом заправил рубашку непослушными пальцами, выпрямился и посмотрел в ответ. — Кажется, вы сами убедились: меня не трогают ваши действия, цель моего визита не развлекаться с вами и уж тем более в постели. Я прошу больше не беспокоить меня чем-либо, кроме работы. Всего доброго, господин президент, я пойду, — Чимин поклонился и направился на выход, оставив оторопелого соблазнителя-неудачника стоять наедине со своим шоком. Чимин уже спускался в лифте, когда до него стали доходить две вещи. Первое: он дебил, что превысил дозу и сейчас, кажется, потеряет сознание, а второе — он чертов гений, иначе попал бы в лапы зверя. Чонгук, хотя и настойчивый, не насильник все же, так что задуманное удалось. Он дал понять ему, что не игрушка для развлечений. — «Так то, Крекерок!» — упивался своей маленькой победой Чимин. «И все же я дебил», — думал он, облокотившись на свою машину, понимая, что конечности ватные. Он даже нормально ключи держать не в состоянии, а возвращаться в логово озабоченного президента не вариант и просить о помощи тоже. Полезут вопросики и все представление провалится. Ситуацию спас звонок от человека, с которым Чимин договаривался провести сегодняшний вечер. Он с трудом достал телефон из кармана и носом провел по экрану. — Чими, как ты? — из трубки послышался немного разочарованный голос. — Плохо… — не врал. — Что случилось? — интонация сменилась на обеспокоенную. — Я стою возле машины, но не могу управлять ей, все тело онемело. — Ты можешь скинуть мне геолокацию, я приеду за тобой. — Сейчас попробую, — Чимин сбросил звонок. С помощью плохо управляемых пальцев и носа отправил мессенджером свое местоположение и продолжил держаться изо всех сил на ногах, которые грозились с минуты на минуту повалить тело своего непутевого хозяина на землю. Чонгук с бокалом коньяка сидел в кресле и недоумевал: его впервые отвергли и так позорно. Пред ним не могли устоять ни женщины, ни мужчины, но тут, гордость была задета. В чем причина такой холодности. Он помнил их ночь, она была незабываема. Кажется, он именно это на прощание оставил в маленькой записке, давая намек на продолжение. А что же получил взамен? Резко отставив бокал, он решил проветриться и вышел на террасу, сразу же вылавливая взглядом знакомую фигуру у автомобиля внизу. Чонгук довольно ухмыльнулся, видя, как Чимин потерянно облокачивался на машину. Судя по его виду, он сомневался. Наверно передумал, а вернуться гордость не позволяла или страх. «Глупенький…» — Чонгук по-доброму усмехнулся и уже хотел спуститься, но заметив въехавший на парковку знакомый автомобиль, остановился и стал наблюдать. — А он что тут делает? — заострился его взгляд. В это время Чимин облегченно вздохнул, увидев знакомое лицо. Приехавший за ним спаситель уже помог ему сесть на пассажирское сидение и заботливо пристегнул его ремнем безопасности. — Чимин, что ты забыл в этом месте? — Я заблудился… — еле шевеля языком, ответил. Он держался до последнего, но сейчас тело окончательно перестало его слушаться, и он стал терять сознание, проваливаясь в забытье. — Я отвезу тебя к себе, — произнес спаситель, заводя мотор, а через пару мгновений, под пристальный взгляд пары черных глаз, оба автомобиля благополучно покинули пределы парковки. — Как интересно.