Уроки Бесконечной Войны

      Великий Совет Хаттов — управляющий орган пространства Хаттов, где представители каджидиков, кланов, чья история уходила в века, а влияние простиралось на всю галактику, решали политику теневой жизни и ленных хаттам рас. В самом слове каджидик уже скрывалась краткая характеристика всех глав кланов, ведь дословно на общий язык оно переводилось так: «Кому-то оно достанется, почему не нам?». Если жалкими тонкокожими человеками руководил в большинстве своём инстинкт размножения, то хаттов вели желания превосходства и доминации, помноженные на просто колоссального размера бережливость, напополам с тонким расчётом. Сама природа владык преступного мира подталкивала и подзуживала их быть самой большой и сильной жабой в родном болоте, смертоносным и доминирующим альфа-хищником, кладовка которого никогда не оскудеет от сундуков с добычей.       С одной стороны, хаттам была чужда атрибутика власти. Они не любили выставлять напоказ своё могущество, предпочитая тихо пребывать в своём уютном болоте, дёргая за ниточки, правя своими личными империями, но с другой, они упивались своим богатством, уяснив простую истину: деньги и власть — это одно и тоже. Поэтому хатт не будет давить и ломать через колено, а просто банально купит с потрохами вас или наймёт кого-то, кто с удовольствием сломает вас, за малую плату разумеется. От этого всё их поведение пропитано лоском и неспешностью, что только подкрепляло их чувство величия. Хаттам был не нужен сильный флот и армия, было достаточно преданной личной гвардии, а для всего остального есть деньги. Если не купить, то нанять побольше отребья, что решит проблемы. Не получилось? Слегка увеличить сумму, но только слегка.       И эта стратегия работала всю историю, начиная со славных времён заката Империи Хаттов, когда владыки каджидиков сбросили ярмо власти императора и воинственной элиты. До этого момента…       Самые матёрые и авторитетные хатты были вынуждены вынырнуть из богато обставленных болот своих империй, чтобы попытаться решить неприятности, грозящие большими убытками и потерей прибыли. О какой прибыли может идти речь, когда их вотчину, такую тихую и уютную, громит флот вторжения чужаков? Деньги любят тишину, а большие деньги её создают. Поэтому за долгое время Великий Совет Хаттов впервые собрался в живую, во плоти, на Нал-Хатта.       Инцидент с ситхом наложил отпечаток, нарушив многовековой уклад. Если раньше подобные собрания организовывались в вотчине одного из владык каджидика, который гарантировал безопасность всех сторон, то сейчас была избрана нейтральная территория, так называемый Дворец Смотрящих. Вообще, данное место было предназначено для решения разногласий между воюющими группировками. Здание представляло из себя переплетение коридоров, словно намотанных вокруг большой залы-переговорной. Один вход и множество выходов были призваны обеспечить безопасный исход сторон, если те не смогли договориться. Да, слово своё хатты ценили и практически всегда его держали. Нарушение договоренностей вредит бизнесу. Это не мешало теневым владыкам и уважаемым хаттам трактовать обещания в свою пользу, пользуясь размытостью формулировок при заключении соглашений. Но всё же иногда главы каджидиков нарушали обещания, одним махом обезглавливания конкурирующую группировку, если те показали себя слишком слабыми. От этого Дворец Смотрящих был, во-первых, спроектирован так, что каждый коридор мог быть приспособлен для обороны, а во-вторых, он находился под покровительством хаттов, чьи предки были выходцами из касты военных, времён расцвета Империи. Изложенные аристократы были пусть и немногочисленной, но нейтральной силой, которая была не подконтрольна каджидикам, которой, по общей договоренности, была отведена роль посредников в решении определённых затруднений. Если применить жаргон нижних уровней Корусант, то бывшая военная аристократия взяла на себя роль разводящих.       Помимо аристократии, что жили в этом дворце, хатты наняли панцирников. Если разводящие были выходцами из бывшей аристократии, то уроженцы Циркумтора являлись потомственными солдатами и отличались от других хаттов, как истребитель от фрахтовщика.       Первое отличие, что сразу бросалось в глаза, — тяжёлая броня. Панцирники были закованы в неё полностью, и толщине некоторых пластин мог позавидовать даже танк. Хатты, благодаря прочной коже и жировой прослойке, которая гасит перепады температуры, могли пережить очередь из бластера в упор. Про пулевики вообще не стоит говорить. Редкая пуля могла пробиться через жир, под которым были на удивление могучие мышцы.       Вторым отличием было то, что в броню были встроены репульсоры, отчего бронированные туши левитировали над землёй и были стремительно смертоносны в бою. По скорости они мало уступали рыцарю-джедаю.       Вооружены панцирники были тяжёлыми двуручными глефами, пиками и молотами. У каждого на кончике хвоста был набалдашник в виде жала насекомого или же палицы. Довершала картину турель с тяжёлым повторителем, смонтированная на спинной бронеплите.       Каждый глава каджидика имел в охране по меньшей мере отделение таких бойцов, что само по себе могло нивелировать угрозу, даже со стороны ситха. Но на этот раз хатты столкнулись не с безумными чародеями, а с идеальной военной машиной, каждый винтик который был выверен в тысячелетиях бесконечных боёв и находился на своём месте. От этого хозяевам теневой жизни пришлось раскошелиться на найм бойцов ордена Матукай. Вместе с монахами внутренние покои дворца охраняли самые доверенные слуги хаттов, воины, набранные из рас, добровольно ушедших под протекторат, заковав тем самым себя в золотой рабский ошейник. Никто, клатуйнианцы и водранами — расы Вонторского договора, самые верные и преданные рабы, с гордостью охраняли своих господ, оттеснив от тучных владык прочих рабов, коих считали никчёмным мусором, что один раз не справился с возложенными на него почестями-обязанностями.       Пышная процессия, состоящая из свиты пяти самых состоятельных хаттов, с песнями и танцами, под аккомпанемент живой музыки и хвалебных од ораторов, сияя на показ выставленным богатством, втянулась во Дворец.       Дорогие гости неспешно проскользили на своих богато украшенных платформах-лежбищах-тронах в зал для переговоров, который по обычаям уже восемь суток готовили рабы. Так как встреча предстояла быть долгой, зал был залит тёплой, по меркам хаттов, водой где-то на метр, сделав из амфитеатров трибун подобие терм, чтобы обеспечить комфорт дорогим гостям и понежить их заплывшие жиром тела. Специальные системы кондиционирования постоянно увлажняли воздух, и от этого тёплая вода исходила лёгким паром, создавая иллюзию рассветного болота.       Владыки хаттов заняли отведённые протоколом места, выверенные с микронной точностью, чтобы начать вкушать угощения, ведь по традициям, употребив еду вместе, хатты должны были не нападать друг на друга и вести дела максимально мирно.       Засуетились рабы, специально набранные из женщин и девушек расы тви’лек, как самые робкие, почти идеальные рабы. Они были бы совсем идеальными, если бы не были такими дешёвыми. Одна из страшных истин: хаттам не нужны рабы для своей экономики. При помощи своего ума слизни зарабатывали столько денег, что могли полностью автоматизировать свои заводы, закупить дроидов и нанять высококвалифицированных специалистов, вместо того чтобы использовать малоэффективный рабский труд. Однако они этого не делали. У хаттов рабы были показателем власти, достатка и богатства так же, как у сенаторов Республики — сверхнавороченная яхта или же апартаменты в доме пятьсот на Республиканской улице. Что может быть более наглядным мерилом доминации одного отдельного хатта, чем пышная и пёстрая свита из экзотических рабов? Ведь раба надо содержать, кормить, лечить и обеспечивать. Иной раб стоял на вес тугрутам (хаттская большая монета, выполненная из драгоценных металлов), и заморить его означало потерять вложенные деньги впустую. Поэтому даже самый захудалый раб получал бесплатную медпомощь, за счёт хозяина, крышу над головой вместе с обеспечением едой. У рабов были свои деньги, которые им выдал владелец, для покупки предметов первой необходимости. Да, раба могли забить до смерти, взорвать и вообще сделать всё, что угодно, его владельцы, но такие случаи происходили довольно редко. Хаттская идеология глубоко пустила корни в пространстве. На открытых садистов смотрели косо. Если кто-то посмел как-то тронуть чужого раба, то должен был выплатить неустойку хозяину в размере годовой прибыли данного раба или же сам примерить рабский ошейник. Рабы законодательно были лучше защищены, чем свободные, от этого многие не спешили снимать рабский ошейник и тем более бежать в Республику. Это было невыгодно даже экономически.       Для справки, Энакин Скайуокер, в бытность рабом в лавке старьёвщика, зарабатывал около трёх-четырёх тысяч кредитов в месяц для своего хозяина, тысяча из которых уходила ему, ибо он был ценным работником. Среднестатистический раб получал в своё пользование четыреста-пятьсот кредитов. Житель среднего кольца в месяц мог считать, что хорошо зарабатывает, если получал шестьсот кредитов. Инженер на Корусанте в храме Джедаев, где заработный прайс был выше среднего, получал оклад две тысячи кредитов. Еда, воздух, оплата коммунальных, выплаты по кредитам за обучение и жилье съедали где-то тысячу-тысячу двести кредитов. Жить на Корусанте дорого. На внешнем кольце хоть не платили кредиты, но и они тратили половину только на еду, а то и больше. Оттого и выходит, что рабы жили богаче свободных, имея больше социальных гарантий, находясь на полном обеспечении своих господ, впахивая так же, как контрактники на корпорацию, только, в отличие от последних, они имели своё собственное, пусть и предоставляемое хозяином, жильё, да и кредитами обременены не были. Одно отличие: раба-то перепродадут на рудники, если что, или сразу убьют, а вот работника выкинут на мороз, оставив медленно умирать.       Рабыни, исключительно женщины, ибо мужчины с Рилота имели более непокорный нрав и страшны своим видом, по мнению жителей Галактики, быстро забегали по специально проложенным для них мосткам, доставляя изысканные яства на банкетный стол глав каджидиков. Кухня хаттов отличалась от людской тем, что большинство блюд было ещё живо в процессе сервировки порций. В большинстве своём это были различные моллюски, слегка припущенные в кипятке, подаваемые в различных бульонах и соусах. Хатты были и есть чистокровные хищники. Гарниром же служили различные варёные водоросли, коренья и прочее, что можно найти в болотистой местности. Растительная составляющая содержала в себе растворы солей, которые были необходимы для комфортного существования слизней. Вне естественной среды обитания их кожа покрывалась специальной защитной слизью, которая препятствовала высыханию и обеспечивала комфорт передвижения по грубым поверхностям. Эта слизь имела ярко выраженный аммиачный запах, придававший хаттам незабываемый для других разумных аромат. Некоторые виды инсектоидов, живущих преимущественно в аммиачных атмосферах, использовали их слизь в качестве благовоний.       Вкусное блюда, по мнению хаттов, — это такое блюдо, которое плохо вмещается в рот. Благодаря своему строению, челюсти слизней могли раздвигаться, что помогало проглотить добычу, размером в два раза большую, чем голова. От этого большинство блюд галактики, на вкус слизней, были так себе. Неприемлемым в кухне болотного народа были вытянутые треугольные формы и плетение «косичка». Слишком такие формы были похожи на половые органы мужских особей, а брать такое в рот для любого уважающего себя хатта — не по понятиям.       Понятия же — то, чем жила общность слизней — в полном смысле слова не были законами, а больше относились к священным обычаям, так проще объяснить для людей то, что каждый хатт чувствует интуитивно и воспринимает как непреложную истину. Не было даже слово такого в хаттском языке, как закон. Оттого они законы галактики и презирали, считая их глупыми ограничивающими костылями тонкокожих людишек. Если у тебя есть сила, то зачем навешивать на себя оковы? Поэтому хатты с лёгкостью нарушали законы или следовали им, если это было выгодно, но никогда не нарушали понятия своего народа. Нарушить жалкие законы — это не преступление, а вот понятия или данное слово — это табу.       Насытившись, совет ритуально раскурил кальян с лёгкой наркотической смесью, от которой человек только от одних испарений отдал бы душу Силе, и наконец начал обсуждения существенной проблемы: не войны, а потери прибыли и власти.       Четыре хатта недовольно, брезгливо смотрели на Джаббу, который едва ли не облизывался, рассматривая гибкие тела танцовщиц, что услаждали танцем и музыкой высоких владык, однако всё их порицание ограничивалось только взглядом. Родовая линия владыки Татуина считалась порченной, начиная с отца нынешнего члена совета. Слишком их ветвь злоупотребляла «кровным» способом размножения, отчего великая кровь постепенно «портилась». Хатты считали себя венцом творения природы и относились к всяческим отличиям от нормы предосудительно. Понять Джаббу, если бы он коллекционировал рабынь как показатель богатства, четверо его коллег могли бы легко и даже позавидовали бы, но как предмет вожделения… Из-за того, что владыка Татуина был силён и властен, никто не скажет ему в лицо про его извращения. Сильному можно всё, но всегда найдётся кто-то крупнее. Главное не упустить момент. — Пожалуй, начнём наше собрание! — Ритуально оскорбив собравшихся, начал Джабба, который подчеркивал свою независимость от клана, нося вместо фамилии приставку «Хатт». — Насладиться танцем мы ещё успеем, а сейчас пришла подбить дебет с кредитом. — Затянувшись кальяном, молвила Гардулла, выпустив несколько колечек, паузой подмечая весомость проблемы, пренебрежительно махнув мундштуком в сторону самого сильного хатта. Она была азартной и просто не могла пройти мимо возможности подразнить крайт-дракона, хоть и знала, что если захотят, её выпотрошат словно ку-па. Хождение по лезвию бритвы и риск были в её крови. От этого от неё отвернулся её клан, который всё же признавал её власть, но запретил пользоваться клановой фамилией.       Горга Десилиджик Ааррпо лишь гаденько улыбнулся, наслаждаясь слегка прикрытой шпилькой в адрес своего дяди, который держал племянника на коротком поводке и словно в издёвку поставил его на должность главного казначея. При алчности племянника, считать чужие деньги и не иметь возможность залезть в них руками — есть пытки и более гуманные. Во всяком случае, так думал Горга, лелея мысль о том, что рано или поздно его дядя оступится, и тогда он не упустит шанс заполучить всё его богатства. Хотя бы как опекун маленькой мерзости… — Ближе к делу. — Рыкнул Арок Бесадии, пыхнув сигарой, пренебрежительно стряхнув пепел в сторону собравшихся, слегка раздув свою тушу, обозначая намёк на сдержанную угрозу.       За ним была сила не только его каджидика, — пускай и невидимое, но оттого не менее ощутимое влияние Синдиката Пайков, что было ощутимо даже в начинке сигары, от которой шёл ну очень специфический дым с пряными нотками спайса. Как верил сам хатт, это помогало ему показать свою лидирующую позицию на данный момент времени и, кто знает, в будущем потеснить Джабу с неофициального трона. — Понятия ясно говорят: сперва прекратить беспредел, а потом можно и друг другу глотки рвать. Беспредел вреден для бизнеса. — Нам всем известны твои трудности, дорогой друг. Спайс нынче перевозить… накладно. — Снисходительно сказал Марлоу, улыбнувшись лишь уголками своей пасти, что придавало ему подобие затаившегося хищника, который наблюдает за бессмысленным копошением жертвы в его ловушке. И в отличие от Арока, оскал Марло выглядел отнюдь не дуто-внушительным. Одной лишь мимикой заставить членов совета на мгновение задуматься о собственной шкуре — стоит дорогого. — Говорите за себя. Ваша осведомлённость порой нас обескураживает. — Кисло сказала Гардулла Старшая, выпустив изо рта дым, прикрывая им лицо, демонстрируя лёгкое кокетство, чтобы сокрыть за ним страх. — Словно ваши соглядатели стоят за нашими спинами. Впрочем, с тем ситхом… у вас вышло… недоразумение.       Женщина-хатт, может быть, и не хотела дразнить Марло, но жажда риска и откровенная зависть подталкивала её к необдуманным действиям. — Хватит. — Спокойно сказал Джабба, не опускаясь до угрожающего удара хвостом об землю, который сделал бы каждый хатт на его месте, чтобы показать свою доминацию. Зачем, когда данное обстоятельство было известно всем собравшимся, а финансовая удавка держала лучше целой флотилии? — Время у нас сейчас на вес электрума. Чужаки показали нам свою силу, но дельцы они, скажу вам, не очень… — Ксеноцид очень вредит бизнесу! — Поддакнул Горга словно хатт-амбал, самое низшее звено в иерархии хаттов. -… Свою медлительность в масштабах галактики они компенсируют тем, что им не нужны гипер-маршруты, что было установлено опытным путём ещё больших растрат уважаемым Марло. — Хмуро смотря на своего племянника, продолжил говорить царь Татуина, выбивая опору под возомнившим себя серым сенатором хатта. — Партизанская война на путях снабжения себя не оправдала. Легким силам чужаков был нанесён слишком малый ущерб. Наши наёмники смогли лишь замедлить их продвижение. — Это говорит, что они уже сталкивались с быстрым противником. — Хмуро ответил Марло. — Перебежчики с их стороны, что нам удалось перекупить за смешные гроши, не владеют практически информацией. — Надо было заносить офицерам, а не босоногой солдатне! — Тявкнул Горга. — Контингент слишком рьяно принялся… отрабатывать контракт. — Кисло молвил хатт серый-сенатор. — Для них наши гроши словно полный бескаровый доспех для мандалорца. Надо было меньше давать… Информация, что удалось добыть: сомнительная. — Этот религиозный бред будет покруче, чем у балахонников-джедаев. — Иронично заметила Гардулла. — Демоны, колдуны, боги, ангелы-смерти, он же их космодесант. С чужаками я бы не села играть в карты, слишком они умеют навязывать свою идею. Получше, чем сенаторы с Корусанта. — Нанять побольше наёмников да ударить по ним разом! — Взревел Арок, постукивая хвостом. — Удар в хлебало, а дальше добить! — И будет у нас своя Ротана. — Снова взял слово Джабба. — Обычные методы себя не оправдали. Нужно изыскать новые. — Что ты предлагаешь? — Сказал Марло, уже зная, что у короля Татуина был план. — Мы не можем раздавить этих недодельцов из-за того, что мы не едины. Каждый из нас пытается отстоять свой бизнес сам, когда надо бить одним кулаком, как и подобает банде. — Я же говорил… — Да замолчи, личинка ущербная, что стоит переделать! Короче, Джабба. Время — деньги. — Нам нужен тот, кто возглавит наших громил. — Я тебе не доверю и децекридита, Джабба! — Заверещала Гардулла. — Хочешь ещё больше власти за наш счёт?! По миру же пустишь! Я лучше под честное слово денег дам в займы!!! — А зачем мне это? — Спросил Джабба Хатт, пуская колечки дыма, после затяжки, чем поставил в тупик всех собравшихся. Как же, хатт, и не желает власти, это так же смешно как то, что человек не идёт по жизни, ведомый половыми органами. — Нам нужна фигура, что сможет эффективно управлять нашими разумными и на которую мы потом спишем все долги. Ведь каждому из нас пришли заманчивые предложения от Республики?       Всё собрание кивнуло, переваривая мысль. — Вы же всерьёз хотите отдать то, что самим дают да ещё в руку вкладывают, потом, когда всё кончится? А нет фигуры, и отдавать некому. Настало время сдуть пыль с императорского венца. — Но кого выбрать на роль фигуры? — Задала резонный вопрос Гардулла. — Нужен кто-то разбирающийся в военном деле и хатт. Мы, хатты, должны повергнуть ниц чужаков. — Взревел Арок. — И знающий обычаи дней ушедших. — Кивнул Джабба. — У меня есть один очень юный, но амбициозный юноша. — Снова позволив намёк на улыбку, сказал Марлоу. — Из старого рода, что вместо бизнеса всё историю изучал. — Юность не порок. Мы же ему поможем, коллеги? — Оскалился Арок, видевший себя уже наставником юноши. Лёгкая многоходовочка, и он же подсидит Джаббу. — Сделаем из него символ победы, повяжем его долговыми расписками с Республикой… — Чтобы потом в нужный момент его убрать. — Весомо припечатал король Татуина. — Забрав то, что нам дали, и не вернув ничего. Война — это такое затратное дело. А затраты нужно окупать…