Карта души

Следующие недели прошли в попытках догнать школьную программу и успокоить взрослых, которые с каждым днем узнавали все больше ужасающих подробностей о прошлом Кима. Хиро с Юки уже хотели было сажать отца Сону в тюрьму, но тот их заверил, что пока что в этом нет необходимости. Старшие искали не только способ избавить парня от ноши в виде ненормального папаши, но еще и работу, так как Ким на этом настаивал. Сону был очень удивлен, когда узнал, что ему осталось лишь прийти на собеседование, которое он успешно прошел. Так что парень уже работал официантом в маленькой кафешке недалеко от студии и школы. Ким старался не думать о семье, отвлекаясь работой и учебой. Однако разум терзал страх отца, постоянно шепчущий и вызывающий панику, граничащую с паранойей. В душе таилась некая боязнь за сестру, мысли о ней и тревога, но Сону пытался успокоить себя, говоря, что скоро все закончится, и он поможет ей встать на ноги. Он поможет ей лечь в клинику, чтобы излечить от зависимости, столь крепко въевшейся в ее жизнь, поможет обустроиться и выбраться из этого дерьма. Он выбрался. Значит и она сможет. Обязательно сможет. Колокольчики у двери зазвенели, прервав ход мыслей, и Сону, раздраженно вздохнув, обернулся, чтобы взглянуть на посетителя, который завалился прямо в конце смены. Оставаться в кафе дольше нужного не очень хотелось. Однако это был всего лишь Нишимура, который уверенной походкой шел к Сону, едва заметив его. Тепло летнего солнца подарило младшему загар, выглядевший просто идеально в паре со свободной белой рубашкой. Однако Киму не очень хотелось показывать кому-то свои отношения с Ники и давать остальным работникам повод для сплетен, поэтому Сону лишь глубоко вздохнул, окинув юношу пристальным взглядом, пытаясь откинуть ненужные мысли из головы, преследовавшие его последнее время слишком часто. Нишимура будто заметил это и только способствовал этому: чаще наряжался, вел себя раскованно, будто дразнил парня, хотя это было ненужно. Сону хватало одного жеста и слова, чтобы целый день провести в думах о нем. — Ты такой привлекательный в этой форме. — Рики подошел к стойке и окинул Кима цепким, изучающим взглядом. — Расстегивай верхние пуговицы почаще, тебе очень идет. Сону скептически взглянул на парня, ставя слегка трясущейся рукой чистый стакан на стол. Стекло немного задребезжало, выдавая юношу с поличным. — И тебе добрый вечер. Будешь что-то заказывать? — рука парня поправила темные шелковистые волосы, приобретающие оттенок темного шоколада при свете солнца. — А что у вас здесь самое вкусное? — «Красный бархат», есть легкий йогуртовый тортик. — Ким продолжал наводить порядок за стойкой, почти не обращая внимания на Нишимуру. Ники продолжал рассматривать Сону, вглядываясь в глаза, необычный цвет которых еще больше выделялся из-за льющихся прямо на юношу лучей солнца. Пухлые губы приобрели теплый розовый оттенок, а нежные щеки были цвета свежих персиков, аромат которых Сону использовал в качестве духов. — А можно заказать тебя? — вопрос глухим эхом раскатился по помещению. Сону поднял на парня взгляд, усмехнулся, заметно покраснев, и продолжил расставлять приборы. Рики выгнул бровь и, ухмыльнувшись, оперся на стойку. Лучи солнца пробирались через жалюзи и красиво ложились, создавая с помощью бокалов солнечных зайчиков, причудливо скачущих на лицах посетителей и работников. Нишимура поймал один, смотря, как блик света переливается в руке. — Скоро заканчиваешь? — Если продолжишь меня отвлекать, то в срок не управлюсь. — Проворчал парень и недовольно посмотрел на Рики. — Тебе повезло, что я уже закончил. Сейчас переоденусь и приду. — Может не будешь переодевать брюки? — С чего это? — Ким нахмурился, снимая фартук и вешая его на крючок. — У тебя в них такие ноги красивые. И задница. — сказал Нишимура, облокачиваясь на стойку. — Ой, блять, иди в зад. — бросил парень и направился в служебное помещение. — Только если в твой, любимый. Сону ничего не ответил, лишь любезно показал юноше средний палец. Ники тихо рассмеялся, ставя меню обратно на стойку. После окончания смены парни, как и обещали, поехали на велосипедах домой к Джею, который уже несколько недель горел желанием пригласить этих двоих к себе. Сону с Ники лишь каждый раз отказывались, либо не могли сделать это вдвоем, а Паку это почему-то было очень принципиально. — Ну наконец-то! Входите, мы с Чонвоном как раз собирались начать делать пиццу. — поприветствовал ребят Джей, одетый, как обычно с иголочки, в бежевые брюки, выгодно подчеркивающие фигуру парня и светло-голубую рубашку с короткими рукавами, воротник которой был расстегнут. Чонсон всегда славился хорошим чувством стиля и обилием дорогой и красивой одежды в гардеробе, поэтому друзья частенько брали с его разрешения вещи, порой даже не отдавая их назад, так как Пак просто не помнил о половине содержимого своего бескрайнего шкафа, в котором, по словам Нишимуры, завелся монстр. Джей часто помогал Сону подобрать одежду, какой-либо наряд, а когда узнал о том, что парень нравится Рики, стал еще с большим энтузиазмом его наряжать, порой относясь к нему как к красивому живому манекену. Динамика дружбы Кима и Пака была достаточно необычной. Сначала Чонсон был главным противником Сону, совершенно не воспринимая юношу как своего друга. Однако чуть позже, когда Ким ему открылся, вся ненависть и непонимание чудесным образом испарились, разрешая дать начало дружбе. — Сону, пойдем, я тебе кое-что покажу, а ты, Ники, пока иди к Чонвону на кухню, достаньте все ингредиенты. — сказал Джей и взяв друга за руку, повел его на второй этаж, в свою комнату. — Зачем ты пришел в школьной форме, боже, Сону, сколько раз я говорил, переодеваться надо после уроков. — парень вошел в спальню. На стенах комнаты висело множество фотографий и картин, а в ней самой приятно пахло ванилью. — У меня не было времени. — Сону прошел за Джеем, неловко переминаясь с ноги на ногу. — Не было времени… — передразнил его Пак. — Сегодня так тепло, а ты ходишь в пиджаке. Смотри, у меня есть вот такие бежевые брюки, они достаточно просторные, тебе будет удобно, и вот эта классная рубашка, она с короткими рукавами, так что жарко не будет. Сону просто стоял посередине комнаты, смотря, как Чонсон достает из гардероба вещи, одновременно ругая его за некую лень по отношению к своему внешнему виду. Ким бы поспорил с Джеем, будь настроение немного иным, однако сейчас спокойствие перекрывало все, поэтому он слушал упреки Пака в свой адрес. Сону никогда не злился на парня из-за этого, ведь Чонсон таким образом о нем заботился. Да, своеобразно, но заботился. Джей успокоился, лишь когда убедился, что Ким выглядит идеально для того, чтобы, по его словам, делать пиццу, хотя казалось, будто он его на свидание одевает. — Я не понимаю, почему ты так печешься о внешнем виде? — бурчал Сону, пока Джей расстегивал верхние пуговицы на рубашке. — Для меня это способ самовыражения. С помощью одежды я могу создать нужную картинку о себе. А ты… Просто хочу, чтобы ты кое-кому понравился. — И кому я могу понравиться, если здесь никого, кроме Чонвона и Ники, нет? — фыркнул Сону. Пак на это ничего не ответил, лишь многозначительно вздохнув, и прошел на кухню, где Рики с Чонвоном о чем-то спорили, едва не рассыпая муку на пол. — Ахуеть, какой ты… — прошептал Нишимура, останавливая взгляд на Киме, заставляя его довольно улыбнуться. Сону подошел к парню, забрав у него из рук пакет муки, пока тот завороженно смотрел на него, видимо, выпав из реальности. Где-то внутри ликовала та самая часть души, принимать которую Ким отказывался, отвечающая за реакцию на любой комплимент, сказанный Ники. Она заставляла волну мурашек прокатываться по всему телу, а сердце делать кульбит, вызывая на лице глупую улыбку. Смущение накрывало словно цунами, окрашивая щеки в пурпур. — Давайте я тогда сделаю тесто, а мешать его будете вы. — скомандовал Пак, наблюдая краем глаза за Рики и Кимом. — А почему это мы мешаем? — возразил Чонвон, отрезая кусок колбасы, чтобы тут же отправить его в рот. — Потому что у вас жижа, а не тесто получится. Тебе напомнить, как вы с Ники пытались рисовый пирог сделать? Вся кухня была изляпана, а мы в итоге все выбросили, оставшись голодными. Оставил, блять, на полчаса одних. — Сам виноват, меньше надо было с девками гулять. — бросил Рики. — Меньше нужно болтать, пока тесто готовится, придурки. Давайте сюда продукты и нарежьте начинку. — снова скомандовал Чонсон, завязывая фартук на талии. Сону с Рики пошли к раковине, чтобы вымыть руки, и Рики, воспользовавшись моментом, почти что прижал Кима, не давая ему уйти, и прошептал на ухо: — Ты просто очарователен… — пальцы младшего, коснулись ключиц парня, оставляя мокрые следы на бледной коже. — Если нас сейчас увидят, я тебя прибью. — А пусть видят. Нам-то что? — Нишимура, притянул юношу за талию, оставляя между лицами несколько сантиметров. Сону вжал голову в плечи, чувствуя, как голова начинает кружиться от внезапной близости, и попытался сдержать вырывающуюся наружу улыбку. Вот оно: внутри снова разгорается ураган, сметающий отчужденность и смущение к чертям, губы неосознанно тянутся к чужим губам, а в глазах горит маленький огонек безумия. Ники хитро улыбнулся и отпустил парня, пройдя к остальным, пока Сону пытался успокоиться, облокотившись на столешницу. Сердце бешено колотилось, а внутри из живота к груди поднималось странное чувство, заставляющее сжаться в комок. Джей замешивал тесто, периодически сопровождая процесс ругательствами, а другая троица нарезала помидоры, колбасу, сыр и готовила соус и приправы для начинки. Чонвон травил байки, обсуждал одногруппников, рассказывал о сериалах, в разговорах о которых его поддерживал Сону, которого кормил Рики. На кухне вкусно пахло приправами и еще чем-то сладким, льющимся в легкие и греющим их, заставляя сердцебиение замедлиться, а тревожные мысли уйти. — Ты сейчас всю колбасу мне скормишь. — пробормотал Ким с набитым ртом. — Ты похудел. Тебе от этого хуже не станет. — Ники ущипнул парня за щеку. — Мы пиццу делаем вообще-то, голубки. — встрял Чонвон, опасно держа нож в одной руке. — Потом его накормишь, еще успеешь, поверь. Как только Джей замешал тесто, на долю Рики и Сону выпала обязанность хорошенько его размять, что и пытался сделать Ким, пока Нишимура игрался, почти полностью обсыпав Кима мукой, громко смеясь, в то время как тот пытался ответить тем же. В младшем снова проснулся ребенок, что доставлял Сону хлопоты, однако Ким не злился. Он любил любую сторону Ники: безбашенную, игривую, спокойную, грустную, раздраженную. Было странно это признавать, Сону сначала даже не нравилась идеализация парня в его голове, однако позже он просто перестал бороться, решив жить сегодняшним днем и не искать проблему там, где ее нет. Сейчас ему это не мешает — значит можно об этом не думать. С горем пополам несчастное тесто было отправлено в духовку, а парни пошли в гостиную отдыхать. Ники тут же подсел к Сону, только что пришедшему из ванной, где пытался оттряхнуть с себя муку, и прижал его к себе, пока наблюдающие за этим Джей с Чонвоном переглянулись. Ян устало вздохнул и, взяв телефон в руки, принялся что-то усердно печатать, пока Чонсон взял свой, проверяя только что пришедшие сообщения. Парни переглядывались, продолжая строчить сообщения, и в итоге Чонвон, бросив смартфон в угол дивана, встал и спросил: — Вы встречаетесь? Глаза Сону открылись, а дремота, накрывшая его, пока он лежал на груди у Нишимуры, бесследно исчезла. Рики замер, оставляя пальцы в темных волосах старшего. — Просто скажите, что ебетесь, и мы от вас отстанем. — поддержал Яна Джей. — Ну, не то чтобы ебемся, но… — начал Сону. — Да, мы встречаемся. Гостиная на несколько секунд погрузилась в молчание, отчего было слышно лишь тиканье часов, стоявших на камине. Наконец, Чонвон присвистнул, а Джей тихо прошипел себе что-то под нос, после выдав громкое «я так и знал». — И как давно вы встречаетесь? — Около месяца. — И вы нам не сказали?! — воскликнул Ян, пока Джей разочарованно смотрел на друзей. — Личное не публичное… — тихо произнес Рики, еле сдерживаясь от смеха. — Блять, заткнись, серьезно… Месяц… — Чонсон продолжал ходить кругами, одновременно ругаясь на английском. — А я хотел уже вам свидание устраивать. — Правда? — засмеялся Сону. — А то… Было понятно, что вы друг другу нравитесь, но последнее время стало заметно, что что-то изменилось. — Чонвон наконец уселся, тяжело вздыхая. Гостиная еще раз погрузилась в молчание, на этот раз не выражавшее ничего кроме уюта и спокойствия, что согревало не хуже лучей солнца, проникавших сквозь светлые занавески в комнату. Вот он. Идеальный вечер. Тихая музыка 80-х на фоне, согревающий свет вечернего солнца, тепло лета, вкусная горячая пицца, разговоры и смех. Вот оно — счастье. Неужели так бывает? Вечерний теплый воздух приятно ласкал открытые руки и ерошил отросшие волосы. Парни вышли из дома Джея, когда стрелка часов перевалила полночь. Рики ехал возле Сону, периодически поглядывая на его открытое лицо и руки, крепко сжимавшие руль. Они всегда любили просто поездить на велосипедах вместе: насладиться ветром, бьющим в лицо; скоростью; ощущением свободы. В такие моменты им казалось, что их никто не догонит, а все проблемы останутся на старте. Такие мимолетные моменты, но они составляли жизнь, наполняя ее красками. — Эй, Сону! — крикнул Рики, подъезжая к Киму ближе. — Наперегонки в парк? Сону ничего не ответил, лишь на долю секунды прикрыл глаза и устало вздохнул. — Догоняй! — внезапно Ким налег на руль и стал как можно быстрее крутить педалями, пока очнувшийся Рики пытался понять, что произошло. Вот она — свобода. Огни расплываются перед глазами, а сосредоточенность выходит на первый план, так как не хочется давить прохожих, устало идущих с работы. Парни ловко огибают столбы и громко смеются, пытаясь угнаться друг за другом. Наконец, окна домов сменяются темными кронами деревьев парка, а людей на пути нет вообще. Юноши набирают скорость, пока ветер еще больше растрепывает волосы, превращая их в лохматый шарик. Вдалеке показывается поляна и парни уменьшают скорость. Наконец, доехав до нее первым, Сону бросает велосипед около и бежит дальше по мягкой траве прямо к перелеску, крича короткое «догоняй». Нишимура широко улыбается и, также бросая велик где-то рядом, бежит за Кимом. Старший ощущает, как ноги медленно слабеют, а дыхание начинает сбиваться, пока Рики и не думает сбрасывать темп, даже ускоряя его. Сону чувствует, как его хватают за руку и, притягивая к себе, тут же прижимают к ближайшему дереву. Оба дышат неровно, пытаясь глотнуть больше воздуха в легкие. Рики совсем близко, его губы находятся в нескольких сантиметрах от лица Кима. — Я… Тебя догнал… — речь парня отрывиста, а в глазах еще не угас огонек азарта. — Так мы же договаривались на перегонки, а не в догонялки… — так же тяжело дыша проговорил Сону, не отрывая взгляд от лица младшего. — Я выиграл. — на лице парня расцветает легкая улыбка. Ники ничего не отвечает, лишь пристально смотрит ему в глаза, а затем внезапно целует, зарываясь длинными пальцами в шелковистые волосы парня. Сону отвечает, мягко сминая губы Рики, держа его за подбородок и убирая длинные светлые пряди волос за ухо. По всему телу бегут мурашки, а ноги слегка подкашиваются из-за легкого чувства эйфории, что плещет где-то внутри. Младший углубляет поцелуй, притягивая Кима к себе за талию и гладя по спине. Лес отвечал на это лишь тихим шелестом листьев и движущимися тенями ветвей, что шевелились из-за легкого ветра. Их здесь никто не увидит, кроме наблюдающей с высокого дерева совы и звезд, выглядывающих из-за темных крон. - Ты выиграл. Меня ты всегда будешь выигрывать, Сону. — наконец оторвавшись от губ парня прошептал Ники. Его сердце проиграло еще давно. В тот самый вечер, когда Ким засмеялся, когда прилег на колени, когда стал собой. Оно просто признало поражение и сдалось, позволяя чувствам одержать верх. Они захлестнули Нишимуру, словно цунами, абсолютно не дав шанса на выживание. Хотя он выжить и не пытался. Он проиграл. Он, словно в плену, дает вести себя за руку, дает уложить себя на мягкую траву. Он заколдован. Словно под гипнозом слушает бархатный голос парня, смотрит на него, держит за руку. Сону лежит рядом, говоря что-то про звезды, что расстилаются по небу, про фонари, тускло светящиеся на аллее, про сегодняшнюю пиццу и Джея, весь день радовавшегося за них. Через некоторое время голос юноши замолкает, а ладонь ложится на руку Нишимуры. Рики думает, обрабатывает все, что сказал Ким, как себя вел и что делал, думает, что же он скажет сейчас. Но Сону молчит. Всего лишь смотрит в небо, замораживая отражения звезд в своих глазах. — Сону-я. — Да? — парень повернул голову к юноше. — Ты скучаешь по сестре? -Легкая улыбка на лице Кима спадает, а брови чуть хмурятся. — А с чего такой вопрос? — Я видел, как ты смотрел на фото Минако. Подумал, что ты скучаешь. Прости, наверно, не стоило говорить об этом. — Ники вздохнул, уже жалея о сказанном. — Я скучаю по ней. — Сону снова устремил взгляд в небо. — Скучаю не по девушке, которую ты видел в больнице, а девочке, которая хотела стать врачом, любила рисовать и подшучивать надо мной. Я знаю, что уже не верну ее, так как все слишком сильно поменялось. Однако малая часть меня верит, что она еще там. Именно поэтому я хочу попытаться ей помочь. — Помочь? Излечить от зависимости? — Да. Как только я встану на ноги, хочу помочь ей с этим. Я не буду требовать что-то взамен, не буду требовать общения со мной или благодарности, но я просто хочу, чтобы у нее был шанс… начать все заново. Я все еще ее люблю и желаю ей только лучшего. Возможно, где-то глубоко внутри я надеюсь, что мы еще сходим вместе в кафе и выпьем чашку какао. Просто поговорим о чем-то хорошем. — Когда-нибудь у тебя обязательно получится это сделать. Я уверен, что все будет хорошо. — Рики крепче взял парня за руку. Сону посмотрел на него, сжимая крепче ладонь парня в своей. Ему было страшно. Безумно страшно за сестру, за себя, за свое будущее. Этот страх парализовал и не давал не то, что двигаться, а даже трезво думать. Страшно было осознавать, что не можешь ничего сделать для того, кого любишь, а на счету каждый час, каждая доза, принятая Суа. Он может просто не успеть и тогда будет винить себя до конца дней. Однако Ники успокаивал его. Давал надежду на лучшее, старался искоренить чувство вины в нем. Он снова спасает Сону, даже не осознавая этого. Рики не требует ничего взамен, и Ким это знает, однако все равно пытается отплатить всем, чем может: эмоциями, чувствами, любовью и вниманием. И делает это даже, не потому что испытывает чувство долга, а потому что готов делать это вечно просто так. Ким поднимается на локтях и немигающим взором смотрит на юношу. Взгляд скользит по всему телу, начиная с длинных ног, заканчивая светлыми волосами, корни которых уже успели отрасти. Он смотрит на его руки, что окрепли с весны, на белую полу-расстегнутую рубашку, на чуть выпирающие ключицы, на загорелую шею и выделяющиеся скулы, на озорные, как у ребенка, глаза и пухлые губы. Он прекрасен. Красив, как темный вечер, манящий таинственностью и тишиной. — Все хорошо? — тихо спрашивает Нишимура, тоже поднимаясь на локтях. Младший наклоняет голову, вглядываясь в лицо парня. Сону не отвечает, лишь нервно сглатывает, чувствуя, как где-то в груди начинает жечь. Воздух внезапно вместо кислорода превращается в азот, а мысли путаются в единый клубок. - Поцелуй меня. Ники в тот же момент приблизился к Киму, будто слегка дразня тем несчастным сантиметром, что остался между ними. — Издеваешься? — с улыбкой прошептал Сону и, повалив Рики на спину, поцеловал его в губы, чувствуя, как внутри все переворачивается. Нишимура отвечает с тем же энтузиазмом, кладет руки на шею Кима, нежно лаская ее, заставляя парня вздрогнуть от мурашек. Сону, не медля, ставит ноги с обоих сторон юноши, нависая над ним. Руки старшего ложатся на туловище, слегка поглаживая его, заставляя тело покрываться едва заметной дрожью. Ким целует медленно, нежно, пробуя губы Рики на вкус, а затем спускается чуть ниже, лаская шею парня. Одно касание — и Нишимура почти что вцепился в бедра парня, передернувшись от дрожи по всему телу. Ники зажмурился, пытаясь оградиться от ощущений, постепенно раскрывающихся перед ним всем спектром. Тем временем губы старшего переместились ниже к ключицам, оставляя на них красные следы. Сону оторвался от кожи Рики с мокрым звуком и посмотрел ему в глаза. И вот он — шедевр: прекрасный Ким Сону с затуманенным, темным взглядом, ярко-алыми губами находится прямо в нескольких сантиметрах от него. Этот взгляд привлекает больше всего на свете, он говорит о том, что Сону видит его насквозь: каждую мысль, эмоцию, идею. Он видит его душу, нагую душу, и от этого хочется свернуться в клубок, однако он лежит. Не двигается, хотя где-то внутри есть та самая толика страха. Побеждает желание, любовь, любопытство. — Можно? — тихо спрашивает Ким, потягивая за пуговицу рубашки. Ники слегка кивает и чувствует, как ее расстегивают медленно, аккуратно. Теплые тонкие пальцы прикоснулись к вздымающейся груди и медленно скользнули к животу, поглаживая его, заставляя Нишимуру еще больше жмуриться.  — Расслабься… — на выдохе проговорил Сону и мягко поцеловал живот, парня, заставляя его вздрогнуть. Губы и язык медленно двигались наверх, оставляя на коже мокрые следы и сотни лёгких поцелуев, пока пальцы гладили загорелые руки. Стоило языку слегка прикоснуться к соску на груди, как с губ Рики сорвался приглушенный стон. Ким на мгновение замер, однако Нишимура уже повалил его на спину, отзеркалив прежнюю позицию парня. Ники прильнул к губам старшего, мокро его целуя, сминая губы, заставляя их окраситься в ярко-красный. Вскоре и на рубашке Сону пуговицы тоже оказались не нужны. Мыслей уже нет, осталась только приятная тяжесть в низу живота, что заставляла прикасаться друг к другу, доводя до неконтролируемой дрожи и тихих стонов, срывающихся с губ. — Черт, как же я тебя люблю… — шептал Нишимура словно в бреду, после чего припав губами к нежной коже на изящной шее и гладя упругий живот Кима, вырывая очередной сладостный стон с зацелованных губ. — Люблю твое тело, ноги, руки, пальцы, волосы… Люблю твои глаза, губы. Если бы ты мог поцеловать себя, ты бы понял, почему я так зависим от этого. В этой игре нет ни проигравших, ни выигравших. Они не берут у друг друга реванш, они подписывают мир. Они здесь на равных и, если будут бороться, проиграют оба. Несмотря на это, оба готовы сдаться друг другу, подчинившись полностью, отдав себя без остатка. Безумно? Да. Но, как скажет Рики, в этом весь кайф. Ситуация медленно начала выходить из-под контроля, когда рука потянулась к молнии брюк, а температура вокруг внезапно стала слишком высокой. Внезапно, раздался громкий звонок, а в кармане Нишимуры что-то завибрировало. — Блять… — Рики тихо выругался, но достал телефон и ответил на звонок. — Да? Да, мам, мы гуляем. Нет, нам не холодно. Ну, мам! Какого ты о нас мнения? Не будем мы таким на улице заниматься! Да, ага, целую, скоро вернёмся. — парень отключил звонок и громко произнес. — Откуда она узнала, что мы делаем?! — «Какого ты о нас мнения?» — передразнил Ники Сону и залился звонким смехом. Все было пропитано счастьем, льющимся сладким ароматом цветов и свежей прохладной травы. Неужели наконец все хорошо? Они объявили жизни мир? Или просто взяли реванш?