Часть 3. Настоящий эпилог: Чонгук папа.
14 июня 2021 г. в 10:07
Чимин чмокнул Чонгука в лоб, быстро схватил свою сумку и выбежал из квартиры. Его поспешные шаги были слышны с того места, где мужчина оставил своего мужа с Сокджином, что крепко обнимались.
Чонгук хихикнул себе под нос. Было так забавно видеть мужа в такой спешке, ведь он даже не заправил свою рубашку, а галстук висел весьма небрежно.
Но так теперь и выглядит Чимин. Постоянно куда-то опаздывающий, с тёмными кругами под глазами и громкими зевками. Для большинства новоиспечённых родителей это было совершенной нормой, ведь они только учились настраивать свою жизнь заново уже с кем-то новым рядом с ними. Рядом с новой жизнью, которую им необходимо воспитать и о которой они обязаны заботиться.
Гук услышал, как Сокджин сладко зевнул, лёжа головой у него на плече, и уткнулся носом папе в шею. Это чувство никогда не сможет ему надоесть. Чувство, как маленькая жизнь, которую он сам создал, нуждается в нем.
Сокджин всегда будет нуждаться в Чонгуке. Его мягкий омежий аромат был привлекательными и придавал чувство безопасности ребёнку, а естественная связь между чадом и родителем была почти что нерушимой. Он отнёс Джина в кроватку, чтобы тот мог немного вздремнуть, пока Гуки сам имел возможность чутка побыть один и немного почитать.
Омега добрался как раз до самого интересного момента в книге, где два врага становятся настоящими любовниками, когда услышал, что сын зовёт его. Прошло всего лишь чуть больше получаса, но малыш уже успел проголодаться. И поэтому звал своего родителя.
Чонгук, не тормозя, бросился в спальню и подхватил сына на руки, начав укачивать. Он зашептал и понюхал его, чтобы успокоить. Это обычное действие, совершаемое папами-омегами.
— Ш-ш-ш, не плачь, Джини, папа здесь, все хорошо, — заворковал Чонгук, нежно укачивая своего ребёнка, пока его плачь не превратился в просто недовольное сопение и лёгкую икоту. — Бедный малыш.
Чонгук пошёл на кухню вместе с ребёнком, достал бутылочку для молока и быстро разогрел его для Сокджина.
Как только молоко стало тёплым, мужчина начал кормить им своего голодного сына. Чонгук смотрел, как Сокджин быстро допивал своё молоко, и обнаружил, что сын смотрит на него в ответ.
Омегу никогда не переставало удивлять, как Джин мог иметь такие же черты лица сразу как у Чимина, так и у Чонгука. Малыш был таким очаровательным, и когда мужчина просто смотрел на сына, он сразу же вспоминал о своём муже, так как ребёнок был плодом их любви. Ребенок это что-то совершенно новое, которое можно сделать из всех своих замечательных воспоминаний.
Как только ребёнок допил, счастливо хихикая, Чонгук осыпал его личико поцелуйчиками и опустил на ковёр в гостиной, чтобы тот ползал под чутким и внимательным взглядом папы.
Их новая квартира была определено куда лучше, чем предыдущая, но все равно не была большой. На самом деле, кухня и гостиная не были разделены, поэтому Чонгук мог спокойно следить за Джином, пока нарезал овощи к обеду.
В какой-то момент, когда Чимин в свой перерыв позвонил с работы, изображая жуткую усталость, чтобы напроситься на вечерний массаж, омега увидел, как Сокджин пытался ползти на четвереньках вслед за роботом-пылесосом, чтобы схватить его.
Чонгук быстро положил трубку и подбежал, чтобы схватить Джина. Он немного запаниковал при виде ребёнка так близко к пылесосу.
Не то чтобы это было реально опасно, ведь раньше все его кошки никогда не ранились и были в порядке, но инстинкты омеги Чонгука были весьма сильными, особенно по отношению к его малышу. Да, он определённо был готов его защищать.
Именно поэтому, когда омега увидел, что его сын находится так близко к роботу, мысль о том, что происходит что-то опасное, какой бы маловероятной эта опасность ни была, вызвала у него панику. Так что буквально в мгновение ока он оказался рядом с немного растерянным сыном, прижимая его прямо к груди.
— Сокджини, будь осторожнее! Не подходи, пожалуйста, к таким опасным роботам, ты же не знаешь, что они могут сделать с твоими милыми пальчиками, — причитал Чонгук, проверяя не пострадал ли сын, получая в ответ лишь раздраженное бормотание.
Омега выключил и убрал пылесос, положил Сокджина обратно. Мужчина вернулся на кухню, чтобы закончить свою готовку и поставил тарелку для себя и сына.
Он старается научить сына есть уже твёрдые продукты, вводя в его рацион такие, как бананы и виноград, которые Сокджин мог уже быстро съесть. Малыш сидел в своём стульчике и игрался с остатками еды, пока Чонгук разговаривал с ним.
Омега осознавал, что сын его практически не понимает, но ему очень нравилось, как тот смеётся над любой глупостью, что приходила в голову мужчине. Чон вспоминал, что его мать также делала и с ним, когда рассказывала каждый вечер о том, как прошёл ее день. И хоть маленький Чонгуки не понимал всех деталей, но был очень рад слышать голос своей матери.
Мужчина часто суетится из-за сына. До того, как Джин появился на свет, а Чимин оставался на работе сверхурочно, омеге не хватало компании. Он мало что мог сделать, будучи с утра до вечера дома. Конечно, иногда он выходил на улицу, покупал продукты и гулял в парке, но чувствовал себя при этом очень одиноко.
Именно поэтому, когда родился Джин, он начал немного скучать по тому свободному времени, которое у него было. Теперь ни у него, ни у Чимина не было времени ни на чтение, ни на телешоу или фильм, у них не могло быть никаких ночных свиданий и почти не было возможности хорошо выспаться ночью. С новорожденным ребёнком на руках они могли делать только самое необходимое. Но омеге это нравилось, несмотря на всю его усталость.
Ему нравилось напевать песни вместе с Сокджином, играться и гулять в парке. Он любил притворяться спящим и наблюдать за тем, как Чимин проводил время с хихикающим Сокджином и говорил: «Тише, тише, папа спит!»
Он был счастлив, что Чимин помог ему прийти в себя после колледжа, после того как получил образование в области психологии и в принципе был уже готов приступить к работе, но ему чего-то не хватало. Он был прекрасно осведомлён, что умён, и ему не хотелось терять все свои усилия в пустую, но чем больше он думал об этом, тем сильнее погружался в мысли о своей матери. Как он сможет заботится о ней, ведь Гук был единственным омегой среди всех своих братьев.
Сначала Чонгук винил в этом все свои омежьи инстинкты, ему глупо верилось, что все эти волнения о жизни скоро пройдут, и он начнёт работать, как и Чимин. Все это время он сидел и думал о своей матери, о детях и о том, каким опустошенным он чувствует себя без ребёнка. В конце концов, он попросил Чимина о двух месяцах, чтобы понять, что вообще хочет и тогда все бы встало на свои места. Но пару месяцев превратились в год, а год превратился в два, и вот неожиданно Чонгуку исполняется двадцать три, а он все ещё безработный.
Чимин не особо был против, он был вполне доволен раскладом их жизни и был готов дать Чонгуку столько времени, сколько ему понадобиться. У мужчины были более важные дела, например, его невыносимые коллеги, так что то, когда Чонгук выйдет на работу, не особо волновало.
И омега ценил это время, ценил эту возможность, но все равно у него было ощущение, что время медленно утекает у него сквозь пальцы, а в ушах тикают невидимые часы.
Он провёл несколько ночей, рыдая Чимину в плечо, прежде чем их мир круто изменился.
Он понимал все очень медленно. Сначала омега чувствовал постоянную усталость, потом тошноту, потом осознал, что его грудь стала более опухшей и начала болеть. Он попытался игнорировать это, пустив все на самотёк, пока не понял, что больше не может. Чонгук пошёл в магазин прямо посреди ночи за тестом на беременность. Он разбудил Чимина и попросил подождать около двери, пока он будет делать тест, чтобы сразу вдвоём узнать результат.
Чимин сидел под дверью ванной комнаты, уставший и нервный, он не мог поверить, что Чонгук мог забеременеть. Конечно, он знал, что тот мог, учитывая, что презервативы очень ненадёжны, но ему казалось, что они еще так молоды. Альфа знал, что Чонгук всегда хотел иметь детей, и не потому что он был омегой, нет, просто это желание делало его таким, какой он есть. И Пак совершенно не хотел видеть расстроенное лицо омеги, когда тот увидит отрицательный результат.
Со всем этим стрессом и работой, грустью его омеги альфа совершенно не мог уловить запах своего возлюбленного, чтобы понять, что тот чувствует, и это сводило парня с ума. Поэтому он зашёл в ванную и увидел, как Чонгук стоит на коленях на полу, в дрожащих руках держит тест и смотрит на него.
Он не мог понять, волнуется ли омега, расстроен ли или обеспокоен. Пак не хотел, чтобы Чонгук снова грустил, и как только он захотел аккуратно заговорить, его взгляд опустился на тест, где четко было видно две полоски. Это означало только одно: Чонгук был беременен.
На мгновение Чимина охватила паника, когда он подумал о том, насколько они не готовы к этому. Ему казалось, что он никогда не сможет быть хорошим отцом, настоящим альфой и совершенно не понимал, почему его омега был все ещё с ним рядом. Но когда он заглянул в широко открытые глаза Чонгука, в которых начали скапливаться слёзы, его красивую улыбку, которая каждый раз заставляла его влюбляться в младшего снова и снова, все его переживания исчезли.
Если Чонгук счастлив, значит, и он счастлив тоже.
— Хен, я беременен, — прошептал омега, как будто делился с мужем какой-то тайной. Он нежно погладил свой немного выпирающий живот, скрытый под старой толстовкой Чимина.
Все наконец-то начало налаживаться.