***
Как зачарованный Лютик смотрел в пляшущее пламя костра. Ему виделись прекрасные танцовщицы, крутившиеся в опасном танце, раскрывающие крылья фениксы, сгорающие и возрождавшиеся вновь, драконы, исторгавшие огненное дыхание, сжигавшее всё на своём пути. Вернувшись в дорогу с Геральтом, к барду вернулось и его вдохновение. Год он не прикасался к струнам и не написал ни слова, но стоило Геральту блеснуть кошачьими глазами, как пальцы зачесались от желания прикоснуться к инструменту. Лютня ждала его в Каэр Морхене. По крайней мере, так говорил Геральт. Каэр Морхен. Таинственная крепость ведьмаков, служившая последним пристанищем для охотников на чудищ, их единственным домом. Лютик и не думал, что когда-нибудь удостоится чести побывать там. Учитывая своё происхождение. Особенно из-за этого. Но Геральт был твёрд в своём желании пригласить Лютика на зимовку. Он надеялся, что ведьмак упорствовал искренне, а не из-за чувства вины. Подумав о Геральте, Лютик тут же ощутил трепещущее волнение в груди. Разительные перемены в отношении к себе бард воспринял как что-то невероятное, но приятное. Каждый жест внимания, каждая мягкая улыбка были тщательно схоронены в памяти, чтобы доставать их в моменты слабости и сомнений. Лютик прикрыл глаза, обостряя слух, пытаясь выследить Геральта. Шумели кроны деревьев, качаясь от ветра, осторожно ступал волк, высматривая добычу, шелестела листва кустарников, задеваемая его шерстью, захрипел убитый олень... Вампир распахнул глаза и сжал кулаки, сдерживая порыв метнуться к месту убийства. Это точно не был Геральт. Стрелы ведьмака разили точно и убивали быстро. Агонирующий олень наталкивал мысли на совсем другого охотника. Лютик быстро связал два и два. Папа так быстро согласился отпустить его с Геральтом, хоть и испытывал сильную неприязнь к ведьмаку. Даже уговоры отца не действовали на него, а Регис умел умаслить Детлаффа. Лютик отказывался думать, какими способами, но суть была одна — отец мог уговорить папу на что угодно. Но не в этот раз. Легко отпуская сына в очередное путешествие, Детлафф отправил вслед шпиона. Плотва тревожно заржала, встряхнув головой. Лютик поднялся, тихонько нашептывая ласковую ерунду, вкладывая чуть больше убеждения в слова. Тяжёлый запах крови проник в ноздри. Лютик удивился, как засланцу удалось скрываться в тени всю дорогу, если он был так неаккуратен в пропитании. Звенящая гипнотизирующая песнь бруксы вдруг легла на плечи. Знакомая песнь. Плотва покорно замерла, не в силах ей противиться. Лютик оскалился и зарычал, поворачиваясь к дереву, где сидела на ветке она. Вереена. Смахнув удивление, Лютик мгновенно обернулся дымкой и, стремительно преодолев расстояние до бруксы, скинул её на землю. Липкий, как сосновая смола, гипноз мгновенно исчез. Девушка невинно взглянула сквозь ресницы на Лютика и улыбнулась, не скрывая клыки. — Зачем ты здесь? — прошипел он, нависая над бруксой. Господин приказал. Ты — его дитя. Тревожится. Она ответила, не разжимая губ, но Лютик слышал её звонкий голос чётко и ясно. Он резко отстранился и подошёл к беспокоящейся Плотве, успокаивая её сильным мысленным посылом. Лошадь тут же покорно опустила голову и замерла. Лютик извиняюще погладил её по шее. Брукса следила за ним антрацитовыми глазами, чуть улыбаясь. Убедившись, что его гипноз держится хорошо, Лютик подошел к Вереене, протягивая руку и помогая ей встать. Она тут же заключила его в объятия, щекоча нос черными как смоль волосами. Тосковала. Лютик не ответил, только крепче обнял. Раздражение от слежки утихло. Папа рассказывал ему, что брукса первой нашла его в младенчестве, и возможно только благодаря ей он остался жив. Позже Детлафф и Регис клеймили его как своё дитя, но Лютик продолжал и после видеться с ней. Ему подумалось, что по человеческим традициям он мог считать Вереену своей крёстной матушкой. “Ещё одна очаровательная новость для Геральта”, — усмехнулся он сам себе. Только он вспомнил про ведьмака, как за спиной раздался удивлённый вздох. Обернувшись, он увидел Геральта, сжимавшего в руках добычу и замершего, как заяц, которого он поймал на ужин. — Представишь нас? — настороженно спросил он, глядя на Вереену. Лютик постарался встать, чтобы закрыть окровавленную бруксу, но тщетно. Он и сам перепачкался, обнимаясь в приветствии. Вереена не улучшила ситуацию, выскользнув тенью из-за его спины, и прильнула к стволу дерева на границе света от костра. Решив, что хуже уже не будет, Лютик пожал плечами: — Папа послал вслед глаза и уши. Не доверяет он тебе, Геральт, уж прости. Её зовут Вереена. — Кого ты убила? — тихо спросил Геральт. — Не надо драматизма, — поморщился Лютик, видя, как каменеет лицо Геральта, — всего лишь олень. Несколько долгих мгновение Геральт сверлил тяжёлым взглядом бруксу, но затем покачал головой и отвернулся к огню. — Я скорее ожидал воронов, — буркнул он, занимая руки ужином. Лютик удивлённо моргнул, но не успел слова сказать, как Геральт продолжил. — Что с Плотвой? — От присутствия бруксы она слишком беспокоится, тебе стоило бы знать, ведьмак ты или кто? — Лютик знал, что облегчение в его голосе можно было за версту различить, но не пытался притворяться. — Поэтому я слегка поспособствовал её спокойствию. — Загипнотизировал. — Ага. Геральт вздохнул, но Лютик знал, что он не сердился. Бросив взгляд на Вереену, он кивком подозвал её подойти. Ухожу. Чужая. Геральт вздрогнул. Кажется, Вереена сообщила свои намерения и ему. Попрощаться Лютик подошёл сам. — Передай отцам, что я могу о себе позаботиться, и со мной всё в порядке. — Вереена оставалась стоять, поблескивая темными глазами, как будто ожидала продолжения. — Что? — возмутился было Лютик, но быстро сдался. — Ещё скажи, я их очень люблю и скучаю. Удовлетворившись, брукса, приподнявшись на носки, потёрлась носом о его щёку и исчезла в темноте леса. Лютик проводил её глазами. Он не спешил возвращаться к костру. Нерешительность сковала конечности, и страх, что его прогонят ледяным ветром, проник в сердце. — Чего застыл? Иди сюда. Голос Геральта вырвал его из пучины сомнений. Лютик встряхнулся. Огонь весело трещал, когда капли жира с тушек капали и плавились. Аромат мяса приятно щекотал ноздри. Лютик с усмешкой подумал, что мог бы съесть их и сырыми, но приготовленное мясо было приятней. — Мы знакомы уже двадцать с лишним лет, а оказывается я так мало о тебе знаю, Лютик, — внезапно сказал Геральт, глядя на него сквозь дым от костра. — Наверное, время было не то, — слегка приуныв, ответил он. Всё-таки разговора не избежать. И, возможно, очередных обвинений. Он заставил себя смотреть прямо в глаза Геральту, когда продолжил, — я пообещал никаких тайн больше, Геральт. Поэтому в Каэр Морхене я не буду скрываться. Геральт пожал плечами. — Я не против. Только вот… — он поджал губы, — ты мой лучший друг, Лютик. Я бы хотел узнать тебя всего раньше их. — В конце фразы он опустил взгляд, как будто смущаясь. Щемящая нежность охватила Лютика так внезапно, что у него заслезились глаза. Стремительно, быстрее, чем смог бы человек, он подсел к ведьмаку, крепко прижимаясь к нему. — Спрашивай, Геральт. Всё, что угодно, а я отвечу.Часть 1
17 марта 2021 г. в 00:56
Свежая кровь текла по подбородку, лилась ей на руки, заливала белое платье. Брукса сморщила нос. Господин приказал не охотиться на людей, пока она следует за его детёнышем и белоголовым, но теплые запахи живых существ манили и совсем удержаться от охоты она не смогла. Пусть вкус крови и не был идеален, но всё же лучше, чем ничего.
Олень в последний раз дёрнулся и затих.
Вампирша довольно заурчала, слизывая кровь с пальцев. Она достаточно далеко отошла от лагеря своего подопечного, чтобы не скрываться. Ведьмак нёс серебряный меч, и она не сомневалась, что, в случае неблагоприятного развития событий, тот не поколеблется, да и детёныш не пойдёт наперекор своему избраннику. Его жажда по ведьмаку стала очевидной, как только она подобралась поближе и смогла понаблюдать за парой.
Она сама была такой. Вспомнив своего любимого, бруксе эгоистично вдруг захотелось наплевать на приказы и, обернувшись нетопырём, вернуться к Нивеллену. Он был склонен к тоскливым настроениям, если долго пребывал в одиночестве, а когда Клыкастый грустил, становилось худо всем в округе. Но Вереена знала, как усмирить его тоску, поэтому сильно не волновалась, ей просто хотелось скорее вернуться домой.
Наблюдать за детёнышем было забавно и любопытно только в первые сутки путешествия. Она не видела Юлиана с малых лет, и энергичный молодой вампир перед ней никак не вязался с детёнышем, одиноко скулящим в лесу, завёрнутым в старое тряпьё.
Ему тогда несказанно повезло. Пусть он и был высшим вампиром, но даже они были беззащитны в первые дни после рождения. Любой хищник порвал бы его на лоскуты без особого труда. К счастью, нашла его Вереена, а не волчья стая.
Побыл он с ней совсем недолго.
Господин позволил навещать Юлиана, и даже просил присмотреть за ним, когда ему и Старшему хотелось уединиться.
Погрузившись в воспоминания, она приблизилась к мелькающему свету костра. Легко взлетев по стволу дерева, брукса замерла на ветке, дающей отличный обзор на лагерь.
От неё наверняка несло кровью. Сколько ещё детёныш будет притворяться, что не чует её? Ведьмак ушёл на охоту, но лошадь, оставленная на попечение его спутника, затревожилась. Она понаблюдала, как Юлек поднялся и шепотом успокоил животное, и затем, прикрыв глаза, запела.
Её чарующий голос не был слышен, но ощущался всем сознанием. Так она манила к себе неподозревающих о своей скорой кончине жертв. Тот, кого она выбирала своей целью — крестьянка, уставшая от бытовой рутины, или богатый дворянин — все одинаково тянулись за её сладкой песнью.
Юлек точно её не проигнорирует.
Погрузившись в гипнотический транс, она не успела заметить, как что-то стремительно взвилось по стволу и сбило её с насеста. Беззвучно охнув, она рухнула на землю, но не смогла даже пошевелиться.
Над ней стоял Юлиан, раздраженно сверкая глазами.