"If you know what I mean"

– Ложь во благо, – сказал я, тяжело вздыхая, начиная как-то нервничать. – И как, сработало? – спросила осторожно женщина, поправив очки. – Ну, как Вам сказать...       Стало хуже... * * *       После очень весёлой ситуации в офисе, которая меня окончательно выбила из колеи, я перестал пытаться что-то исправить. Не было желания исправить нынешнее положение, как-то поговорить с Сашей или рассказать всё Антону, я просто смирился, как идиот. И да, я больше чем уверен, что меня бы осудили, а кто-то может быть и понял, но как признаться любимому человеку, что должен переспать с их общим врагом, чтобы всех спасти?       Но давайте разберёмся в этой ситуации более подробно.       Ребята по-любому не позволили бы мне это сделать, а отношения с Антоном и вовсе могли бы разрушиться. Он бы постоянно психовал, злился, работа была бы под угрозой, срывы съёмок, концертов...всё, чего он так долго добивался, за что мы все боролись – могло исчезнуть только из-за эмоций.       Во-вторых, куда проще справится с мыслью, что я просто должен покинуть Импровизацию, нежели стать шлюхой ублюдка, который будет делать со мной, что захочет, в то время, как ребята будут спокойно отдыхать и развлекаться. Это бы их уничтожило, а я не могу позволить этому случиться.       В-третьих, нет никакой гарантии и веры в то, что Саша выполнит своё обещание, даже если я смогу выполнить своё. Если он разорвёт это "соглашение", то мой уход только больше обезопасит ребят, он не сможет им угрожать. Мне лишь придётся поддерживать историю моего добровольного ухода, а потом врать всем до конца жизни, что я так больше не могу и не хочу больше с ними работать. Ребята отвернутся, скорее всего возненавидят меня, но зато Саша их не тронет...если, конечно, буду слушаться и всё делать.       Да, это жестоко по отношению к моей семье, к Антону, к фанатам и...к самому себе, но если это всё-таки поможет, то пусть всё будет идти так, как есть.       Плюс, у ребят хороший план, и если у них всё получится, то мне не придётся ни спать, ни врать, и я смогу жить дальше так, как было раньше... – Арс...ты всё-таки правда позволишь этому случиться? – робко спросил Антон, поглаживая меня по щеке, а я лишь смог слабо улыбнутся, не зная, как ответить.       Смотря чему позволить случится... – Тош, у нас есть месяц, так давай насладимся им с полна, и не будем переживать из-за того, что ещё не случилось, ладно? – ласково ответил, целуя того в нос, на что Антон лишь грустно вздохнул, прижимаясь сильнее, целуя в шею. – Может ты и прав, – прошептал, накрывая нас одеялом с головой, пытаясь спрятать нас не только от утреннего солнца, но и от всего мира.       Меньше, чем через неделю наступит новый год, который кажется принесёт нам море проблем и новых приключений, но как постоянно говорит Оксана: "Во всём можно найти хорошее, нужно лишь постараться и не унывать!".       Эх, мне бы её оптимизм... – Ты звонил Ире? – спросил я, накручивая пряди волос Антона на палец, пока его голова мирно лежала на моих коленях. Мы пол дня сначала пролежали в кровати, долго обсуждали разные темы, обжимались, просто мило проводили время, потом спорили по поводу готовки: у плиты буду стоять я, или он. Правда, спустя, наверно, час, мы пришли к выводу, что просто закажем еду из какого-нибудь ресторана. И вот теперь, после очень сытного ужина, просто сидели перед телевизором и наслаждались спокойствием. – Да, сказала, что и так планировала остаться на праздники с родителями, там кажется что-то случилось, – спокойно пожал плечами, открыв глаза.       Господи, я могу вечно смотреть в его великолепные зелёные глаза и тонуть... – Может я могу помочь? Что-то серьёзное? – взволнованно спросил я, смотря на него. – Забей, я уверен, что ничего срочного, – ответил и приподнявшись на локтях, поцеловал в губы. – Тош, а что если это Саша, что если...он решил зайти настолько далеко? А что если... – Прекрати, – перебил резко Антон, заваливая меня и укладываясь сверху. – Если бы и было что-то, мы бы уже знали, в конце концов, он уже обозначил свои условия и чего хочет.       Да, Антон был прав, Саша хочет меня, а я хочу чтобы этот ублюдок сдох... Кто бы знал, что мои чувства к Антону так всё изменят за полтора месяца? А ведь если бы я не влюбился, как мальчишка, то всё могло быть по другому. Может быть мы с Сашей и начали бы встречаться, тогда, спустя время поняв, какой он ублюдок, можно было бы спокойно разойтись, ну или хотя бы он не угрожал вот так.       Наверно... – Ладно, ты прав, ты как всегда прав, – посмеялся, целуя моё солнышко, просовывая руки под его футболку, слыша приглушённый стон. – У-у, мой мальчик уже возбудился? – За-ва-лись, – прошептал, сильно смущаясь и краснея до ушей. – Я готов вечно это делать, лишь бы видеть моего смущённого котика, – улыбнулся, увлекая в поцелуй.       А вы знали, что секс с любимым побуждает к сносу крыши и зависимости от любимого человека? Нет? И я не знал, но чем больше мы проводили вместе время, тем сильнее и чаще я хотел ощущать его касания, запах, поцелуи, влюблённые взгляды, смех, смущённые ворчания, недовольные моськи, которые строил, когда не хотел что-то делать или проигрывал в спорах. Я действительно люблю его и не смогу прожить и минуты без него...       Так прошёл остаток вечера, после мы вновь включили какой-то фильм по телевизору и просто обнимались. Иногда я подразнивал его, а он возмущённо что-то ворчал, пытаясь неоднократно уйти, но всё равно оставался в моих объятиях. Я не отпускал его вообще, куда бы он не шёл, я как ниточка за иголочкой бегал, даже не смотря на возмущения, выползал на балкон и курил с ним.       Я был не против застудить всё, заболеть и слечь с гриппом, но если обо мне будет заботиться моё солнышко, то я согласен на всё. – Почему ты никогда не делаешь то, что тебя просят? – возмутился Антон, смотря на то, как я в одних трусах выползаю на балкон и закуриваю сигарету. – Зима, блять, Новый год вот-вот, а он в трусах тут жопой светит. – Мне...не...холодно...– стуча зубами сказал и после в секунду был укутан в плед со спины, одновременно ощущая горячие руки Антона на талии. – Ага, а зубы от счастья стучат? – недовольно пробурчал, вытаскивая руку из под пледа и беря двумя пальцами зажатую в зубах сигарету. – А почему нет? Мы стоим вдвоем на балконе, под одним пледом, ты меня обнимаешь, мы курим, дома кроме нас никого нет, и мы ещё с неделю проведём всё время вместе, и никто не сможет испортить нам этот уикенд, – довольно произнёс я, поворачиваясь к нему и целуя в губы. – Ты слишком оптимистичен, – прошептал Антон, отвечая коротко на поцелуй, а после продолжил курить. – У Оксаны научился? – Так точно, – посмеялся, продолжая курить, осознавая, что заработал ещё одну зависимость, от которой родители вряд ли будут в восторге. Если честно, курение – уже не то, чем можно их удивить, во-вторых, в юные годы чем я только не занимался и увлекался, и только потому, что первые два пункта я уже пробовал и они в курсе, и они не считают это какой-то проблемой, то моя любовь – большая проблема. Отец часто говорил, мол, кури, пей, пробуй что-то новое, но не смей подводить семью и оставлять без наследников.       И, как бы, я был солидарен. Ну, честно, а что такого? Раньше я и подумать не мог, что в моей жизни такое будет. Да, бывало, что были друзья более интересные и симпатичнее некоторых девушек, но я не считал это тем, чем мне кажется следовало, потому что мы были подростками и все пробовали что-то, что модно, молодёжно, интересно, необычно.       И я не был исключением, вспомнить хотя бы мой стиль и причёску.       И я довольно часто начал задумываться о том, что стоит им как-нибудь рассказать, рано или поздно это должно будет случится, конечно же, при личной встрече. Было, если честно, как-то страшно даже думать о грядущем. Всё-таки, они мои родители и было морально тяжело от того, что не смогут меня принять, и мало того, что скажут, что я им больше не сын. Нет, я верю в лучшее и люблю своих родителей, но согласитесь, какой бы сильной не была вера, страх – всегда был сильнее.       Что же на счёт Антона, я за эти выходные начал меньше волноваться и думать, что всё плохо и мы не сможем быть вместе. Он сказал, что обсудит позже всё с Ирой, как только будет безопасно, а там уже и признается в истинной причине всех бед за последние пару месяцев. Про родителей мы оба говорили с неохотой, но так же оба понимали, что они наши семьи и обязаны знать, что бы там ни было, и как бы не получалось. Так же, конечно же, не обошли и стороной тему про Сашу, но наши родители не молоды, и нашего каминг-аута для них будет достаточно, чтобы дойти до сердечного приступа.       Кстати, Серёжа нас частенько навещал, как и Дима, который ни минуты не мог удержаться, чтобы не подстебнуть и не поржать над нами. Мы то играли, то смотрели кино, то что-нибудь обсуждали. До Саши мы доходили в последнюю очередь, потому что стоило начать говорить, как настроение тут же падало.       Во-первых, за эти несколько дней до всемирного праздника мы поняли, что Саша был словно в бункере и к нему никак не подобраться. То есть, реально, у него абсолютно всё было в идеальном состоянии, даже кредитная история и то, всё уплачено было срок в срок, ни на минуту позже. Коллеги, с которыми работал раньше – тоже хорошо отзывались, как и директора, по крайней мере, это было всё с общедоступных сайтов. Конечно, копать ещё и копать, но как бы...мы сами себе не вырыли тем самым яму.       Однако, никто не сдавался и продолжали что-то делать, а я отсиживался, как трус, в квартире Антона и старался забыть о тех жутких реалиях, которые с каждым днём меня пытались добить.       Мне не пристало прятаться за чужими спинами, как испуганный котёнок. Я могу сделать что-то, тоже помочь и по связям хоть что-то, но все были против, а Антон начинал из-за этого злится, поэтому я быстро смирился с тем, что лучше и правда отсиживаться. – Ну, мне идёт? – спросил Антон, стоя посреди гостиной, а я не мог оторвать взгляд от алых следов на его шее, которые не перекрывались ни чем. Я не умею использовать все эти женские штуки, как их вообще различают? Но сейчас важно это скрыть, потому что если наши ещё смолчат или просто посмеются, то вот если вдруг это будет видно на фотографиях или на сторис – будут проблемы. Во-первых, Ире мы не можем сообщить вот так вот всё, как есть, нужен месяц, а лучше два. Во-вторых, фанаты те ещё детективы блять, им одного взгляда достаточно чтобы что-нибудь придумать и начать распространять, а уж засосы – вообще вишенка на их торт. В-третьих, и пожалуй это, самое проблемное...мне очень стыдно. Честно, я пытался не оставлять следы, пытался держаться, но эти стоны, взгляды...просто сводят с ума. – Арс, мы так весь день собираться будем,– недовольно заныл Антон, пытаясь привлечь моё внимание, а я даже не заметил, как он уже минут пять меня зовёт. – Я просто задумался, извини,– с улыбкой извинился, всё-таки посмотрев на любимого с ног до головы. Брюки с красными полосами по бокам, такая же алая свободная рубашка, чёрный галстук, который был завязан, судя по всему, наугад и пиджак так же чёрного цвета. – Красавец, только бой с галстуком ты всё-таки проиграл,– посмеялся, проходя к нему, пытаясь развязать этот жуткий узел. – Не люблю я так наряжаться, не свадьба же, – возмутился, но всё равно покорно стоял, нервничал, и ждал, когда я закончу свои манипуляции.       Да, не свадьба... – Прости, ляпнул, – тут же одумался Антон, а мне ничего не оставалось, как просто улыбнутся. – Мы же уже всё решили, забей. Через месяц, два, мы прощаемся с Сашей, потом ты говоришь с Ирой, вы разрываете помолвку, мы с тобой начинаем жить вместе, рассказываем родителям, и больше ни о чём не беспокоимся. Будем жить так, как захотим, и всё,– ответил, медленно начав тянуть галстук вниз. – Или малыш против? – прошептал, усмехаясь. – Я не против, но не слишком ли мы часто...просто почему я внизу всегда? – неожиданно возмутился Антон, испортив такой момент, а я просто начал смеяться в голос. – Вот, хули ты ржёшь? – Ты хочешь поменяться? – предложил, на что Тоша недовольно скрестил руки, возмущённо отвечая. – А может и хочу. – Ну, хорошо, давай, – осторожно согласился, тихо посмеиваясь. – Как скажешь, о, мой страстный актив. – Да какого хера, Арс! – возмутился, запуская в меня пульт от телевизор, который схватил со столика, а я вовремя ретировался в другую часть гостинной. – Прости! Ая-яй! – честно, я пытался прекратить смеяться, но видя, как возмущённая, красная по уши моська, разгневанно кидается в меня чем попало, пытаясь при этом догнать, удержаться просто невозможно. – Ну, заяц, я же извинился! – с улыбкой возмутился, забегая в спальню, вставая с одной стороны кровати, а Антон – напротив. – А ну, иди сюда, подлый трус! – запыхано потребовал Тоша, пальцем тыкая себе под ноги и как-то забавно топая ногой. – Бить будешь? – осторожно спросил, делая шаг к нему. – Ещё как! – Ангел, я же пошутил! – воскликнул я, когда он ломанулся ко мне, пробегая прямо по кровати, а я оббегая её, умчал обратно в гостиную. – А у меня, блять, империя! А ну тащи свою задницу ко мне! – прорычал, вскоре догоняя меня, а я начал отбиваться от него подушкой. Схватив его за руку, потянул на себя, поваливая на диван. – Всё, тихо-тихо, – со смехом начал успокаивать его я, восседая величаво на его коленях и держа руки своего малыш за его спиной. – Ну чего ты так завёлся? Я же не хотел тебя обидеть, – надув губы произнёс, пытаясь попросить прощение, а вот Антон был не на шутку обижен.       Бляять... – Да ну тебя, – буркнул, отвернув голову. – Шуточки твои, конечно... – Ну прости, зато повеселились, м? – улыбнулся, но Тоша не отреагировал, всё ещё смотря в сторону. – Давай собираться, в конце концов, – тише ответил Антон, кажется серьёзно переживая из-за темы актива и пассива.       Да с чего вдруг? Неделю всё было хорошо, всех всё устраивало, а сейчас то что случилось? – Нам к восьми надо быть у Серёжи дома, время двенадцать. Ты ещё не готов, а нам убраться надо и что-нибудь с собой из закусок привезти, плюс алкоголь, плюс такси заранее, потому что пить явно будем много, – продолжил Антон, а я не спеша отпустил его руки. – Эй, Тош...прости, я не хотел тебя обидеть,– тихо извинился, чувствуя себя скотиной, который обидел маленькое солнышко. – Всё нормально, – ответил, а сам даже не смотрит на меня. – Да я вижу, ага, нормально, – буркнул, начав аккуратно расстёгивать его рубашку и ослаблять галстук. – Арс, прекращай, это на долго, я не хочу, – ответил, пытаясь убрать мои руки, но я настойчиво сцепил наши пальчики в замок. – А я хочу, чтобы ты меня простил...– поцеловав его пальчики, взглянул на него, наконец расслабляясь, т.к. его щёки очень сильно горели алым румянцем. – Простишь? – Нет, – не сразу, но буркнул Антон, смотря в сторону. – А если я сделаю так? – спросил, целуя в шею очень легко и нежно, почти невесомо касаясь шеи. – Арс...мы должны собираться, – напомнил Тоша, а я не смог удержаться и провёл руками ниже под рубашку, стремительно опускаясь ещё ниже. – Я считаю, что пока есть возможность, мы должны проводить этот Новый год вот так, только вдвоём, у тебя дома и так, как хотим мы сами. Вряд ли Серёжа или кто-то из ребят это одобрит, если вдруг мы...решим, – я не смог выговорить, так как просто банально засмущался. – Ты понял... – Да, – кивнул, чуть наклоняясь ко мне, целуя в губы. – Так...ты будешь сверху?       Тридцать первое декабря. За окном крупными хлопьями падал снег, накрывая белой пеленой всё вокруг. Слышался смех детей и взрывы хлопушек, петард где-то над крышами домов, радостные крики от наступающего праздника, до которого было ещё, как минимум, десять часов, но многие уже начали отмечать, веселиться, стараясь окунуться в этот самый уютный и любимый всеми праздник.       И кто бы, что не говорил, но неважно где, не важно как, главное в этот праздник – быть с теми, кого ты любишь, ценишь, уважаешь и готов защищать всегда, любить за всё, любить все минусы и плюсы, даже те самые противные морщинки у глаз, или писклявый голос, странный юмор... Мы любим людей за их души, за их действия, за их эмоции, за то, что они такие, какие есть. Мы должны это помнить и ценить всегда... – Я люблю тебя, Тош...