Боггарт, Мародёры и половинка слизняка

- Давай, теперь ты, Сохатый! – весело воскликнул Сириус, подталкивая друга к Боггарту, который сейчас, в образе отца парня, корчил четверым мародёрам рожи, наподобие обезьяны. Джеймс встал перед призраком и уверенно наставил на него палочку. Почуяв новую жертву, Боггарт «выпрямился» и в следующее мгновенье Блэк-старший исчез. Теперь перед Поттером, как бы то ни было странно, стояла целующаяся пара. Лили Эванс и Северус Снейп. От шока, у гриффиндорца едва очки не треснули. С пол минуты он молча наблюдал за страстным поцелуем Эванс и Соплиуса, открывая и закрывая рот, пока голос Ремуса не вернул его в реальность: - Ну у тебя и страхи, Джеймс. Очнувшись, Поттер моментально пришел в ярость. - Ридикулус! – выкрикнул он, и образ Лили вдруг пропал. А Снейп… а Снейп остался стоять перед ребятами с самым наиглупейшим выражением лица, пока его длинные сальные волосы быстро-быстро заплетались в многочисленные косички с розовыми бантиками. Коридор тут же заполнился диким гоготом. Сириус, едва не падая на пол, схватившись за живот, почти повис на плечах Люпина, а тот обхватил брюнета за талию, чтобы не грохнуться вместе с ним. Питер же, закрыл лицо ладонями, и теперь тихо, как-то по-крысиному, хихикал. Боггарт явно струсил. Он весь сжался и рывками пятился к чулану для мётел, где его минут десять назад и нашли Мародёры. Казалось, ещё чуть-чуть, и он взорвётся. - Ну-ка, Пит, добей его! – неожиданно сказал Джеймс, вытирая слёзы за очками, появившиеся от долгого смеха, и отступил назад, предоставляя призрака на растерзание Хвосту. Перспектива сражаться с Боггартом ввела парнишку в настоящий ужас. Он едва не упал в обморок, когда Снейп с косичками вдруг превратился в гигантского слизня. Монстр медленно пополз в сторону Питера, и тот, в испуге отскочив назад, невнятно пискнул: - Р-ридикулус. Слизняк едва дёрнулся и продолжил своё наступление. Поняв, что дело худо, Сириус неожиданно выскочил вперёд и встал рядом с Хвостом. Боггарт замешкался. Потом он вдруг вздрогнул и «перекувыркнулся», превращаясь. Но вместо того, чтобы предстать невиданным чудовищем или разъярённой Маггонаголл, призрак превратился в половинку слизня. Самую настоящую. Этот день портреты и привидения Хогвартса запомнят навсегда. Такого частого и громкого хохота они не слышали уже несколько столетий. Боггарт очевидно тоже, потому что вдруг лопнул, с громким хлопком, как воздушный шарик. - Чёрт возьми, что это было? – спросил Поттер, более-менее придя в себя. - Боггарт просто попытался напугать двоих людей сразу, - объяснил Ремус, не переставая при этом улыбаться, - он ведь не мог воплотить два страха одновременно. И поэтому…вот, - тут парня пробрало на какой-то странный смешок. - Только и делает, что умные книжки цитирует, - неожиданно фыркнул Блэк, подходя к Лунатику почти вплотную, - а меня похвалить за то, что я спас задницу Хвоста от гигантского страшного слизняка? Питер тут же покрылся красными пятнами, а Джеймс опять засмеялся. - Ну, вообще-то это мог сделать любой из нас, - неловко пробормотал Люпин, стараясь не смотреть Бродяге в глаза. - Но смелости-то хватило только у меня, - продолжил отстаивать свою позицию Сириус, строя Ремуса свои фирменные щенячьи глазки. - Ну ладно, ладно сдаюсь, - засмеялся Лунатик и ласково поцеловал Блэка в щёку, которая моментально покрылась румянцем, - ты просто умница. - Святой Мерлин, вы когда-нибудь прекратите лобызаться у всех на виду?! – воскликнул Сохатый, драматично закатывая глаза. - Кто бы говорил, - слегка обиженно пробормотал Сириус, стискивая Ремуса в крепких объятьях, - своего Боггарта вспомни. Сумеречный коридор, в который раз за день, огласил звонкий юношеский смех.

***

- Сражаться с Боггартом лучше всего в кампании, - рассказывал сгорающим от нетерпения третикурсникам профессор Люпин, - тогда призрак просто-напросто теряется. Кем ему быть – трупом без головы или же огромным плотоядным слизнем? Один раз я видел, как Боггарт совершил именно такой косяк. И в итоге превратился в половинку слизняка. Ни капельки не страшно, но очень забавно. Ученики рассмеялись, а профессор на это лишь грустно улыбнулся. Но никто, кроме него самого, не знал почему.