Демоны Драко

— Глаз с неё не спускать! — властным голосом скомандовала Беллатриса Лестрейндж, указывая кинжалом в сторону Гермионы. — Неизвестно, что взбредёт в голову этой грязнокровке в следующий раз. — Что за тон, Белла? — Нарцисса посмотрела на неё с возмущением, и та в ответ злостно сощурила глаза. — Напоминаю тебе, что наша цель — не Грейнджер, а Поттер. Оставь её здесь, теперь она никуда не сбежит… Гермиона была привязана за вытянутые вверх руки в одной из комнат поместья Малфоев. Её носки еле-еле доставали до пола, она почти не чувствовала запястья из-за жгущих верёвок, а её спина была натянута до такой степени, что казалось, что мышцы уже начинает разрывать пополам. Из-за болевого шока она почти ничего не слышала — разговор Нарциссы и Беллатрисы доносился до её ушей обрывками. Кажется, она отключилась прежде, чем её зачем-то сюда приволокли. Им с Гарри и Роном почти удалось сбежать. Почти… Вырваться из лап егерей и Сивого прямо перед носом у Малфоев, схватить палочку и отмахнуться с помощью Отталкивающих чар, добежать до ворот, откуда можно было трансгрессировать… Но всё решила одна несчастная секунда — их поймали. Снова. Рона выключили с первого же удара в голову, Гарри схватили за шею и потащили обратно в поместье, а до Гермионы добрался один из егерей и с силой вцепился в ногу, прокатив лицом по земле. Её подбородок с щекой до сих пор щипали, но ярче всего болела кожа на затылке: после их неудачного побега Беллатриса схватила её за волосы и оттаскала так, что у неё посыпались искры из глаз. И теперь Лестрейндж загнала её сюда, в тёмную холодную комнату. Одну. Наверняка для того, чтобы она больше ничего не выдумала, не попыталась снова выхватить палочку и сбежать вместе с Гарри и Роном. Остаётся только догадываться, что Малфои собираются сделать с ними после всего этого… — ГЕРМИОНА! — донёсся до неё знакомый голос откуда-то снизу. — ГЕРМИО-ОНА! КУДА ВЫ ЕЁ УВЕЛИ, ТВАРИ? Между ней и Роном минимум этаж. А то и два. У неё защемило в сердце. — Пускай Фенрир последит за ней, — твёрдо сказала Беллатриса, и в этот момент из Гермионы вырвался слабый стон. Нет. Только не он, пожалуйста… От бессилия она не могла даже вскрикнуть, и казалось, что сейчас снова потеряет сознание — на этот раз, от ужаса. — Я не позволю вонючему оборотню разгуливать по моему поместью, — тут же прошипела Нарцисса. — Лучше пусть это сделает Драко. — Но он нужен нам внизу, Цисси! — Он сделал достаточно. Ему нечего там ошиваться. Лестрейндж хотела возразить, но тут же покорно стиснула зубы. В этот момент у Гермионы отлегло: пусть это будет кто угодно, хоть сам Волдеморт, но только не Сивый — ведь он точно не оставит на ней живого места, лишь дай ему волю. Кажется, чувство облегчения было единственным доступным чувством, которое отзывалось сквозь огромный комок боли в каждой клеточке её тела. Холодная стена врезалась ей в оттопыренные лопатки, распухшие пальцы почти не ощущались, поясница ныла от ударов и не было сил даже пошевелить глазами. Нарцисса привела своего сына уже через минуту. Гермиона услышала его шаги ещё за дверью, с ужасом осознавая, что она их узнаёт — широкий твёрдый шаг с отстукивающим каблуком, за которым обычно следовали мельтешащие шаги его шестёрок. Но на этот раз он был один: Драко зашёл в комнату, даже не взглянув в сторону Грейнджер, которая продолжала неподвижно подвисать, связанная за руки. Нарцисса что-то быстро нашептала ему на ухо, и они с сестрой тут же выскользнули в коридор, громко хлопнув за собой дверью. Казалось, прошла целая вечность в этой чёртовой комнате, прежде чем Драко поднял на неё взгляд. Его присутствие успокаивало Гермиону и злило одновременно. Успокаивало — потому что это был всего лишь Малфой, а он просто не способен ничего ей сделать. Слишком труслив, слишком запуган, чтобы избить её до отключки, как это сделали они. Она не смотрела на него, а продолжала стоять со свешенной вниз головой и буравить глазами начищенный до блеска пол. — Тяжело сохранять вечно довольный собой вид, когда твои руки связаны. Да? — голос Драко был непривычно низким, холодным. Озлобленным. Он подошёл к Гермионе ближе и издевательски нагнулся, чтобы заглянуть ей в лицо. Та отвела взгляд в сторону, еле сдерживаясь, чтобы не плюнуть ему прямо промеж глаз. Урод. — Ты сегодня неразговорчивая. Понимаю, — Малфой обхватил двумя пальцами свисающую прядь у неё перед носом и убрал её назад. — Ну ничего. Скоро всё закончится, Грейнджер. Если, конечно, твоему дружку снова не ударит в голову смыться. Гермиона подняла на него глаза с лютым омерзением. — Убери свои руки. Её голос был хриплым от боли, почти не похожим на человеческий. Малфой лишь улыбнулся. — Не утруждай себя. Ты не в том положении, чтобы говорить мне, что делать, — он достал из кармана брюк палочку. — А будешь рыпаться, я тебя живо вырублю. — Да пошёл ты, — ненависть к Малфою будто давала ей второе дыхание, и она не могла себя сдерживать. — Надеюсь, ты сдохнешь вместе со своей поганой мамашей… Удар по лицу. Гермиона даже не смогла вскрикнуть — только шумно выдохнула и почувствовала, как корка от ссадины на её скуле треснула. Непонятно, что текло по её щекам — то ли слёзы, то ли кровь. Но Малфой тут же привёл её в чувство, схватив своей огромной ладонью за челюсть: — В следующий раз подумай, прежде чем раскрывать свой рот. Перед глазами плыло, в носу щипало, от удара верёвка качнулась и её плечи свело от натяжения, но Гермиона сквозь боль успела разглядеть бегающий взгляд Малфоя по её лицу. Совершенно надменный, уверенный и пылающий, как будто сейчас он вцепится в глотку и загрызёт её. — Надо же, — внезапно прошептал он, находясь совсем близко. — Столько месяцев скитаний, а пахнешь, как старшекурсница в первый учебный день. Она с кошмаром застыла и врезалась затылком в стену, стараясь всеми силами поддерживать дистанцию между их лицами, но с каждой секундой она неминуемо сокращалась. Она ощущала его глубокое дыхание своей кожей и не могла выдавить ни слова. Другой Малфой. Внушающий ужас. Властный Пожиратель. Ничего общего с тем, кем он был в школе. Гермиона попробовала высвободиться из его ледяных пальцев, но Драко сжал их только сильнее на её челюсти, тряхнув голову и продолжая с наслаждением наблюдать за её искажённым лицом. Ей было страшно тогда, но теперь ей стало страшно по-настоящему. До этого момента она почему-то была уверена, что бояться его бессмысленно. — Ни звука. Ясно? — прошептал он, практически касаясь своим носом её щеки. Свободной рукой Малфой снова скользнул по её волосам, и дрожащая нижняя губа Гермионы почувствовала его ледяной поцелуй. Сквозь раздирающую изнутри боль она постаралась отвернуться, но он был настойчив: словно дикий зверь, Драко напирал на неё, сдавливая своим угрожающим натиском. Ей ничего не оставалось, как на автомате замахнуться ногой и ударить его в бедро со всей силой, на которую только была способна. От натяжения её запястье хрустнуло, и Грейнджер коротко всхлипнула, зажмурившись. Малфой при этом даже не шевельнулся. Лишь оторвал от неё свои ледяные губы. Его глаза налились злобой, поэтому она мысленно ждала ответного удара по лицу, в живот. Куда угодно. Пускай так. Лучше так, чем его мерзкие прикосновения. — Какая же ты идиотка, Грейнджер… — Не трогай меня! — всё, что успело вырваться из неё, пока Малфой не заткнул своей ладонью ей рот. — Слушай сюда, грязнокровка. Если сделаешь так ещё раз, то из этой комнаты ты больше не выйдешь… Снизу послышался приглушённый ор Уизли, смешанный с гортанным хрипом, и всё тело Гермионы затряслось от обволакивающего её ужаса. В это время он снова целовал её — в шею, потому что прижимал ей рот ладонью и одновременно с этим умудрялся удерживать двумя пальцами свою палочку, которая маячила прямо у её подбородка. Она плакала. Плакала и молчала, принимала эту участь с безысходностью в глазах, во всём теле. Сопротивляться нет смысла. Он не убьёт её, нет, но покалечит — и всё равно воплотит в жизнь всё то, что у него на уме. Страшнее то, что уготовано внизу, в гостиной, Рону с Гарри — и в особенности Рону. Он не нужен Тёмному лорду. Его могут убивать прямо сейчас, в этот самый момент, пока над ней издевается Малфой, здесь, наверху. Хотя на его месте мог быть и Сивый. Да. Единственная мысль на свете, которая давала ей хотя бы ничтожную каплю надежды на борьбу, на жизнь — то, что на его месте не Фенрир Сивый. — Тебе больно, я знаю, — злобно прошептал Драко ей на ухо. — Но не волнуйся, это не надолго. Он потянулся свободной рукой к её джинсам, щёлкнул пуговицей, и Гермиона почувствовала, как его ледяные пальцы скользнули по животу вниз. Это ощущение было чудовищнее, чем боль — она ничего не могла с этим сделать, никак не могла его остановить, её ноги дрожали, но не было сил даже попробовать отбиться от Малфоя, который, тем временем, с особой грубостью запустил руку ей в трусы. — Расслабься, Грейнджер. Она что-то ему промычала, подсогнула коленку, но тут же замерла и зажмурилась от очередной приливающей волны боли. Зачем он делает это? Хочет унизить её? Отыграться на ней за всё то, что выпало на его долю? Мерзкий трусливый сопляк. Злость и отчаяние вскружило ей голову, и как только пальцы Малфоя начали проникать внутрь, она завизжала сквозь его ладонь и что есть силы замотала головой. Драко не обращал на это внимания, лишь с силой сжимал её рот и наслаждался, всматриваясь в полуоткрытые и полные слёз глаза Грейнджер, напирая, обездвиживая её всем телом. — Сделаю всё по правилам, — издевательски сказал он. — Трахну тебя, когда ты станешь мокрой. Зверь, лютый голодный зверь. Он получает удовольствие от страданий, никогда не отводит глаза от жестокости — а жадно впитывает её в себя, поглощает с особым аппетитом. Надо быть конченным, чтобы быть — Драко Малфоем, всегда думала Гермиона, когда они учились в школе. Оказалось, что своих настоящих демонов он даже не выпускал. Они вырвались наружу только сейчас. Драко с силой втолкнул её в стенку, чтобы она окончательно заткнулась, и у Гермионы опять поплыло в глазах. Она снова чуть слышно всхлипнула и обмякла, повесив голову, не в силах больше сопротивляться, принимая как данность, что он — уже стягивает вниз её джинсы. Пусть делает с ней, что хочет. Уже всё равно. Лишь бы ещё раз услышать крик Рона — как доказательство, что он ещё живой, что он с ней. Что они вместе пока ещё способны переживать весь этот кошмар. — Если будешь молчать, то больно не будет, — сказал Малфой, всматриваясь своими ледяными серыми глазами в её. Расстегнув ремень, он прижался к Гермионе всем телом и жёстко раздвинул её ноги своей коленкой. Каждое движение отдавало болью. Каждое его прикосновение к ней жгло, словно оставляло кровоточащие стигматы, покрывало её кожу ядом. Он грубо брал её, по-животному, даже не снимая с неё трусы — а просто сдвигая их в сторону и проникая своим членом сразу на всю длину, отчего у Гермионы с каждым толчком вырывался почти беззвучный стон. Её руки инстинктивно пытались вывернуться из пут, чтобы оттолкнуть Драко и забить его до полусмерти, но верёвки были как никогда прочны. Малфои знают в этом толк. В очередной раз войдя глубоко, он застыл и снова приблизился своим лицом к Гермионе: — Веди себя тихо. Иначе я заткну тебе рот заклятьем. Он медленно убрал свою ладонь с её губ, прислушиваясь к её сбитому дыханию. Грейнджер молчала. Ей больше не хотелось кричать. Она уже давно выла внутри. Она молилась, пока Малфой скользил своей рукой под её кофтой и сдавливал ей грудь. Молилась, чтобы Рон с Гарри выжили, чтобы их отпустили. Она не уворачивала своё лицо от холодных поцелуев Драко, зная, что чем сильнее он её целует, тем ближе конец. Она лишь зажмуривалась. Старалась не смотреть на него, не видеть его в себе. Не препятствовать его движениям, которые разрывали её на части, причиняли боль внизу, которые были ей омерзительны. Она молилась, чтобы он в неё не кончил. И прижимала вытянутые наверх руки к ушам, чтобы не слышать, как Малфой стонет ей в лицо от удовольствия. Она чувствовала как его рука подбирается к её шее, нашаривает в волосах, слабо стискивает её пальцами, как толчки после этого становятся ещё глубже и ритмичнее. Ощущала, как не хватает воздуха, как каждый вдох даётся всё сложнее, но не сопротивлялась — не видела в этом смысла. Только с ужасом понимала, что он прислушивается к её тяжёлому дыханию и возбуждается от каждого всхлипа. — Умница, Грейнджер, — шептал Драко ей с закрытыми глазами, касаясь губами её ссадины на щеке. — Я знал, что ты будешь послушной. *** Он кончил внутрь. Не раздумывая, не брезгуя. Горячая капля его спермы вырвалась и скатилась по внутренней стороне её бедра, капнув вниз на джинсы, пока он ещё был в ней. Чистокровная сперма Малфоя. Гермиона должна была испытать облегчение, что всё это закончилось, но её лишь затошнило. Ссадина на щеке щипала от слёз, её ноги с приспущенными джинсами так и оставались раздвинутыми — она была не в силах больше двигаться. Разве что стояла и буравила красными глазами Драко, который как ни в чём не бывало отстранился и потянулся к своему ремню. Больной ублюдок. Она желала ему смерти каждую секунду. Каждую. И только отчаянный крик Рона внизу давал ей слабую надежду, что она сможет когда-нибудь это забыть.