***
В старой гостинице было ужасно сыро. Потолки, грозившие с минуты на минуту обвалиться, мерзкая паутина по углам, расшатанные ступени, прогнившие полы, всё здесь вызывало отвращение. В воздухе витала какая-то болезненная прохлада, от неё невольно бросало в мелкую дрожь, и начинало знобить. - Да, пару лет назад здесь было гораздо уютнее - оглядывая помещение усмехнулся Атос. - Скажу Вам честно, мне как-то слабо в это вериться. - Арамис достал платок - Если я простужусь! - Пусть это будет на моей совести. - улыбнулся граф - Знаете друг мой, хотя этому больше бы обрадовался Портос, здесь отменно кормят. Да и в общем, это замечательное место! - Может оно когда-нибудь таким и было, но сейчас... - Вы сможете в этом убедиться, доверьтесь мне. Эй, хозяин! Примет нас сегодня кто-нибудь уже... Человек, появившийся наконец открывшейся двери, спешно засеменил в сторону друзей. Это был пожилой, невысокий ростом, мужчина - владелец гостиницы. Он слабо улыбнулся посетителям. - Простите меня, - хозяин обратился к Атосу - но осталась лишь одна комната, и если вы согласны довольствоваться ею... - Мы согласны - к полному удивлению Арамиса произнёс граф. Он бросил несколько монет хозяину, и молча взяв друга за локоть, повел по направлению к лестнице. - Но я не сказал Вам, какой номер свободен! - Будь спокоен, я всё знаю. Поднявшись наверх, Атос отворил дверь, над которой красовалась табличка с цифрой три. Мушкетёр вошёл в комнату, Рене последовал за ним. В номере было теплее, он оказался абсолютной противоположностью первого этажа, за исключением только паучьих сетей. Паутины здесь было даже больше чем внизу; она затянула собой спинки стульев, ножки стола, одинокую свечу, что стояла на этом столе, частично коснулась и кровати. Граф взял свечку в руки. - Арамис, подождите меня, я скоро вернусь. - Де Ла Фер вышел. Юноша присел на кровать, и тут же пружины под ним заскрипели; как волки в полнолуние, завыли. Рене огляделся. По его мнению, номер не особо отличался от первого этажа, разве что в сердце закрадывалось иное чувство. Арамиса удивляло, что эта комната, хотя по сравнению с другими, в которых ему удалось бывать когда-то ранее, и была гораздо лучше и просторнее, явно давно не видела людей. В последнем, молодой человек был просто уверен, ведь не только на предметах, находящихся здесь лежал немалый слой пыли, даже пол был покрыт серым настом!... В углу висело нечто схожее с картиной, но нельзя было говорить с уверенностью, поскольку полотно тоже охватила паучья сеть. Арамис встал, и повинуясь какой-то неведомой силе, размеренным шагом подошёл к стене. Странное желание узнать, что спрятано за грязно-белой поволокой заполонило сознание, Рене даже на мгновение показалось, что он ничего не чувствует, забывается. Такого никогда не случалось, Арамис впервые был настолько охвачен любопытством, и, каким-то неестественным страхом, который и сам не мог объяснить. Юноша поднёс руку к предмету, который так манил его, и дотронулся до покрытой вензелями каёмки. Странно, что роскошное обрамление совсем не оказалось тронуто временем, а оно явно было сделано давно, потому как узоры оставались вышиты на старый манер. Молодой человек никак не решался коснуться самого холста, и вдруг поймав себя на этой мысли, усмехнулся, списав свою боязливость на нотки отвращения, которые ещё оставались в нём от первого впечатления, отдёрнул руку, и поднеся ладонь к полотну, медленно провёл по нему одними пальцами. На коже тотчас появился грязный пух, который Рене нетерпеливо стряхнул с рук. Юноша вновь поднял глаза к странной картине, разглядывая освободившиеся от серого плена частички творения. - Это имена тех, кто когда-либо бывал здесь. - Арамис обернулся, на его прежнем месте теперь сидел граф, держа в руках уже горящую свечу - Вы, кажется, не заметили как я вошёл. - Кажется да... Атос, Вы знаете, покуда мы только ехали сюда, у меня к Вам был лишь один вопрос. В то время как мы оказались внизу, количество их возросло... Теперь же неясностей накопилось столько, что я всего уже и не вспомню, и поэтому меня будет терзать любопытство, подобное тому, что я испытал минутой ранее. - Вы испытали любопытство? Если бы я не слышал это из Ваших уст, право, ни за что не поверил бы. - Я и сам удивлён не менее вашего... Но, может, не будем об этом? - Знаете, я полностью согласен с Вами, но только скажите, что же могло так заинтересовать такого человека как Вы? - А ведь это снова был существенный пустяк. - А разве не из-за пустяка мы здесь? Вам хотелось узнать, что скрыто на этом холсте, не так ли? - Именно так. Но как Вы? - Арамис, друг мой, ну посудите сами, Вы так были увлечены своей целью, что не почувствовали присутствия человека! Такие обстоятельства нагоняют на меня тревогу : ведь задумчивость часто заполоняет бдительность, а это, может быть опасно. - А Вы волнуетесь за меня? - юноша улыбнулся, невольно краснея. - Не обижайте меня, не спрашивайте глупых вещей! Спросите лучше, что хотели. - Я спрошу об этом утром. Позволите? Сейчас, я хотел бы, ведь Вы обещали мне... - Я помню. - теперь пришло время улыбнуться графу. Де Ла Фер поднялся на ноги, поставил свечу на место её недавнего нахождения, подошёл к окну, распахнул ставни. Опустился обратно. Рене непонимающе посмотрел на друга. - Присядьте, Арамис. Не удивляйтесь так, я прошу Вас. Юноша повиновался. В раскрытое окно поминутно влетал лёгкий порыв ветра. Он совсем не был каким-то сумасшедшим, или может до краёв наполненным жизненной силой; нет, каждое дуновение было настолько невесомым, настолько нежным, что Рене вдруг сравнил его с прикосновением белых крылышек. Молодой человек взглянул на Атоса. Граф сидел неподвижно, чего-то ожидая, и еле заметно улыбался. Движение воздуха изредка распушало волосы де Ла Фер, но Атос даже не думал как-то реагировать на это. Вдруг, в ночной темноте, что-то замелькало, приближаясь к проёму окна. Имея хорошее зрение, Арамис распознал в странном создании бабочку. Мотылек влетел в комнату и закружился, заплясал вокруг пламени. Теперь Рене понял, чего ждал граф, потому как де Ла Фер поднёс руки к свече, взяв в руки ночного гостя. А ведь бабочка почти сама подалась к нему в плен, оказавшись упрямой, и не захотев отлетать от огня. - Сложите руки, как сложены они у меня, и постарайтесь не упустить того, что я передам Вам. - Арамис послушно прижал ладони друг к другу, Атос тут же вложил туда мотылька, и юноша с немалым удивлением заметил, что руки его товарища дрожали. Но, он счёл впрочем, это лишь за видение. - Теперь закройте глаза, и забудьте обо всём, я уверен, Вы справитесь. Хорошо. Не размыкайте ладоней. Я буду молчать, а Вы... Нет, Вы лучше не молчите. Говорите, говорите всё что вздумается. - Вы ли произнесли эти слова?... Я даже не знаю что ответить, да и Вы обещали иное! - Будьте спокойнее друг мой. Но раз Вы так желаете. - молодой человек неожиданно почувствовал, как руки графа накрывают его собственные, и хотел было отдёрнуть ладони, но, почему-то мгновенно передумал. - Я тогда, был, скажу по правде, очень удивлён, может потому, что на тот момент мне минуло только семь? Возможно. Я кстати, не могу не заметить, что за день до сего происшествия, я припав к материнской груди слушал, как бьется её сердце. А билось оно часто-часто, прерывисто, и как-то болезненно вздрагивало... также и бабочка вырывалась из рук. Тогда, я сравнил порывы этого странного существа с сердцем, готовым в любую секунду выскочить наружу. Только, если этого и желал мотылёк, то сердце... Оно просто сходило с ума от волнения! Вы хотите знать причину? Разрешите не говорить этого. - Послушайте, Атос, я понимаю, что Вам не хочется говорить на эту тему. Так не будем же! Вы ведь согласны? - Да. Только позвольте - Рене до сих пор оставался с закрытыми глазами, а потому, мог только предположить что делает граф. Но не смотря на это, юноша вдруг отчётливо понял, что Атос целует его руку. - Что Вы делаете? - прошептал молодой человек, впрочем так и не разомкнув век. - Простите... Я не знаю - де Ла Фер отпрянул от руки, но в ту же секунду его губы коснулись губ Арамиса. Молодой человек вздрогнул, но сопротивляться не стал. Явно, сам не понимая своих действий, юноша просто решил поддаться. - "Будь что будет!" - пронеслось в голове.***
Яркие лучи утреннего солнца играли на стенах, оставаясь жёлтыми бликами на старом дереве. Свежий утренний воздух наполнял комнату, от чего в ней было немного холодно. Рене зажмурил, а потом резко открыл глаза оглядывая помещение. Взгляд его остановился на графе, который стоял, глядя в окно. Почувствовав что на него смотрят, Атос обернулся в сторону юноши, еле заметно улыбнувшись. - Я должен попросить у Вас прощения за то, что случилось сегодня ночью. Я не знаю, что нашло на меня, и обещаю, что больше этого не повториться... Каждый в этой жизни ошибается, милый друг, никто не может быть исключением... - Атос! Всё произошедшее, было ведь по обоюдному согласию, и я виноват так же как и Вы! - молодой человек сел на кровати. - Может Вы и правы, но инициатором был именно я, и считаю что оказался не прав. Простите меня если сможете... - Скажите, Вы верите сейчас своим словам? - перебив друга, спросил молодой человек, и голос его предательски дрогнул, поэтому Рене перешёл на шёпот. - Вы верите себе? Граф неопределённо покачал головой, глубоко вздохнув. Атос молча надел камзол, закрепил перевязь, взял в руки свою шпагу и шляпу, и направился к двери. Неизвестно откуда взявшаяся горячность окутала Арамиса, порождая странный импульс. Повинуясь этому сумасшедшему порыву, юноша вскочил с кровати. - Нет, Вы не уйдёте, пока не ответите на мой вопрос - воскликнул он, преграждая путь Атосу. Де Ла Фер взглянул на лицо молодого человека. - Хорошо, я скажу. Но в случае чего, на мне будет лежать лишь половина вины. Вторую её часть я любезно предоставлю Вам. - сказал граф, вновь улыбаясь. - О какой вине Вы говорите? - Именно об этой - ответил Атос, прикасаясь к губам Рене. Мужчина выпустил из рук клинок, и он со звоном упал на пол. Арамис же, только усмехнулся, отвечая.