Бездонное портфолио

* * *

Гнетущая атмосфера аллеи принуждала испытывать неприятные эмоции. Пускай в неё было вложено существенное состояние, она выглядела дёшево. Куда не посмотри, перед глазами вырисовывался мираж кровавых купюр. Настолько кромешная пустота и бездушность окутала данное место, что невозможно было почувствовать свободу, вдохнуть полной грудью и остаться с умом, не впадая в безвыходное безумие. Младший Золдик заворожённо смотрел на сказочную, таинственную и романтичную яркую фигуру — луну. Она источала свет, и с некой лёгкой скрытностью и непорочным нравом покрывала блестящим светом то, что находится ниже — зловонное всё. В голову лезли странные мысли и размышления о всеобщей морали. Взаимопонимание, искренность, любовь. Ему не хватало этих «соплей», как мальчик обычно называет такие вещи. Настолько ничтожное противоречие, что появляется желание убить, уничтожить, влаживая в преступное действие метания, боль и ненависть. Находясь в беседке выстроенном в греческом стиле, Киллуа задумчиво облокотился руками о столик, спиной отклонился назад и размашисто болтал ногами, сидя на сырых дощечках. Глаза цвета ярко-синего шпинелевого драгоценного камня тепло смотрели на мифическую колесницу ночи, её свет якобы подпитывал столь идеальный загадочный блеск радужки мальчика, и подчёркивал идеальную фарфоровую кожу с холодным тоном. — Красиво, — тоскующе вздохнув, Киллуа всё думал, для чего он бы рождён в этом мире — видеть и чувствовать прекрасное, быть дорогим украшением и разбавлять всю серость бытия, но никак не убийцей. Брови слегка стали ближе к друг другу, а между ними образовались небольшие горки неприязни из-за нахлынувших воспоминаний, о том, кто был его первым заказчиком, и том, кого он лишил жизни. Воздух с насыщенным запахом испаряющийся земли после прохладного дождя казался до боли родным и близким. Вдыхая многогранную палитру различных запахов, Киллуа чувствовал наполнение и снабжение того, чего никак не достать в данный момент одной лишь силой — любовь. Она вскружила голову, одурманила сознание мальчишки. По телу прошлась мягкая дрожь наслаждения и теплоты, несмотря на то, что было довольно прохладно. Но это его меньше всего заботило в этот момент. Он желал прочувствовать озабоченную эйфорию ещё и ещё, намного дольше. Это чувство сравнимо с объятиями любящего родителя. Сад всегда был ухоженным и свежим, не смотря на то, что сам Киллуа не видел тут никого за всё время, когда бывал здесь. Кто и когда делает всю работу — неизвестно даже ему, члену семьи Золдиков. Ну, это, мягко говоря, не волновало его. К счастью, всю скрытую красоту зелёной территории можно увидеть лишь ночью в полночь, тихо скрываясь под небесной тёмной вуалью. В это время раскрываются ночные цветы а их благоухание наполняет воздух сладким дурманом. Посаженные растения, цветущие только во мраке, являлись неким символом семьи Золдиков; пёстрая маттиола, мечта любого хантера по специализации растений — лотос Брахма-Камал, цветущего в горах на высоте от четыре целых пять десятых тысячи метров над землёй, ноттингемская мухоловка необычайной формы, обильное количество ночного флокса и многое другое. Спокойный шум льющейся воды из вершинки фонтана, на воде которого плавала яркая водяная роза, дополнял атмосферу нежной мелодией. Киллуа бы всё отдал, лишь бы жить здесь. Построить на вершинке дерева охотничий домик и лежать, запоминая такие моменты как сейчас, но, не в этой жизни. Скорее всего, в следующей, если он, конечно, родиться в обычной и нормальной семье. Он не желал покидать это место, но приближающиеся размеренные шаги втягивали его в жестокую реальность. Затаив дыхание, Киллуа сделал вид, что его совершенно не беспокоит шум, говоря, что, якобы всё находится под его контролем, и что он совершенно не боится до жути пугающей ауры за его спиной. — Кил, — как же ему до тошноты противно слышать этот голос, особенно собственное имя в сокращённой форме. Киллуа игнорировал его, ожидая, что старший брат, как обычно отстанет и оставит его в покое, — что ты здесь делаешь? Мама волнуется за тебя, — Иллуми, не сдвигаясь с места, смотрел на беловласый затылок младшего, им обожаемого брата. — Меня это не волнует, иди куда шёл, — младший начал упираться, демонстрируя глубокое безразличие. Возвращаться туда, где происходят бессмысленные семейные соревнования, туда, где всюду горит противный, безвкусный жёлтый свет. Был бы Киллуа глупцом, он наверняка променял бы красоту ночи на всё то отвратное, куда его хочет утащить такой же брат. Если так подумать, то уродство от красоты недалеко лежит, стоит лишь присмотреться. — Уже поздно, мне сказали найти и забрать тебя домой, — эти слова окончательно снесли всю сдержанность младшего Золдика. У Киллуа нет излишней раздражительности, эмоциональности, всё в меру, но рядом с старшим братом он становиться другим. К чему та ненависть, почему сердце давиться этой грязью? — Я сам разберусь, куда мне идти и на сколько! Не мешай мне, — злобный крик эхом отразился от луж, деревьев, листьев. — Не согласен. Пока ты живёшь в нашей семье, ты обязан подчиняться. Иначе. — Иначе что?! Убьёшь меня, да?! И вообще, сделай лицо попроще, меня сейчас стошнит, — колок как всегда. Моментами всё то, что Киллуа говорит, позже его начинает заботить. Мысли путаются. Правильно ли так говорить? Никто не учил. Пафосно подняв голову, Киллуа всё так же продолжал смотреть вдаль. На тёмную землю; на пыльчатую траву, которая почти что смешалась с ночью. Ветер стих. Сверчки стихли. Луну накрыли тугие облака. — Блин, и что мне делать? Из-за твоей рожи даже луна убежала в облака, — недовольно болтыхая ногами, Золдик младший почти что встал со своего места. Стоило закрыть глаза на секунду, как перед лицом предстала чёрная тень. Воздух исчез. Появилась тяжесть. — Братец, я не могу позволить тебе так вести себя со мной, — всё, что перед собой видел Киллуа — это машину для убийств. Ему было мерзко называть ЭТО своим братом. Братья не душат, не мучают и не пытают. Иллуми, охватив тонкую шею своими варварскими пальцами, вплотную покрыл дыханием прохладную кожу младшего брата. Перевес в силе и росте были униженем для Киллуа. Он ненавидел это, ему было больно. Но это была душевная боль. Ненависть. — Отпусти меня, придурок! Мне больно, — шкребя ногтями о чужие руки, Киллуа пытался вырваться. — Похоже, ты забыл своё место, — хватка стала ещё сильнее, ещё кровожаднее. Продолжая вырываться, Киллуа терялся; где реальность, а где бред. Всё плыло назад. Силы начали покидать юное тело. Сознание входило в густой туман. Закрывая глаза, Киллуа увидел, как небольшой кусочек голубого света протиснулся через густые тучи. Без сопротивления, без отпора. Тело обвисло. Чёрные, бездонные глаза блуждали по лицу Киллуа. Длинные ресницы, драгоценные глаза, бледная кожа, белые волосы. Всё это принадлежало Иллуми. Он был рождён для него, и больше никого. — Мой любимый младший брат.. Был бы ты послушнее, подобного не произошло бы, — проводя длинными пальцами по нежной коже лица, острый ноготь проник под кожную ткань, сделав небольшой надрез вдоль щеки. Хлынула кровь. Пожалуй, единственный тёплый оттенок в этом месте. Старший Золдик, придерживая того за талию, обхватил одной рукой лицо Киллуа. Сдавливая, Иллуми с неким наслаждение слизал бегущую красную жидкость. Вкус крови пробудил в нём желание. Желание обезвожить непослшуного брата до потери сознания. Истощить его, чтобы он больше никогда не смог двигаться, дышать, жить без его помощи. Не удержавшись от соблазна, Иллуми, всё ещё сохраняя привкус крови, нежно прильнул к губам младшего брата. Делая поцелуй глубже, лицо Киллуа оставалось таким же спокойным и умиротворённым. Это немного досаждало старшему брату. Вызывало злость, разочарование и желание увидеть милое лицо младшего брата в той самой эмоции удовольствия. — Скоро ты станешь моим, Кил, — с этими словами Иллуми взял на руки Киллуа и направился в сторону поместья. Дорогу освещал яркий свет вышедшей луны. * * * Утро. Пыль летала в комнате. Раскалённые лучи падали на белесое лицо мальчика. Киллуа лежал в тёплой постели. Переодетый, весь взьерошаный. Солнце было настолько ядрённым, что прожигало даже закрытые веки. Морщившись от неприятного режущего ощущения, Киллуа сладко потянулся, изворачиваясь в разные стороны. Внезапно он почувствовал пронзающие боли вокруг горла. Было больно поворачивать голову; кожа на шее стягивалась, скручивалась. Киллуа резко подскочил. — Что это за хрень?! , — подбежав к зеркалу, младший Золдик принялся осматривать красные следы вокруг шеи, — а это что..? , — щупая царапину на щеке, Киллуа вспомнил прошлую ночь. Тело начало содрагаться в гневе, — Тупой псих.., — сжав кулаки, юноша не заметил, как клык зуба впился в уголок губ. Кровь глухо капала на пол. Стук в дверь. Раздражённо цыкнув, Киллуа начал грозно топать ногами об паркет. С мыслями: «Кому ещё что нужно?», Киллуа открыл дверь. Над ним возвысилась знакомая стать. Перед глазами свисали чёрные блестящие пряди. — Доброе утро, Кил, — сверху вниз на него смотрели два пустых глаза. Было жутко и тошно. «— Боже, заблудшая кикимора», — пошутил про себя Киллуа. Ели сдерживая смех от своей гениальной шутки, Киллуа пристально смотрел в глаза старшего брата. — Что надо? — Все ждут только тебя, — не меняя своего каменного выражения лица, Иллуми отошёл от прохода, якобы пропуская младшего брата чтобы он пошёл с ним, — мама хочет, чтобы ты с нами позавтракал. — Мне плохо. Не хочу, — раздражённо и сонно выпалив, юноша хотел закрыть дверь, но длинная рука её придержала, — Я что-то не то сказал? Я говорю мне п-л-о-х-о. — Не думай, что это сработает. У тебя нет выбора, — резко схватив за запястье Киллуа, Иллуми потащил его вниз. — Нет, я не буду есть! Я же сказал! , — дёргая рукой в разные стороны, запястье начинало ныть. — Тебя никто не спрашивал. Это твой долг быть нашей семьёй. Ты себе делаешь только хуже. Юноша вновь хотел ответить навязчивому брату, но не успел. Дверь в столовую была уже открыта. Мать, Отец и братья уже сидели за столом. — Киллуа! Милый мой, мы тебя так долго ждали, — наполненая энергией матушка резво сделала замечание младшему Золдику. — Да я... Не мог встать, поздно лёг вчера. — Мы когда с отцом увидели у тебя на шее следы, очень испугались! Иллуми нам сказал, что ты подрался с кем-то. Но главное, что ты победил, и не опозорил Наше имя. Снова. Как же мерзко. — Да, я тоже этому рад, — привычно принимая болезненный удар, Киллуа садиться за стол. Есть совсем не хотелось. Киллуа то и дело, что вилкой ковырял противные бобы и овсянку. «— Нашли чем кормить меня. Такое вообще едят?», — неустанно переворачивая и смешивая продукты, Киллуа положил столовые приборы в тарелку. — Спасибо за еду, я пошёл, — отодвигая стул, мальчик пошёл в свою комнату. Он шёл, куда только — не знает. «— Что мне вообще нужно? Может, прогуляться выйти?», — зайдя в свою комнату, Киллуа вынашивал свой план будущего пребывания на улице. «— Придумал! Пойду на рыбалку!», — в этих строках он вспомнил Гона. Тот всегда ходил со своей удочкой, выглядело забавно. Улыбка прошлась по лицу юноши от тёплых воспоминаний и. симпатии. Собрав вещи, Киллуа вышел из своей комнаты. Идя по мрачно-богатому коридору, звук шагов Золдика впитывал мягкий ковёр. Радостно шагая, у Киллуа наконец-то появилось хорошее настроение за такой долгий промежуток времени. Заворачивая за угол, Киллуа неожиданно во что-то врезается. Отшатнувшись назад, подсознание начало понимать, кто это. «— Только не он..» — Куда ты собрался? , — Иллуми, преградив собою путь, холодно задал вопрос. — Я не обязан перед тобой отчитываться. Я иду туда, куда считаю нужным, — недовольно подняв светлые брови, Киллуа напролом ринулся вперёд, но Иллуми и не подумал пропускать наглеца. — Я не буду повторять, Кил, — терпение старшего Золдика постепенно заканчивалось. Тёмная аура вот вот окутает пространство. Киллуа начал понимать это, и чтобы избежать этого, решил ответить. — Я.. Я решил выйти на улицу и. — Нет. — Что «нет»? , — возмутился Киллуа. — Я не разрешаю тебе выходить на улицу, — коротко отрезал Иллуми, смотря на своего брата с непоколебимым выражением лица. — Ха! Я не спрашивал твоего разрешения. И вообще, почему ты сегодня целый день меня преследуешь? Вылитый маньяк, — злобно глядя в глаза, Киллуа пылко переговаривался с старший братом. — Не старайся зря. Иди в свою комнату, — безпристрастно отвечая, Иллуми разжигает в Киллуа новую волну гнева. — Ты думаешь, я забыл как ты вчера меня душил? Я всё помню.. И очень хорошо, — перейдя на более спокойный тон, юноша хотел побыстрее закончить неприятную встречу, — Знай, я никогда не считал тебя своим братом! , — раздался звонкий хлопок. Щеку обожгла невидимая пелена. Ранка в уголке губ раскрылась и немного пощипывала. Быстрое и незаметно действие. Конечно, он ведь профессиональный убийца. — Вижу, вчерашнего тебе было мало, — пренебрежительно посмотрев на младшего брата, Иллуми оттряхнул руку. Это было шоком для Киллуа. Хотя, он и не такое получал. По сравнению с тем, как его «закаляли» в подвале, это было раем. Но. за что? За то, что он просто хотел выйти на улицу? Обида, которая ранее не могла овладеть Киллуа, предательски поступила в глаза. — Хватит преследовать меня! Хватит приставать и трогать меня! Я не хочу тебя больше видеть! , — изо всех сил сдерживая слёзы, Киллуа хотел уйти прочь, хотел скорее покинуть это место, закрыться в комнате и снова сбежать на несколько дней, но Иллуми, схватив младшего брата за подбородок, поднял его лицо, чтобы увидеть то, чего он так долго добивался. — Приставать и трогать? , — подняв тонкие смуглые брови, казалось, обвинение младшего брата его удивило и заинтересовало, — Пойдём, — отпустив Киллуа, Иллуми, взяв того за локоть, повёл младшего брата в неизвестном направлении. — Хватит уже.., — силы покидали мальчика. Не было сил ни идти, ни бороться, ни кричать. Внутри не было ничего. — Ты же знаешь, я тебя никогда не отпущу. Я буду с тобой рядом там, где будешь ты, — с этими словами, Иллуми открывает знакомую дверь младшего брата. Отбросив Киллуа в середину комнаты, старший Золдик закрыл дверь на ключ. «— Где он взял ключи от моей комнаты?», — растерянно стоя в центре помещения, Киллуа понимал, что от брата следует ожидать всего. Впервые ему стало страшно. Как бы он ненавидел Иллуми, с ним было опасно находиться наедине в несколько раз, чем среди окружения. — Что это всё значит? , — синие глаза слегка покраснели и неприятного пекли. Киллуа стоял так же неподвижно как и человек перед ним. Молчание. «— Чёрт! Это странно. Очень странно. Нужно думать, — Киллуа сосредоточился на том, как обезопасить себя, — Окно? Можно попробовать», — пользуясь моментом, пока Иллуми стоит спиной к нему, Киллуа сделал осторожный шаг в сторону балкона. — Ты не уйдёшь. Даже не думай об этом, — лицо младшего Золдика защекотали тёмные пряди брата, с которыми игрался лёгкий ветерок. Он появился перед ним неожиданно и очень близко. Нос Киллуа утыкался чуть ли не в грудные мышцы старшего Золдика, — Я тебя предупреждал, но ты, как всегда, начал противиться моим указаниям. — Ч-что? , — опешив, Киллуа попятился назад. «— Этот придурок стоит слишком близко, нужно отойти и заговорить его», — в голове у мальчика созрела новая тактика. — Я не буду следовать твоим указаниям. Этого никогда не было и не будет, — не прирывая зрительного контакта, Киллуа понемногу отходил назад, продолжая говорить, — Неужели тебе и правда важно, чтобы я выполнял эти глупые указания? Так братья не поступают. Верно. Для тебя я просто вещь. Ты не принимал меня за человека, как и вся семья. Ты даже не любил меня, — от последнего предложения Киллуа содрогнулся. Казалось, ему уже стало плохо от той тошной драмы, что он говорил. Иллуми стоит. Наблюдает. В глазах нет ничего. Только бездонная пропасть. «— Отлично. А теперь..», — быстро, словно молния, Киллуа отпрыгнул в сторону балкона. Подобравшись совсем близко к своей цели, Киллуа уже видел дневные лучи и был готов искупаться в них, но подлая, стоящая ззади чёрная тень, словно горб, осела на спине младшего Золдика. Белые холодные руки, словно неживые, охватили туловище мальчика. Он видел и чувствовал, как длинные волосы пали на его плечи. — Кил.. Я знаю тебя так хорошо, как никто другой, — горячее дыхание и прикосновение холодных, шершавых губ к юной шее заставили стаю мурашек пройтись по телу Киллуа. Пазл сложился. Дело набирало непредвиденные обороты. — Нет.. Нет! Отойди от меня! , — пытаясь освободиться от мерзких пут, Киллуа случайно задел локтем лицо брата, из-за чего тот отшатнулся. Видимо, получилось подбить нос. Выбравшись, он не покинул попытку подобраться к окну. Всё тщетно. С новой силой Иллуми ухватился за футболку Киллуа. Треск ниток. Киллуа был брошен на кровать. Поднялась гора пыли что подсвечивало солнце. Они были будто волшебными. Кружили, переплетались с друг другом. Испуганные, ошеломлённые и покрасневшие глаза смотрели в глаза напротив. Глубокая синева стала гораздо светлее. Темнота и чернота по-прежнему и навсегда засели во взгляде Иллуми. Ничего не видно. Нельзя понять ни одной эмоции, ни о том, о чём он думает. Эта ситуация до жути пугала Киллуа. Как можно быть настолько глупым. Нужно было с самого начала уйти, не заходя сюда и не говоря лишнего. «— И правда, этого бы не было…», — что говорить здесь. Возможно, это изначально было ошибкой Киллуа. Ошибкой говорить, думать, дышать, спать, улыбаться, смеяться . Как до такого дошло? Нависающая над беспомощным телом младшего брата, смоловые волосы Иллуми обрамили светлую кожу Киллуа. Они щекотали, дразнили, но мальчик лежал неподвижно, затаив дыхание. — Ты сказал, что я не любил тебя. Никогда, — наклонившись ещё ниже, Иллуми впился взглядом в синие драгоценные глаза младшего брата, — я могу дать тебе эту любовь. Могу дать тебе её сейчас, раз ты так сильно этого хочешь, — казалось, белые, чистые как снег волосы стали серыми. Пряди смешались, создавая монотонную гамму. Иллуми накрыл своими губами нежные губы любимого младшего брата. Но в понимании Киллуа это было неправильно и мерзко. Вся эта семья — это потерянный род с извращёнными потребностями. Быть зависимым от семьи — это самое худшее, что было в жизни младшего Золдика. Именно по их решению Киллуа больше не может видеться с Гоном. И именно из-за этого Киллуа поставил грань между собой и Иллуми, потому что, как он думает, это всё произошло из-за него. Это всё подстроил именно он. Опомнившись, Киллуа упёрся руками о широкие плечи старшего брата. Он хотел оттолкнуть его от себя. Хотел отпихнуть, но глупо было думать, что он сможет. Иллуми с новым напором углубил поцелуй. Языки интенсивно переплетались. Челюсть начала болеть. Тяжёлое дыхание старшего брата опалило воздух. Стало трудно дышать. Киллуа хотел оттянуть от себя Иллуми за его одежду, хаотично ударяя кулаками широкую спину. Мысли путаются. Лёгкие раскаляються. Начинает кружиться голова. Ещё немного, и Киллуа потерял бы сознание, но старший Золдик не позволил этому произойти. Не в этот раз. Тяжело дыша, Киллуа с ненавистью и одновременно усталостью посмотрел на старшего брата. — Да не нужна мне твоя проклятая любовь! , — срываясь на крик, мальчик начал отползать, но Иллуми, удержав того за ногу, потащил Киллуа на себя. Снова навис. Всё то, что перед собой сейчас видел Иллуми — из-за него; алые губы, драгоценные камни вместо глаз, заплаканный взгляд, растрёпанные волосы, и даже заживающая царапина. Всё это для него. Иллуми знал, что на самом деле Киллуа любит его, просто не хочет этого показывать. Но знает ли об этом сам Киллуа Золдик? — Я не спрашивал чего ты хочешь, — после эти слов мужчина принялся рьяно целовать тонкую шею Киллуа. — Хватит! , — бурно сопротивляясь, Киллуа ненавистно дёргал ногами. Руки были закреплены в стальные тески над головой, — Я всё расскажу отцу! , — после угрозы Иллуми на секунду остановился. — Не думаю, что он тебе поверит, — продолжив начатое дело, старший Золдик снова прильнул к губам младшего брата, но в этот раз грубее. Густая слюна грязно измазала всё лицо. В некоторых местах даже засохла. Тело пробивает мелкая дрожь. На все те ласки плоть отвечала взаимностью. Но в душе было сопротивление. Белая футболка Киллуа местами впитала пот, из-за чего немного просвечивала. Холодные длинные пальцы Иллуми украдкой пробрались под тонкую белую ткань. Разгорячённое юное тело остудили прохладные линии кончиков фаланг. Продолжая дорожку поцелуев вдоль всей шеи, Иллуми поднял свои уста к ушам младшего брата. Киллуа ощутил оглушающие и обжигающие выдохи. Первый стон непроизвольно вырвался из губ Киллуа, который звоном донёсся до сознания Иллуми. Киллуа покраснел ещё больше. Ему было стыдно и странно. — Придурок, остановись.., — извиваясь под опытными руками, силы постепенно покидали Киллуа. За сегодня он ничего не ел, даже толком не выспался. Но Иллуми больше не слышит его. Мужчина одним взмахом руки напополам разрезал ткань футболки. Изящный, фарфоровый торс, прошедший множество тренировок, лицезрели пустые чёрные глаза. Они развратно блуждали по всему периметру тела. Киллуа больше не двигался. Возбуждённо хрипя, он отвернул голову в сторону, чтобы не видеть ухмыляющееся лицо старшего брата. — Идеальный, — ладонью мужчина бережно поглаживал юный торс. Вдоль и поперёк. Нежно и плавно. Словно размазывал масляные краски по всему холсту. Внезапно, острые, как нож ногти проникли под кожу. Сдавленное «— Ай!» глухо прозвучало в комнате. Иллуми до боли сжал бёдра Киллуа. Было понятно, что останутся следы, но это только больше заводило старшего Золдика. Влажно целуя живот Киллуа, Иллуми, не смотря на то, что сопротивления больше нет, продолжает держать руки Киллуа «замкнутыми». Поднимаясь чуть выше, танцующий язык не оставил без внимания покрасневшие соски. Обволакивая губами небольшую телесную кнопочку, находившуюся в твёрдом состоянии, снова раздался стон. — Ах! , — из синих глаз прыснули слёзы. Лицо всё пылало, голова пульсировала. Всё было в дурмане. Киллуа не мог понять, как такие грязные вещи можно делать с таким серьёзным и спокойным выражением лица. Приподняв голову, младший Золдик посмотрел на лицо увлечённого ним Иллуми; волосы явно ему мешали. Пышные ресницы и идеальные черты лица. Иллуми имел внешность без единого изъяна. Всё, чтобы он не делал, выглядело красиво. Киллуа это раздражало. Мальчик хотел пошевелить руками, но забыл, что они напрочь здавлены массивной рукой старшего брата. Руки онемели, плечи начали болеть и каждое движение для них было болезненным. Просить отпустить бесполезно, но было настолько больно, что Киллуа больше не мог молчать. — Б.. Брат, — смущённо пробормотав, Киллуа отвёл взгляд в сторону, чтобы не пересектись ним с Илллуми. Отрываясь от важного дела, мужчина посмотрел на младшего брата. В глазах Иллуми, казалось, было удивление. Но они по прежнему оставались невозмутимыми. — Что? — Я.. Я хочу, чтобы ты отпустил мои руки, они начинают болеть, — не имея смелости поднять глаз, Киллуа с грозными сморщеными бровями, дрожа, попросил Иллуми о небольшой услуге. Молчание. — П-пожалуйста.., — добавил Киллуа. Услышав то, что хотел, Иллуми разомкнул руки. — Кил, — обхватив большими ладонями миниатюрное лицо брата, Иллуми снова одарил губы Киллуа поцелуем. Неохотно отстраняясь от уст, старший Золдик принялся стягивать пыльно-синие шорты мальчика, с ними и нижнее бельё. Киллуа с самого начала был в напряжении. Томная тяжесть внизу живота изводила сознание Киллуа, бросая того то в жар, то в холод. Твёрдая, набухшая плоть, казалось, превратилась в разжённый факел, который может остудить лишь сильный мороз. Наблюдая украдкой за выражением лица Киллуа, мужчина намеренно дразнил младшего брата медленными, недостающими до заветного места влажными дорожками. Киллуа это смущало ещё больше, но жажда продолжения нетерпением отдавала в поясницу. Иллуми это явно забавляло. Блуждая по всему телу Киллуа, Иллуми, пройдясь ладонью по округлым ягодицам, нащупывает нетронутое место наслаждений младшего брата. Киллуа не был готов к подобному. Панически распахнув глаза, младший Золдик хотел было помешать дальнейшему, но совесть не смогла успокоить тело. Физически Киллуа был уже на пределе. Он хотел, чтобы Иллуми побыстрее закончил его муки. Иллуми, всё так же не отрываясь от Киллуа, медленным движением пальца проник внутрь тела младшего Золдика. Не смотря на аккуратность, мальчик поморщился от неприятных ощущений. — Советую тебе не двигаться, — всё так же спокойно как и прежде. Иллуми без эмоций и стыда искал повод, чтобы пересектись взглядами. Младший Золдик хотел было возмутиться, но вместо этого из его губ выдался протяжной крик наслаждения. Подобно змее, Иллуми успевал побывать в любом месте на теле любимого братца. Но углубиться в этот идеал — нет. Медленно и влажно массажируя узкий проход Киллуа, Иллуми добавляет второй палец. Для Киллуа это же стало намного хуже. Было больно, но постепенно боль переходила в привыкание. Мужчина видел все эмоции на лице младшего брата. Это заставляло проходить те же тянущее испытания, что и Киллуа. В комнате стало ещё жарче. Ткань неприятно прилипала к спине. Закончив разрабатывать заветное место мальчика, Иллуми, отстранившись на секунду, снял с себя всю верхнюю одежду, что мешала ему. Идеальное тело предстало перед Киллуа. В некоторых местах были видны небольшие шрамы, полученные в множествах опасных сражений. Киллуа незаметил, как начал откровенно пялиться. Мальчик резко отвернулся. — Можешь смотреть сколько хочешь. — Н-не хочу.., — смущённо ответив, Киллуа покраснел ещё больше. — Кил, — Иллуми плавно подобрался к лицу Киллуа, — Посмотри на меня, — мужчина бережно дотронулся до щеки брата и аккуратно повернул его лицо. Киллуа, пересилив себя, нехотя пересёкся взглядом с старшим братом. Этот момент, казалось, разогнал все предыдущие безумства. В глубинные, небесные глаза Киллуа будто пал кусочек гипноза. Следом за верхней одеждой, Иллуми снял с себя другие остатки ткани. Мужчина предвкушал тело своего брата так долго. Мечтал, ждал подходящего момента — и вот она, эта возможность перед ним. Жалобный лик Киллуа зажёг внутри новую бурю. Сил терпеть больше не было. Иллуми резво потянул на себя брата. Настолько, что Киллуа мог почувствовать раскалённую напряжённость старшего Золдика. — Будет больно, — Киллуа, не успев понять смысл этих слов, до треска и онемения изогнулся в спине. Тело будто парализовало, словно шары молнии пробили всё тело. Войдя во всю длину, Иллуми убрал мешающие тёмные волосы назад. Искарёженное от боли лицо младшего брата возбуждали его как никак сильнее, чем простые ласки. Дыхание участилось. На секунду Киллуа подумал, что он сломал спину, но он по прежнему мог легко дышать и двигаться. Взяв Киллуа за бёдра, Иллуми начал постепенно двигаться. Новые оттенки страданий отображались на лице младшего Золдика. Опираясь руками о торс Иллуми, Киллуа хотел оттянуть время, хотел, чтобы старший брат сбавил темп, но мужчина был на своей волне. Его больше ничего не волновало. Режущие боли внизу живота буквально выворачивали наизнанку сознание Киллуа, но безвыходность положения тугим комом застряла в горле. Киллуа хотел сказать, мол, хватит, остановись, но воздух словно перекрыли. Постепенно наращивая интенсивность движений, Иллуми продолжал обрамлять тонкую шею серией бесконечных поцелуев. Жадно вдыхая запах волос мальчика, Иллуми от поглощающего удовольствия впился зубами в нежную кожу шеи Киллуа. Младший Золдик почувствовал прошедшую волну наслаждения. Постепенно боль уходила, оставляя приятные отголоски режущего лезвия. Иллуми, чувствуя что уже на пределе, жадно слизал остатки крови со своих губ. Это сочетание приближало пик всё ближе и ближе. Неустанно, с новой силой впиваясь в миниатюрное тело, перед глазами появлялись цветные вспышки. Мужчина резко откинулся назад, до боли зажав бёдра Киллуа. Изливая всю свою страсть внутрь брата, Иллуми словно посетил другой мир, который был сравним с раем. Отдышавшись, старший Золдик хотел снова ощутить этот вкус греха, но увидел, что его любимый младший брат остался без сознания. — Кил? , — дотронувшись до белоснежных мягких волос, Иллуми разочарованно посмотрел на Киллуа. Мужчина хотел продолжения, но увидев младшего Золдика в глубоком дрёме, передумал. Перебирая светлые пушистые пряди, мужчина накручивал на палец белесые волоски. Незамедлительно старшего Золдика настиг сон. * * * В комнате царствовала тишина. Новый рассвет для Киллуа, наконец, был более свежим чем в прошлый раз. Медленно приходя в себя, младший Золдик повернулся на другой бок. Проведённый сон в одной позе ударом прошёлся по телу. Блаженно улыбаясь от приятного сна, ладошка Киллуа легла на мягкую материю, похожую на волосы. Резко открыв глаза, мальчик увидел перед собой старшего брата, который, судя по всему, уже давно не спал. — Что ты делаешь в моей комнате?! , — Киллуа, прикрываясь одеялом, отскочил на другой край кровати. Сонно клипая глазами, Киллуа хотел было встать, но к нему пришли воспоминания о вчерашних событиях. — Нельзя? , — Иллуми решил поиздеваться над своим милым братом. Облокотившись локтем о кровать, мужчина продолжал наблюдать. На лицо Киллуа Золдика пал красный румянец. Обхватив ноги руками мальчик укутался в одеяло по самый нос. Матрас избавился от лишнего веса. Покинув белые простыни, обнажённое тело мужчины стало ярким объектом помещения. Киллуа, не удержавшись, решил тайком подсмотреть. — Неужели тебе так сильно понравилось моё тело, — с издёвкой в голосе, Иллуми начал одеваться. — Замолчи! Придурок.., — неразборчиво бормоча, Киллуа поголовно уткнулся носом в схваченную подушку. — Тебе что-нибудь принести? , — подходя к выходу, старший Золдик развернулся к младшему. — Я тебе что, ребёнок?! Сам пойду. — Уже нет, — многозначительно ответив, высокая фигура скрылась за дверью. — Идиот! , — Киллуа гневно бросил подушку в след за старшим братом, точнее, туда, где он недавно был. Отвернувшись к окну, блики яркого солнца отражались в глубоких синих глазах Киллуа.