Зависимость

Холодная стена за моей спиной. Уткнувшись носом в рукав старой растянутой кофты, продолжаю сидеть на полу и смотреть перед собой. Я просидел так практически всю ночь, поглощенный собственными мыслями. Они кажутся слишком неподъемными, даже сейчас. В комнату проникает слабый свет, проходящий через грубую черную ткань, висящую на окнах. Утро наступает как всегда некстати. Нет сил встать. Мышцы будто налиты свинцом из-за того, что тело было в одном положении долгое время. Трудно вытянуть согнутую в колене ногу, опустить ее на пол, но я понимаю, что нужно. Шипение от мгновенной вспышки боли нарушает привычную тишину. Простое, казалось бы, действие ненадолго проясняет разум. Через пару часов нужно быть в студии, а у меня нет сил поднять собственное тело с пола. Закончилась очередная ночь, проведенная без сна. Шатаясь, иду на кухню, придерживаясь за стену. Ноги будто не чувствуют пола. Совсем немного. Поднимая уставшие глаза на окно, вспоминаю, что забыл закрыть его вчера. Тело чувствует холод утра. Если бы я курил, непременно затянулся бы сигаретой, заполняя нутро сизым дымом, но эта привилегия принадлежит ему. Мне остается только кофе. Судорожно вдыхаю, чувствуя холод, но закрыть окно не решаюсь. Поможет ли это прийти в себя? Не знаю. У меня не так много времени, чтобы привести себя в порядок. Аромат горячего напитка заполняет комнату, смешиваясь с утренней прохладой. Пальцы касаются чашки, едва сжимаясь, но немного усилий, и получается поднести напиток поближе к лицу. Глубокий вдох, приводящий в чувства. Кажется, будто отходишь от пьянки. Да, я слишком опьянен его вниманием. Прошла неделя с тех пор, как мы не виделись, а я уже перестал быть похож на человека. Запустил себя. Не для кого стараться быть в форме, высыпаться и хорошо выглядеть. И даже зная, что сегодня состоится встреча, я с неохотой выплываю из мира мыслей. Наверное, потому, что чувствую приближающийся конец. Жить в иллюзиях совсем не весело, особенно когда тебя и не бросают, но и не цепляются. И я вроде оживаю, думая о тебе, но знаю, что в любой момент, когда твое настроение изменится, это тотчас отразиться на мне. Я утону в собственной темноте. Всему виной ты. Да, именно ты. Усталый взгляд на часы. Душ не принес желаемой бодрости, как бывало раньше. Я все тот же, что и несколько часов назад. Потускневший взгляд, полный бардак на голове и в голове. Только чистая одежда и немного запаха парфюма. Людям вокруг мало дела до того, что творится внутри, так что приходится изображать из себя то, чем по сути я не являюсь. Небольшое развлечение – прогулка по людным улицам, во время которой многие обернутся мне в след, узнав в человеке, чьи глаза скрыты очками, вокалиста молодой группы. Пряча взгляд за темными стеклами очков, здороваюсь со всеми, направляясь в студию. Прячу руки в карманах, сжимаю телефон в ладони. Как бы плохо мне не было, я предвкушаю момент нашей встречи. Это чувство заставляет что-то встрепенуться в груди, когда пальцы касаются ручки на двери со знакомой табличкой. Звук открывающейся двери кажется таким громким, что заставляет замереть на пару минут, но я быстро прихожу в себя и прохожу, находя взглядом знакомую фигуру с гитарой в руках. Губы невольно растягиваются в улыбке. Я ведь ждал. - Доброе утро, - бросаю я, скидывая с плеч куртку и снимая следом шарф. - Доброе, - быстро отвечает он, не отвлекаясь от инструмента. Окинув его взглядом, неосознанно для самого себя понимаю, что соскучился по вниманию. С удовольствием бы сейчас отобрал гитару и занял ее место в твоих руках, прижимая к дивану крепкое тело, впиваясь в губы требовательным поцелуем, чего не было раньше, но осекаюсь, заметив непонимающий взгляд в мою сторону. Все ты понимаешь, в отличии от меня. Это я в тебе ни черта ничего не понимаю. Кроме того, что ты сам наглядно демонстрируешь. Отвернувшись к окну, чтобы он не видел моего лица, сжимаю кулаки и усмехаюсь. Для тебя ничего не изменилось. Такой же холодный и отстраненный, как обычно. Не хватает только сигареты, зажатой между пальцев. Будто и не уезжал никуда, а я разыгрываю трагедию оскорбленной девицы. Не уделили мне внимания. Кажется, он не прикасался ко мне со времени последнего снятого клипа. И, похоже, продолжит держать дистанцию дальше. Подумаешь. В конце концов, единственный, кто чувствует себя уязвленным, - это я. - Готов работать? – прерывает тишину мужчина за моей спиной, и оборачиваюсь. - Как обычно. Какое бы расстояние нас не разделяло, я всегда чувствую себя одинаково. Мне всегда мало твоего внимания. Кажется, будто у тебя есть кто-то, кто купается в нем. Не смотря на то, что нас связывают отношения, только какие-то странные. Ты вроде здесь, со мной, но совершенно не горишь желанием сократить дистанцию и разрушить стену, что невольно воздвигается между нами из-за странного молчания. На что вообще надеяться? На то, что, в конце концов, я сойду с катушек и потеряю самого себя. Чувствую себя жалким. Моя жизнь полностью зависит от человека, сидящего на кожаном диване и играющего на гитаре. Шота. Человек, чьего внимания я жажду всем существом. Я стал настолько зависимым от него, что противно. Все зависит от него. Настроение, планы, даже тексты песен. Они наполнены им. Все в моей квартире, все в этой студии, все, к чему прикасался этот мужчина. Будто он специально оставляет следы, чтобы я глубже увязал в нем. Чтобы потерялся, растворился, забылся. Будь я уверен в том, что нужен ему, не стал бы сопротивляться, а сейчас… Мои мысли стали сковывающими цепями. Боюсь, что не выберусь, если продолжу. - Адам, ты в порядке? – Шота поднимает глаза, отвлекаясь от инструмента, и удивляется тому, что я еще не готов. - В полном, - соврал, как всегда. Я не в порядке. Давно не в порядке. Короткие фразы, которыми мы общаемся, почти ничего не значат. В них нет смысла, эмоций, чувств. И жесты, которыми пользуется каждый из нас. Все равно в головах разные мысли. Они не пересекаются. Раньше я никогда не задумывался над тем, для чего наши отношения. Какое значение они несут для тебя? А для меня? Разговоров о подобном не было. И почему это должно волновать? Наверное, дело в том, что я не могу работать, не могу думать спокойно. Любая мелочь сводит мысли к одному человеку. Что поделаешь. Снова прожигающий взгляд в мою сторону. Ты начинаешь злиться, когда я долго не могу прийти в себя. Усмехаюсь самому себе и надеваю наушники. Мужчина еще раз окидывает меня взглядом, пытаясь убедиться в том, что все готово, и включает фонограмму. Я удивленно вскинул брови, услышав Dizzy Love. Я… не готов спеть ее. Не могу. - Какие-то проблемы? – перебивает фонограмму и устремляет на меня взгляд карих глаз, что заставляет пошатнуться и отступить на шаг назад. - Может, начнем с другой? - Выбирай, - недовольно бросает он, и я мысленно начинаю перебирать тексты песен в голове и понимаю, что не в силах спеть ни одну из них. Впервые я растерян. Тексты, что были написаны. Я готов провалиться сквозь землю за то, что являюсь их автором. Впервые они кажутся слишком откровенными, кричащими. Адам, ты идиот. Просто идиот. Как раньше я не замечал то, что так просто изъяснялся в текстах о том, что чувствую? Внутренняя буря набирает обороты, а Шота все также сверлит меня взглядом. У меня просто нет выбора. - Kimi no sei, - выдыхаю я, стараясь скрыть накатившую нервозность. Он лишь изогнул бровь, но просьбу выполнил. В горле пересохло. Слышу знакомую мелодию, ожидая собственного вступления, и представляю, как выгляжу со стороны. Полный идиот. Влюбленный идиот. Раньше я тоже так выглядел? Или зависимость была не такая явная? Поедаемый собственными чувствами и сгорая от стыда, я замираю, услышав аккорд, и вступаю. - Это нормально, если я не буду собой, Мне ничего не нужно, я просто хочу быть с тобой. Я хочу прикасаться к тебе и чувствовать тебя. Я хочу, чтобы ты обнимал меня, пока я не сломаюсь. Я не могу вернуться к себе прежнему и это твоя вина... Я уже не свой, когда я стал убегать? Я вижу только тебя... Как много меня в этой песне. Как много тебя в этой песне. Я закрываю глаза, чтобы не видеть выражения лица мужчины. Начинает казаться, что своеобразное «признание» выходит слишком правдоподобным, так как весь мой вид говорит о том, что творится в душе. Он молчит, не говорит ни слова, и я уже не обращаю внимания на то, какие песни играют, что я пою, как я пою. Пока не открываю глаза и не встречаюсь взглядом с гитаристом. - Достаточно, - кивает и убирает инструмент, доставая из кармана сигареты. Шота на пределе, но такую реакцию я вижу впервые. Опустившись на диван, молча наблюдаю за тем, как он подносит сигарету к губам и делает затяжку, закрывая свои глаза. Наблюдать за ним мне всегда нравилось. В его движениях есть что-то отстраненное, но в какой-то мере даже изящное. Мужчина прислоняется к стене возле окна и выдыхает дым, облизывая губы. Такой невинный жест, а тело прошибает дрожь. Словно под гипнозом, я не могу оторвать взгляда от его губ. Уже начинаю забывать, каковы они на вкус. Сложно представить, что когда-то мы на этом диване… Я дрожал от каждого прикосновения любимых рук, отдаваясь ощущениям. Его рваное дыхание на шее, жаркие поцелуи. В любую минуту мог кто-нибудь войти, но Шоту подобное не останавливало. Краем сознания мы оба понимали, что это опасно, но жаждали близости, прямо здесь и сейчас. Он был таким горячим и ненасытным, целовал требовательно и в то же время трепетно, блуждая руками по телу. Прижиматься к нему было удовольствием, сравнимым с дозой наркотика. Глаза застилала пелена, и тишину прерывали жалобные стоны. Я раскрывался перед ним покорно, доверчиво. Я не заметил, как стал желать его присутствия всегда. Он стал не просто частью жизни. Он стал моей жизнью, затмив собою все вокруг. А сейчас я сижу и вспоминаю все то, что между нами было, и создается впечатление, что все происходило не со мной. Я будто просматриваю кинопленку чьей-то жизни. Шота изменился. Или изменился я? Каждый день мне хотелось большего. Хотелось стать для него ценным, важным человеком, быть частью его жизни. Но получилось совсем наоборот. Доверие, что существовало, стало постепенно рушиться, хотя ничего не происходило. Он прикасался ко мне только на выступлениях и на съемках, а в жизни. Я понимал, что теряю его. Расставания происходили чаще, время встреч сокращалось. И в итоге я перестал спать по ночам и мучить себя иллюзиями. Если я не нужен ему, то сделать ничего не смогу. Кажется, жизнь движется к закату, и наши отношения вот-вот рухнут, не выдержав напора моих чувств и твоего молчания. Как жаль. Как я соскучился по нему, нельзя передать словами. Не смотря на то, что мы отдаляемся, я продолжаю жаждать прикосновений к его телу. Ощутить бы сейчас плавность скул под дрожащими пальцами. Заглянуть бы в пронзительные карие глаза, вновь утонуть в них, как бывало раньше. Просто прижиматься к нему в объятиях и чувствовать себя счастливым. Я готов волосы на себе рвать, чтобы вновь почувствовать любимый до боли запах, уткнувшись носом в его шею. Только врядли мне позволена такая вольность. О том, что я чувствую, думаю, ты прекрасно знаешь. Тут слепой только не заметит моего отношения. Те же тексты. Я не выдерживаю больше. Находиться с тобой в одном помещении и не иметь возможности выплеснуть эмоции – это становится пыткой. После недельной бессонницы просто валюсь с ног. Поэтому встаю и направляюсь к двери, чтобы закончить на сегодня. - Я домой, - на ходу надеваю куртку, забывая о шарфе, и стремлюсь скорее покинуть студию и оказаться дома, в четырех стенах, наедине с самим собой. Он даже не попрощался. Вещи, обувь, кольца. Все летит к черту, как только за спиной захлопывается дверь. Я устал. И я зол. На самого себя. Потому что перестаю быть нужным. Я перестаю быть тем, кто когда-то заинтересовал тебя и поддался. Кусаю губы, сжимаю кулаки и сползаю по стене в привычном жесте. Почему не замечал раньше? Почему не сделал ничего? Что я мог сделать? Мерзкое чувство разъедает нутро, вживляясь в тело и выталкивая собой все хорошее, что когда-то было. Окончательная потеря себя. Вот он – конец. Конец человеку по имени Адам. Его поглотила собственная зависимость. Зависимость, что он так любит. Звонок в дверь вырывает из дурмана. На негнущихся ногах плетусь к двери, не понимая, кому мог понадобиться. И за распахнутой дверью вижу объект моих страданий. Слова застревают в горле. Я не в силах пошевелиться, обводя жадным взглядом фигуру напротив. Кажется, вот оно – мое безумие. Становится совершенно плевать на то, как я выгляжу, что творится в моей квартире. Я распахиваю дверь перед гостем, приглашая жестом пройти. Он лишь кивает и проходит, осматриваясь. Хлопок двери оказался слишком громким. - Неважно себя чувствуешь? – спрашивает мужчина, обернувшись через плечо. - Немного не в себе, - съязвил я, усмехаясь. Никогда раньше не был таким в разговорах с ним. Шота лишь пожимает плечами, направляясь на кухню. Просто следую за ним, зная, что произойдет дальше. Когда этот человек нервничает, он всегда курит. А значит, скоро комнату заполнит дым его сигарет и тишина, которую никто не стремиться нарушить. Бесшумно опускаюсь на стул и наблюдаю за тем, кто призван разрушать мое спокойствие. Так же легко и привычно достанет пачку и щелкнет зажигалкой, зажимая сигарету зубами. Глубокая затяжка, и мужчина откинет голову, выпуская дым из легких. Дайте мне в руки камеру – и я сниму новый клип, только с его участием. Наверное, так бывает. Ты сидишь и молчишь, буравя стенку взглядом, а внутри наступает медленная смерть. Она поглощает собой разум, сердце и остатки чувств, теплящихся где-то в глубине души. Я ведь люблю его, хоть и понимаю, что бессмысленно. Кому нужны мои чувства? Поклонникам, что с упоением заучивают тексты и заклеивают стены нашими совместными фотографиями, сочиняют истории о нас, рисуют, занимаются творчеством. И я с мечтательной улыбкой представляю, что хотя бы где-то мы можем быть вместе. - Почему ты отказался петь? – тишина нарушилась так неожиданно, что я даже смутился, отводя взгляд. - Просто не был готов. - Раньше такого не было. - Так получилось, - просто отвечаю, опуская сцепленные в замок руки на стол. Он смотрит, но не понимает. Впервые вижу нечто подобное в его взгляде, не скрытом за темными очками. Что творится в его голове? Наверное, думает о новой записи. Я совсем забросил тексты. Все получается слишком сопливо, что мне становится тошно писать подобные вещи. Слащавые истории любви не для рока. Здесь нужно совершенно другое, подходящее нашей концепции. Получается, что совсем потерял форму, разучился делать стоящие вещи. В общем, я жалок. - Я хотел услышать эту песню, - знакомый голос вырывает из мира мыслей, и я с непониманием поднимаю на мужчину глаза. - Какую? - Dizzy love. За неделю почти забыл, как она звучит в твоем исполнении, - услышанное заставляет меня еще больше удивиться. Он говорит подобное.. с сожалением? - Прости, - это все, что приходит в голову. Извиниться. Только за что? Мужчина докуривает сигарету, сдувая пепел, и, выбросив окурок в окно, поднимается с подоконника, направляясь в мою сторону. Происходящее дальше кажется совершенно нереальным. Наверное, я уснул в гостиной, прижимаясь спиной к холодной стене. Только вместо привычного холода я чувствую прикосновение горячих пальцев на своем лице и требовательные губы, накрывшие мои. Глаза распахиваются от шока, когда Шота притягивает к себе мое тело, как тряпичную куклу, и продолжает целовать. Руки скользят по телу, останавливаясь на талии, а я до сих пор шокирован, что не могу пошевелиться. Это действительно происходит наяву? Может, я уснул и вернулся в прошлое? Он толкает меня в комнату, заставляя идти на ощупь. Чувствую, что его возбуждение передается мне, стирая напрочь остатки разума. И я уже сам отвечаю на его поцелуй, запуская пальцы в черные волосы. Как же долго я мечтал об этом. Этот напор. Я знаю, каким он бывает в такие минуты, когда взгляд затуманивается желанием. Он ставится жадным, требует подчинения. И я.. готов подчиняться этому человеку, натыкаясь спиной на спинку дивана. Наверное, будет неудобно, но возразить я не имею права. Толчок в грудь, и мое тело оказывается прижатым его к дивану. Губы вновь находят его губы, погружаясь в удовольствие. И жалобный стон говорит мужчине больше, чем могут сказать слова. Возможно, на утро я пожалею о случившемся. - Споешь для меня? – протягивает Шота, прижимая меня к себе и затягиваясь сигаретой. - Конечно, когда пройдет хрипота. - Я до сих пор удивляюсь, почему ты… - Без комментариев, - обрываю я его, не давая возможности продолжать расспрос на тему того, с чего я так надрывал голос прошлой ночью, находясь во власти его рук, губ и тела. Мягкий смех ненадолго разрывает тишину, а я прячу взгляд, чувствуя, что щеки заливает румянец. Как будто школьница после первого раза. Но я счастлив от того, что могу стоять вот так, рядом с ним, чувствуя горячие пальцы, пробравшиеся под растянутый свитер и поглаживающие поясницу. Ладони греет чашка кофе, которую мы пьем вдвоем. Вроде бы такая мелочь, а приятно. Плевать, что продлиться недолго, но сейчас… Шота снова со мной, привычно курит и привычно прижимает к себе, вытесняя посторонние мысли. Совсем как раньше. Даже находясь в твоих объятиях, я не могу поверить, что ты до конца со мной. Наша связь такая нестабильная. Ты со мной, рядом, только мыслями где-то далеко, где нет места для меня. Кажется, что скоро уйдешь, и, возможно, навсегда. А пока что… останься. Останься со мной. Останься моей зависимостью.