Парадокс

Её глаза почти чёрные, его глаза почти лёд, вместе они почти что-то, но... Джагхед Джонс и Шерил Блоссом не пара, не влюбленные дурак с дурочкой, не зависимые пагубными отношениями люди, не друзья или просто иногда переговаривающиеся знакомые. Их не связывает абсолютно нечего, даже зрительный контакт. Потому, что Форсайт Пендолтон Джонс никогда не смотрел на Шерил Блоссом, как и она на него. Это слишком опасно для обоих. Он — растает, она — потухнет. Замкнутый круг. Да и кому это интересно? Явно не Леди с «Dior Miss Cherie» в фаворитах или не «фриковатому» — писателю с Богом забытого Саутсайда, которому на этот самый Dior, не хватит денег, даже если почку продать. Джагхед Джонс не знает какого на самом деле цвета глаза у Шерил Марджори Блоссом, но он готов поклясться всей своей жалкой жизнью, что в них живя и властвуя, сам мрак расположил свои владения. Однажды от скуки, когда какой — то идиот из «Бульдогов», стоя у доски, рьяно доказывал результат своей неизбежной деградации, «Змеиный принц» поднимая взгляд, заметил, что глаза у Алой Королевы почти чёрные. Как угольки тлеющие в дорожном костре под ночным небом, такие как ее душа. Ежели таковая у неё есть, в чем он очень сильно сомневается. И пожалуй не только он… Его глаза почти лёд, когда он рядом с ней. У Джагхеда Джонса радужка — хамелеон. Даже родная мать порой, не могла понять зелёная или голубая. Поблизости с ванильной малышкой Бетс, она едва светлее ¹Эверсгрина с его загадками, разгадать которые не по силам даже «Ненси Дрю». Во время гуляний с Арчи она блестит заржавело серым кобальтом, храня их дружбу с самого начала. Но стоит «Бомбочке» появится рядом как Красное море леденеет.Он коченеет до краешков нервных окончаний превращая и без того холодную кровь в замерзшую до последней молекулы глыбу, что рискует рассыпаться в крошку от трясущей ознобы. В то время как все плавятся от прикосновений Пламенной Леди Её глаза почти чёрные, только рядом с ним ещё темнее. Шерил Марджори Блоссом — не девушка, а неконтролируемое пожарище. У которого функция нести всепожирающую стихию. Что кажется сожгла и её саму. Но «юной мисс Ализарин», не привыкать. Ведь единственное, что неё осталась, кроме проклятой самим дьяволом именитой фамилии, это та самая прожженная сущность и кричаще-краснеющий крик о безумии. Безумии, которые творят все, начиная папочкой Клиффордом задушившим окончательно честь собственной семьи, заканчивая «мермеладкой-Джеллобин», от которой конечно никто не ожидал. Безумие творят все от Блоссомов до Джонсов, от взрослых до детей. Все. Кроме этого паренька — аномалии, чья семья тоже успела натворить много грехов. И это бесит Шерил до чёртиков, заставляя второй раз сгорать в этом грёбаном пламени. От чего красный крик становится ещё заметнее, а чёрные глаза ещё темнее. Такая забавная закономерность. Шерил Марджори Блоссом и Джагхед Джонс почти что-то, но… Все что может получиться у заледеневшего до самых атомов Чудака в бестолковой шапке и Стервозной особы с ализарином на губах — это взаимоисключающий без исключений парадокс. Парадокс извне которого Джагхед Джонс целует Шерил Блоссом, стирая с её прожженной плоти ожоги вместе со взрывоопасным веществом и тем кричаще краснеющим криком, что кажется уже успел смешаться с её кровью. Запускает руку в самое пекло благородно — оранжевого отличительного признака всего, вовсе не благородного известного семейства и тает постепенно, от мучительно приятно тлеющего наслаждения. От которого с сердца спадают растливающие оковы. И Джагхед Джонс плюя на всю свою едкость и напускное безразличное, улыбается. Улыбается. Счастливо. Полноценно. Почти смеётся в губы той, чьи глаза уже не чёрные от внутренней всепоглощающей до угольков стихии. Они просто тёмные, как звёздное небо или свежий кофе, что он так любит пить по утрам. И ему это нравится. Парадокс извне которого Шерил Блоссом целуется с Джагхедом Джонсом, укрывая его от вечного холода, растапливая все заледеневшие потоки и без того холодной крови, заставляя растаять даже лёгкие, надежды на спасение коих почти не осталось, по крайне мере у него. Проводит пальцами по молочно-белой в родимые пятна, со слишком торчащими ключицами — шее, заставляя порцию разряда ударить по обоими. И Джагхеда притянуть её ближе, настолько насколько позволяют законы физики. Но Шерил не закончила, она пока ещё тёплыми прикосновениями плавит все, то что сама заморозила. Замазывая красные отметины, белым искуплением. От которого её душа, уже не чёрная. И Шерил Блоссом плюет на всю свою сущность, позволяя Джагхеду доминировать и принимает, то чего в её жизни некогда не было. Спокойствие. Мир. И свободу. Она отпускает все. И просто смотрит, в уже не ледяные и даже не холодные, зелёно — голубые глаза. Похожие на Красное море, такое какое ей Джейсон показывал в детстве на картинках, мечтая о будущей задорной жизни. И она от этого счастлива. Однако их жизнь не извне, она внутри парадокса. Там, где Форсайт Пендолтон Джонс никогда не смотрел на Шерил Блоссом, как и она на него. Там, где её глаза почти чёрные, а его глаза почти лёд Там, где вместе они почти что-то, но…