Казино

— Спасибо, что смогла приехать так скоро, — устало поблагодарил Серкан, и Селин оглядела его критичным взглядом: он явно был настолько чем-то взволнован, что абсолютно забил на свой гардероб. Селин могла по пальцам одной руки пересчитать ситуации, когда видела Серкана в мятой домашней одежде. — К чему была такая срочность? — тревожно спросила она, садясь на краешек дивана. Серкан подавил усмешку: видно было, что впопыхах его бывшая девушка надела первые попавшиеся вещи, и её зелёный кардиган абсолютно никак не сочетался с рваными голубыми джинсами. Забавно: для того, чтобы увидеть друг друга настоящими, без налёта роскоши, без подчёркнутой педантичной идеальности всего, что имело отношение к внешнему виду. Сейчас находиться в её компании ему было даже комфортно. Как будто они сбросили маски, оставаясь обычными людьми. — Мне нужно сказать тебе кое-что важное, — Серкан сел рядом и положил перед Селин на журнальный столик какую-то папку, отметив, что его бывшая возлюбленная, хоть и не стеснялась предстать перед ним настоящей, всё равно была немного насторожена. — Что это? — она кивнула в сторону документа и сделала попытку его открыть, но Серкан резко положил свою ладонь сверху, припечатав руку Селин к папке. — Подожди, — тихо попросил он, когда она сдавленно ахнула от боли. — Прости, — он заметил, что перегнул, и убрал руку. — Во-первых, я хотел поблагодарить тебя за то, что ты ничего не сказала отцу. Во-вторых, ты должна знать, что всё, что находится в этой папке, — это не попытка разыграть или унизить тебя. Я просто считаю, что ты имеешь право знать правду. — Почему я не должна была говорить об этом отцу? Между вами что-то случилось? — Потому что речь пойдёт о нём, — твёрдо ответил Серкан. — Селин, эта информация может оказаться для тебя очень тяжёлой, ты должна быть готова к этому. Уже очень поздно, и мне бы не хотелось, чтобы ты выходила из себя… Эда уже давно спит, нам сейчас не нужны лишние поводы для того, чтобы её беспокоить… — Серкан, ты меня пугаешь… — прошептала Селин. — Открой папку, — тихо сказал он. — Тебе не понравится то, что ты там увидишь, но… — Чёрт, ладно! — она недовольно шикнула и резким движением руки схватила документ и положила на колени. — Давай я сама прочитаю, что там написано, и решу, как мне реагировать. — Не торопись. Это будет немного сложно принять. Селин открыла папку и увидела на первой её странице какие-то газетные вырезки, пожелтевшие от старости и покрытые алыми пятнами. Она тут же призналась себе, что не ожидала столкнуться именно с этим, но быстро принялась изучать предоставленную ей информацию, потому что буквально физически ощущала убеждённость Серкана в том, что она отчего-то должна была это знать. Селин увидела фотографию не знакомой ей семьи и быстро прочитала короткую статью об их плачевной судьбе. Судя по всему, мужчина и женщина погибли от обрушения несущей стены в их доме, и их маленькая дочь осталась после случившегося сиротой. В статье было мало информации о произошедшем, и Селин не понимала, каким образом это было связано с ней и её семьей, и поэтому лишь смерила Серкана сконфуженным взглядом и спросила: — Что это такое? Я ничего не понимаю. Я первый раз в жизни вижу этих людей, и их фамилия мне не знакома. — Эта маленькая девочка, — Серкан пальцем указал на ребёнка со снимка, — Эда. Эда Йылдырым. Они с тётей поменяли фамилию после смерти её родителей. — Аллах, — Селин прижала ладонь ко рту от удивления. Только теперь она увидела сходство в малышке с фотографии с уже взрослой Эдой, но газета была такой старой, что, не зная, она бы и не догадалась. — Серкан, мне очень жаль. Я не знала. Эда никогда не рассказывала о своей семье, и я знала лишь о том, что они умерли, но не решалась расспросить… — Селин, — Серкан нервно сглотнул. — Я понимаю, что это очень тяжело, но это не было несчастным случаем. Твой отец виноват в смерти её родителей, мне жаль, но это правда. — Папа? — она резко вскочила, и папка с грохотом упала на пол. — Но как? Это ведь невозможно! Серкан, если это розыгрыш, то… — Селин, — он поднялся и примирительно выставил руки перед собой, — ты должна успокоиться. Я не стал бы звать тебя в свой дом в такое время, просто чтобы над тобой поглумиться. Я устал наблюдать за тем, как твой отец держит тебя в неведении относительно всего, что происходит в твоей жизни… Ты должна знать всю правду. — Какую? Какую правду, Серкан? Ты что, пытаешься мне сказать, что мой отец — плохой человек? — воскликнула она. — Сядь, — спокойно ответил он. — Такую информацию не стоит принимать стоя на ногах. — Хорошо, — Селин саркастично усмехнулась. — Хорошо, давай посмотрим, что ты можешь мне сказать. — Не веришь мне, — он грустно улыбнулся. — Вот только я не пытаюсь тебя обмануть. Мне больше незачем. У меня нет намерения портить твою жизнь, Селин, я всего лишь хочу знать правду. — Нет намерения, говоришь? — она вновь начала выходить из себя. — Тогда почему я натыкаюсь на жалостливые взгляды каждый раз, когда прихожу в твой офис? Почему я вместо ответа на мой единственный вопрос получила лишь молчание? — она скрестила руки на груди. — Впрочем, я приняла за ответ отсутствие приглашения на твой день рождения, но это низко даже для тебя, Серкан Болат! Одно слово! Мне нужно было всего лишь одно слово, и я бы приняла это и жила дальше. А ты даже не подумал по-человечески со мной попрощаться! Просто вычеркнул из жизни, как старую надоедливую собачку… — Всё было не так, — Серкан нервно сжал руку в кулак. — Если хочешь, считай это нашим прощальным разговором. — В котором ты попытаешься изменить моё мнение о моём же отце? Это просто смешно, Серкан! Ты ведь не можешь не оставить после себя разруху, да? Тебе всегда нужно уходить так, чтобы в душе у людей оставалось выжженное поле? — Зачем ты всё усложняешь? Я ведь позвонил тебе, захотел, чтобы ты просто меня выслушала. Я не прошу о многом, Селин, просто послушай… — Ладно, — нехотя согласилась она. — Двадцать лет назад в результате обрушения дома погибли родители Эды, но также в похожих обстоятельствах пострадала ещё одна семья. Строительством дома, который купили эти люди, занималась фирма «Art Life». Тогда ей руководил твой отец. Экспертиза показала, что во время строительства использовались дешёвые материалы… И родители Эды пострадали от этого решения. Скажи мне, Селин, ведь в «Art Life» не всегда дела шли так хорошо, как сейчас? — Верно, не всегда, — она коротко кивнула. — Я тогда была совсем маленькая, но помню, что поначалу всё было нормально, а потом, как говорила мама, по нам ударил кризис, и поэтому твой отец выкупил долю в фирме… В тот момент мы с тобой и познакомились. Подожди, ты что, намекаешь, что мой отец экономил на безопасности клиентов? — Именно так, — подтвердил Серкан, — но, когда начались проблемы с домами, он посчитал нужным это скрыть и откупиться от пострадавших, а полицию задобрил огромными взятками, чтобы дела не получили резонанса… После этого он оказался в очень плачевном положении и вынужден был продать часть фирмы отцу. — Так мой отец убийца? — недоверчиво хмыкнула она. — Это ты пытаешься сказать? — Твой отец нечестный человек, Селин, — Серкан стойко сопротивлялся её напору. — И его решения сделали его убийцей, да… Но это ещё не всё. — Как не всё? Разве этого недостаточно? Ты думаешь, что показал мне какие-то старые газетки, и я сразу поверю в то, что виной всему был мой папа? За кого ты меня принимаешь, чёрт возьми? — Селин, — спокойно приказал он. — Эда полжизни положила на расследование смерти своих родителей. В наших архивах она нашла прямое доказательство того, что твой отец скрыл даже сам факт того, что такие обрушения имели место быть… А могилы тех людей вполне себе настоящие, и у нас есть Эда, выросшая без родителей. Думаешь, она стала бы врать мне о таком? — Как-то слишком удобно получается, — Селин покрутила пальцем в воздухе. — Буквально из ниоткуда неожиданно в этой фирме появляется Эда и через несколько месяцев становится твоей женой, отнимает тебя у меня, и ты узнаёшь о том, что только что рассказал мне. Это выглядит, как спланированная игра, как, я не знаю, какой-то чёртов спектакль, в котором я участвую против своей воли… — Ты права, — сказал Серкан, и Селин неожиданно подняла голову. — Ты права практически во всём. То, что было между мной и Эдой, изначально и называлось игрой. Мы заключили контракт, и она должна была изображать мою невесту, чтобы отомстить твоему отцу и чтобы ты приревновала и вернулась ко мне, — он хмыкнул, вспоминая всё, что успело произойти за последние месяцы. — Мы сами не знали, что так получится. Никто из нас не планировал влюбляться. — Значит, я была права, — Селин зажмурилась, чтобы не закричать. — Я была права в том, что ты играл со мной… Как, как я теперь должна тебе верить, Серкан? Скажи мне, чем я заслужила такое отношение? Чем я заслужила это… это всё? — Мне жаль, Селин. Мне, правда, жаль. Я думал, что любил тебя, но оказалось, что я ни черта не понимал в любви, а Эда… — Ты любишь её, — тихо сказала она так, будто была абсолютно уверена в этом. — Больше жизни. Он даже не соврал. Потому что уже выдался шанс это доказать. — Эда пыталась отомстить моему отцу? Но как… — Позволь мне самой ответить ей на этот вопрос, Серкан. На верхней ступеньке лестницы стояла всё ещё немного сонная, но абсолютно уверенная в своих словах Эда. Закутанная в бордовый шёлковый халат, она быстро спустилась вниз и подошла к дивану, где сидели Серкан и Селин. — Эда… — Не оставишь нас на пару минут одних? — она посмотрела на Серкана таким взглядом, что сразу стало ясно, что она не спрашивала: Эда требовала. — Хорошо, — он встал и направился в сторону кухни, — но наш разговор не окончен, Селин. Обе женщины проследили за тем, как Серкан ушёл, и Эда раздражённо цокнула, увидев знакомую папку. — Он рассказал тебе всё, верно? — Эда вопросительно посмотрела Селин. — Верно, но, — Селин склонила голову в недоверии, — зная, какие игры вы проворачивали за моей спиной, зная, как Серкан издевался надо мной, я не понимаю, можно ли верить в это всё. — К сожалению, — Эда сняла с шеи цепочку, которую носила каждый день, и протянула её Селин, — тебе придётся в это поверить. — Что это? — Селин посмотрела на украшение в своей руке и увидела подвеску в виде небольшого сердечка. — Открой. — Ладно, — Селин аккуратно открыла подвеску и увидела внутри неё две крошечные фотографии. — Аллах. Твои родители… — её руки задрожали, когда она узнала людей на фото, и Селин тут же вернула цепочку хозяйке. — Эда, я… — Мне жаль, Селин, — Эда грустно улыбнулась. — Жаль, что всё это — правда, но Серкан поступил правильно, решив больше не держать тебя в неведении. Доказательств причастности твоего отца у меня предостаточно. — И что ты от нас хочешь? Что тебе нужно? — Твой отец, уходя на пенсию, оставил тебе десять процентов акций, как и отец Серкана, когда хотел позлить Мурата, — сказала Эда и, увидев удивление на лице Селин, прокомментировала: — Да, я в курсе про Мурата. Серкан мне всё рассказал. Твой отец не заслуживал управлять этой фирмой, не заслужил даже ассоциироваться с ней, и я всего лишь хотела забрать у него акции. Вычеркнуть из фирмы его фамилию. — Поэтому ты заключила контракт с Серканом? — Именно, — Эда уверенно кивнула. — Должна признаться, это довольно умно, — Селин вдруг отчего-то улыбнулась. — Я сильно тебя недооценивала. — Нет нужды в иронии, Селин. Серкан рассказал тебе не всю историю. Я бы советовала послушать. — Эда, дорогая, даже этого хватит для того, чтобы сойти с ума… — прошептала она. — Ты не виновата в том, какой твой отец, и не должна брать его грехи на себя. Просто выслушай меня. — Разве у меня есть выбор? — она нервно усмехнулась. — Несколько месяцев назад Эфе выкупил акции фирмы с подачи твоего отца. Господин Элкай решил вернуть себе то, что потерял, но предпочёл какое-то время оставаться в тени. Одновременно с этим он был обеспокоен твоим состоянием после расставания с Серканом и искал повод, чтобы навредить ему. Ты сильно расстраивалась, около Серкана вечно крутилась я, и твой отец догадался, что наши отношения ненастоящие… — Что? Впервые о таком слышу! Если бы папа захотел купить акции, он бы… — Он бы что, Селин? — в этот раз усмехнулась уже Эда. — Он хоть что-то рассказывал тебе о своей жизни? — Я не… — она не нашла, что ответить, прокрутив в голове их последние разговоры, и пришла к опасному выводу, что Эда права, сдаваясь. — Продолжай. — Атакан не верил в наши чувства с Серканом и думал, что он тобой как-то управляет, но доказательств у него на это не было… Поэтому старый мерзавец подумал, что напасть на мою тётю было адекватным решением. — Нет, он не мог… — Ещё как мог, Селин. Его люди ворвались в её дом с оружием и угрожали расправой. Она всё знала с самого начала и вынуждена была рассказать. Получив подтверждение, твой отец окончательно сошёл с ума и решил навредить Серкану… Та авария, в которую я попала… Не я должна была разбиться в той машине, а он. Тормоза оказались испорченными, и я… — Эда, пожалуйста, не продолжай… — Селин закрыла лицо руками, не зная, куда деться от собственной агонии. — Я не верю, не верю, он же… Он был таким добрым, таким понимающим… Постоянно приглашал меня на кофе… Делал подарки, я… Как это возможно? — Внимание было его средством контроля, я думаю… Твой отец всегда был таким или только в последнее время? — Последние полгода, — прошептала она сквозь слёзы. — Я думала, это всё было связано с мамой… Ей было очень плохо, и я думала, что он старался меня утешить и поддержать, стать ближе, потому что у нас никого больше не осталось, кроме друг друга… — Мне очень жаль, Селин, — Эда положила руку на её подрагивавшее плечо, — но и это ещё не всё… Сегодня утром подчинённые твоего отца до смерти перепугали Лейлу и похитили Серкана из офиса. Элкай пытался силой заставить Эфе передать ему акции и хотел, чтобы Серкан понаблюдал за его триумфальным возвращением. Он хотел попросить тебя отдать ему свои акции, воспользовавшись твоим состоянием, чтобы отобрать у Серкана фирму. — Какой кошмар… — Я успела этого не допустить, но твой отец грозился навредить нам обоим и всей нашей семье. Поэтому пришлось напомнить ему о грехах его молодости. Это было ужасно. Отчасти я даже немного рада тому, что ты не стала свидетелем этого… безумия, — Селин заглянула в глаза Эды, чтобы убедиться, что та ей не врала. — Выходит, мой отец — преступник, мучитель и мерзавец, способный навредить женщине. Выходит, у него совсем нет чести, и он не тот, за кого себя выдаёт… Он хотел воспользоваться мной… Испортить жизнь Серкану… Оставил тебя без родителей… Чёрт, Эда… — Селин посмотрела на неё глазами, полными слёз. — Не нужно, не извиняйся… Ты ни в чём не виновата. — Но виноват он! — Ты никогда не была моей целью, Селин. Я не хотела вредить тебе… — Отец сделал это за тебя… Никогда его не прощу. Даже в глаза смотреть не смогу после такого! — Что ж, — тихо подытожила Эда. — Он это заслужил. — Я чувствую, как схожу с ума… — Селин схватилась за голову. — Я не могу больше оставаться в этом городе. Я уеду, да, да, я должна уехать, — говорила она сама себе. — Должна начать всё с чистого листа… Но для этого мне нужно избавиться от акций. Не хочу обладать деньгами, заработанными кровью людей. Это абсолютно бесчеловечно. — Я позову Серкана, — Эда поднялась и окрикнула своего мужа. — Ты поступаешь абсолютно правильно, Селин. Я желаю тебе счастья и надеюсь, что твоя новая жизнь тебя не разочарует. Ты добрая и справедливая, несмотря на то, в какой семье ты выросла… Береги это. — Береги себя, Эда, — прошептала Селин. — И его береги. Ты очень сильная. Я бы на твоём месте не справилась. — Ты тоже сильнее, чем ты думаешь, Селин. Помни об этом. Уходя, Эда ей улыбнулась, зная, что видела Селин Атакан последний раз в своей жизни. Прощаться с людьми, вокруг которых ещё недавно строилась её жизнь, было немного странно, но в этот раз всё казалось правильным, как будто беспорядочно раскиданные по небосводу звёзды устали валять дурака и выстроились в созвездия. Они с Серканом порядочно ранили Селин, но так было гораздо лучше, чем жить в незнании. Возможно, Селин досталось намного больше других, ведь никому из них не приходилось хоронить живого отца. Впрочем, у каждого было своё кладбище для слёз. Свой человек, которого они оплакивали. Жизнь всё расставила по своим местам. — Поговорили? Серкан, державший что-то за спиной, вывел Селин из транса своим неожиданно быстрым появлением. — Поговорили, — ответила она, не зная, что ещё сказать. — Тогда, возможно, ты захочешь подписать это, — он достал из-за спины бархатную синюю папку и передал Селин. — Что это? — она взяла документ и, открыв его, поражённо хмыкнула. — Как ты узнал, что я захочу это сделать? — Я не знал, — Серкан чуть улыбнулся, — но именно за этим тебя сюда и позвал. Просто слишком хорошо знаю свою жену. Она убедила тебя так, как никогда и ни за что не смог бы убедить я сам. — Я не знаю, правильно ли это, — Селин начала читать текст документа, — но я бы хотела извиниться… За отца. — Ты не должна этого делать. — Отчего же? — она искренне удивилась, отрывая глаза от строчек. — Он хотел отобрать у тебя фирму, искалечить жизнь, чёрт, да он уже искалечил жизнь Эде… Если он не может извиниться за это, то должна я. — Подпиши документ. Лучшего извинения в этой ситуации я не нахожу. — Почему ты это делаешь? — Селин внимательно на него посмотрела. — Ради Эды, — буднично ответил он. — Таков был её план. — Поверить не могу, — она покачала головой и, отдав папку обратно Серкану, села на диван и помассировала виски. — Серкан, я не буду это подписывать. — Но ты же сама хотела… Я слышал. Тебе необходимо избавиться от акций, и я лишь предоставляю удобную возможность. — В этом и разница между тобой и Эдой, — она хмыкнула, что-то для себя осознав. — Ты же сказал, что всё делаешь для неё, верно? Что её планом было отобрать акции у меня… Но она никогда не желала владеть этими акциями. Здесь основное отличие. — К чему ты клонишь? — К тому, что Эда, обрушивая на меня тяжёлую правду, ни разу не заикнулась о том, чтобы передать акции. Она не воспользовалась моим состоянием, не намекнула на эту идею и отступилась от своего плана в момент моей слабости. Я сама захотела их передать, она меня ни к чему не подталкивала. — Я не понимаю, почему тогда ты вдруг передумала? — Я не передумала, Серкан, — сказала она чуть уверенней. — Я не буду подписывать договор, в котором говорится о передаче акций тебе. Свои акции я хочу передать Эде. У неё на них гораздо больше прав, чем у меня. Серкан удивлённо уставился на Селин. А затем просиял. В конечном итоге, он ведь делал это всё для неё. Так было даже лучше. Но он удивился, надо было отдать должное Селин. Всё это время она была игроком, силу которого никто не мог оценить по достоинству, потому что Селин хранила чистоту своих намерений глубоко внутри. Всё это время она была игроком, не желавшим играть, но вступившим в состязание так, что карты в руках остальных нервно задрожали. В чём-то она их даже переиграла. Почему-то не казалось, что, даже потеряв отца, Селин выходила из навязанной ей игры проигравшей. У Серкана появилось предчувствие, что у этой женщины всё будет хорошо. Компания, которая ещё вчера могла оказаться в руках Атакана, теперь сосредоточилась в руках женщины, которая её спасла. Было в этой вселенской справедливости что-то практически поэтичное. — Я подготовлю другой договор. — Хорошо, — Селин кивнула. — Я жду. Смотря на то, как внешне легко его бывшая девушка расставалась с акциями, которыми когда-то так дорожила, Серкан искренне удивлялся тому, что даже такие люди, как они, способны меняться. Может, жизнь не поставила на них крест. Может, они ещё поборются. — Время прощаться, Серкан, — поставив роспись, Селин отдала ему договор и грустно улыбнулась. — Что за странная жизнь: двадцать лет я видела тебя чуть ли не каждый день, а теперь мы расстаёмся навсегда. — Ты покидаешь страну? — Еду искать себя, — тихо сказала она. — Сложно признать, что единственное, что мне нужно было от этой фирмы, это ты. Теперь я хочу понять, что мне нужно на самом деле. Что будет хорошо для меня. Никогда не поздно начать с чистого листа. — Я хочу, чтобы ты была счастлива. Мы не должны расставаться на плохой ноте. — Это взаимно, Серкан, но в моём случае хотеть уже нет необходимости, — Селин улыбнулась. — Я вижу, что ты счастлив, и мне этого достаточно… Я больше не та отчаянная женщина. Мне удалось смириться. — Выходит, чтобы вырасти духовно, нам нужно было друг от друга отказаться. Кто бы мог подумать, верно? — Верно, — Селин встала, чтобы уйти. — Я хочу, чтобы ты вспоминал то время, которое мы провели вместе, как опыт, как приятную компанию, а не как пытку, хорошо? Он бы вряд ли вспоминал. Рядом с Эдой даже думать о Селин было странно. — Само собой, — Серкан чересчур уверенно кивнул. — Удачи, Селин. — Удачи и тебе, Серкан, — она незаметно стёрла слезинку с щеки. — Надеюсь, наша новая жизнь будет лучше предыдущей. Прощай. Она ушла, развеяв за собой кисловатый аромат её парфюма в последний раз. Ушла, не обернувшись напоследок, но так было даже лучше. Серкан почувствовал, как круг наконец-то замкнулся. Часовая стрелка сделала полный оборот вокруг циферблата, ознаменовав конец старой эпохи. Игра подошла к концу. Серкан выдохнул с облегчением и направился в спальню, где его ждала жена. Уходя, он заметил что-то блестящее на ковре в гостиной. Нагнувшись, Серкан поднял вещицу и узнал в ней цепочку Эды. Сунув её в карман брюк, он задумчиво удалился наверх, размышляя о вещах, понятных лишь ему одному.

***

— Серкан, мне страшно, — призналась Эда, смотря на себя в зеркало. Она была одета в обычное чёрное платье, лицо украшал сдержанный макияж, а по плечам струились мелкие локоны. — Как думаешь, я подходяще одета? — Ты прекрасна, как и всегда, душа моя, — сказал он, пройдясь по ней беглым взглядом. — Почему ты так волнуешься? — Меня будут осуждать, — со знанием дела сказала Эда. — Мы ведь не сможем раскрыть всю правду прессе, поэтому я уже вижу, как они на меня посмотрят: кто-то с завистью, кто-то с ненавистью. И никто из них не подумает, что я чего-то могла добиться сама. — Я не дам им этого сделать. — Как, интересно? — Эда грустно усмехнулась. — Как можно объяснить людям то, что я неожиданно завладела сорока процентами акций твоей фирмы? — Вообще-то, — Серкан подавил желание нервно улыбнуться, — ситуация немного поменялась. — Как давно? — Этой ночью. — И почему ты сразу не сообщил мне? — Потому что ты бы тогда не заснула. Эда не нашла, что ответить. Он знал её слишком хорошо. В ночь перед пресс-конференцией ей просто жизненно необходимо было хорошо выспаться. Эде казалось, что она уже много месяцев не спала спокойно. Ровно с того момента, как они подписали договор, ставший уже историей. — Почему мы не поехали на работу утром? — спросила Эда, продолжив рассматривать своё отражение в зеркале. — Это как-то связано с тем, что случилось ночью? — Нет, — Серкан отрицательно помотал головой. — Нужно было уладить кое-какие дела. К тому, что произошло, это не имеет никакого отношения. — И что же произошло? — она настойчиво на него взглянула. — Селин передала свои акции тебе, — ответил Серкан и тут же увидел встревоженность на лице Эды. — Как? — Эда испуганно отошла от зеркала и схватила Серкана за руку. — Как это мог это допустить? Серкан, теперь я точно пропала! Ты подумай, что будут о нас писать? Какую репутацию мы будем иметь в обществе из-за этого? — Ага, — он хохотнул. — Уже вижу заголовки: «Жена-карьеристка и муж подкаблучник: будни обычной турецкой архитектурной фирмы». — Это не смешно! — Эда ткнула Серкана локтем в бок, но он увернулся и обнял её сзади. — Подожди, я ведь ничего не подписывала. — Это легко исправить, — он поцеловал её в плечо, и Эда, потеряв бдительность на несколько секунд, растворилась в ощущениях. — Серкан, я не могу это принять, — она попыталась высвободиться из его пленительных объятий, но он не отпустил, крепче прижав Эду к себе, и посмотрел на их отражение в зеркале. Эда проследила за этим его жестом и не смогла скрыть улыбку. — Увы, дорогая моя. У тебя нет выбора. — И ты не против того, что у меня останется большая часть акций? — Эда склонила голову в вопросительном жесте. — Мне всё равно. Как я уже и говорил: мне хватит тебя. — Выходит, я могу распоряжаться акциями так, как захочу? — он не смог не заметить в её глазах любопытства. О да, у этой женщины всегда имелся свой маленький, но гениальный план. — Как душа пожелает. — Хорошо, — она довольно кивнула. — У меня есть для тебя кое-что, — Серкан отошёл от Эды и что-то достал из комода. — Ты ничего не теряла в последнее время? — Да вроде нет… — Эда ещё раз взглянула на своё отражение. — Аллах, цепочка! Я потеряла цепочку, — она испуганно прижала ладонь к шее и печально вздохнула. — Ты что, видел её где-то? Почему ты спрашиваешь? — Открой это, — Серкан подошёл к Эде и вручил ей небольшую коробочку. — Что там? — спросила Эда. — Узнаешь, если откроешь, — усмехнулся он. Эда, смерив Серкана подозрительным взглядом, потянула за нежно-голубой бантик, развязала его и открыла крышку. Внутри лежала цепочка из белого золота и подвеской с одним единственным словом: Bolat. Она выглядела очень просто и скромно, но так красиво, так могущественно. Цепочка, которую Эда ещё не решалась даже взять в руки, уже очень сильно ей подходила. Этого просто невозможно было не заметить. — Я так и не подарил тебе кольцо, — прокомментировал Серкан, глядя на застывшую от удивления Эду. — Подумал, что цепочки как-то больше в твоём стиле. Прошлую ты ни разу не снимала. И ты никогда не носишь колец, — его голос прозвучал немного нервно, как будто Серкан оправдывался. — Если не хочешь, то тебе необязательно её надевать… Это лишь подарок. Я не настаиваю… — Серкан, это… — Эда резко взглянула на него своими растерянно-счастливыми глазами. — Это очень красиво. Мне очень, очень нравится! Я с гордостью буду носить эту цепочку каждый день. — Я бы не хотел, чтобы ты думала, что таким способом я пытаюсь тебя к себе привязать. Только ты сама владеешь своим разумом и своим телом, но… — Я знаю тебя, — Эда широко улыбнулась. — Знаю, что ты не задумывал ничего плохого и оскорбительного, потому что твоя душа не такая. А ты знаешь меня и поэтому должен знать, что носить твою фамилию на шее для меня — большая честь. — Я лишь надеялся, что тебе понравится. — Поможешь? — Эда кивнула на коробочку, аккуратно достала оттуда цепочку, вложила её в ладонь Серкана и повернулась к нему спиной. — Белое золото очень подходит к твоей коже, — убрав волосы Эды в сторону, Серкан осторожно надел цепочку, застегнул её и окинул жену довольным взглядом. — Я угадал. — Мне нравится дизайн, — покрутив подвеску в руке, Эда взглянула на Серкана. — Ты сам разрабатывал? — Сам, — Серкан скромно кивнул. — Буквы фамилии выполнены моим почерком. — Точно! — Эда усмехнулась, не понимая, как раньше этого не заметила. — Мне, правда, очень понравился твой подарок, Серкан. Очень простой и очень красивый. Спасибо, что руководствовался моими вкусами, а не своими намерениями в его создании. Эта цепочка не кричит, не пафосно бросает перед тобой факт того, к какой семье ты принадлежишь — она спокойно это утверждает. — Видя эту цепочку на тебе, я лишь каждый день буду убеждаться в том, что я твой, — Серкан провёл пальцем по её щеке. — Я твой, и это навсегда. — Навсегда, — он увидел слёзы счастья в её глазах во второй раз в жизни. — Есть кое-что ещё, — прошептал Серкан, пока Эда уговаривала себя не расплакаться, чтобы не размазалась тушь. — Ещё подарки? — она усмехнулась, но это было похоже на всхлип. — Осторожно: я ведь могу и привыкнуть! — Без этого подарка я просто не смог бы тебя оставить, — Серкан достал из кармана брюк ещё одну коробочку и, натолкнувшись на немой вопрос в глазах Эды, уточнил: — Думаешь, я позволил бы себе просто так взять и забыть о твоих родителях? — Ты сегодня решил меня с ума свести от чувств… — пробормотала Эда, пока открывала очередной подарок. — Серьёзно? Ты нашёл её? — она увидела знакомую подвеску и прикрыла глаза, из которых всё-таки потекли слёзы. — Сняв её вчера впервые за долгое время, ты показала мне, что готова… Готова сделать шаг вперёд и дать шанс появлению новой семьи, но я бы ни за что не заставил тебя отказаться от старой. Теперь это браслет, и ты можешь также носить его каждый день, не расставаясь с родителями. — Я люблю тебя, — Эда неожиданно быстро, но нежно прижалась к Серкану, уткнувшись лбом в его грудь. — Я так люблю тебя, ты знаешь? — она посмотрела на него, запрокинув голову, и Серкан лишь улыбнулся в ответ. — Вытри эти слёзы, — прошептал он. — Нам уже нужно выезжать. Буду ждать тебя внизу. — Хорошо, — Эда быстро надела браслет и подошла к туалетному столику. — Мне нужно буквально пять минут. — Ладно, — Серкан медленно направился к двери, но остановился, чтобы сказать: — Ты сегодня за рулём. — Что? — Эда замерла с салфеткой в руке. — Я вижу, как тебя до сих пор трясёт, когда ты садишься в машину, — ответил он. — После аварии ты совсем перестала водить, а ведь там даже не было твоей вины. Мы должны победить этот страх вместе. Прямо сейчас. — Серкан, я не думаю, что сегодня я в том состоянии, чтобы сесть за руль, правда. — Если так рассуждать, то нужное состояние никогда и не наступит, — мягко сказал Серкан. — К тому же, твой страх теперь безосновательный. Ты боялась не умереть, а умереть, не сказав важных вещей. Даже если мы попадём в аварию, в этот раз у тебя будет шанс сказать всё, что ты захочешь, потому что я буду с тобой. — Ни в какую аварию мы не попадём, — стерев остатки туши под глазами дрожащей рукой, сказала Эда. — Узнаю свою жену, — Серкан довольно улыбнулся и покинул спальню. Эда смотрела на своё отражение в зеркале туалетного столика, медленно расчёсывая волосы. Она делала это десятки раз в этом доме, десятки раз смотрела на себя, пытаясь отыскать в отражении ту девчонку, которой когда-то была. Теперь же всё изменилось. Впервые за долгое время Эда Болат не пыталась найти в отражении прежнюю себя: она приняла себя настоящую. Уставшую, счастливую, изменившуюся. Более решительную и уверенную. Иногда немного жестокую. Впервые в жизни Эда поняла, что перемены могут быть к лицу. Что изменился к лучшему не только Серкан, но и она сама. Впервые за долгое время Эде нравилось, что она видела.

***

— Коллеги, дорогая пресса, — обратился Серкан, обведя публику жестом, — благодарю вас за то, что так быстро откликнулись на объявление о пресс-конференции. Положение дел в управлении фирмой изменилось, и я бы хотел сделать официальное заявление с целью развеять слухи вокруг текущей ситуации и задать новый вектор в развитии компании. Эда, сидя рядом с Серканом, ощущала, как её тело било мелкой дрожью. Десятки журналистов на первых рядах внимали речи Серкана, казавшегося таким уверенным и спокойным в этот момент, пока Эда тревожно разглядывала здешнюю публику. Эда чувствовала себя выброшенной на съедение волкам, но ничего не могла с этим поделать. Жизнь её мужа включала в себя публичный элемент, который врывался в её когда-то мирное существование. Теперь же, когда Серкан готовился обрушить бомбу на общественность, о спокойной жизни Эда могла только мечтать. Но это стоило того. Он стоил того. Ощущая холодок от металла цепочки на шее, Эда постепенно приходила в себя. Помогали ситуации и её близкие люди, сидевшие на задних рядах, чтобы не мешать журналистам делать их работу. На пресс-конференции присутствовали практически все работники их офиса, госпожа Айдан, тётя и Мело. Смотря на последних, Эда улавливала их ободряющие взгляды и медленно, но верно успокаивалась. — Начнём с того, что у фирмы теперь два акционера: я и моя жена Эда, — сказал Серкан под коллективный вздох. — Эфе Акман и Селин Атакан передали свои акции госпоже Эде, и таким образом госпожа Эда теперь владеет шестьюдесятью процентами акций против моих сорока. Исходя из этого, она вольна выбирать путь развития компании. Все последующие вопросы я попрошу вас задавать именно ей. Эда нервно улыбнулась Серкану и перевела взгляд на озадаченных журналистов. Нетрудно было догадаться, что они ей совершенно не доверяли: Серкан-то провёл десятки успешных пресс-конференций и имел уйму управленческого опыта, а что она? Двадцатипятилетняя девушка с трёхмесячным опытом работы по профессии, и уж никак этот опыт не имел ничего общего с руководством целой фирмой. — Что ж, — отреагировав на внезапное молчание, начала Эда. — Мне бы хотелось поблагодарить госпожу Селин, покинувшую пост пиар-менеджера, за продуктивную работу и неоценимый вклад в развитие фирмы и пожелать ей удачи в дальнейшем. Господин Эфе, как и прежде, поможет развивать офис в Измире. Если у вас есть какие-то вопросы, то, прошу, задавайте. — Госпожа Эда, каково это — встать во главе фирмы в таком молодом возрасте? — один журналист поднялся с места и окинул её слегка насмешливым взглядом. — Благодарю за вопрос, — она улыбнулась немного едкой улыбкой, но не выдала раздражения. — Да, это, безусловно, огромная ответственность, но ни для кого не секрет, что развитие и процветание всегда за молодёжью. Заручившись поддержкой моего мужа и руководствуясь его опытом в этой сфере, я смогу объединить наши усилия, и мы будем развиваться в ногу со временем. — Как вы собираетесь этого достигнуть? — послышался ещё один вопрос. Серкан с осторожностью посмотрел на Эду, как будто пытался сказать: «Будь спокойна и выбирай выражения, иначе они тебя закопают». Эда лишь усмехнулась, понимая, что он даже близко не подумал о том, какой ответ она заготовила для журналистов. Если то, что сказал Серкан, стало бомбой, то теперь она готовилась обрушить на прессу новость, о которой в скором времени заговорят не в одном государстве. — К примеру, — начала Эда, посмотрев ещё раз на Серкана, — я не верю в то, что муж и жена могут продуктивно управлять фирмой вдвоём. В таком случае нас непременно ждёт конфликт интересов, либо же стагнация в развитии. Мне бы очень не хотелось этого допустить, и поэтому, — Эда взглянула на крайне удивлённых коллег и мысленно улыбнулась, — я приняла решение о том, чтобы уравновесить положение дел в управлении фирмой, потому что равенство в отношениях, какими бы они ни были, имеет колоссальное значение… Эда прервалась и сделала глубокий вдох. Все взгляды устремлялись на неё. Пути назад больше нет. — Поэтому я решила передать по десять процентов акций компании Лейле Хактан и Айдан Болат с целью достичь определённого равновесия в управлении фирмой, — сказала Эда под очередной коллективный вздох. «Стоило ли об этом сказать Лейле и госпоже Айдан заранее?» — мельком подумала она. Наверное, всё-таки нет. Так у обеих женщин, которые, безусловно, заслуживали считаться частью компании, не оставалось пути к отступлению. Эда не удержалась от того, чтобы сыграть в свою последнюю маленькую игру. — Госпожа Эда, вы можете прокомментировать это решение? — С удовольствием, — она улыбнулась. — Проанализировав ситуацию в управлении фирмой «Art Life» в течение последних двадцати лет, я пришла к выводу о том, что за всё это время лишь одна женщина владела акциями компании и принимала участие в решении важнейших стратегических вопросов. Я считаю это в корне неверным хотя бы потому, что ежедневно вижу тот титанический труд, который проделывают женщины, работающие в этой фирме, — с чувством говорила Эда, видя, как Серкан начинал улыбаться. Его улыбка придавала ей сил на то, чтобы говорить дальше. — Этот труд далеко не всегда заметен на первый взгляд, поэтому его сложно объективно оценить, но зачастую за закрытыми дверями, в моменты сомнения и слабости, именно женщины приходили на помощь мужчинам: направляли или же останавливали их. Госпожа Айдан долгие годы поддерживала членов своей семьи на пути к успеху, она обладает необычайным чутьём, чувством стиля и твёрдостью, которая необходима в этом непростом деле, — Эда увидела, как Айдан с благодарностью посмотрела на неё, сжав руку Айфер. — А госпожа Лейла, проработавшая многие годы моим личным ассистентом и занимающая теперь пост пиар-менеджера фирмы, зарекомендовала себя надёжным, грамотным работником и другом, на которого можно положиться в любой ситуации, — продолжил Серкан. — Я делаю то, что необходимо было сделать уже давно: даю женщинам право быть услышанными. Даю им возможность принимать самостоятельные решения, больше не оставаясь в чьей-то тени. В атмосфере взаимоуважения и множества мнений мы сможем развиваться наиболее гармонично и выведем фирму на качественно новый уровень. Таковая моя стратегия, дамы и господа. В толпе послышались аплодисменты. Защёлкали затворы фотокамер. В этот день Эда Болат чувствовала себя особенно хорошо.

***

Серкан зашёл в свой опустевший кабинет и увидел её, присевшую на краешек стола, как она это делала всегда, и смотревшую куда-то вглубь огней ночного города. Она находилась к нему спиной и не заметила его появления. — Ты здесь, — Серкан обошёл стол и сел рядом. — Пару часов назад я бы спросила тебя, где мне ещё быть, но я порой удивляюсь тому, как жизнь скоротечна, — Лейла взглянула в сторону проносившихся туда-сюда автомобилей и вздохнула. — Ты не предупредил меня о новой должности. — Я знаю. Я идиот, — он устало усмехнулся. — Я ведь хотела уволиться, — вспомнила она. — Хотела уйти сразу после того, как в мой дом в законный выходной ворвались какие-то люди и приставили к лицу пистолет. Подумала: это всё, это конец. А потом увидела тебя и поняла, что не смогу бросить вот так. — Поэтому и осталась? — Поэтому и осталась, — усмехнулась она, — а теперь что? Теперь я пиар-менеджер с роскошным кабинетом и собственным ассистентом. Теперь я — акционер этой компании. Теперь я сижу здесь и пытаюсь это всё осознать. Не получается. — Ты заслужила всё это, Лейла, — ответил Серкан. — После многих лет терпения моих заскоков новая должность не составит тебе никакого труда. — Это всё так странно, — она покачала головой. — Обращаться к тебе на «ты», приходить на работу на два часа позже… — Как ещё обращаются к друзьям? — Серкан улыбнулся. — Кстати об этом, — Лейла неожиданно засмеялась. — Серкан Болат назвал кого-то другом на всю страну. Это тянет на отдельную сенсацию. — Нервничаешь, — со знанием дела сказал он. — Ты всегда отшучиваешься, когда нервничаешь. — Это всё произошло слишком неожиданно. — Для нас всех, Лейла, — напомнил Серкан. — Я не хочу вспоминать прошлое, но ты должна знать, что эти перемены для нас всех стали большой неожиданностью. Не представляю, как Эда держится. Не представляю, откуда она берёт силы, чтобы спасти очередной день. — Эда потрясающая, — Лейла посмотрела на Серкана с восторгом и одобрением одновременно. Они одинаково расценили этот взгляд, и Серкан облегчённо выдохнул. — Хотела бы я быть такой же уверенной в себе, как и она. — Он бы гордился тобой, — за неимением других аргументов неожиданно признался Серкан. — Кто? — в глазах Лейлы внезапно проступили слёзы. Она слишком хорошо понимала, о ком шла речь. — Мурат, конечно, — Серкан взглянул на неё со снисхождением. Понимал, как приятно, но тяжело было такое слышать. — Будь он жив, Мурат обязательно сказал бы, что ты, наконец, получила то, чего была достойна. — Серкан, не надо… — Нет, надо, Лейла, — он неожиданно положил руку на её плечо. — Я знаю, знаю, как это тяжело — терять близкого человека. Но я также знаю, что подобные слова могут придать человеку сил. Мурат любил тебя какой-то странной и понятной только ему любовью, но абсолютно точно любил… — Я любила его такой любовью, которую он никогда не смог бы вернуть… — она стёрла слезу с щеки рукавом блузки и улыбнулась. — Мы были двумя сломанными людьми, которые держались друг друга, потому что рядом больше никого не было. — Теперь у тебя есть я, — несмело прошептал он. — И мы больше не сломанные люди… — Время лечит. — Лечат люди, Серкан, — сказала Лейла. — Время лишь говорит им, когда приходить. Иногда ты думаешь, что они пришли совсем поздно, что шанса уже нет, а они приходят и снимают с твоих плеч эту вселенскую тоску. — Эда сделала именно так. — Ты, между прочим, тоже, — она улыбнулась и безобидно толкнула Серкана в плечо. — Не думай, что я не замечала, как после смерти Мурата ты, пытаясь быть незаметным, всё время находился где-то рядом. Охранял моё благополучие, как верный солдат, следя, чтобы у меня не поехала крыша. — Я увидел в твоих глазах собственную боль, — признался он, — а потом уже не смог сделать шаг назад. — Ты научился сопереживать, и жизнь заметила в тебе это и наградила сполна, — Лейла посмотрела на него её фирменным анализирующим взглядом. — Ты счастлив. Впервые в жизни я вижу тебя таким счастливым, и я рада за вас обоих. — Когда-то я злился, ругался и ненавидел себя из-за любой мелочи, приключавшейся со мной, а теперь понимаю, что каждая эмоция, каждое разочарование — это всё стоило того, раз я в конечном итоге оказался здесь. — Два счастливых Болата в офисе, — Лейла удивлённо покачала головой. — Не думала, что когда-либо увижу это своими глазами. — Ровно на два больше, чем когда-либо было, — с грустью в голосе ответил Серкан. — Мне до сих пор не верится, что у меня появилась настоящая семья. Без страшных тайн, без ненависти и упрёков, без насилия и ненужного соперничества… До сих пор не верится. — Самое прекрасное в этом то, что ты создал её сам, Серкан. Никогда не отрицай своей заслуги в этом, хорошо? — Лейла сжала его руку, как будто пыталась в этом убедить. — Хорошо, Лейла, — он примирительно улыбнулся ей. — Я постараюсь.

***

— Ставлю на красные, — уверенно сказал мужчина в белой рубашке, медленно потягивавший виски и внимательно смотревший на женщину напротив его. — Красные, как ваше платье, прекрасная незнакомка. — Ставлю на чётные, — женщина обворожительно улыбнулась ему и вернула на место тонкую шёлковую бретельку. — Семнадцать, чёрные, — ответил крупье, и двое за столом притворно разочарованно вздохнули. — Играете дальше? — Только если эта красивая женщина откажется сбежать со мной, — задумчиво ответил он. — Знаете, мне кажется, что сегодня немного не мой день, — поднимаясь, пожаловалась она. — Поэтому я позволю вам меня украсть. Может, выиграю нечто большее, кто знает? — она заговорщицки ему подмигнула, принимая его руку. Покидая казино, странная парочка натолкнулась на десятки любопытных взглядов, но обоим, кажется, было абсолютно наплевать. Сейчас они не только выглядели, но и ощущали себя героями американского боевика. Впрочем, их жизнь и сама по себе имела довольно острый сюжет. — Ты не надел галстук, — сказала Эда, с улыбкой глядя на ворот рубашки Серкана. — Люблю, когда ты ко мне прислушиваешься. — Люблю, когда ты так на меня смотришь, — он проследил за её взглядом. — Мне интересно, есть ли вообще такой цвет, который тебе не идёт? — Когда ты смотришь в мои глаза, я вижу, что тебе абсолютно всё равно, какая на мне одежда, — коварно ответила Эда. — Любовь способна и не на такое, — сказала она, расстегнув верхние пуговицы его рубашки. — О, да я вижу, у вас появилась новая зависимость? — усмехнулся он, когда её пальцы отогнули в сторону ткань одежды и коснулись татуировки слева под ключицей. Её имя, выгравированное на его теле её почерком. Даже со временем Серкан не утратил умения делать самые фантастические подарки. — Если бы твоё имя было на моём теле, ты бы вообще никогда от меня не отлипал, — она нежно коснулась губами его щеки и уткнулась носом в татуировку. — Справедливо, — Серкан засмеялся и обнял её. — Как думаешь, сколько мы сегодня проиграли? — Предпочитаю об этом не думать, — призналась она. — Но было довольно весело. Мы оба это заслужили. — Всегда было интересно, как это — не бояться проиграть? — он положил руки ей на талию, и Эда запрокинула голову, чтобы посмотреть на него. — И что ты почувствовал? — Облегчение, наверное, — задумчиво ответил он. — Рядом с тобой любой проигрыш кажется победой. Рядом с тобой любой проигрыш и вовсе не ощущается проигрышем. — Твой отец перевернётся в гробу, узнав, на что ты тратишь деньги с продажи его дома, — она покачала головой с деланным недовольством. — Гляди-ка, — Серкан нарочито театрально усмехнулся, — и здесь мы с тобой добились справедливости. Ладно, нам уже пора. Идём? — он взял её руку и посмотрел вперёд. — Идём, — сжав его руку, Эда проследовала за ним. Она смотрела на его лицо и видела в Серкане то, что ему необязательно было озвучивать. Он был счастлив. Он был спокоен. Он больше не скрывал своих истинных эмоций, как пытался делать когда-то, и искренность шла ему больше, чем самые дорогие костюмы. Серкан смотрел на Эду и видел признание в любви в каждом её взгляде, в каждом её маленьком жесте. Он видел в ней продолжение своей жизни, свою судьбу, свой дом, которого у него никогда не было. Смотря на небо, он благодарил всевышнего за то, что исполнил все его мечты, единственную его мечту. Покидая казино, он держал любимую женщину за руку. Остальное не имело значения.