И кто еще из нас монстр?

      Окумура Рин, бестолочь и моя головная боль, что он только забыл в Академии, если на уроках единственное, что он делает, так это спит. Этот парень, вечно дерзит, ведет себя вызывающе, а еще носит меч за спиной. На нашем первом экзамене он, так легко расправился с демоном, что я невольно задался вопросом, а человек ли он вообще. Он самый загадочный из всех моих одноклассников, что кажется очень странным, ведь внешне он впрочем ничем не выделяется, не смышлен, глуп, прост и вечно рассеян. Но, что-то в нем так и привлекало мое внимание. Рин невысок, худощав, довольно бледен, у него вечно растрёпанные черные волосы, аккуратный нос и розоватые губы, немного заострённые ушки, небольшие клычки, но самое прекрасное в нем это ярчайшая улыбка и большие синие глаза. Кажется я снова задумался на занятии, засмотревшись на Рина, и когда это я успел полюбить этого безбашенного придурка. Брюнет никогда не замечал моих взглядов, так же как и не замечал моего желание овладеть им, прижать к стене, впиться в губы и услышать его сладостные стоны.       Прошло два месяца с начала нашего обучения, и недавно нам открылась правда о том, кем являлся Рин на самом деле. Сын Сатаны. Сын того, кого я ненавижу больше всего на свете. Но я ненавижу Сатану, а не Рина. К такому заключению я пришел, осознав, что он рискуя своей жизнью, своей тайной, пытался защитить нас от Амаймона. А что, сейчас, этот полудемон лежит на больничной койке, потому что израсходовал слишком много своих сил, перестарался. Я сидел рядом у его постели, наблюдая за тем, как Рин спит, как вздымается его грудь, как мило дергаются реснички. Сейчас я мог разглядывать этого парня без угрызений совести, и вот снова, заострённые ушки, клыки, виднеющиеся из полуоткрытого рта, теперь уже эти детали в его внешности не казались такими странными, ведь он демон, кстати говоря, к ушам и клыкам, добавился черный хвост, с пушистой кисточкой на конце. И я не удержался. Легонько дотронулся до мягкой части, и медленно начал перебирать шерсть, аккуратно приближаясь к самому кончику демонического хвоста. Рин издал слабый стон, от чего я резко отпустил конечность, и с удивлением посмотрел на черноволосого. Он все также спал, и я выдохнул с облегчением. Тогда же я и понял, что хвост у демонов, довольно чувствителен.       Еще пару недель мы пытались привыкнуть к истинной сущности Окумуры, но, даже несмотря на ненависть к синему пламени, я не мог, не мог не любить Рина. Однако, он меня злил, раздражал своим молчанием, бесил тем, что сражается со всем в одиночку. И вскоре я не выдержал, я высказал ему все, все что думаю о нем, вплоть до своих чувств, и в доказательство своим словам, я смог исполнить свои скрытые желания. Я поцеловал Рина, сначала он пытался вырваться, оттолкнуть, но я только сильнее вжимал его в стену, крепче сжимая запястья в своих ладонях, и вот, он сдался. Демон не просто прекратил сопротивление, он начал отвечать, позволил проникнуть языком в рот, аккуратно очертить круг, не задевая острых клыков, но увы, все не вечно, и воздух в лёгких заканчивался, мне пришлось оторваться от таких сладостных губ. Я отпустил запястья полукровки, и синеглазый медленно опустился на пол, пытаясь перевести дыхание. Но долго сидеть на полу я ему не дал, мои руки забрались под рубашку Окумуры, нагло изучая стройное тело. Рин снова пытался вырваться, кричал, чтобы я прекратил, но желание взять его прямо сейчас было выше здравого смысла.       Рин извивался подо мной, постоянно просил прекратить, кричал, что он не хочет, что ему больно, неприятно, но я не слышал, не слышал из-за собственного эгоизма. Я просил его не дёргаться, расслабиться, но он лишь сильнее зажимался. Тогда я наплевав на последние рамки дозволенного, силой перевернул демоненка на живот и грубо вошел в него. Рин вскрикнул, а из глаз хлынули слезы, брюнет плакал, а я продолжал проникать в него все глубже и быстрее. Я приближался к разрядке, и только когда я кончил внутрь полукровки, я понял что натворил. Демоническое дитя обессиленно лежал на кровати, совсем беззащитный и так нагло использованный, разум Рина мутнел, и вскоре демон уснул. Я одел его, и взяв на руки, отнес в мужское общежитие. Я чувствовал себя последней сволочью, потому что сделал больно любимому человеку.       На следущий день Рина не было в школе, а после занятий Юкио-сенсей прописал мне знатного леща, аргументируя это тем, что после того, как Рин проснулся, а младший Окумура вернулся в их комнату, полукровка проплакал всю ночь, и вряд ли бы успокоился, не вколи Юкио синеглазке успокоительное, и сейчас Рин все еще спит, находясь под присмотром Мориямы, которая обработала все синяки, и небольшие ранки, оставленные мной на теле полудемона. Изнасиловал и опорочил, иронично выходит, что демоном родился Рин, а по факту монстром оказался Я.