"If you know what I mean"

— Стас, ты…шутишь? — спросил Дима, оседая на диван, не веря собственным ушам. — Если бы… — выдохнул тот, потирая переносицу, уже не имея сил выдерживать эмоциональное состояние, которое словно качели с каждым взлётом било беспощадно под дых. — Когда нас ждут? — спросила Оксана, вытирая скатившиеся слезинки по щекам. — Сейчас. — Тогда я поехал, — выпалил я, направляясь к выходу. — Мы тоже, — сказал Дима, тут же подрываясь с места, следуя за мной. — Я один поеду, — а после быстро выбежал из офиса, вскоре покидая здание.       Не верится, что это, блять, всё правда. Как? СУКА, КАК?! Это… не может быть Арс. Я не верю, он не мог меня оставить!       Сердце билось, как бешенное, в висках отдавалось болью и с каждым поворотом, становилось страшнее. Перед глазам была лишь его улыбка, смех где-то в подкорках мозга отдавалось эхом и от воспоминаний, какими нежными были его касания и поцелуи, по телу бежали холодные мурашки, нагоняющие тревогу сильнее.       «Жизнь всегда пытается ставить сильных на колени, а слабых не трогает, потому что они и так на коленях».       Забавно, а кто я в этой ситуации? Встал бы я на колени, смирившись со всем и продолжил бы жить, следуя всем тем ёбанным правилам, жертвуя своими желаниями и целями? Или… я всё-таки сильный?       Я?       Нет, Арс — да. Он бы самого Бога пережил, но последнее слово было бы за ним, сам Дьявол склонился бы перед ним колено, если бы Попов пожелал и боюсь, это меньшее на что способно моё солнышко. Он ведь всегда таким был, даже не смотря на свои глупые иногда шуточки, но вставал на ноги, выпрямлял плечи и с гордо поднятой головой, шёл вперёд, следуя за мечтой. Казалось, словно он не знал, что такое проблемы, сложности, ошибки, словно, это всё для него никогда не существовало, как и страх, отчаяние, но сейчас… с каждой секундой я всё яснее понимал, что он чувствовал за прошедший год, за прошедшие пять, а то и десять лет. Я прекрасно теперь понимаю, как ему было сложно нести боль и сложность каждого своего выбора на своих плечах, особо не получая одобрения. Ведь мы, ха… его друзья, постоянно шутили и смеялись, что это глупо, как-то между делом слабо поддерживая, но он шёл и делал, как хотел, даже после нашего предательства… Я любил в нём это. Настойчивость.       Этот человек умел удивлять и порой, сражать наповал, ведь почему-то я полюбил его, не только же за смазливое лицо и леденящий душу взгляд, от которого хотелось растекаться по полу, словно лужа, и тонуть в его небесных глазах.       Он мог всё, и не важно, спорт, искусство, импровизация, для этого человека никогда не существовало каких-то границ, которые могли бы его остановить.       И я не понимаю… как такой идеальный человек, умеющий, сука, абсолютно всё, смог полюбить такое недоразумение, как я. Ведь на его фоне моя персона, словно лужа грязи, с которой постоянно что-то случается. И не важно, блять, где, как и когда, я постоянно нахожу неприятности, а он ещё и умудряется их разгребать. В любой непонятной ситуации — Попов. Его жопа всегда была рядом, всегда помогал и спасал, советовал, поддерживал, даже когда по его взгляду было понятно, что совсем не одобряет. Взять…тот же момент, когда я сообщил всем, что встречаюсь с Ирой. Трансляцию Серёжи я никогда не забуду, как Арс закурил, сидел поникший и грустный, злость молниями метались в его глазах, но он молчал, лишь реагируя иногда на гнусные комментарии долбаёбов.       А я… так и не смог тогда ему написать, посчитав, что это лишнее, и причина не я, но может мы оба ошибались? И может, нам и правда стоило обсудить наши эмоции и чувства раньше? Может быть так было бы лучше? Правильнее?... Да?       Если это вернёт ко мне Арсюшу, я готов до конца жизни стоять на коленях перед рабской системой этого мира, лишь бы хотя бы ещё раз услышать его смех…       Быстрее. — Ты правда хочешь сыграть свадьбу? — удивлённо спросил Арс, широко улыбаясь. — Прям… настоящую? — Да, а что в этом такого? — улыбнулся я в ответ, целуя солнышко в губы. — Поедем, ну, не знаю, в Испанию, Бразилию, да хоть в Португалию. Хочу увидеть тебя в свадебном костюме. — И какого цвета? Я думаю, не плохо было бы, если бы я был в чёрном, а ты в белом, — усмехнулся Арс, проводя ладошкой по моей щеке. — А почему это я в белом? — возмутился, обиженно надувая губы. — Может я хочу, чтобы ты был в белом. — Нет, в белом ты.       Быстрее. Ещё быстрее! — А Ира и Дима? Их ещё не нашли, я хочу дождаться их и поговорить, как минимум… — Арс, потом поговоришь, время есть.       Время. Если бы я знал… — Это великолепно! — восторженно сказал я, пробуя шоколадные безешки, которые Арс сам приготовил. — А я говорил, что тебе понравится, — довольно усмехнулся тот, целуя меня в губы, а после провёл по моим губам большим пальчиком. — Тут крошка была.       Прошу, быстрее, блять, езжай! — Мне всё ещё не верится, — тихо прошептал Арс, лёжа на кровати и рассматривая своё кольцо на руке. — Ты уже второй раз мне предлагаешь выйти за тебя… Надеюсь третьего не будет? — Не волнуйся, не будет, — посмеялся, переворачиваясь к нему и забираясь сверху, облокачиваясь руками о его грудь. — Я старый, сердце слабое, третьего не переживу, — посмеялось моё солнышко, чуть ёрзая под мной. — Полечишь? — Если только хорошо попросишь, — усмехнулся, чуть наклоняясь к нему, собираясь поцеловать. — Папочка очень просит, давай, — выдал неожиданно тот, заглядывая мне в глаза, прикусывая нижнюю губу, что было безумно сексуально и горячо. Как. Же. Сука. Я. Его. Хочу. И. До. Безумия. Люблю. Я бы привязал тебя к себе…чтобы вечно тебя целовать!       Прошу… блять… пусть это будешь не ты!       Слёзы бежали по щекам, обжигая и застилая всё перед глазами. Сердце бешено колотилось и казалось вот-вот выпрыгнет из груди от давящего напряжения, страха и отчаяния увидеть своего любимого на ледяном столе, избитого и… мёртвого. Воспоминания беспощадно ножом пронзали сердце, проклиная за каждое не сдержанное обещание, за каждую ложь и предательство, из-за которого пришлось страдать самому дорогому для меня человеку.       Если бы не Арс, меня бы тут не было!       Он не должен был умереть!       Нет!       Я! Я должен быть на его месте!       Только я!       Сука…       В какой-то момент я услышал звонкий и пронзительный звон сигналок полицейских машин, которые, оказывается, уже продолжительное время меня преследовали и всячески старались прижать мою машину к обочине. И не удивительно. В черте города гнать под 150 км/ч.       Но кого волнуют цифры, да? — Можете идти нахуй, — буркнул я, прижимая педаль газа в пол, сильнее хватаясь за руль, ускоряясь.       Я не остановлюсь.       Резко тормозя у полицейского участка, тут же выбегаю из машины, даже не задумываясь о том, что дверь открыта на распашку и машину могут угнать или что-то ещё. Забегая во внутрь, тут же бегу к кабинету следователя, который встречает меня в коридоре. — Антон? — удивлённо спрашивает тот, смотря по сторонам, кажется выискивая моих друзей. — Где он? — прорычал, смотря в стороны, пытаясь понять куда дальше бежать. — Стой, погодите, Вы один? — Да, блять, я один! — выкрикнул, сжимая с силой кулаки. — Спокойнее, — попросил, выдыхая. — Ты, блять! Стой, сука! — послышалось за моей спиной.       Я резко обернулся, отбегая за следователя, как ошпаренный, который даже не пошевелился, продолжая стоять на месте. — Что случилось? — спросил тот у подбежавших ДПС-ников, которые были ужасно злы. — Он ехал 180 км/ч в черте города. Сука, а если бы сбил кого-нибудь?! — кричал один из них, зло смотря в мою сторону. — Ну, никто же не пострадал? — спокойно поинтересовался следователь, хмыкая. — Всё нормально, экстренная ситуация была, всё в порядке, можете быть свободны. — … В смысле? — непонимающе зыркнул тот на следователя, хмурясь и пыхча от злости. — Да он…! ОН! — Свободны, — более строго добавил мужчина, а у меня по коже аж мурашки холодные пробежали.       Удивительно, как он ещё на нас не сорвался за все звонки и сообщения. Больше не буду его доставать.       Наверно. — Пройдите, Антон, в мой кабинет и дождитесь своих друзей. Одного я вас точно не пущу, — скомандовал мужчина, как только ДПС-ники ушли, зло стреляя в меня взглядами, явно не довольные проигрышем. — Почему?! — возмутился, начиная закипать. — Я дважды повторять не буду, — недовольно ответил следователь, разворачиваясь и уходя в противоположную сторону от своего кабинета. — Сука, — тихо выругавшись, вышел на улицу, дабы поставить нормально машину и закурить.       Злость смешалась со всеми чувствами, в голове не было ни единой мысли, только ужасные картинки перед глазами, в которых главную роль играл Арс. Я видел, как его пытают, избивают, калечат и всё… ради чего? Я не смогу видеть его израненное тело, я… не готов!       Это просто невыносимо!       Очередной бычок падает у моих ног, пока не приезжают ребята и в спешке подбегают ко мне, кажется что-то расспрашивая, но, если честно, я их даже не слушал. Сил просто не было.       За пол часа, пока я тут стоял и ждал, я столько раз прокрутил в голове сценарии смерти своего любимого, что забыл о своём обещании верить и ждать хороших новостей.       Хороших, Антон, блять, новостей! — Ты видел его? — спросил Дима, касаясь моего плеча, а я вновь закурил очередную сигарету. Не знаю, что у меня на лице, и как выгляжу, но думаю — хуёво, судя по взволнованным и испуганным лицам друзей. Руки тряслись, губы беспощадно болели от постоянных кусаний из-за нервов, а внутри всё сжалось до боли от страха увидеть сейчас… Арса.       Взгляды ребят лишь сильнее давили, от чего паника на душе только росла. И да, я понимаю, что они беспокоятся, но страх отупляет. — Нет. — Пошли? — осторожно спросил друг и мне ничего не оставалось, как просто кивнуть.       Докурив сигарету в пару тяг, не спеша последовал за ребятами, не поднимая взгляда. Слишком страшно столкнуться с жестокой реальностью, которая беспощадно била нас под дых каждый раз, когда мы думали, что ужас вот-вот кончится. Вот-вот он закончится и прекратиться, но куда уж нам, да? Зачем нам счастливый финал? Зачем любить, не познав истинной боли и отчаяния? Зачем жить, не зная горести от потери дорогих и любимых людей? — Я не могу… — резко сказал я, когда нас уже провели к последней железной двери, из-за которой уже ощущался ужасный холод, проникающий под кожу мурашками, как иголками, пробегаясь вдоль всего позвоночника.       Страшно.       Не могу.       Нет… — Тош, ты можешь остаться… — сказала Оксана, понимающе приобнимая меня. — Мы сами зайдём, хорошо? Просто побудь тут. — Да, хорошо…       Я рвался сильнее всех, нарушал правила дорожного движения, едва ли не попал в аварию, а теперь стою и смотрю, как мои друзья заходят без меня, потому что я просто… струсил заглянуть правде в глаза.       Какой же я жалкий…       Даже сейчас не могу сделать шаг, а ведь тогда на мосту, я был готов сделать всё, лишь бы Арс остался жив, а теперь что?       Его же может больше и не быть, так к чему делать шаги на встречу следующим опасностям жизни?       Почему я не могу шевельнутся?       Он бы сделал это! Сделал и не один, он бы сделал всё, а я… стою, как идиот! Откуда, солнышко, у тебя было столько сил? Как ты справлялся?!       Шаг. Давай, Шаст, всего лишь один шаг!       Сука! Ебаный шаг!       Не спеша, медленно, словно на ватных ногах, я подошёл к двери, кладя дрожащую руку на ручку двери, ощущая, как ноги буквально приросли к полу. Тяжело, но Арс бы сделал это, он бы смог, ещё и шуточку бы отвесил по пути. Какой же…       Любимый мой. — Антон, — удивлённо сказала Оксана, поднимая на меня взгляд.       Ребята стояли по правую сторону от полузакрытого тела белой тканью. С противоположной стороны — следователь и патологоанатом, держащий какие-то бумаги в руках. В комнате неприятно чем-то пахло, то ли сыростью, то ли смертью, которая буквально следовала за нами по пятам. Я вижу её довольный оскал и мертвецки пугающий взгляд, желающий забрать нас в свои костлявые лапы.       Сука. — Антон…       Ноги сами шагали вперёд, а сердце набатом стучало и эхом отдавалось в голове. Боль пронзала сердце с каждым шагом сильнее, заставляя забыть, как дышать, как говорить и мыслить. Пустота.       Сука.       Сука…       СУКА! — Это не он, Антон… — тихо сказал Дима, а я смотрел на тело молодого мужчины, который был пиздец похожим на Арса, но лишь в некоторых деталях. — Тело выловили из реки, оно неделю пробыло в воде и сильно вздулось, но по некоторым чертам можно попытаться определить кто это. — А как же экспертиза? — проговорил я севшим голосом, всё ещё смотря на тело мужчины перед мной, а на глазах начала появляться пелена из слёз.       Господи… это не он. Спасибо… — К сожалению, это невозможно, — тихо ответил следователь, выдыхая.       Волос на голове не было, лишь огромные раны, словно ему голову опустили в костёр, лицо в огромных порезах и ранах, которые из-за воды распухли, приобретая мерзкий вид. — У тела сожжены волосы, вырваны зубы и ногти, а подушечки пальцев были срезаны. Из-за долгого нахождения в воде, провести какие-либо анализы просто невозможно. Попытаемся, но это крайне сложный процесс. — Почему вы позвали нас? Это же… не он? — спросил я, наконец отрывая взгляд от тела и поднимая на следователя. — Были основания, что это мог быть Арсений Попов, потому что при вскрытии мы обнаружили это… — сказал мужчина в очках и белом халате, протягивая прозрачный пакет, в котором было кольцо.       Взяв в руки пакет, начал медленно крутить его в руках, рассматривая кольцо. Оно Арса. Это точно его! Я уверен! Ошибки быть просто, блять, не может!       Сука… — Вы думаете, что?... — Мы пока ничего не думаем, но по правилам вы должны были подтвердить: Арсений это или нет, — сказал следователь, кивая на выход. — Пройдёмте, я введу вас в курс дела.       Это не он…       Ещё час мы провели в кабинете у следователя, который долго рассказывал о поисках, которые естественно были безуспешными, но то тут, то там, всплывали какие-то вещи Арсения, то же кольцо было ожидаемой находкой, но это была первая находка в чьём-то теле или, в принципе, связанная с трупом.       Ощущение было, словно с нами играли, но чем дольше мы искали, тем больше рос шанс, что вскоре найдут… Арса мёртвым. Думать и говорить об этом не хотелось, но правда такова.       Что теперь делать-то, блять? ***       Сколько уже прошло с момента пропажи Арса? День? Два? Неделя? Месяц? Ровно полтора месяца. Арса всё ни как не могут найти, ни в городе, ни в области, ни где-то в других городах и вновь, как с Димой, вновь наступила пугающая тишина. С каждым днём становилось тяжелее себя сдерживать и если честно, работа не шла. Всё падало из рук, выпуски были буквально высосаны из пальца, и да, все понимали и пытались меня поддерживать, но выслушивать в очередной раз, как кому-то, сука, жаль, что Арса ещё не нашли…я не могу.       Я правда не могу так больше!       Как Арс терпел и ждал всё это время чего-то хорошего? Как можно было вообще в это, блять, верить? Почему…он верил, что я вернусь, что Диму найдут, почему он до последнего верил, что всё наладиться? КАК? — Мне очень жаль… — тихо проговорила Гагарина, обнимая меня после очередных съёмок для Контактов. — Я понимаю, тебе не единожды это говорили уже, и понимаю, как это уже заебало, но нужно жить дальше. — Ух ты, Полина Гагарина ругается матом, — грустно усмехнулся я, в ответ заключая девушку в слабые объятия. — Это что-то новенькое. — Просто иногда других слов не подобрать, и только так можно описать какие-то эмоции или моменты, но, Антон, пожалуйста, послушай, — с улыбкой сказала девушка, отпуская меня. — Я может и не знаю вас, так, как кто-нибудь из вашей команды или коллег, других актёров и звёзд, но я знаю, какого это терять дорогого человека, веру и надежду. Может быть сейчас тебе кажется, что хуже уже и быть не может, что ничего не вернётся в норму, что всё погрязло во тьме, и дальше нет смысла жить, но подумай, чего бы хотел Арсений. Вряд ли бы ему хотелось видеть тебя таким поникшим и грустным, забитым в угол от отчаяния… — Полин… — Подожди, — перебила тут же, вздыхая. — Мало думать об этом, нужно делать. Попробуй сделать шаг, хотя бы шаг, просто двигайся, а там уже само всё пойдёт. Это кажется невозможным, но реальным, ведь любовь творит чудеса, не так ли? Он же ждал, верил, надеялся. Он был в такой же ситуации, так возьми с него пример и действуй, сделай что-нибудь, что хотел бы он, о чём он мечтал. У вас же наверняка было что-то, что вы хотели бы сделать вместе или у него была тайная мечта? Попробуй подготовится к ней, придумай что-нибудь такое… грандиозное и ненормальное, чтобы, когда он вернулся почувствовал, что его ждали и верили в лучшее. — Спасибо, Полин. Правда, спасибо большое, — с трудом улыбнувшись, вновь обнял девушку, почти сразу отпуская.       И как сказать, что я пытался что-то делать? За последний месяц я ведь даже сделал себе и Арсу визы, чтобы первым делом по его возвращению, просто свалить из страны куда подальше, лишь бы не быть тут больше и плевать на проекты, плевать на будущее наших шоу, на всё плевать. Распланировал свадьбу, кого позовём, где будет проходить и даже костюмы для нас заказал. Мы с Ирой несколько ночей подряд выбирали украшения, думали, как будет лучше и что больше в стиле Арса, что ему бы понравилось. К нам даже подключились ребята, но нас хватило на недели две, если не меньше. После надежда начинала умирать, потому что спустя ещё чуть больше недели, или две, нам позвонили и сказали, что… — То есть, как…? — непонимающе спросил Стас, вскакивая на ноги. — То есть, всё? Конец? Прекращаете поиски?! — Стас? — Я понял, спасибо, — рыкнул тот, выключая телефон. — Нашли место, где скрывались оставшиеся подельники Саши. Их всех повязали, но с ними не было Арса. Те долго не признавались, но в итоге сказали, что после долгих пыток, Арсений умер и от его тела избавились. Отвезли куда-то далеко в лес и сбросили где-то недели три назад, может больше или меньше, они не помнят так как находились под сильной дозой наркоты. — Господи… — Оксана тихо начала плакать, закрывая лицо руками. Её всю трясло, а тихий лепет неверия разрушал тишину в офисе. — Этого не может быть… — Блять… — Серёжа осел на диван к Оксане, проводя рукой по лицу, пряча скатившиеся слёзы. — Я так и не поговорил с ним, — тихо прошептал Дима, отворачиваясь от нас, но было вино, как дрожат его плечи и опущена голова. — Стас, но поиски… ты сказал, что, — каждое слово давалось с болью, словно я ел стекло, которое с каждым вздохом разрезало моё горло и убивало. — Они будут искать дальше тело Арса, чтобы убедиться, но этим ублюдкам нет смысла больше врать, — тише ответил Стас, вновь присаживаясь обратно за свой стол, кидая телефон к ноуту. — Это финал.       Тело. Его слова звучали, как приговор, а у меня в душе почему-то ещё жила надежда, что это ложь. Ведь и раньше они врали, и раньше выкручивали ситуацию так, что казалось выхода нет. Так почему именно сейчас здравы смысл твердил доверится и поверить, что это правда и всё закончилось? Почему? ***       Уже конец лета и если честно, я думал, что оно пройдёт несколько иначе. Я планировал, что мы с Арсом будет максимально проводить время вместе, путешествовать по возможности, вместе будем жить и распишемся. Конечно, штамп в паспорта не главное, но я хотел исполнить нашу мечту и быть счастливыми, ведь мы это заслужили. После такого кошмара, который пережили за прошедший год, мы просто обязаны были стать счастливыми.       Но какая-то мразь сверху решила иначе и подсунула нам свинью, из-за чего мы раз за разом страдаем, уже прекращая в какой-то момент бороться.       Если честно, я перестал следить за временем, новостями и событиями, просто плыл по течению, выходя в очередной раз на работу и натягивая счастливую улыбку, мол, я в порядке, всё хорошо, я ещё верю.       Но если честно, нет… я больше не могу верить во что-то, надеяться и ждать, я просто молюсь, чтобы он хотя бы был жив. Не важно где и как, пусть просто будет жив, и даже если я не смогу его больше увидеть, обнять и поцеловать, то я хочу хотя бы знать, что он в порядке. — Господи, блять, похуй, что будет со мной, пусть он будет жив… прошу, — тихо прошептал я, сидя на краю кровати, опустив голову.       Не знаю, поможет ли эта «молитва» Арсу или нашей ситуации, но больше вариантов не было, как и надежды. Да и зачем? Реальность — не сказка, в которой в итоге все жили долго и счастливо ,и умерли в один день. Стас Ш.: 10:44 Нас попросили подъехать в участок. Заехать за тобой?       Что на этот раз?       Удивительно, но сейчас я максимально спокоен к такому сообщению, да и вообще к новости, что нас вновь вызывают спустя почти три месяца от пропажи моего солнышка. Вряд ли будет какая-то невъебенная новость, от которой вновь сможет уйти земля из-под ног. Нет, конечно, такая есть, но учитывая всё, что произошло с нами за прошедшее время — всё так просто не может закончится.       Ведь так? Шаст: 10:50 Выезжаю. — Чем сегодня порадуете? — слабо улыбнувшись, я буквально завалился в кабинет следователя, где сидели уже Дима, Серёжа, Стас и Оксана. Девушка горько плакала, Серёжа осторожно её обнимал, поглаживая по спине. Дима терел сильно глаза, что-то бурча, но трудно было разобрать. На Стасе просто не было лица, весь бледный, а под глазами огромные мешки. — Видимо, новости интересные, — тише добавил, проходя к ребятам. — Мы нашли останки Арсения Попова, — резко произнёс следователь, поднимаясь на ноги, поправляя галстук. — Мне очень жаль. — Да-да, конечно, уже проходили, не смешно, — отмахнулся я, засовывая руки в карманы джинс. — Что в этот раз? Его футболка? Трусы? Волос? — Антон, они правда… — Стас попытался что-то объяснить мне, но не смог, закрывая лицо рукой, кажется пряча слёзы. — В километрах пятидесяти от места, где мы нашли подельников Саши, есть лес. Большая площадь, но после долгих недель поисков мы смогли найти. Даже не так, не мы, а собаковод. Он частенько бегает с собакой по тропам леса и в один из дней, собака рылась в земле и нашла окровавленную одежду. Наши специалисты приехали сразу же, как только мужчина сообщил нам. Мы не смогли найти своими силами, так как от тела пытались избавиться химическими средствами, но видимо посчитали, что до конца доводить дело смысла нет, и закопали остатки неудавшейся попытки. Там… были лишь остатки окровавленной одежды, которую пытались сжечь, и обугленные кости, которые так же были в следах химической обработки. Экспертиза показала, что кровь принадлежит Арсению Попову. Из-за многочисленных попыток избавиться от тела, как химически, так и огнём. — То есть… это всё-таки был он? — неуверенно спросил я, вспоминая свои мысли, что хуже просто быть не может, и земля точно не уйдёт из-под ног, но знаете что?       Ничего.       Я просто ничего не чувствую. Тишина. Даже мысли в каком-то порядке, а сердце спокойно бьётся дальше, и ощущение, словно, я был готов к такому исходу событий, но почему? Мне настолько плевать уже? Ведь… его больше, блять, нет! Антон, сука ты бесчувственная, его больше нет! Всё! Финал, блять! — Да. — А, ясно… — кивнул, опуская взгляд под ноги. — Я хочу забрать его вещи. — Дело уже закрыто, так что, я могу передать их вам, как единственным близким людям, — сказал следователь, проходя к шкафу у стены, доставая оттуда пакет с вещами. — Внутри остатки одежды и кольцо. Как только вы будете готовы, я помогу вам с документами и перевозкой для дальнейшего захоронения. — Спасибо, — с трудом прошептал я, беря пакет в руки с опаской прижимая к себе и почему-то ожидая вновь ощутить его тепло, услышать смех, голос, дыхание, касания…хоть что-то, но ничего. Пусто. Тишина. — Мне жаль, что случилось с вашим другом… — тише добавил следователь, хлопая меня по плечу. — Мужем. Он. Мой. Муж, — дрожащим голосом проговорил, направляясь к выходу. — Благодарю всех, что пришли в этот печальный для всех день, — начал Стас, шмыгая носом, стараясь держаться и говорить спокойно, но по нему было видно, как каждое слово давалось с трудом.       Прошло три дня с тех пор, как сообщили о смерти Арса, и естественно эта новость уже в тот же день была известна всем. Удивительно, но впервые за долгое время, на небе не было ни оболочка, лишь светило яркое солнце, а небесно-голубое небо, казалось бы, должно было радовать такой прекрасной погодой, но впереди стоящий гроб полностью омрачал этот день. Весь этот день словно напоминал мне об Арсе, его цвете глаз, солнечной и незабываемой улыбке, тёплых объятиях, которых безумно не хватало.       В горле стоял ком, а на глазах, уже которые сутки были горькие слёзы, жестоко обжигающие щёки. Но без тебя я б не знал, где небо, где земля. Без тебя — как мне быть? Ну, как мне быть? Но без тебя я б не знал, где небо, где земля. Без тебя — как мне быть? Ну, как мне быть? — И последнее слово… — Стас всё говорит, говорит и говорит, а я молча смотрю на этот гроб и вижу, как вся жизнь пролетает перед глазами, как наши счастливые дни уходят вместе с Арсом в закат и больше никогда не вернутся и не смогут вновь повторится. — Антон? — Да… — тихо кивнул, проходя на место Стаса, вставая перед гробом, с трудом поворачиваясь ко всем.       Здесь были все, и если честно, кажется, даже на наших концертах было меньше народу, чем здесь. Тут были не только наши коллеги на ТНТ, но и знакомые Арса с съёмок фильмов, сериалов, фотографы, дизайнеры. Какие-то дальние родственники, которых я знал лишь по номеру телефона, а обзвонить пришлось многих, благо у Арса была соседка, которая смогла с этим помочь и тоже приехала. Были так же директора ТНТ, буквально всё руководство, которые кажется так же, как и все еле сдерживали слёзы.       Это тяжело…       Арс, это же шутка, ты не мог… — Знаешь, рано или поздно мы все умрём, — неожиданно сказал Арс, когда мы сидели за столом и молча пили чай. Это был вечер следующего дня, после того, как я спас его с моста. — Ты это к чему? — хмуро спросил я, с шумом ставя чашку на стол. — Просто я сейчас так подумал, ведь рано или поздно с этим придётся столкнутся, тебе или мне. Конечно, было бы круто, жить долго и счастливо, и умереть в один день. Даже представляю, как мы, оба дряхлые и старые, с трудом шагая по улицам, будем идти и шутить над молодёжью, которые в очередной раз придумают какой-нибудь глупый тренд, — улыбнувшись, сделал паузу, тяжело вздыхая. — Тош, если когда-нибудь такое всё-таки произойдёт, не надо больших и ярких речей, и долгих посиделок. Всего пару человек, ладно? — Ты же актёр, удивительно это слышать от тебя. — Я хочу, просто чтобы со мной были только близкие люди. — Глупости не говори, такого не случится, я не позволю, — серьёзно сказал я, хмуро смотря на своё солнышко, которое даже сейчас, после всего случившегося ярко улыбался и смеялся. — Я тебя люблю, — тихо прошептал Арс, кладя свою руку на мою. — И всегда это помни, и чтобы не происходило, мне главное, чтобы ты был счастлив. Может мы встретимся вновь? Кто знает, что будет после смерти, м? Как бы не звучало, я буду тебя ждать, — улыбался, заливаясь смехом. — Не сильно ждать, не подумай, не хочу, чтобы ты торопился. — Какой же ты… идиот, — слабо улыбнулся я, беря его руку и целуя тыльную сторону его ладони. — Ты самый сильный из нас, самого Дьявола переживёшь. — Арсений Попов не был похож на кого-то из нас, даже близко. В жизни не встречал таких людей, которые хотя бы близко могли так же думать и шутить. Каждое его слово или действие порой заставляли задуматься: «А у него точно все дома?» — послышались тихие смешки, а взгляд упал на маленькую девочку, которая прижималась к юбке матери и тихо наблюдала за всем, вряд ли понимая всей сложности ситуации. — Но я любил его за это, за любую глупость, дурацкие фотки, смех и шутки, до которых мог додуматься только он. По честному сказать, я даже не знаю, что было бы, если бы я с ним не познакомился, потому что это лучшее, что когда-либо случалось в моей жизни и мне очень жаль, что я не смог подарить ему тоже самое, что и он мне — настоящую любовь и самую лучшую семью. Его любовь была безграничной, такой же безграничной и яркой, каким и был сам Арс. Он был лучше и сильнее всех, кого когда-либо я встречал за всю жизнь, а ведь я не мало с кем знаком. Я жалею, что не смог быть рядом, когда должен был, жаль, что променял время с ним на работу, которая, если честно, не убежала бы, возьми бы я себе отгул на день другой. Жаль, что не увидит возрождение Импровизации и не сможет сам почувствовать, но он оставил нам лучшее, что мог — свою дочку. Настоящая копия своего отца, которую ждёт не менее яркая и насыщенная жизнь, полных открытий и новых приключений. И я обещаю, что всегда буду рядом и сделаю всё, что только потребуется, — Алёна тихо плакала и прижимала к себе дочку, которая с улыбкой смотрела на меня такими же прекрасными небесными глазами, увлекающими и завораживающими. — Арс бы этого хотел. Знаете… однажды, Арс сказал, что не хочет, чтобы были долгие и яркие речи на его похоронах, и если честно, в тот момент я подумал, что это край его безумных выходок, но судя по всем вашим заплаканным лицам, я теперь понимаю почему он так сказал. Он был лучшим человеком из всех, каких я знал, и это я всегда буду говорить и повторять, пока сам не окажусь на его месте, — с трудом повернувшись к гробу, смахнул скатившиеся слёзы, которые не собирались останавливаться. — Я люблю тебя, и всегда буду любить, Арс. Всегда… — Антон, надо собраться, — вторил Стас уже который час мне, уведя в офис. — Прошла уже неделя, возьми себя в руки, пожалуйста. Мы все должны жить дальше, как бы там ни было, понимаешь? — Да. — Перекури и возвращайся к работе, — устало попросил тот, приобняв меня на пару секунд, а после оставил в офисе в полном одиночестве.       И правда, прошла уже неделя, а я всё ещё видел перед собой надгробие, на котором была фотография Арса, который широко улыбался и до сих пор светился, словно солнце в самое жаркое из дней лета.       Таким я тебя и запомню… Зажигай сердце, Обжигай душу, Ты мне так важен. Ты мне так нужен. Забирай сердце, Забирай душу. Ты самый нежный… Ты самый… лучший… — Антон, ты уверен? — взволнованно спросила Ира, протягивая мне мой рюкзак. — Стас будет в бешенстве. — Мне плевать вообще, — буркнул, закидывая рюкзак на плечи и застёгивая ветровку. — Антон, я понимаю, тебе больно… но вот так срываться чёрт знает куда со всеми вещами… зачем? Я сама съеду, я понимаю всё, но Антон… — Дело не в тебе, понимаешь? А во мне. Я не могу тут больше находиться, не могу ходить по улицам, по магазинам, работать и постоянно слышать его голос, смех, видеть его счастливое лицо. Всё вокруг напоминает мне о нём! — закричал, после продолжая спокойнее, замечая испуганный взгляд девушки. — Прости, но мне нужен перерыв. — Куда ты поедешь? — тихо спросила девушка, заглядывая мне в глаза. — Пока не решил, но точно подальше от этого города, — буркнул и подойдя к Ире чуть ближе, положил руку её щеку, слабо целуя в лоб. — Спасибо тебе за всё, извини, что всё вот так вышло. Мне правда жаль. — Я даю тебе фору в пару часов, а после звоню Стасу и сообщаю о твоём уезде, верно? — сдалась девушка, тут же заключая меня в объятия. — Да, — кивнул и без лишних слов покинул квартиру, прихватывая с собой чемодан на колёсиках.       Да, я решил съебаться подальше от Москвы, возможно, даже в другую страну, если это хоть как-то поможет, но я точно не собираюсь оставаться больше в Москве. Тут… меня больше ничего не держит.       Я понимаю, что Арс был бы против, он бы возмущался и, даже скорее всего, кричал, говоря, что так нельзя, ведь я бросаю наших друзей, но что мне остаётся? Я везде вижу его улыбку, слышу смех и голос, даже запах теперь везде меня преследует, словно всего этого безумия и не было, и он стоит где-то за углом и смеётся, ведь вновь придумал какую-то глупость с розыгрышем.       Эх, если бы всё было именно так…       Я слишком сильно люблю его, чтобы и дальше тут оставаться. — Начинается посадка Москва — Самара, просьба всем…       Вокзал. Место сбывающихся желаний и целей, где каждый стремится к чему-то новому и, наверно, невероятному, а к чему стремлюсь я? К побегу? От… реальности? Да, возможно, и да, я трус, но мне нужно время, я хочу вздохнуть полной грудью и наконец ощутить себя живым, а не умирающим от внутренней тоски и отчаяния, что до конца жизни буду один. Я не хочу никого больше любить, позволять людям зайти в мою жизнь, я не хочу больше никого терять! Мне нужен только он! — Девушка, а не подскажите, где тут автобусы отъезжают? — спросил я у мимо проходящей девушки, которая увлечённо что-то писала в телефоне. — Автобусы? А, так вам вот туда, — девушка махнула рукой в нужное направление, продолжая что-то объяснять.       Поблагодарив быстро девушку, поторопился по направлению, куда указала незнакомка, даже не думая о том, почему автобус. Можно же самолёт, поезд, электричка, в конце концов, но из всех адов, решил выбрать — автобус. Почему? Может, чтобы в очередной раз помучать себя теперь и физически? А может, потому что однажды Арс сказал, что это очень интересно путешествовать на автобусе, автостопом, ведь это незабываемое приключения, которое таит в себе много тайн и загадок.       Ты был тайной и загадкой, которую я любил больше, чем кого-либо на свете…       Рядом с местом посадки стояла какая-то будка и если бы не надпись «Автовокзал», то точно прошёл бы мимо. Выбора уехать — море, нужно лишь ткнуть пальцем и ехать, но куда? Ха, может в Саратов? Точно найду себе приключения. Можно, кстати, и ещё дальше, к примеру Краснодар, но ехать столько часов в полусогнутом состоянии я точно не выдержу.       Да плевать… — Мне билет на ближайший, пожалуйста, — тихо проговорил я, протягивая деньги. — Конкретнее, — недовольно проговорила женщина средних лет, бросая на меня недовольный взгляд, словно я ей что-то сделал. — Куда-нибудь. Не принципиально.       Получив билет, прошёл на нужный перрон, переминаясь с ноги на ногу, ощущая дикое жжение где-то глубоко внутри меня. Кажется что-то внутри меня говорило, что это самая большая ошибка в моей жизни, но ошибкой будет — остаться тут и дальше варится в этом болоте из ошибок, боли, отчаяния и страха, которое тянуло на дно с невероятной силой.       Подъехал автобус, который явно не проходил давно проверку на безопасность и лицензию на перевозку людей. На стеклах были трещины, дверь открывалась с ужасным скрипом, который было слышно, кажется, за километр. Выходящие люди в голос жаловались на неудобные сидения, ужасную вонь в салоне и вождение водителя, который, по словам пассажиров, водить вообще не умел.       М-м, кому-то сегодня точно повезло.       Достав билет из заднего кармана джинс, ещё раз взглянул на город, в котором собираюсь спрятаться, как трус последний, попутно отмечая, что кажется у меня последнее место. Уже хорошо, сзади точно никто не будет бить ногами по сидению и я смогу нормально поспать. Хотя давайте будем честными, когда я спал нормально в последний раз? Наверно, ещё до отъезда на концерты по городам России. Тогда всё было слишком замечательно, что теперь кажется, словно это было каким-то сном…       Подняв взгляд на тот самый убогий автобус, потупил взгляд, чуть прищуриваясь. Из автобуса, с трудом стоя на ногах, выполз мужчина в каком-то рванье, с трудом напоминающее джинсы и кофту, в которых даже с такого расстояния можно было увидеть дыры. Босые ноги, на которых была кровь, заставляла морщить нос, руки были так же в ранах и крови, которая кажется до сих пор стекала.       И как его вообще пустили в транспорт?       Облокачиваясь на автобус, мужчина попытался сделать пару шагов вперёд, но потеряв опору, тут же рухнул на асфальт. Никто не торопился ему помочь, а он и не ждал помощи, лишь отчаянно пытался встать и двигаться дальше, словно, впереди него было что-то, что заставляло идти, не смотря на очевидную боль в руках и ногах, и наверняка, во всем теле.       В какой-то момент, он попытался у кого-то что-то спросить, но от него моментально отошли, словно это какой-то больной, даже не пытаясь выслушать. Да что с вами, люди? — Простите, я могу помочь? — спросил у мужчины я, подходя к нему со спины с некой опаской, ведь мало ли, что у того на уме, учитывая его внешний вид. Его волосы торчат в разные стороны, в них была не только грязь, но и трава, и кажется что-то ещё, о чём думать совершенно не хотелось. И теперь, да, я понимаю людей, от мужчины сильно воняло, но не алкоголем, а травой и почвой, как во время дождя. Массивная чёрная борода была не в лучшем виде, чем волосы, но всё же куда более менее прилично, хотя честно, я уже боюсь за этого человека.       Да как до такого можно было себя довести? — Да… мне нужно добраться до метро… — прохрипел мужчина и я на миг замер, не веря ушам. — Где оно? — спросил, спиной облокотившись на автобус спиной, поднимая на меня ледяной взгляд, полный отчаяния, боли, страха и безумия. — Арс…? — тихо прошептал я, смотря в глаза этому безумцу, который шокировано смотрел на меня. — Ан…тон? — по его щекам моментально начали бежать слёзы и только сейчас я заметил те самые мои любимые морщины, веснушки и смягчившейся взгляд, который теперь выражал одновременно и счастье, и страх. — Ты…жив?       Не верю. Нет. Нет. Этого просто не может быть!       КАК?!       СУКА, КАК?!       Я сошёл с ума.       Точно.       Блять. Я точно сошёл с ума. — Д-да, я ещё жив, — усмехнулся тот, пытаясь коснутся меня, но тут же убрал руку, словно боясь. — Арс, блять! — со всхлипом вскрикнул я, прижимая к себе это недоразумение, которое моментально начало кряхтеть и отталкивать меня. — Стой…больно, Тош, больно! — отпустив его, начал быстро бегать глазами и высматривать его на хоть какие-то раны, лишь спустя секунду догадываясь и поднимая толстовку. Под его рёбрами с левой стороны красовалось отверстие от пули, которому явно было не один день, даже неделя или месяц, потому что та уже зажила кровавой коргой с примесью грязи и чего-то белого, больше похожее на инфекцию, которая чёрными зигзагообразными линиями распространяясь по всему корпусу Арса. Множество синяков, порезов и гнойных ран, которые наверняка приносили адскую боль, но он продолжал стойко стоять на ногах. — Я отвезу тебя в больницу, — тут же сказал я, подхватывая Арса на руки, плюя на свои вещи и людей, буквально срываясь на бег, направляясь к машине, которую было решено бросить у вокзала. Путешествие на своих двоих же. — Держись, Арс, держись, немного осталось, ладно? — Как ты нашёл меня?.. — с хрипом от боли во всём теле спросил Арс, поднимая на меня измученный взгляд, с трудом, обхватывая мою шею руками. — Не говори, ладно? Всё будет хорошо, просто держись, скоро тебе помогут, — с теми же всхлипами просил его я, стараясь ускорится, но слишком большое скопление людей не позволяло толком бежать. — Тош… не реви, ты же активом хотел быть, — усмехнулся слабо Арсений, с трудом выговаривая каждое слово. — Идиот, сказал же молчать! Береги, блять, силы! — взвыл я, плюя на всё и просто расталкивая всех, продолжал мчаться к машине. — Ещё чуть-чуть, потерпи, солнце…       Добравшись до машины, усадил Арса на переднее пассажирское сидение, осторожно пристёгивая его ремнём безопасности, а сам пулей обошёл машину, сел за руль и заведя машину, на всей скорости помчался в сторону ближайшей больницы. — Я… так рад… тебя видеть, — улыбался Арс, смотря в мою сторону. Он сидел неподвижно, лишь иногда пытаясь поднять руку, но сил уже не хватало, даже чтобы повернуть голову в сторону. — Я тоже-тоже, Арс, прошу, тебе нужны силы, не говори больше… — взмолил я, кидая на солнышко короткий взгляд. — Я буду в норме… — Арс, — тормозя на перекрёстке, взглянул на Арса, который сидел и кажется даже перестал дышать. Грудь не вздымалась, закрытые веки не дрожали, а по щеке бежала одинокая слеза. — Арс! Арс! Открой глаза! Умоляю! Блять!       Вдавив педаль в пол, резко сорвался с места, не смотря на все сигналы по сторонам и красный цвет, я лишь ощущал, как сердце набатом билось и казалось, что вот-вот выпрыгнет из груди. Молитвы были услышаны, но видимо не до конца, потому что я не могу потерять его на руках, после всего произошедшего!       Скорость. Крики. Слёзы. Мольба. Сигналки полицейских машин.       Звонок. — Какого хуя ты уехал?! — орал Стас в трубку, тяжело дыша. — Он жив! Стас он жив! Мы… мы едем в больницу! Слышишь?! — Кто? Кто жив? — Арс! Блять, он жив! Стас! — пелена перед глазами закрывала всё на своём пути, а голос предательски начал дрожать. — Он не дышит! Я… уже еду!       Неожиданно машину повело в бок и её начало мотать из стороны в сторону. Педаль тормоза не помогала, лишь более менее выкрутив руль, как можно ровнее, удаётся затормозить, без столкновений с другими машины. — Сука… — выдохнул, на секунду закрывая глаза, а после повернул голову в сторону Арса, который без изменений сидел, словно кукла. Он стал бледнее, словно смерть, дыхание по прежнему не виднелось, но мы были уже близки к больнице, оставалось проехать пару километров и ему помогут. Его спасут!       Держись, солнышко, держись, умоляю тебя!       Резкая боль. Удар. Машину тут же отодвинуло в сторону, переворачивая медленно на бок. — Антон?... Антон, ты меня слышишь? Антон?... Антон!       Больничные палаты наполненные запахом медикаментов и смертью, не отличались своим уютом и доброжелательностью, они лишь нагоняли тоску и страх перед ожидаемым и необратимым исходом. Каждая жизнь, потерянная в этих стенах навсегда отпечатывалась на руках врачей, которые изо дня в день пытались спасти чужие жизни, обрекая свою душу на принятие очередного греха. И сколько бы слёз и молитв не слышали эти стены, помочь они не как не могли, как спасти чью-то жизнь, так и поддержать. Только отчаяние помогало ещё держаться на ногах и в какой-то степени не сойти с ума.       Крики — обыденная вещь, когда в очередной раз родственники и друзья, не могут поверить в то, что это реальная жизнь, где люди умирают, оставляя после себя жалкие осколки воспоминаний. — Эй, дружище, тебе пора бы проснуться… — шептал Дима, беря за руку своего друга, отмечая в очередной раз, на сколько сильно исхудал его друг, как изменился за проведённое время в коме и вообще после всего произошедшего. — Ты ждал меня, а теперь я жду тебя, так будь добр, открой, блять, глаза, — усмехнулся Поз, отпуская руку друга, тяжело выдыхая. — Ещё спит? — тихо спросила Оксана, вошедшая в палату. — Да, — кивнул Дима, поднимая вновь взгляд на друга. — Я не понимаю, как это произошло. Нам же сказали, что его нашли… господи, мы же его похоронили. — Дим, всё будет хорошо, слышишь? Следователь сказал, что его подобрали в километрах ста от Москвы. Он лежал на асфальте и отказывался от медицинской помощи, прося, чтобы его довезли до города. Как он оказался на дороге никто не знает и даже не может предположить, но идёт опрос всех маршрутов, которые могли там проезжать от вокзала, вдруг видели что. — Оксан, сейчас это уже не важно... — тихо ответил Дима, устало вздыхая.       Арсений лежал мертвеце-бледным, но всё-таки его ранения от аварии были минимальными, лишь некоторые порезы от разбитого стекла и лёгкое сотрясение. Однако, не смотря на это раны у парня были не менее серьёзными. Множество резаных ранений, один огнестрельный прошедший насквозь, ссадины, старые шрамы, в которых было множество гноя и зашитые простыми нитками, судя по всему на спех. Истощение. Голодание. Повреждение множества орган от постоянных пыток. — Всё же будет... хорошо? — тихо спросила Оксана, взглянув на Диму, нервно щелкая пальчиками. — Другого исхода просто не может быть. — Ан…тон… — Он очнулся! Ребят! — радостный вскрик разорвал тишину в палате, в которой ещё секунду назад весело мёртвое молчание и только звуки работающих аппаратов разрушали тишину. — Арс? — Арсений, ты слышишь нас? — Сеня! — Так, стоп, не все разом! Тишина! — возмутился, забежавший врач на крики в палате, подбегающий к кровати Арсения. — Арсений, Вы меня слышите? — Арсений я… Арсений, не Сеня… — прохрипел с трудом Арс, начиная сильно кашлять, жадно хватая воздух ртом, словно всё это время не имел возможности вздохнуть. — Больно… — Вы серьёзно пострадали. Помните, что было последнее? — осторожно спросил доктор, проверяя показания на рядом стоящих аппаратах. — Антона, он что-то говорил, — не сразу ответил тот, закрывая на мгновение глаза из-за слишком яркого света в палате. — Мы ехали в машине… — Вы попали в аварию, но теперь всё хорошо, — более спокойно ответил врач, и настала секундная тишина.       Арсений попытался приподняться, но сильные руки врача не позволили ему этого сделать, возвращая в прежнее положение. Взгляд долго блуждал по палате, натыкаясь на счастливые лица друзей, которые окружили кровать Арса, о чём-то перешептываясь. — Где Антон?       Лица у всех помрачнели в секунды, а трезвость и ясность ума пришли моментально, и взгляд Попова начал упорнее искать среди знакомых лиц то самое, любимое и желанное. Сердце мгновение сжалось от страха, что это… — Он жив, спокойнее, — начал врач, жестом указывая ребятам разойтись, что те послушно сделали, показывая напротив лежащего Антона на койке, который почти сливался с белыми простынями и стенами. Раны, которыми был покрыт парень, заставляли холодными мурашками бегать под кожей, словно иголками пронзая каждую клеточку. Антон был пугающе бледен, а тело походило на грушу для биться, на котором не было живого места, плюсом ко всему тот был увешан капельницами и трубками, помогающими ему дышать. Кровоподтёки, ссадины, заштопанные чёрными хирургическими нитками свежие шрамы, сотрясение, сломанная рука, вывихнутый плечевой сустав, сломанные несколько рёбер, а так же серьёзно пострадавший таз, который обошёлся несерьёзными трещинами в кости, а не переломами или вовсе…       К счастью или нет, но удар грузовика полностью пришёлся на сторону Антона, которого частично спасло лишь то, что он в порыве эмоций пристегнулся. Врачи лишь перешептываются, что это чудо, что в такой аварии парень смог чудом выжить, но чудо ли? — Ему повезло меньше, чем Вам, но главное — живой. Вы пролежали восемь дней в коме, медленно восстанавливаясь, и мы рады, что пришли в себя. С вашими ранами ещё предстоит долгая работа, как снаружи, так и внутри. Большинство мы обработали, зашили, где-то провели операцию и всё прошло успешно, но Вы должны кое-что знать. — Если я живой, то остальное — не имеет значения, — возразил Арсений, всё-таки предпринимая попытку приподняться, что хоть и даётся с адской болью, но получается. — Меня волнует Антон. — Вы подождите, — начал мужчина в белом халате, тяжело вздыхая, теперь понимая о чём говорили друзья его нового больного, когда говорили, что тот слишком упёртый и лучше сразу поставить его кровать в туже палату, где и Антон Шастун. — Во-первых, ваши ранения, которые продолжительное время не были должным образом обработаны, сейчас с трудом, но заживают без осложнений, что уже является чудом. Мы проводили операцию, так как по мимо уже выше сказанных осложнений, в ранах были инородные предметы, которые необходимо было удалить. Во-вторых, не смотря на прошедшее время в коме, у вас многочисленные синяки, ссадины и сотрясение, которые должны вас заставить лежать и не вставать, так как восстановление ещё не закончилось. В-третьих, во избежание разрыва наложенных швов, ухудшения состояния, убедительная просьба — лежать, — последнее было сказано более грубо и серьёзно, и по лицу Арса можно было понять, что тот всё понял и согласен, но огоньки в глазах опровергали полностью эти мысли. — А теперь, что с Антоном, — сказал Арс, серьёзно смотря на врача. Голова сильно болела, некоторые звуки ещё отдавались в голове эхом, но всё становилось незначительным и несущественным на фоне лежащего Антона, из которого торчали то иглы, то трубки, помогающие ему дышать. — Он находится в очень тяжёлом состоянии, так как удар во время аварии полностью пришёлся на его сторону. Помимо видимых ран на теле, переломов и вывихов, есть ещё пара моментов, которые осложняют ситуацию. — Какие? — спросил выжидающе Арс, задерживая дыхание, боясь услышать приговор. — Нам пришлось удалить повреждённую почку, так как раны от удара в аварии были более глубокими и серьёзными. К сожалению, вторая не справляется со своей функцией, так как так же сильно пострадала в аварии. За счёт сложившейся ситуации, сердце скоро не выдержит такой нагрузки и нужно принять решение. — А доноров нет? — К сожалению, на данный момент — нет. — Тогда возьмите мою, — тут же ответил Попов, опустив взгляд на своего кота. — У меня же их две, пусть одна будет ему. — Арсюш, понимаешь… — Да плевать, разве у нас есть время? — возмущенно взглянул на друзей, а после на врача. — Вы же наверняка уже взяли анализы у моих друзей, чтобы найти совпадение, не так ли? И больше, чем уверен, зная меня, они просили взять так же у меня, да? К чему весь разговор? — Вы же понимаете, что это не тоже самое, что конфетку передать другому человеку? Это серьёзная операция, после которой долгая реабилитация, диеты, всю жизнь на уколах и препаратах. — Вы сейчас решили мне затирать про уколы, когда на кону стоит жизнь дорогого мне человека? — зарычал Арс, стиснув челюсть, недовольно смотря на врача, который лишь устало вздохнул, кивая. — Хорошо, мы будем вас готовить к операции через два дня. Вашему другу очень повезло иметь таких друзей, особенно повезло с тем, что вы идеально подходите в качестве донора. — Мужу. — Почему. Сука. Так. Долго? — возмущённо говорил Серёга, расхаживая в коридоре из стороны в стороны, нервно покусывая губу и теребя в руке браслет. — Уже прошло слишком много времени, неужели операции на столько долго длятся? — Серёг, сядь, блять, — не выдержал Дима, поднимая недовольный взгляд на друга. — Операция и двенадцать часов может проходить, и двадцать четыре, если того требует ситуация. — Ох, ты, блять, кандидат медицинских наук проснулся, ахуеть, — недовольно проворчал Матвиенко, всё-таки присаживаясь рядом с Позовым на лавку. — Вы, двое, затихли, — буркнула Оксана и в мгновение ока в коридоре затихло. Не было слышно ни голосов, шума или работающей аппаратуры за дверью, лишь гробовая тишина, которая иногда прерывалась возмущениями парней или медсёстрами, которые, то забегали в операционную, то выбегали, нервно что-то переговаривая между собой.       Шёл четвертый час. Операция не планировала кажется даже заканчиваться, но в какой-то момент из-за двери вышел хирург, тяжело вздыхая, вытирая ладонью вспотевшее лицо. — Всё прошло хорошо.       После операции Антон так и не очнулся, но спустя пару дней смог уже дышать самостоятельно, показатели улучшались. Постепенно Арс тоже приходил в себя, и вскоре мог самостоятельно подниматься с кровати, но не ходить, так как стоило ему хотя бы попытаться, сразу натыкался на недовольный взгляд ребят, которые не оставляли их хотя бы на минуту, потому что стоит их оставить, то сразу происходит что-то непонятное. Драки, мост, авария, побеги, нападения, исчезновения. Ещё одного раза сердца ребят не выдержат. — То-ша, — тихо шептал Арс, слабо касаясь пальчиками его ладони. — Тош, просыпайся, хватит спать… Две недели спать, уже перебор.       По просьбе Арсения, точнее условия, что он будет и дальше лежать, его кровать передвинули к Антону и между ними было расстояние меньше метра. Теперь Попов постоянно держал Шаста за руку, что-то ему рассказывал и тихо смеялся с друзьями, которые так же рассказывали, что пропустил Арс за это время. Конечно не обошлось без рассказа о его похоронах, на которых Антон выделился больше всех, что не могло не заставить пролиться паре слезинок по щекам Арса.       Помимо рассказов, Оксана убедила Арса его подстричь и побрить, потому что, если честно, выглядел он хуже бомжа, которого притащили с улицы, а пугать Антона, когда тот очнётся, никому не хочется. — Тош, проснись, — вновь шептал тот, аккуратно беря за руку своего кота, слабо переплетая пальчики. — Я… не сплю, — послышалось рядом, а после тихий смех и как ладонь Арса слабо сжали. — Решил у меня позаимствовать умение попадания в неприятности? — с улыбкой спросил Арс, тихо посмеиваясь. — If you know what I mean. — Я просто люблю тебя. — Я тоже тебя люблю.