Брайан Маккинли ненавидел понедельники. Во-первых, именно по понедельникам город как будто бы пробуждался от дремоты, и по самым заброшенным, злачным его местечкам куда чаще обнаруживались трупы. Да и в целом особенный всплеск активности у представителей организованной преступности приходился как раз на первый день недели. Во-вторых, на понедельники выпадало слишком много рутинной бумажной работы. Выезды на места преступления, особенно в случаях, когда было совершено убийство, заканчивались составлением протоколов и утомительным сбором сведений по делу. Каждое поступившее в отдел заявление также требовало сбора данных, которые нужно было задокументировать. Бумаги, бланки единого образца и огромное количество информации, которую нужно было рассортировать, сопоставить, структурировать и опять же — задокументировать. Всё это вызывало у Брайана скуку, навевая на него сонливость. Как назло, по всё той же странной закономерности именно в понедельник в офисе заканчивался запас кофе. Желающего взбодриться ароматным напитком встречали только пара брошенных ещё в пятницу немытых кофейников и пустая коробка, где когда-то хранился кофе, которую никто даже не удосужился выбросить.
Кроме того, по понедельникам Брайан страдал от похмелья чаще, чем в другие будние дни.
Словом, понедельники для молодого детектива всегда были тем ещё испытанием. Однако сегодняшний денёк обещал побить все рекорды в его личном рейтинге «Ненавистно несносные понедельники».
Он сидел за своим рабочим столом, тщетно пытаясь сосредоточиться и разобрать стопку документов. Часть из них лежала в ящике так давно, что теперь оформлять всё нужно было задним числом. То, как бы ловчее провернуть это так, чтобы у начальника, Кайла Гримбриджа, потом не возникло лишних подозрений, и занимало мысли Брайана, когда этот персонаж вошёл в кабинет.
Он явно был чем-то доволен, поскольку на его красном, мясистом лице блуждала улыбка нетерпеливого предвкушения. Брайан понял: ничего хорошего ему это точно не предвещает. Гримбридж пришёл не один: чуть поодаль от него стояла девушка. На вид она казалась совсем девчонкой. Бросив на неё беглый взгляд, Брайан мысленно дал ей от силы лет семнадцать. Но ради справедливости отметил, что планируя прийти сюда, она, определённо, пыталась придать своему внешнему виду больше солидности. На посетительнице был строгий деловой костюм тёмно-синего цвета, а светло-каштановые волосы, словно подчёркивая тон, заданный выбранной одеждой, уложены в аккуратный пучок сзади.
«Уверенности, что ли, хотела себе придать?» — хмыкнул про себя детектив. Он ещё раз скучающе посмотрел на обоих и вернулся к просматриванию документов, демонстрируя, что не намерен первым завязывать беседу. У него абсолютно не было настроения слушать очередной сбивчивый рассказ перепуганной жертвы о преступлении, который то и дело соскальзывает на бессмысленную болтовню. Только не сегодня. Сегодня он должен разделаться с бумажной волокитой.
Но у Гримбриджа было чем его удивить. Что он и поспешил сделать, прочистив горло:
— Брайан, это Найт Романов. Она направлена в наш офис стажёром. Я подумал, что ты, как никто другой, подходишь на роль руководителя.
Брайан отложил документы, откинулся на спинку кресла и, задумчиво потирая подбородок, посмотрел сначала на девушку, а потом на своего начальника. После решительно ответил:
— Боюсь, я не смогу. У меня несколько командировок в этом месяце, да и к тому же… Это лучше поручить Мердоку. Помнится, он уже был руководителем у стажёров. Вы ведь сами всегда повторяете: "это прекрасно, когда каждый занимается тем, что у него отлично получается", сэр.
Улыбочка Гримбриджа стала шире, но за ней легко читалась неприязнь. Нависнув над столом своего слишком норовистого подчинённого, он произнёс с нажимом:
— Мистер Маккинли, кому и что лучше удаётся делать в этом офисе, позвольте решать мне. Поверьте, я уверен, что Вы отлично справитесь с возложенной на Вас теперь обязанностью. Мы друг друга поняли? — он опасно прищурился; пальцы его крепко стиснули в кулаке авторучку.
Брайан тоже не сводил с него пристального взгляда. Он кивнул, но от жеста этого исходила издёвка, адресованная Гримбриджу. В чём она выражалась невозможно было сказать, но чувствовалось, что скудоумие начальства оставляет за своенравным детективом преимущество.
— Я рад. — удовлетворился Гримбридж, снова нацепив дежурную улыбку. Брайан едва сумел удержаться от колкости. — Что ж, мисс Романов, оставляю Вас под чутким руководством мистера Маккинли. — Теперь Гримбридж обратился уже к девушке. — Уверен, вы замечательно поладите. Вам у нас понравится.
Гримбридж ушёл, а Брайан остался с девчонкой один на один, досадуя на то, что его угораздило впрячься в такую кабалу и стать нянькой. Лучше бы он целый день сортировал показания или парился на месте преступления, составляя протокол.
Тяжело вздохнув, молодой человек встал, подошёл к окну, открыл его и закурил, присев на подоконник. Несколько глубоких затяжек помогли ему более или менее примириться со своей участью на ближайшее время, и он, наконец, повернулся к своей подопечной, которая до сих пор стояла на прежнем месте. Было видно, что мисс Романов нервничает: пальцы чересчур сильно сжимали ручку кожаной сумки, девушка то и дело кусала губы, думая, что ей удаётся делать это незаметно. Она осматривала кабинет с явным интересом и, как показалось Брайану, хотела начать разговор, но не решалась. Он терпеть не мог робких и застенчивых. Неразборчивое бормотание себе под нос, сконфуженный лепет, внезапно возникшее заикание вместо чётких ответов на вопросы — это всё его раздражало. Впрочем, вряд ли от стажёра можно ожидать чего-то другого — все они, как один, стояли в свой первый день столбом, мялись, не могли ответить ничего вразумительного, если их о чём-то спрашивали, а если уж и выполняли какое-то простое поручение, то всегда из рук вон плохо. Брайан снова вздохнул и, поморщившись, выпустил изо рта тоненькую струйку сизого дыма.
— Можете располагаться там, — сказал он, махнув рукой влево. Туда, где у окна стоял письменный стол из тёмного дерева с кожаными вставками. Рядом с настольной лампой, отсвечивал монитором компьютер, непонятно для каких целей уже включённый. Письменный набор включал в себя органайзер, в котором хранились разномастные канцелярские принадлежности. В остальном поверхность стола была пуста — никаких разбросанных папок, бумаг, никаких коробок, в которые складывают все вещи, загромождающие офисное пространство и словно по каким-то загадочным причинам никому не принадлежащие. — Хоть пыль теперь скапливаться не будет.
После этого он, казалось, потерял к девушке всякий интерес. Докурил сигарету, потушил её о карниз с обратной стороны окна и выбросил, проследив за стремительным падением окурка со второго этажа. Потом, вернувшись за свой стол, спросил вдруг:
— Ваша семья имеет корни народов России?
Найт оторвалась раскладывания вещей, которые доставала из сумки, и удивлённо посмотрела на него, вскинув брови.
— Мои бабушки и дедушки всегда жили здесь, в Америке. Знаю только, что у меня есть индейские, румынские и… Кажется, немецкие корни. — Ответила она немного растерянно.
— Что ж, даже если так, Ваши родители явно не слишком осознанно выбирали Вам имя. Получилось настолько негармонично, что это почти жестоко по отношению к окружающим, но я не об этом хотел сказать. Слушайте, мисс Романов, если Вы пришли в эту сферу, только потому что насмотрелись сериалов вроде «Касл», «Практика», «Закон и порядок» или ещё хуже — начитались книжек о бравых приключениях Шерлока Холмса, то прямо сейчас лучше уходите отсюда. Без шуток. Возьмите такси, поезжайте в университет, заберите оттуда свои документы, а потом найдите вариант получше. — Маккинли поджал губы и выдержал длинную паузу, на протяжении которой пристально смотрел на девушку.
Но она, вопреки его ожиданиям, не отвела глаз, а лишь непонимающе нахмурилась. Она думала про себя в этот момент, связано ли поведение мистера Маккинли конкретно с её появлением здесь или он такой всегда, и нужно просто научиться не обращать на это внимания. В конце концов, странных людей на планете куда больше, чем нормальных, да и существует ли эталонная «нормальность»? Найт задумалась о том, не ждёт ли Брайан от неё ответа и стала было обдумывать, что сказать. Хотелось с максимальной вежливостью подчеркнуть, что направление учёбы — её дело, а у него на этот счёт она совета не спрашивала, но детектив неожиданно заговорил опять:
— Отлично. Потом не жалуйтесь, что совершили ошибку и слишком поздно её осознали.
Он подошёл к столу Найт, облокотившись на него локтями, посмотрел ей в глаза и произнёс небрежно:
— Что ж, вот первое Ваше задание: зайдите в кофейню на углу улицы и возьмите у баристы заказ на моё имя. Я там частый гость, Блэйк уже знает, что я обычно беру. Надеюсь, — взгляд Маккинли стал вопросительным, — Вам всё понятно?
На лице Найт на мгновение промелькнуло недоверие и замешательство. Брайан даже решил, что сейчас она откажется выполнять его поручение и побежит жаловаться Гримбриджу. Но она сказала лишь: «да, мистер Маккинли», убрала в сумку несколько купюр, которые он положил перед ней на стол, и вышла из кабинета. Как ни злила Брайана новая для него роль руководителя, он подумал, что, пожалуй, не так уж и плохо иметь для своих целей девчонку на побегушках.
Детектив почти не сомневался, что она здесь долго не задержится. Он лично собирался этому поспособствовать.
«Пусть пока поиграется...» — снисходительно заключил он, возвращаясь к своим бумагам.
***
— Мисс Романов, что Вы стоите? Видите коробки на нижней полке стеллажа? В них архивные документы, но они сложены по папкам кое-как. Рассортируйте их и укажите год на грифах.
— Мисс Романов, что Вы раскидали тут эту макулатуру по всему кабинету? Я должен работать, а не изощряться в манёврах среди учинённого Вами бардака!
— Я уже был в десяти местах и переделал кучу дел, а Вы всё ещё возитесь с одним поручением? Ну же, мисс Романов, шевелитесь!
Найт никогда не умела рассказывать о себе, но в одном была точно уверена: она умеет ладить с людьми. Ей не раз приходилось иметь дело с обладателями тяжёлого характера, но Брайан Маккинли... Будь в ней хоть толика религиозности, она сказала бы : «он сам дьявол во плоти».
Две недели, проведённые под его руководством, действительно были похожи на ад. Конечно, Найт понимала, что легко не будет. К этой мысли она привыкла ещё до того, как пришла сюда. Очевиден был и тот факт, что Маккинли больше всего мечтает о том, чтобы она исчезла с его горизонта. Может, он даже молится об этом перед сном. Хотя... Нет. Тут куда естественнее выглядел какой-нибудь обряд ночью при свечах. Стажёры не нравятся никому — это факт. Но Брайан... Он не просто перегибал палку — эти выходки переходили все границы.
Его можно было обвинить в досаждающем поведении: недоброжелательные замечания, грубые шутки, завуалированные оскорбления — и всё это будто стратегия. Ему нужна была реакция. Почувствовав это, Найт изо всех сил стала стараться контролировать свои эмоции, чтобы не доставлять мистеру Маккинли такого удовольствия. Бесконечная оборона безумно истощала. Рабочий день, в течение которого удавалось сохранить видимое самообладание, заканчивался чаще всего слезами перед тем, как уснуть. Найт этих слёз стыдилась. Угнетала и постоянная мысль: «может, я всё надумываю? Создаю проблему на пустом месте? Другие ведь как-то справляются...». Было желание пойти с жалобой к Гримбриджу, но эту идею Найт тоже оставила. Ей хотелось быть сильной. Решение справляться в одиночку казалось единственно верным.
Иногда появлялось ощущение, что это начинает удаваться. Тогда Найт приободрялась и говорила себе, что вот, на самом деле не так уж всё и плохо. Она шла на работу, обнаруживая вдруг, что солнце стало ласковым и греет совсем по-весеннему. Она замечала птиц, жавшихся друг к другу на ветках деревьев.
«Может, найти себе новое хобби?» — думала Найт, и мысль эта забавляла её всю дорогу до офиса.
А потом мистер Маккинли встречал её фирменными придирками.
И уже ничего не хотелось.
Однажды Найт решила, что должна сделать хоть что-нибудь. Наступил момент, когда стало невыносимо, и теперь едва ли пугала перспектива в отстаивании собственных границ. Случай представился сам собой: Брайан опять был чем-то недоволен и привычно перешёл на личности, судя по всему, наслаждаясь ощущением собственного превосходства. Всё показалось вдруг таким абсурдным. Её руководителем оказался этот двадцатитрехлетний заносчивый тип, и Найт понятия не имела, в чём его проблема. Может быть, он просто страдал от аутизма или какого-нибудь ещё психического расстройства и поэтому в принципе не понимал, как выстраивается общение между людьми. Хотелось задать этот вопрос напрямую; встряхнуть и спросить: «что, чёрт возьми, с тобой не так?». Злость перекрыла собой всё, когда Найт сказала:
— Мистер Маккинли, я знаю, что не нравлюсь Вам. Одно моё присутствие уже раздражает Вас — это очевидно. Я всё делаю слишком медленно, неумело, путаюсь под ногами и задаю слишком много глупых вопросов. Но это моя работа — учиться здесь всему. А Ваша... — она запнулась, чувствуя, как не хватает воздуха. Дыхание словно застревало тугим комом в гортани. — Ваша работа — учить, хотите Вы того или нет. Если Ваш план — заставить меня всё бросить и уйти, то можете больше не тратить силы зря. Во-первых, я не уйду, а во-вторых, я достаточно хорошо знакома с законом, чтобы суметь написать на Вас заявление о досаждающем поведении. При всём уважении, сэр: может, остановимся на том, что каждый из нас будет заниматься своей работой?
Брайан смотрел на неё всё тем же скучающим взглядом, и такое безразличие было написано на его лице, что Найт в ту же секунду ошпарило отрезвляющим чувством стыда.
«Какая же я дура...И что только нашло на меня?».
— Если Вы закончили, я Вас оставлю, — холодно произнёс Брайан. — Иначе могу опоздать. Да, и не забудьте внести правки по отчётам в систему, если у Вас, конечно будет время, свободное от написания на меня заявления.
***
— Мисс Романов!
Маккинли нагнал её у поворота за угол.
«Наверняка вспомнил повод для очередной издёвки» — подумала Найт, но сил чему-то противостоять уже не было. Больше всего хотелось добраться домой и провести вечер за книгой или просмотром дурацких телешоу. Она покорно ждала, когда Маккинли уже отыграется и оставит её в покое. С момента неловкого разговора (монолога, если выражаться точнее) прошло несколько дней. Злость и раздражение Найт действительно исчезли. Теперь в присутствии Брайана ей хотелось просто провалиться сквозь землю, а ещё чаще — уволиться. Впрочем, если бы она не была так зациклена на собственных переживаниях, ей удалось бы заметить, что Брайан сторонится её.
Он почти не смотрел на неё и говорил, как всегда, с некоторым пренебрежением:
— Завтра приходите к семи. Я должен буду поехать в отель, где сегодня обнаружили труп, а потом снова в полицейский участок. — В промелькнувшей паузе Найт силилась понять, в каком месте кроется подвох. — Не опаздывайте. Я не буду Вас ждать.
Хотелось что-то ответить, хотелось задать вопрос, хотелось убедиться, что она действительно услышала то, что услышала, но Брайан ушёл в своей обычной манере: не дождавшись никакой ответной реакции, не прощаясь.
Какое-то время Найт, точно заворожённая, смотрела ему вслед. Она понятия не имела, что на уме у её странного вне всяких сомнений руководителя.
Но наконец-то события стали принимать интересный оборот.
