Остров Вильнюс

Я прихожу на берег каждый день. Я стою и смотрю на безбрежный океан, кольцом обступающий Вильнюс. Остров Вильнюс, и только плеск волн вокруг. Я стою и смотрю, так долго, как только могу, словно надеюсь, что от моего взгляда что-то изменится, что вода не будет подниматься ещё, остановится здесь. Когда чаша терпения у тех, кто там, наверху, переполнилась окончательно, над миром пошёл дождь. Он не прекращался сорок дней и сорок ночей, а когда вышло наконец солнце, карта мира изменилась. Наверное, сильно, но я не могу утверждать за весь мир. Я вижу только Вильнюс. Остров Вильнюс в безбрежном океане, и во все стороны, куда ни глянь, не видно ни единого островка вдали. Только волны. Осталось ли ещё что-то, кроме нас, мы не знаем. Вода поднимается выше. Каждый день она затапливает ещё пару сантиметров земли, медленно сжимая кольцо вокруг города. Люди напуганы и растеряны. И если кто и мог бы нас всех спасти, так это Граничная полиция. И, может быть, Нёхиси. Но Стефан, злой и невыспавшийся, сбивается с ног и рычит на своих подчинённых, а значит, способа что-то исправить у него нет. А Нёхиси… Это самая большая наша проблема. Никто не знает, куда подевался Нёхиси. Каждый день я прихожу сюда и смотрю на воду. И думаю, а что бы я сказал ей, если бы я был Нёхиси. Как бы уговорил отступить, оставить в покое город, а лучше и вовсе уйти. Но я — не он. И я не знаю. Я пытаюсь договориться с водой. — Давай ты уйдёшь, — говорю я ей. — Ну или хотя бы отойдёшь подальше. Можешь расположиться неподалёку от нас, мы тут любим моря и океаны, но превращаться в рыб всё-таки не согласны. В дельфинов тоже. Но вода не отвечает. Она вообще неразговорчивая. Иногда моё уединение кто-нибудь нарушает. То Таня, которая нервно крутит в пальцах локон волос и всматривается в море так, как будто оно сейчас вспыхнет огнём. То Альгирдас, глядящий молча и хмуро. То сам Стефан. Этот обычно матерится и пьёт кофе на ходу. Они тоже решают эту загадку. И не могут решить. А однажды приходит Люси. Кажется, в отличие от всех нас, Люси не нервничает. Она садится на берегу, снимает босоножки, подбирает подол платья и окунает в океан обе босые ступни. — Главной достопримечательностью Вильнюса стал теперь этот океан, — говорит Люси таким тоном, как будто она на экскурсии с самыми взыскательными клиентами. — Он пришёл к нам сам, но обосновался у нас, кажется, надолго. Мы были бы рады ему, мы тут, в Вильнюсе, народ гостеприимный. Вот только гость из него получился невежливый. Сначала он забрал нашего друга. Теперь же продолжает забирать нашу землю. Мы бы не отказались с ним дружить, но вот он с нами дружить не хочет. И тогда происходит чудо. Поднимается волна, огромная, размером с двухэтажный дом. Накатывает на берег, с головой окуная нас с Люси в прохладную солёную воду. А когда вода отступает, мы смотрим друг на друга — и видим на песке посередине между нами рыжего кота, такого же мокрого насквозь, как и мы сами. Кот сердито мяучит и лезет ко мне на руки, я беру его и укутываю своим плащом, он прижимается ко мне и затихает. А вода медленно начинает отступать. Медленно-медленно, неторопливо, но и это гораздо лучше, чем ничего. Я не знаю, что будет дальше. Я не знаю, остались ли на Земле города, кроме Вильнюса. Я не знаю, много ли нам отмерено дней. Зато я точно знаю, что надо делать. Оттащить рыжего кота на улицу Альгирдо, во Второй Полицейский комиссариат, предъявить Стефану. И постараться отогреть по пути. Потом, когда он примет не кошачий облик, может быть, он скажет нам, что делать. Торопливо ускоряя шаги, я оглядываюсь на Люси. Люси так и сидит на берегу, в цветастом летнем платье, опустив ноги в воду. И что-то тихо говорит океану. Кажется, у неё есть ещё какие-то секреты. Но это сейчас не моя забота. Почему-то сейчас я верю, что всё ещё будет хорошо. Даже если затоплен весь мир, мы пока ещё живы. И мы ещё поборемся за себя. Может быть, Люси сумеет сотворить ещё одно чудо. А если не она, то мы с Нёхиси. Ведь когда мы вместе, мы можем многое.