The Take Over Your Blood

We do it in the dark With smiles on our faces We're dropped and well concealed In secret places

      Иссиня-серый, что просачивается сквозь шторы и еле-еле освещает небольшую спальню с её шкафом, тумбами, небольшим столиком, стулом и двухместной кроватью, сияет ещё ярче, когда глаза привыкают к практической темноте. И двум ярким точкам, светящимся каким-то совершенно волшебным образом. Волшебным для Пита.       Это совершенно точно глаза, потому что в любом другом объекте не может просматриваться настолько сильная неуверенность. Майки действительно был не до конца уверен в том, что они собрались делать.       Они лежат на кровати, Вентц голый, и от Майки его отделяет только одеяло. А вот на Уэе халат, который изначально принадлежал Питу, но устоялся за Майки, и это была не единственная вещь, которая вот так вот сменила владельца, оставаясь при этом в доме Вентца.       Парни пока что просто сидели практически напротив, но в глаза друг другу не смотрели (Пит рассматривал каждый оттенок радужек Майки, пока сам Майки смотрел куда-то в область одеяла, скрывающую грудь Вентца). Питу хотелось уже что-то сделать, только вот Уэй как будто ничего не замечал. Он наблюдал и думал о чём-то. Было видно, как на его лбу проступает пот, глаза, немного стеклянные, смотрят на одеяло так, будто хотят его загипнотизировать, и только рука Пита, держащая Майки за запястье, спасала. Вентц стал аккуратно поглаживать участок кожи пальцами, и парень напротив него чуть громче задышал.       — Майки, всё хорошо?       — Думаю, да. Просто мне страшно, что я могу причинить вред.       Пит произносит совершенно наивную фразу, которая помогает только потому, что прозвучала из уст Вентца:       — Ты никогда не причинишь мне боль, я знаю.       Майки усмехается как-то немного грустно.       — Хорошо, тогда давай начнём. Мне нужно всё приготовить.       Он встаёт, поправляя халат, чтобы не оголить ничего раньше времени, и проходит к своему рюкзаку, что лежит рядом с входной дверью. Он синий и просто огромный, набитый миллиардом вещей. Ощущение, будто Майки собирался в поход, а не трахаться. В голове тысяча и одна мысль, особенно размышления по поводу того, что бы с собой взять. В итоге Уэй не мелочится и берёт рюкзак за ручку, утаскивая в спальню. Пит смотрит заинтересованно.       — Зачем тебе так много всего?       — Ну а вдруг что-то случится.       — Например?       — Ну, я не смогу прокусить твою кожу или ты ударишь меня по башке, пока я пытаюсь пить твою кровь.       — Боже, я понимаю, что мы делаем это в первый раз, но не может же быть всё настолько плохо?       — Я тоже не знаю. До этого я пил кровь всего два раза и по пьяни, даже запомнить ничего толком не удалось.       — А что потом было?       — Да ничего. Это были мои друзья, они сами предложили, я согласился, а потом мы проснулись и практически ничего не помнили       Пит не стал ничего отвечать. Задумавшись над чем-то, он смотрел в одну точку, и возможно вам могло бы показаться, что он думал о чём-то важном и серьёзном, но на самом деле это было что-то типа «насколько большие ноги у Йети» (спойлер: примерно пятидесятого размера). Майки в это время достал из рюкзака небольшую бутылку с чем-то внутри, ватные диски в прозрачной маленькой коробке и упаковку пластырей. Он положил всё на прикроватную тумбочку и плюхнулся на кровать, прямо на охнувшего Пита.       — Ты охуел?!       — Не больше тебя. — Майки переворачивается на живот и привстаёт на локтях, придвигаясь к лицу Вентца ближе. — И, вообще-то, даже меньше.       Наверное, на такое предполагалась реакция. Наверное, что-то типа грозного и громкого «да пошёл ты нахуй!» (или что-то более грубое, потому что Майки и правда скоро пойдёт), а, может, громкого удара по матрасу. Более того, Пит собирался сделать всё это сразу, пока не увидел, насколько близко перед ним оказался Уэй, и не почувствовал, как быстро он утянул Вентца в долгий и немного мокрый поцелуй.       Губы Майки всегда были идеально мягкими. Он не выходил без бальзама на губах и всегда носил в кармане какое-нибудь средство для губ. Фотография Майки могла бы стоять в словаре рядом со словом «чистота», потому что это правда было про него. Возможно, это его пристрастие к порядку появилось из-за хорошего обоняния вкупе со слишком ароматными гелями для душа, возможно из-за желания произвести впечатление, или это были отголоски перфекционизма — Питу было всё равно на это. Все отделы мозга затихли, в голове остались только вакуум и жар от ощущения губ Уэя. Сколько бы они ни целовались, сколько бы ни поставили засосов, сколько бы ни занимались сексом, каждое действие было как первое, и сердце замирало всегда так же.       За эти несколько десятков секунд Майки довольно-таки сильно переместился с места на место, так что сначала Пит, немного пришедший в себя после поцелуя, не понял, как быстро Уэй из практически лежачего состояния перекочевал к нему на колени. Вентцу практически необходимо было касаться своего парня, так что теперь он придерживал Майки в месте, где талия переходит в бёдра. Сам Майки на это слегка улыбнулся и вновь оказался близко до невозможности к лицу Пита.       Вампиры редко используют свои зубы на ком-то из-за опасения, что могут так прокусить кожу, а это будет не очень хорошей идеей, особенно во время секса. Поэтому пока что Майки не стал кусать губы Пита или делать с ними что-нибудь ещё — он припал к нижней губе и стал медленно её посасывать. Пит на это его действие приоткрыл рот то ли от удивления, то ли от незнания, что он может сделать ещё в данный момент. Такая реакция была Уэю совершенно на руку: его язык проскользнул Вентцу прямо в рот, желая исследовать каждый уголок, наверное, в тысячный раз. Пит только сильнее сжал свои руки на чужом месте-где-талия-переходит-в-бёдра и глухо застонал, создавая еле ощутимые вибрации во рту (не только своём). Майки медленно прошёлся языком по зубам Пита. Они были острыми, но не сравнимы с клыками Уэя. Вентц поймал своим языком чужой и аккуратно сплёл их, ощущая себя где-то на грани между необычайной любовью и огромным возбуждением. А потом он решил сделать небольшой реванш и прошёлся по зубам Уэя очень медленно. Майки слегка задрожал в руках Пита.       — Я решил, что лучше сначала укусить тебя хотя бы один раз, а потом продолжить, — говорит отпрянувший Майки, слезает с ног Вентца и дотягивается руками до бутылки с ещё неизвестной субстанцией внутри, кладёт её на кровать и то же самое проделывает с ватными дисками.       — А что там? — спрашивает Пит, когда Майки открывает бутылку.       — Спирт с водой.       — Это чтобы я выпил?       — Ты дурак? Нет, конечно, я буду этим протирать твою руку.       — Зачем? — Майки льёт немного спирта с водой на ватный диск и начинает медленно протирать предплечье Пита.       — Чтобы не заразиться от тебя чем-нибудь.       — И чем, например?       — Я уверен, что у тебя бешенство.       — А я уверен, что это я от тебя заражусь бешенством.       — Ой, заткнись.       В такой темноте не видно, как рука Пита с жидкостью на ней блестит, но возможно это и к лучшему: так она выглядит менее аппетитно, и вряд ли Уэй выпьет больше нужного.       Майки смотрит на руку с интересом, рассматривает кожу пристально и заинтересованно, хоть и пробовал её на вкус несколько раз до этого. Становится вдруг очень волнительно.       — Я укушу не сильно, чтобы не осталось особых следов.       — Кусай так, как хочешь, на мне всё быстро заживает, — возражает Пит, готовясь к тому, что будет дальше. Это ощущалось так торжественно, словно Вентца наделяли чем-то особенным. Наверное, так и было.       — Что ж, ладно…       Майки прислонился к коже предплечья губами. По ощущениям она мягкая, чуть холодная и, конечно же, влажная. И пахнет чем-то медицинским (интересно, чем же). Майки вдохнул, призывая себя сосредоточиться и не беспокоиться. В его голове сейчас очень громко тикали стрелки часов, отсчитывая секунды до укуса.       «Пора», — думает Уэй и резко прокусывает кожу в ожидании металлического привкуса. Рука Пита слегка дёрнулась, но, удерживаемая пальцами Майки, подвинулась совсем незначительно и не помешала всему процессу. Вентц смотрел заворожённо. Он чувствовал боль, что была довольно резкой и накатывающей, но это всё не приносило такого сильного дискомфорта. Эта боль — как вынужденная трата. Трата за то, чтобы ощущать губы Майки на своей руке, чувствовать совершенное единство, будто они подписывают друг с другом негласный договор о верности (они подписали такой в день, когда Уэй вложил в руку Пита свою) прямо в эту секунду, а ещё, несомненно, за то, чтобы видеть Майки таким: с приопущенной головой, закрытыми глазами и сосредоточенностью, граничащей с полным расслаблением и блаженством. Хочется, чтобы этот момент длился вечно, но вот от руки Вентца отрываются губы, Майки с чуть округлёнными глазами, спрашивает, нормально ли всё прошло.       — Ты обязан делать так чаще.       Уэй смотрит чуть скептично.       — У тебя кровь кончится.       — Да ничего не кончится.       — Поверю наслово, — говорит Майки и вновь стремится к руке, чтобы отпить несколько капель крови. Он улыбается и немного опускает края одеяла, оголяя грудь и половину живота Пита.       Майки проводит языком по коже. На груди остаются красноватые следы, и, наверное, такими можно было бы нарисовать мировой шедевр, но только если бы Уэй не считал, что вздохи Пита намного красивее возможного результата. И всё-таки Майки немного размазывает красные дорожки, когда тянется к Вентцу за поцелуем, параллельно держась за его грудь. Всё происходит очень медленно, и кажется, что их мир вращается вне времени.       Пит всё ещё держит Майки за талию, теперь руками подтягивает его ещё ближе. Уэй выдыхает сквозь поцелуй и ставит руки с двух сторон от вентцевой шеи. Они постоянно целуются, будто насыщаются кислородом друг от друга, делятся целым миром, когда вот так вот прикусывают губы друг друга и проводят языками по каёмке зубов. Майки немного неловко ёрзает по стояку Пита, но уже спустя несколько секунд раскрепощается и делает это намеренно, Вентц рвано выдыхает в поцелуй и прижимает Майки руками ближе к своему паху.       Уэй первый и стонет. Закрытые глаза незаметно для всех немного закатываются, когда Майки чувствует всё более сильное трение. Пит ловит стон губами, активнее двигает бёдрами, но слышит пока что только быстрое дыхание и чувствует, что Уэй разрывает этот поцелуй, убирает руки и удобнее садится Вентцу на бёдра, собираясь стянуть одеяло ещё немного.       — Не-е-ет, сначала я сниму с тебя халат, потом делай, что хочешь.       — А вот и нет, это я сначала стяну с тебя одеяло, и посмотрим.       Этот спор мог бы продолжаться очень долго, потому что парням упорства не занимать, но сейчас Майки просто слез с Пита и одним движением «освободил» его от оков одеяла, практически бесшумно усмехаясь. Вентц не понял точно, как ему реагировать. С одной стороны, он уступил своему парню, с другой стороны, наконец-то хоть кто-то из них разделся, а ещё было сложно не наблюдать за зубами Майки.       — А я могу… потрогать твои клыки?       Почему-то сегодня эта фраза звучала очень неловкой, и это странно, если знать, сколько раз Пит проводил пальцами по зубам Уэя. Это приносило очень странный кайф обычно, а сейчас приносило небольшой страх и вместе с тем даже большее возбуждение, чем обычно.       — Почему ты вообще об этом спрашиваешь? Можно, конечно.       Услышав согласие, Пит удобно взял Майки за подбородок правой рукой и большим пальцем проник в рот через приоткрытые губы. Уэю не особо нравилось в такие моменты как-то засасывать палец Вентца или творить что-то ещё, он уверен, Питу это тоже не нравилось. Но вот когда они делали это, поменявшись ролями, всё будто расставлялось по полочкам.       Майки нравилось в моментах ощущать себя таким: беззащитным и податливым. Это минутное чувство, заканчивающееся попыткой доминирования со стороны Уэя, но всё же эта минута всегда была одной из самых прекрасных частей процесса. Вот и сейчас Майки млел от того, как руки Пита держат его почти мёртвой хваткой. Хотелось запрокинуть голову или выпустить из себя слабый стон, но это портило ту самую атмосферу, и именно поэтому Майки просто выдохнул (очень громко выдохнул) и сжал в руках одеяло, когда Пит обхватил его плечо, чуть надавливая.       Всё быстро закончилось, когда Майки в итоге слегка прикусил палец во рту, и Вентц сразу убрал руку от его лица. Незамедлительно Уэй опустился ниже, обдавая дыханием низ живота Пита и проходясь по нему губами. Это было странно: то, как Майки иногда просто проводил губами по коже, не целуя, не пролизывая… да и вообще ничего такого не делая. Но ещё страннее было то, как Пит приподнимал бёдра, когда Майки делал с его кожей это.       У Вентца встал ещё до того, как Майки скинул одеяло, и это не удивительно. Уэй немного хищно улыбнулся, оставил прощальный поцелуй на животе и обхватил рукой основание члена Пита. Вентц резко вдохнул, чуть вскидывая голову. Майки внезапно захотелось, чтобы Пит просто дрожал от удовольствия и захлёбывался в стонах. Сделать так, чтобы комната пропиталась несдерживаемыми вскриками и бессмысленным бормотанием, которым Вентц «страдает» перед оргазмом.       Не раздумывая слишком долго, Майки наклоняется и осторожно проводит языком по всей длине. Пит немного вздрагивает и разводит руки в стороны, сгибая, будто готовится сжимать или царапать простынь. Ему не хочется издавать звуков, ему хочется слышать и чувствовать, как Майки сжимает губы вокруг его члена, совершая поступательные движения языком, и медленно вбирает его до тех пор, пока не касается носом лобковых волос. Пальцы Уэя делают какие-то странные движения, словно Майки квалифицированный массажист, но на самом деле они просто не могут найти себе места. Пит наплевал на свой секундный план, из его уст невольно вырываются полувыдохи-полустоны и кружат по комнате, чувствуются всеми клетками тела, даже в поджимающихся пальцах ног (у обоих парней). Майки не причмокивает громко, как будто помнит правила за столом, даже когда делает — господи боже — минет. Иногда Питу кажется, что некоторые правила вбиты в голову его парня намертво, как потребность пить кровь или любовь к Вентцу. Пальцы Майки нашли довольно удобное место и теперь массировали яйца и основание члена Пита. И вот это уже ощущалось слишком хорошо, Уэй понимает это, когда чувствует, что корни волос нежно, но всё же чуть требовательно придерживают руки Вентца. Майки издаёт слабый стон, который перехватывает Пит, когда ощущает вибрацию на своём члене. Он так прекрасно звучит, думает Уэй и заглатывает даже сильнее, чем обычно, быстрее двигая головой. Теперь движения быстрые, язык работает ещё аккуратнее, пальцы работают ещё активнее. Майки слышит уже намного более громкие стоны. Он знает, как добиться того, чего хочет. Вот уже хочется заглотнуть до основания, как… пальцы Пита сжались на коже головы сильнее.       — Хватит, я не хочу кончить раньше времени.       — А я хочу, чтобы ты трахнул мой рот, пока я растягиваю себя.       — Блять, если ты думал, что эти твои слова не сделают мой оргазм ближе, то ты ошибался.       Майки закатывает глаза.       — Сожми свои ёбаные пальцы у основания и получай удовольствие. Но, — Уэй наклонился к Питу, — я хочу растянуть себя пальцами, смазанными твоей слюной.       — Ты… господи боже, хорошо, я вылижу твои пальцы.       — Вот и прекрасно, потому что я как раз собирался засунуть три в твой рот.       Питу не хотелось ничего отвечать. Возможно, из-за того, что он готовился к ощущению пальцев Майки в своём рту, а, возможно, из-за того, что эти самые пальцы уже протолкнулись в его рот, требуя особого внимания. Пит сжал свои губы вокруг пальцев, проталкивая их ближе к горлу. В какой-то момент он остановился и начал засасывать кожу, параллельно помогая языком доставить Уэю ещё больше удовольствия. Вентц в какой-то момент обратил внимание на то, что Майки сидит уже в районе его живота, и рука отлично дотягивается для того, чтобы развязать пояс этого грёбаного халата. Пит чувствует, как на секунду задрожал Майки, когда теперь его грудь, торс (и дальше по списку) оголились. Ещё сильнее он задрожал (уже в коленях), когда почувствовал рука Вентца оборачивает руку вокруг его члена и быстро двигается. Уэй сам начинает то проталкивать пальцы, то выскальзывать ими изо рта Пита. Он трахает рот своего парня, его парень охуенно быстро ему надрачивает, иногда останавливаясь и просто поглаживая головку.       И это быстро заканчивается, когда Майки, издав глухой стон, говорит:       — Всё… хватит.       Пит мгновенно останавливается, убирает руку с уэевского члена и размыкает губы.       — А теперь приподнимись на локтях, чтобы тебе было удобнее толкаться. Так как ты не сможешь контролировать, когда кончишь, я сделаю это, когда будет нужно.       — Ну, хорошо. Ты уверен, что так будет удобно?       — На все сто, давай уже.       Вентц слушается Майки и на этот раз. Теперь кажется, что приподнимать бёдра в таком положении будет несложно. Но, возможно, это будет медленно.       — Вряд ли я смогу делать прям быстрые толчки.       — Мне поебать, я просто хочу, чтобы ты трахнул мой рот, и неважно, в каком темпе.       Майки иногда становится слишком властным в постели. Это смотрится особенно странно после того, как он бережно и боязливо поначалу укусил Пита. В Уэе пробуждается что-то вроде древнейшего зла. Он мокро целуется, громко стонет и грязно ругается. Майки слишком голоден до секса.       Оказавшись на ногах Вентца (потом приподнявшись, раздвигая ноги), Уэй наклонился максимально близко к его члену, приставляя орган к губам. Майки выгибает спину, поглаживая вход пальцами. После первого толчка и постанывания Пита он входит на полторы фаланги внутрь, медленно продвигаясь дальше. Вентц ощущает слабые вибрации из-за того, что Майки иногда издаёт короткие, прерывистые, но стоны, когда ощущает очередной толчок или проталкивает палец глубже.       Они знают поведение друг друга настолько хорошо, что сами удивляются. Пит знает, когда Уэй стонет особенно глубоко и протяжно (через несколько секунд после того, как входит третьим пальцем), и поэтому не удивляется тому, что стонет сам. Знать, кто и что сейчас будет делать, — это одно, ощущать всё это, пусть и в сотый раз — совершенно другое. Вентц не удивляется, когда Майки начинает двигать головой так, чтобы ещё глубже вобрать член в глотку, но стонет неимоверно громко, когда Уэй так делает.       Даже с выключенным светом нельзя было сказать, что в квартире никого не было: в комнате было так шумно из-за учащённого дыхания, полу-вскриков и стонов, что звуки разлетались и по всему помещению. Оставалось лишь надеяться, что соседи не услышат, какое «радостное событие» происходит у парня с ближнего этажа. В квартире было и правда слишком громко, особенно когда Пит начал стонать заливисто и непрерывно. «Я так и знал, что скоро пора заканчивать», — думает Майки, выходит из себя, а потом и надавливает на бёдра Пита, говоря этим: «Эй, ты же сам говорил, что не хочешь рано кончить, а ну прекращай». И Вентц немного разочарованно опустился с локтей и посмотрел на своего парня. В таком недоосвещении не было видно всех тонкостей тела Майки, но то, что разглядывалось в практически мраке, было несомненно самым прекрасным произведением искусства.       — Надень презерватив, и вот тебе смазка. — Уэй потянулся к тумбочке, схватил всё необходимое и передал Питу.       Покрывая грудь Вентца поцелуями и чуть колющими укусами, Майки надеялся выказать всю свою ласку за те короткие десятки секунд. Это не был возбуждающий жест, скорее любящая нежность, проскальзывающая даже в укусах. У Пита немного спало возбуждение, что было как раз вовремя, потому что — чёрт возьми — сейчас и начнётся всё самое интересное.       — Ты всё? — спрашивает Уэй, переставая целовать область между сосков.       — Да.       — Тогда, сладкий маленький парень, приготовься.       — Подожди, Майки… я хочу, чтобы ты укусил меня ещё раз.       — Куда?       — В руку, только… в другую.       — Но я буду кусать совсем слабо на этот раз.       — Как принцесса пожелает.       — Завались.       — Ладно-ладно.       Майки наклонился к сгибу локтя Вентца. Теперь парням действительно стало всё равно на то, что лучше бы протереть руку, например, но это после того, как Уэй держал во рту член Пита, вовсе не удивительно. Всё происходит быстрее: Майки уже разгорячённый и уверенный в своих силах. Он кусает Вентца, стараясь сделать это не слишком медленно, но и не слишком быстро. Язык ходит туда-сюда по коже, вместе с укусом это ощущается очень хорошо. Пит вздыхает реже, чувственнее, мозги приходят в кое-какой, но порядок. Это странно, как на него действовали зубы Уэя: возбуждение спадало, но и продолжало одолевать Вентца одновременно. Ощущения как какой-то отдых, подготовка к тому, что сойдёт с ума от ощущений внизу живота, от пальцев Майки, от этих чувственных стонов и сбивчивого дыхания.       Уэй отстраняется. Насколько бы медленно он ни пил кровь, она всё равно исчезает из тела Вентца. На коже остаются небольшие разводы, но Майки не может их слизать, потому что его язык тоже красного цвета. И парень притягивает Пита к себе, целуя. Руки обвивают шею, Вентц чувствует привкус крови, а ещё то, как в его рту оказывается язык самого прекрасного человека на свете. Майки проходится по зубам, затем сплетает свой язык с вентцевским. Поцелуй получается громкий, но никому из-за этого не становится неловко (более того, никто ни о чём таком даже не думает). Хочется чувствовать это снова и снова, но вот у парней кончается воздух, и они нехотя отлипают друг от друга.       — Ты готов? — спрашивает Пит.       — Блять, да.       Вентц приподнимается на подушках, притягивает Майки за талию, очень медленно входит. С каждым сантиметром хочется всё больше начать двигаться быстро, но нельзя не заметить, что Уэй не разделяет этих чувств (его лицо сосредоточенное, глаза закрыты). Пит входит полностью, Майки нужно некоторое время, чтобы привыкнуть.       — Давай буду двигаться я, — говорит он, и Вентцу становится легче, ведь, в конце концов, Уэю так будет намного удобнее.       Майки выбирает медленный темп, в котором боль почти не чувствуется, и секс получается очень размеренным, так что каждый вдох опьяняет. Найти простату редко удаётся сразу, и это безусловно удручает, но, что ж, по-другому никак. Уэй входит под новым углом каждый раз, надеясь найти ту нужную точку, от которой в определённые моменты подкашиваются ноги.       Тело на секунду придаётся слабой дрожи, и Майки издаёт сдавленный стон. Блять, ну, наконец-то! Руки Пита так нежно проходятся по животу, задевая его кончиками пальцев. Вместе с Уэем стонать начинает Вентц. Если шуметь, то вовсю, правда? По-другому и не получилось бы: Майки ускорялся, тело прошибало невообразимой искрой, и Пит чувствовал нечто похожее. Это с натяжкой можно назвать единением, но можно сказать, что это была любовь. Не в том плане, что их секс можно было назвать любовью — просто это чувство исходило из каждой клеточки тела, особенно когда они занимались сексом и чувствовали дыхание так, как не чувствовали до этого.       Захотелось сделать что-нибудь ещё, чтобы эти мгновения запомнились по-настоящему надолго. И Майки взял в руку предплечье Пита, притягивая к себе. Сейчас главное было и сосредоточиться, и продолжать двигаться, расщепить себя на два действия. Уэй прислонился к коже на другой руке, не имеющих на себе следы от зубов и подсохшей крови. Язык ощущал мягкие волосы на руках, зубы — желание почувствовать Вентца ещё дальше кожи. И он мог это сделать. Медленный укус будто неспешное погружение на глубину, Пит вздыхает и блаженно стонет на выдохе. Майки разжимает челюсть, кладёт руку Вентца на простыни. В этот раз, кусая, Уэй мог выпить только одинокие капли крови, но не больше. Кажется, теперь он может это хоть немного, но сдерживать себя.       Темп растёт то постепенно, то резко ускоряется или замедляется на несколько толчков. Контролировать всё — это довольно здорово, особенно когда знаешь, чего хочешь. Как ни странно, по Майки было видно, что он из тех, кто знает, какой темп для него удобнее, в каком положении лучше трахаться, но он совершенно не знал, куда деть руки. Пальцы беспорядочно перебирались с одного места на другое, кожа Пита под ними покрывалась еле заметными мурашками. Уэй потянулся к своему члену, необходимо было хотя бы прикоснуться к нему.       — Может, попробуешь, не… прикасаться к себе?       — Я могу, но не в такой позе. Хочу более быстрый темп, но такой набрать как-то — ха… — сложно.       — Так почему ты не сказал раньше?       Вопрос, очевидно, был риторическим, так как Пит притянул Майки за плечи и всего одним движением поменял позиции. Теперь он нависал над Уэем, что внимательно смотрел на своего парня, и по глазам его было видно, что ждал он большего. И Пита не нужно было просить дважды.       Он пристроился между ног Майки и начал медленно входить, будто боялся сломать что-то внутри Уэя, который до этого трахался с ним в позе наездника, сказал, что желает набрать ещё быстрый темп, и сейчас обхватывает бёдра Пита своими ногами. Их лица очень близко друг к другу. Непонятно, кто сократил последние миллиметры для поцелуя, но целовались парни так нежно и неторопливо, как будто это не они несколько минут назад стонали в унисон. Через несколько секунд Пит чувствует ниточку слюны между ними (довольно странное ощущение, но оно напоминает, что именно с Майки он сейчас мокро и до одурения целовался) и выходит из Уэя, толкаясь намного быстрее, чем до этого. Он чувствует, как спина его парня слегка выгибается, а шея открывается из-за откинутой теперь головы и — если бы шеи умели говорить — приглашает Пита сделать с ней всю возможную херню, пока он выстраивает комфортный для всех темп.       Вентц проходится языком по кадыку, потом, прождав несколько секунд (его отвлекает громкое дыхание Майки), покрывает поцелуями поверхность шеи. Темп ускоряется, когда он подключает зубы, а Уэй срывается на громкие стоны, когда Вентц совсем разгоняется и ставит засосы на нижней части шеи, переходя на грудь.       Майки упирается ему в плечи, говоря этим: «Оторвись от моей шеи, пришла моя очередь творить дичь с твоей кожей», — и Пит его слушает, сохраняя такой же темп. Удивительно, как он до сих пор не кончил, это просто чудо. Уэй притягивает парня к себе, утыкаясь губами к месту чуть выше ключиц и прокусывает кожу, лаская кожу ниже языком. От этого укуса даже не остаётся крови, и Майки ставит ещё несколько таких же укусов, и это выглядит так, будто Пит проиграл драку большим зубочисткам. Но сексуальным большим зубочисткам, иначе его стоны не звучали бы сейчас в ночной тишине (конечно, про тишину — это ложь, всё ещё было слышно частое дыхание Майки и резкое соприкосновение тел при толчках).       Уэй чувствует, что должен сделать что-то ещё и кусает Пита в последний раз. Так, что из кожи немного просачивается, кровь, а из уст Вентца слышится громкий стон, после которого он кончает, всё ещё двигаясь внутри Майки. После нескольких секунд и возвращения способности мыслей Пит заглатывает член Уэя почти на всю длину, пока пальцы пытаются массировать его яйца, надавливая, делая круговые движения и отпуская. Потом Вентц переносит вообще всё внимание с члена на яйца и обхватывает их, лаская языком, по очереди. Всего через десять секунд Майки довольно громко стонет, поднимая голову, и Пит понимает, что это что-то вроде контрольного знака, поэтому заглатывает его член уже на всю длину, двигаясь вокруг него так быстро, как только возможно. Майки впутал руки в его волосы и продолжал стонать удивительно громко, после чего прозвучал сдавленный стон, и он кончил, ощущая до сих пор сжимающийся рот вокруг его члена и видя, как звёздочки пляшут на потолке.       Вентц не отстранялся от парня ещё несколько секунд, потом послышался звук глотания, и Пит приблизился к губам Майки, целуя его. Уэй посасывал его язык, проходил по кромке зубов и вообще делал всё возможное в этом блаженном посторгазменном состоянии. А потом он хихикнул, когда Пит отстранился от поцелуя, и сказал:       — Я всё ещё не привыкну к этому вкусу, как ты вообще его терпишь?        — Не знаю, мне просто нравится чувствовать тебя, знаешь, на всех уровнях. А ещё я звучу слишком слащаво, да? В общем, я думаю, что ты тоже привыкнешь.       Тишина продлилась несколько секунд.       — Пит? — спрашивает Майки и продолжает после того, как тихое «угу»: — Давай пойдём в душ и спать.       — Я согласен, но только без душа, — говорит он и даже в темноте видит недовольное лицо Уэя. — Ладно-ладно, только мыться будем быстро. — Он проходится пальцами по груди Майки, а потом зарывается в его пальцы, оглаживая большим пальцем ухо. — Наверное, я опять просплю целую вечность. Веришь ты или нет, но только с тобой я чувствую себя так охуенно, как будто выиграл чёртову лотерею.       — Охотно верю… — говорит Майки, а потом целует Пита, держа его лицо в своих руках, и говорит этим: «Я тоже это чувствую. Тоже, чёрт возьми…»