Take her in / Принять её

Жизнь была прекрасна для Эльзы Квин, восхитительной и умной женщины двадцати лет, которая только начала свою карьеру юриста. Годы учёбы и практики, и вот она на вершине, как и ожидалось от такой, как она. Эльза выросла в хорошей семье в Пасифик Палиседс, семья всегда поддерживала её решения. Как и её жених, Ганс Вестергард. Красивый мужчина, способный растопить сердце любой девушки одной только своей ослепительной улыбкой. Они вместе уже пару месяцев, и жили спокойно. Да, жизнь Эльзы была прекрасной. Насколько только может быть. — Мама, я только что зашла в квартиру, мы можем поговорить об этом позже? Хорошо, я позабочусь обо всём, не волнуйся, — повторила Эльза матери, которая бесконечно разглагольствовала на линии. — Ужин завтра в семь, мы будем там… ладно, я позвоню тебе позже, я тоже. Когда она наконец повесила трубку, она выскочила из двери квартиры Ганса с сумочкой и выругалась, когда поняла, что забыла ключи. Она пробормотала что-то себе под нос и подняла кулак, чтобы постучать, но была удивлена, когда дверь внезапно открылась, а с другой стороны стоял ошеломлённый Ганс. — Эй, извини, я забыла ключи в офисе. Я уехала в спешке, как только получила твоё сообщение, что-то не так? — спросила она, наклоняясь вперёд, чтобы поцеловать его, но остановилась, заметив, насколько у него красные глаза. Похоже, он плакал. — У тебя всё нормально? Ганс покачал головой и внезапно заключил её в крепкие объятия. — Я рад, что ты здесь, — хрипло прошептал он. Удивлённая и сбитая с толку, она обняла его в ответ, но не прежде, чем спросить: — Ганс, что случилось? — Я не знаю, как тебе это объяснить, — ответил он, отстраняясь. Когда он говорил, на его глаза навернулись слёзы. — Я до сих пор не могу в это поверить, я не знал о ней. Клянусь, я не знал о ребёнке. — Скажи мне, что происходит? Ты меня пугаешь. Кто она? О каком ребёнке ты говоришь? — Я не пошёл на работу сегодня утром, потому что я… — Потому что ты что? — Через некоторое время, как ты ушла на работу, я был готов уйти, но, когда открыл дверь, я кое-что нашёл, — сказал он, быстро оглядываясь через плечо и снова на Эльзу. — Или кого-то. — Я в замешательстве, — их внимание привлёк внезапный громкий крик, похожий на вопль, и на лице Ганса сразу же промелькнула паника. Теперь Эльза была более, чем сбита с толку, она была шокирована, потому что могла безошибочно сказать, что это явно был ребёнок. — Что это означает? — Она плакала с сегодняшнего утра, я не знаю, что делать, — сказал Ганс, убегая обратно в гостиную. Эльза последовала за ним в квартиру, утомлённая тем, что могло поджидать её внутри. Она миновала кухню и вошла в гостиную, и то, что она увидела, заставило замереть её на месте. Здесь, на кушетке, было автокресло рядом с тем, что Эльза приняла за сумку для пелёнок, и теперь Ганс взял ребёнка на руки. Эльза определённо не ожидала этого и молча молилась, чтобы Ганс не был замешан в каких-либо неприятностях. — Ганс, чей это ребёнок? — Это Анна, я нашёл её на пороге. Она ахнула. — Как это? На бедняжке были только подгузник, носки и шляпка. Без одежды. Кто мог быть настолько бессердечным, чтобы сделать такое. Ганс кивнул, чуть подпрыгивая, чтобы успокоить дитя, но безрезультатно. Его взгляд сказал Эльзе, что есть ещё кое-что, и она не была уверена, действительно ли хотела это услышать. Но услышала. — Она моя дочь. Она моя дочь.Эти три слова эхом отозвались в её голове, ей пришлось покачать головой, чтобы убедиться, что расслышала правильно. Это шутка, это не может быть правдой. Нет, это действительно просто дурацкая шутка. — Ч-что? — Это было только одну ночь, за месяц до нашей встречи, — сказал он, сквозь крики малышки. — Клянусь, я никогда о ней не слышал с того дня. — Но как? Ганс, кивнул на коричневый конверт, лежавший на кушетке рядом с автомобильным сиденьем. Эльза неохотно взглянула на него, что-то ей подсказывало, что то, что будет внутри, обязательно ей не понравится. Она вынула свидетельство о рождении, и, как он и сказал, его имя значилось на бумаге, как отец Анны; она всё ещё не могла этого вынести. Также была небольшая карточка, которую она тут же прочла. Привет, Ганс, прошло много времени с Денвера… Я даже не знаю, помнишь ли ты меня. То, что должно было быть развлечением на одну ночь, стало не тем, что планировалось. Я не могу быть матерью, и ребёнок будет только мешать мне. Её имя Анна, и она твоя… Оставь её себе или отдай на усыновление на твоё усмотрение. Эльза ахнула, и карта выскользнула из её рук. Это буквально выбило из неё весь дух. Больше вопросов появились в её голове, всё это было запутанным для неё. Ребёнок. Её скоро будущий муж уже является отцом девочки, и этот ребёнок был оставлен на его пороге её легкомысленной матери, которая решила оставить своего ребёнка. Это расстроило Эльзу по некоторым причинам, она не знала, что думать об этом, это было просто так много, чтобы принять её. Очень много. Громкие крики ребёнка поразили её снова, и она посмотрела вовремя, чтобы увидеть поток слёз, бегущих по её щёчкам, как рыдания ломали её маленькое тело. Эльза смотрела замерев на то, как Ганс беспомощно пытался успокоить ребёнка, но все попытки оказались бесполезны. — Что случилось с Анной, почему ты плачешь? Хочешь свою соску? — Ганс пытался вставить соску в рот, лихорадочно успокаивая ребёнка в течение нескольких секунд, пока она не выплюнула соску снова и вопила во всю силу своих лёгких. Эльза поморщилась, ведь так девочке будет только хуже. — Отдай её мне, — сказала она, подсознательно протягивая руки, чтобы поприветствовать малышку. Ганс взглянул на неё взволнованно. — Ты уверена? Я не хочу заставлять те… — Прошу, ей будет плохо, если мы её не успокоим, — настаивает она. Ганс кивнул и медленно передал ребёнка ей. — Иди сюда, Анна, шш всё в порядке. Пожалуйста, не плачь. — Она прижала ребёнка к груди, осторожно прижав к себе её голову. — О, Господи, ей холодно! — она громко ахнула, когда её кожа коснулась с почти голым телом Анны. Как ни странно, ребёнок внезапно перестал плакать, когда Эльза подняла её, но громкий вздох удивил её, и слёзы всё ещё застыли в её глазах. — Нет, нет, нет… Прости, дорогая, не плачь. У неё есть одеяло? — она обратилась к Гансу. Ганс тупо смотрел на свою невесту, удивляясь её естественному материнскому инстинкту. — Ага, подожди… Здесь. — Ганс вручил ей одеяло, и она аккуратно завернула ребёнка в него, держа её в более удобном положении её голову, что теперь уткнулась в изгиб её руки. Это успокоило Анну немного, но вскоре она уткнулась личиком в грудь Эльзы, и её ротик открылся для очередного вопля. — Эй, всё в порядке. — Она, казалось, успокоилась, я не знаю, что случилось. — Ганс начал паниковать. Анна не собиралась успокаиваться, её ручки вцепились в блузку Эльзы. Эльза продолжала баюкать ребёнка, пока ходила вместе с ней по комнате. Она нежно высвободила пальцы от блузки и была озадачена, когда ребёнок цеплялся за руку и сосал её палец. — О, ты хочешь есть? Она ела? — она снова обратилась к Гансу.  — Я пытался накормить её из бутылочки раньше, но она отказалась. — сказал он, когда увидел Анну, что уткнулась в грудь Эльзы носом снова, посасывая её палец. — Я нашёл бутылку с баночкой смеси в сумке, и я следовал каждому шагу инструкции для подготовки, я не вижу, что я сделал неправильно. — Ты пытался ещё раз? Ганс покачал головой. — Нет, нам нужно попробовать снова? — Дай-ка я попробую, — кивнула она, садясь на диван, оставив свой указательный палец во рту Анны. — Успокойся, Анна, ты не хочешь, чтобы стало хуже, верно? Шшш, перестань плакать, пожалуйста, папочка рядом. Слово «папочка» звучит странно из её уст, даже Ганс, кажется, чувствует себя неловко. Хотя это то, кто он сейчас, так? Он не спорил об этом. Не говоря ни слова, он побежал на кухню за бутылочкой. Эльза покачала Анну на руках, но не осмелилась вынуть палец из хватки ребёнка. Ганс быстро вернулся с бутылкой и передал её ей. Девушка умело держала Анну в одной руке, держа бутылочку свободной рукой, касаясь соском розовых губ ребёнка. К её изумлению, крики утихли, как только Анна вцепилась в сосок. — Вау, это работает, — прошептал Ганс в шоке. Он пытался накормить ребёнка несколько раз раньше, но она просто выплюнула сосок и снова плакала. Теперь Анна смотрела на Эльзу, пока сосала, и моргнула, её маленькие ручки по-прежнему держались за пальцы Эльзы и за бутылочку. Эльза улыбнулась, глядя на маленькую Анну. Теперь, когда она внимательно смотрит на её личико, она может видеть восхитительные бирюзовые глаза, что смотрят на неё с удивлением. Её маленький носик красный, а также её мягкие щёчки ребенка. Был небольшой участок клубнично-светлых волос на макушке, видимо, она получила это от своего отца, Эльза не сомневается. Она, наконец, увидела сходство между ними, было бессмысленно спрашивать. — Боже, ты голодна, не так ли? — она усмехнулась над нетерпением Анны, и в ответ Анна радостно зашевелила свои крошечные ножки, с молоком на углу губ. В комнате воцарилась тишина, было слышно только, как малышка сосёт молоко. — Правильно, тебе было холодно и голодно? Да, верно. — Ты хорошо ладишь с ней, — отметил Ганс, по-прежнему пораженный её естественному инстинкту. — Она выглядит счастливой. — Она похожа на тебя, — ответила Эльза, не сводя глаз с Анны. — Как можно оставить своего ребёнка у дверей и просто исчезнуть? Не понимаю, — спросила она вслух, недоверчиво качая головой. Её разозлило то, как небрежно бросили ребёнка, почему мать Анны не позаботилась о том, чтобы одеть свою дочь? «По крайней мере, она надела носочки и шляпку» — подумала она с горечью. Когда она смотрит на этот хрупкий сгусток радости, всё, что ей хочется — это уберечь её от всего, что только может причинить ей вред. Эльза и сама не понимает, откуда взялась эта внезапная потребность защитить ребёнка, но это новое чувство нарастает. Чем больше она смотрит на неё, тем больше ей хочется защитить её… это чувство, которое она не может понять, но, как ни странно, это успокаивает. Раньше она никогда не чувствовала себя так, но когда эти ярко-голубые глаза заглядывают в самую глубь её души, сердце наполняется любовью. Может быть, материнской? Эльза не может сказать, но не удивилась бы, если бы это было так. Хотя вопрос остался. — Что мы будем делать? — спросил Ганс. Месяц спустя POV Эльзы — Знаешь, Элс, я думаю, это хорошо, что вы с Гансом решили оставить её, — сказала мне Рапунцель, глядя вперёд. Мы сидели во внутреннем дворике, и, проследив за её взглядом, я не могла не улыбнуться, глядя на ребёнка в материнских объятиях. Мой ребёнок… Я до сих пор не могу поверить, насколько этот маленький ангел изменил мою жизнь. Ганс и Флинн были у барбекю, попивая пива, обсуждали последний футбольный матч с моим отцом и дядей Хенриком. В нескольких футах от них тётя Примроуз шла к Анне, пока та была у меня на коленях. Вся семья воссоединилась на День Рождение моей кузины, и также, все были счастливы приветствовать малышку, как нового члена семьи. Кто знал, что крошечная шестимесячная малышка может принести столько счастья? Анна была частью семьи. — Отказываться от неё было нельзя, — наконец ответила я кузине. — Я не хотела разлучать её и Ганса. Он является её законным опекуном, а я решила удочерить её, и она официально моя дочь. Рапунцель тихо рассмеялась. — Я рада, что ты так поступила. Ты дала ей дом, в котором она нуждалась. Не многие так бы поступили, определённо не тогда, когда это ребёнок твоего жениха, но ты не её биологическая мать. — Меня это не волновало, но теперь она со мной, и это всё, что для меня важно, — просто заявила я. — Биологическая мать Анны потеряла свои права, как только бросила её, и я рада, что Ганс не назвал мне её имя, иначе… Я глубоко вздохнула и покачала головой. — Ок, давай не будем планировать убийство на сегодня, на свободе мы полезнее, чем в камере, — пошутила Раупнцель. — И честно, как можно не полюбить её? Она такая милашка, и я ей нравлюсь! — Ей нравятся все! — я закатила глаза. — И всё же, каково это? Я имею в виду, быть мамой и заботиться о ребёнке. Ты ведь знаешь, как я люблю детей, верно? — Знаю, — кивнула я, посмеиваясь. Рапунцель — отличная тётя, и я уже уверена, что с моей малышкой будут обращаться, как с настоящей принцессой. Предчувствую, что она побежит к тёте, если у неё будут проблемы. — Ну, ты знаешь… Это чувство, которое я не могу объяснить, но каждый раз, когда я смотрю на неё, я влюбляюсь в неё снова и снова. — О, это так мило. — Мне ещё так многому нужно научиться, я иногда думаю, смогу ли я быть хорошей матерью для Анны. Она заслуживает самого лучшего, я хочу дать ей всё, что её мать не смогла, но что, если я не смогу? Что если… — Эй, остановись, — Рапунцель покачала головой и схватила меня за плечи, заставляя взглянуть на неё. — Ты слышала, что сказала? Желание самого лучшего для ребёнка — это уже огромный шаг к тому, чтобы быть прекрасной матерью, Эльза. Я уже могу сказать, что ты любишь её всем своим сердцем. Я кивнула. — Больше, чем кого-либо. — Видишь, всё в порядке. И у тебя есть мы, чтобы помочь. Всё в порядке, — настаивает она, и я медленно киваю. — Привет, посмотри, кто здесь! Мы обе подняли взгляд и увидели идущего к нам Флинна, он поднимает Анну на руки. И снова вид моей девочки, кричащей от смеха, когда он щекотал её животик, вызвал у меня ещё одну улыбку. Боже мой, она такая пухленькая, как булочка, я хочу её съесть! — Здравствуй, милая, — я схватила Анну за руку и поцеловала её маленькие пальчики, когда Флинн держал её перед собой. — Гляди, Анна, это мама и тётя Пунцель, — он поставил её ножки на диван рядом со мной, удерживая в положении стоя, позволяя ей попрыгать на мягкой подушке. Я чувствую бабочек в животе от того, что он сказал, я чувствую это всякий раз, когда меня называют мамой Анны. Это одно из лучших прозвищ, которое когда-либо у меня было. Месяц назад я была просто Эльзой, а теперь я мама. Это волшебно! — О, вы двое такие милые, — взволнованно воскликнула Рапунцель. Флинн усмехнулся и посмотрел на Анну. — Слушай, проказница, мы крутые, как чёрт, а не милые! — он поднял маленькую ручку ребёнка вверх и осторожно дал пять. — Не ругайся при ней! — отругала я. — Расслабься, — усмехнулся Флинн, всё ещё глядя на Анну. — Давай, Анна, скажи маме, чтобы она остыла. — Ты назвал мою девочку проказницей? — я приподняла бровь, глядя на него. Я знаю, что этот жест всегда пугал его. Он сглотнул. — Это всё Ганс! — Отдай мне её уже! — Рапунцель умоляла Флинна передать ей ребёнка, в чём не было необходимости — Анна и сама с радостью тянет к ней свои ручки. — Да, она хочет быть у тёти на руках, верно, Анна? Ты ведь хочешь? Да, я знала, что нравлюсь тебе! — Она любит меня больше, — я протянула руки, чтобы обнять её, и моя челюсть отвисла, когда малышка прижалась к Рапунцель. — Ура! Она действительно любит свою тётушку, потому что, ты знаешь… Я лучшая в мире! — Рапунцель обняла Анну, уткнувшись носом в её носик, когда корчила ей рожицы. Я не могла удержаться от смеха, когда Анна схватила нос моей кузины и попыталась поцеловать её, что означало, что её слюни текут по лицу Рапунцель. — Она так сильно тебя любит, — ухмыльнулась я, когда лицо Рапунцель исказилось, но она просто хихикнула и показала мне язык. Я оставила Анну на попечение тёти и дяди, пока они играли в саду, зная, что она в хорошей компании, и пошла обратно к террасе. Ганс подошёл ко мне, как только увидел меня, и положил руки мне на талию, подойдя достаточно близко. — Как поживает моя принцесса? — спросил Ганс, кратко поцеловав меня в губы. Я засмеялась и притворилась обиженной, когда он отстранился. — Она предпочла мне тётю. Он усмехнулся и обнял меня. — Ну, она предпочла мне Флинна. — Как жесток мир! — Да, жесток. Когда мы закончили есть, Флинн принёс торт, и все начали петь Рапунцель «С днём рождения!», а я снимала это на камеру. Рапунцель держала Анну у себя на коленях, и смех звучал сквозь поздравительную песню, каждый раз, когда Анна пыталась дотянуться до торта, её глаза были, как блюдца, при виде свечей. — Happy birthday to yooooou! — Мы закончили песню хором и начали вместе считать. — Раз, два, три! Рапунцель задула свечи, оставив только одну посередине. Мы смущённо посмотрели на неё, и она встала, держа Анну перед тортом. — Давай, орешек, задуй свечку, — просит она Анну. — Дорогая, она ещё слишком мала и не умеет дуть, — сказала ей тётя Примроуз, тихо посмеиваясь, когда Анна взволнованно хлопнула в ладошки. Она что-то бормотала, пытаясь достать свечку. — Осторожно, не позволяй ей коснуться огня! — Маам, я знаю, я бы не позволила ей обжечься, — Рапунцель озорно посмотрела на тётю Примроуз и попыталась показать Анне, как дуть сквозь губы. — Давай, я знаю, ты справишься! — Просто говорю, дорогая, лучше подстраховаться, чем потом сожалеть. — Я знаю, мам. — О боже, это напоминает мне Эльзу, — сказала мама моему отцу, и я уже могла сказать, что за этим последует история. — В своей первый день рожденья она была так расстроена своей свечкой, что разбила чашку с напитком об торт. — И промазала свечку, — папа ухмыльнулся при воспоминании. Ганс ухмыльнулся мне, и я закатила глаза. — Кто дарит своему годовалому ребёнку волшебную свечку с повторным зажиганием? — спросила я. — Теперь я знаю, почему у тебя проблемы со свечами. — Заткнись, — фыркнула я и снова обратила внимание на Анну. — Давай, дорогая, — подбодрила я. — Мы съедим этот торт сегодня или завтра? — спросил Флинн. Рапунцель посмотрела на него, но на этот раз не шутливо, и он быстро присоединился к тем, кто подбадривал Анну. Я усмехнулась и поднесла камеру прямо перед ними, чтобы лучше рассмотреть. Было действительно забавно, как Рапунцель учит Анну дуть, но ничего не добилась, так как Анна заинтересована в том, чтобы просто схватить свечку голыми руками. Наконец, что-то бормоча, она пустила слюни на свечку, и все моргнули, когда же яркое свечение наконец погасло. — Ну, это был один из способов, — сказал дядя Хенрик, пялясь на свечку, в то же время мы смеялись и аплодировали достижению Анны. Наконец, он улыбнулся и погладил её по волосам. — Молодец, малышка. — По крайней мере, она не разбила свою чашку о торт, — прокомментировал мой отец, ухмыльнувшись мне. — Очень смешно, папа, — фыркнула я. — Ты сделала это! — Рапунцель подняла Анну в воздух и развернула её, отчего Анна вскрикнула, счастливо пнув ногой. — Поздравляю, орешек, ты отличная помощница! Я улыбнулась и поставила камеру, прежде, чем подойти к ним. — С днём рождения, Рапс, — я поцеловала кузину в щёку и обняла её. — Спасибо, Эльза, — ответила она, хихикая, когда Анна попыталась поцеловать её ещё раз. — И тебе спасибо, маленькая мисс, — она поцеловала Анну в лобик. Все последовали моему примеру, и убеждали её открыть свои подарки. Ганс подбежал к машине и принёс ей подарок. Она открыла их все, и Анна также помогла ей в этом, разорвав обёртки, отчего бумага была разбросана в беспорядке на полу. — Вот и последний подарок! — торжественно объявил Ганс. — Чёрт, когда мы уже будем есть торт? — пробормотал Флинн себе под нос. Все вместе с Рапунцель с интересом посмотрели на Ганса. Ганс взглянул на меня, и я кивнула, сжимая руки перед собой. — На самом деле, это касается и тебя, — сказала я Флинну и перевела взгляд на Рапунцель. — Мы с Гансом хотели спросить у вас, согласны ли вы быть крёстными для Анны? — О, МОЙ БОГ, ДА! — без колебаний крикнула Рапунцель, чего от неё и стоило ожидать. — ДА, ДА, КОНЕЧНО! — она снова подняла Анну и осыпала её личико лёгкими поцелуями. У Флинна было самодовольное выражение физиономии, а на губах появилась ухмылка. — Мама, папа… — начал он, глядя на нас. — Вы не могли найти лучшего крёстного отца, чем я, Анна повезло. Ведь так, проказница? Он подмигнул нашей дочери, что всё ещё хихикала на руках у Рапунцель. — А также, поскольку Анна пополнила нашу маленькую семью, мы хотели найти для неё место получше. Поэтому мы с Гансом решили вернуться в Пасифик Палиседс, — добавила я и уже могла видеть, как слёзы текут у моей матери. — Мы купили новый дом в этом районе, поэтому мы будем часто видеться. Ганс кивнул и шутливо добавил. — Я уверен, что Анна хотела бы иметь свою комнату, чтобы в будущем она не жаловалась, как мама, на храп отца. Я закатила глаза и слегка ударила его в грудь. — О, дорогая, — улыбнулась мама. Я быстро подошла к ней, чтобы обнять её, пока слёзы счастья текли по её щекам. — Это великолепно, мы сможем видеть, как растёт наша внучка. — Конечно, — ответила я, отстраняясь и вытирая её слёзы. — Ладно! — громко откашлялся Флинн. — А теперь мы можем съесть торт? — Сильно не терпится, любимый? — Рапунцель покачала головой и поцеловала его в губы. Она разрезала торт, каждый из нас взял свой кусок, что очень обрадовало Анну, как мы делимся историями и беседуем о пустяках. Несколько дней назад я обнаружила, что Анна любит шоколад. Думаю, хорошо, что торт был шоколадным. — Нет, детка, позволь папе тебя покормить. — ННГАХ! Мы повернули голову и увидели маленькую сцену между отцом и дочерью. Ганс пытался помешать Анне вонзиться пальцами в кусок торта, который Рапунцель положила ей в тарелку, но девочка была недовольна и начала суетиться. — Анна, я сказал нет, давай, открой ротик, — сказал он более твёрдо, держа пластиковую ложку перед её ртом. — Ннг! — пробормотала она, её маленькая ручка шлёпнула по ложке, и тем самым, шоколадный крем оказался на рубашке Ганса. Он попытался накормить дочь другой ложкой, но она отвернулась, бесцельно размахивая руками. — Давай, принцесса, — вздохнул он, опуская ложку после очередной неудачной попытки, и посмотрел на меня. — В чём твой секрет? Она не делает так с тобой, но делает со мной. — Потому что она знает, что ей всё сойдёт с рук, когда она с тобой, — ответила я, прежде, чем добавить. — Это не работает с мамой, поэтому она меня слушает. — Ммм… — Анна начала хныкать и сделала жест, который был для меня. — Ма! Ма! — Иди сюда, дорогая, — я осторожно взяла её у Ганса, посадила к себе на колени и начала кормить сама. В отличие от других, меня не удивило, что она безропотно съела каждую ложку, и я могла только ухмыльнуться Гансу. Анна, очевидно, была папиной принцессой, но в глубине души она мамина дочь целиком и полностью. — Ты что-то с ней сделала, я не понимаю, — нахмурился он. — Знаешь, сынок, не трать время, чтобы это понять, — сказал отец Гансу, дружески похлопав его по спине. — Это — женские штучки. — Девушки и женщины сложны, любая попытка их понять причинит только головную боль, — согласился дядя Хенрик. — Поверьте, у нас в этом есть опыт. — И что это должно означать? — усмехнулась тётя Примроуз, бросив на него смертоносный взгляд. Я смеялась над ними, не сводя глаз с Анны, и продолжила кормить её. — Тебе нравится торт, дорогая? — Маблу пудах, — она радостно захихикала, засунув большой палец в рот. — Я знаю, что тебе понравилось, детка, — улыбнулась я и вытерла ей подбородок. — Убери пальчик, милая, и открой для мамочки. Хорошая девочка, — я осторожно убрала её большой палец и похвалила её, когда Анна послушно открыла ротик для ещё одной ложки. Когда она закончила есть, то почувствовала сильную жажду, и Ганс был более, чем счастлив дать ей бутылку воды, напоив столько, сколько она ему позволила, не покидая моих рук. К тому времени, как её бутылочка была почти пустой, мы разговаривали тихо, по той причине, что Анна уснула. — О, боже, она такая красивая, — прошептала тётя Примроуз, приложив руку к своему сердцу, и я медленно кивнула в знак согласия. Я взяла Анну поудобнее за бёдра одной рукой, другой за спину и прижала её голову к изгибу шеи. — Хочешь, чтобы я забрал её? — тихо спросил Ганс. — Я могу положить её в коляску. Я покачала головой. — Нет, спасибо, я подержу её. Я не хочу перемещать её, ей удобно. — Ты уверена. — Конечно, — я твёрдо кивнула. — Ладно. Все продолжили беседу, пока я их слушала. Это был хороший день, и это заставляет меня понять, что семья важна. Я никогда не понимала этого раньше, но теперь, когда у меня есть ребёнок, я понимаю, как важно быть со своими близкими, просто провести с ними время за прекрасным ужином и вместе посмеяться. Хоть жизнь не идеальна, она всё равно прекрасна. — Эльза? — спросила Рапунцель, отвлекая меня от мыслей. — Хм? — Поскольку вы переезжаете обратно, почему бы нам с тобой не пройтись по магазинам для детской Анны? Что скажешь насчёт розовой мебели? Или о фиолетовой? Или оба этих варианта? — Что ж… — Стой! — она прервала меня, и я позволила ей продолжать. Я знаю, что у неё полно безбашенных идей. — Я даже могу нарисовать что-то и сделать из этого произведение искусства, верно? Звёзды и солнце на стенах. Даже на потолке! Или солнечная тематика? Боже мой, это будет так весело! Прекрасная детская во всём городе! Не сомневаюсь, что так и будет, — подумала я. И даже когда Рапунцель бесконечно разглагольствует, жизнь всё равно прекрасна. Но благодаря Анна, чуть больше.