У всего есть своя цена

1. Наблюдение Эрвин Смит гордится своей наблюдательностью. Он был таким от природы и легко научился использовать этот талант в своих интересах. Люди, титаны, события, реакции, окружение: ничто не ускользает от взгляда командора. Эрвин изучает мир, людей вокруг, и именно это позволяет ему всегда быть на шаг впереди. Эрвин честен с собой и потому признает, что он немного… вуайерист. Он не стыдится этого, особенно сейчас, когда нашел идеальный объект для наблюдения, который будто магнитом притягивает его взгляд. Плениться Леви было несложно. Эрвин никогда не забудет, как впервые увидел его в воздухе, и то странное чувство, что шевельнулось в груди, когда сердце пропустило удар. Он наблюдал, как Леви парит в полумраке подземелий, точно птица, с такой легкостью и мастерством, на которое не был способен ни один разведчик. Уже тогда Эрвин не мог оторвать от него глаз. Леви поощряет его. По природе сдержанный, он прячет все чувства в суровом панцире неприступности. Но Эрвин быстро учится читать мельчайшие сигналы: жесткая морщинка между бровей, быстро бьющаяся жилка на шее, мягкий выдох — все это выдает Леви с потрохами, и совершенно неважно, как сильно Леви старается замаскировать эмоции. Внимательно наблюдая, Эрвин может разобрать Леви по кусочкам, вскрыть закостенелую скорлупу, добраться до того человека, который в ней прячется. Эрвин так поглощен наблюдением за Леви, что почти не замечает, как за ним тоже наблюдают. Почти, но не совсем. Когда до него доходит эта простая мысль, уже слишком поздно. Чувства поглотили их обоих. 2. Доверие Эрвин не устает изучать Леви, не устает восхищаться тем доверием, которое тот ему оказывает, он полностью, безоговорочно и самозабвенно посвящает себя делу Разведкорпуса. Эрвин с трепетом наблюдает, как Леви сдается на его милость так красиво и так самоотверженно, как никто и никогда в этом мире не смог бы. 3. Любопытство — Ты сегодня без Нанабы? В баре, набитом под завязку разведчиками и солдатами Гарнизона, людно и шумно, но Эрвину и Майку удается укрыться в тихом уголке, на самых задворках. — Без. — Майк качает головой, отхлебывая пиво. — Думаю, она с Петрой. — Вот как? — Эрвин бросает на него косой взгляд, отставляя свою кружку. — Значит, ты к ним не присоединишься? Майк закатывает глаза: — Не этой ночью. От внимания Эрвина не ускользает тень улыбки, мелькнувшей на лице его друга: очевидно, были и другие ночи. — Ты счастливчик, Майк Захариус, — смеется Эрвин, качая головой. — Кто бы говорил! — перехватывает инициативу Майк. — Как Леви? Он не поднимает глаз, уставившись в свою кружку с непроницаемым видом, но Эрвин сразу понимает, что это не просто вопрос о том, как поживает его капитан. — Леви… хорошо. Эрвин отвечает уклончиво, гадая, как далеко Майк собирается зайти. — Насколько хорошо? — Великолепно. — Эрвин берет паузу, он заинтригован. — Почему это так тебя интересует? Конечно, он прекрасно понимает, почему, и знает, куда ведет этот разговор, но хочет добиться ответа от Майка. — Просто любопытно. — Насколько любопытно? Эрвин чувствует, что Майк давит, но даже не думает уступать, напротив, ему нравится провоцировать старого товарища. Они знают друг друга много лет и прошли вместе долгий путь как друзья, соратники, побратимы и любовники. — Очень любопытно, — фыркает Майк. — Серьезно? Настолько? Ты удивляешь меня, Майк, — отзывается Эрвин. — Скажем так, мне любопытен… процесс. — Процесс? — Эрвин едва не выплевывает пиво, сдерживая смех. — Так значит, вот как ты это называешь? Майк смеется, поворачивается к Эрвину и смотрит в глаза, прекращая играть в игры: — Черт подери, Эрвин, ты видел его? Ты говорил, что он тугой, но, бог мой, я удивлен, что ты не порвал его надвое. — Процесс, значит… — усмехается Эрвин. — Еще я говорил, что он горяч. Это не распаляет твое любопытство? — Блять, мне не нужно доказывать, что он горяч, в конце концов у меня есть глаза, и, черт подери, я чувствую его запах. Эрвин не может скрыть легкого удовлетворения от того, как заалели щеки старого друга, когда они заговорили о Леви. — Серьезно, Майк, — шепчет он низким, полным благоговения голосом, — ты и понятия не имеешь, о чем говоришь. Он выдерживает меня, выдерживает такое… Господи, ну это же Леви! Он вообще какой-то нереальный. — У вас все действительно зашло так далеко? Майк спрашивает серьезно, и теперь очередь Эрвина чувствовать себя неловко. Майк всегда видел его насквозь, до сих пор видит. — Да… похоже на то, я не думал, что… — Эй, расслабься, такое случается. И, черт, я тебя не виню. — Майк пожимает плечами, улыбаясь. — Да половина Разведкорпуса дала бы правую руку на отсечение, лишь бы трахнуть Леви, а другая отдала бы левую, чтобы просто на это посмотреть. Только вот ты — единственный, на кого он положил глаз. Это ясно любому. — А ты, Майк, что отдал бы ты? — Эрвин чувствует, что теперь его щеки топит румянец, а в груди словно подожгли фитиль. — Черт, ты что, серьезно? — фыркает Майк. Эрвин делает долгий глоток, пристально глядя на старого друга, убирает кружку и наконец говорит: — Дай мне поговорить с Леви. 4. Ответ Как оказалось, Леви не пришлось уговаривать слишком долго, хотя он и изобразил оскорбленную невинность. — Блядь, Эрвин, я не твоя гребаная шлюха, чтобы подкладывать меня под твоих друзей. Что ты за извращенец? — Извращенец, который точно знает, чего ты хочешь. И это все, что Леви нужно было услышать. 5. Процесс Эрвин сидит за своим столом, наблюдая, как Леви стоит перед Майком, обнаженный, со связанными за спиной руками. Эрвин сам раздел и связал его собственным ремнем за несколько минут до появления Майка, нашептывая нежные слова и приказы, целуя и лаская. Ремешок, который стянул запястья, нужен только для вида, это всего лишь еще одно напоминание о связи между ними. Заверение в том, что Леви может довериться Эрвину, отпустить контроль. Он может освободиться в любой момент, но Эрвин знает — он этого не сделает. Леви связывают не кожаные путы, а воля Эрвина и собственное абсолютное доверие. Майк сидит на диване напротив стола, вытянув перед собой ноги. Он все еще одет, хотя уже избавился от ремней УПМ и форменной куртки. Откидывает спадающую на глаза челку, принюхивается к Леви, упиваясь его запахом, но не делает попытки прикоснуться. — Леви. — Голос Эрвина тихий, но звучит как приказ. Леви чуть напрягается и слегка кивает. — Он весь твой, Майк. Майк склоняет голову и благодарно улыбается, но его взгляд прикован к Леви. — Иди сюда. Он расставляет ноги, и Леви шагает вперед, пока не оказывается между его бедер. — На колени. — Голос Майка хриплый и глубокий, и Эрвин видит нерешительность Леви, как напрягаются его плечи, а пальцы собираются в кулаки за спиной. Эрвин наблюдает и ждет, ждет, когда Леви капитулирует, окончательно подчинится, окончательно доверится ему. Леви падает на колени, садится на пятки, и Эрвин глубоко выдыхает, чувствуя, как в груди распускается незнакомое чувство, что-то вроде гордости. Леви смотрит вперед, его голова находится на уровне ширинки Майка. Эрвин видит, как судорожно бьется жилка на его шее и едва удерживает себя от того, чтобы броситься вперед и прижаться губами к его горлу. Майк протягивает руку и убирает волосы с лица Леви, ласково треплет по щеке и заставляет его запрокинуть голову. Проводит большим пальцем по его губам, и член Эрвина дергается, когда палец Майка ныряет в горячий влажный рот. Леви прикрывает глаза, ему не нужен приказ, он и так знает, что нужно делать. Эрвин заворожен этим зрелищем, тем, как Майк смотрит на его капитана, и к тому моменту, когда Майк убирает руку, губы Леви становятся влажными и блестящими, а из уголка рта тянется нитка слюны. — Ты всегда был несдержан на язык, в остальном ты такой же дерзкий? Широкая ладонь ложится Леви на затылок, и Эрвин невольно вспоминает их первую встречу, когда та же самая рука макнула Леви лицом в сточные воды Подземного города. Эрвин никогда не забудет ту свирепую и дикую ярость в глазах Леви и тот огонь, который она зажгла в его груди. Звякает пряжка ремня, когда Майк свободной рукой пытается освободить себя от штанов, и Леви слегка вздрагивает. Эрвин наблюдает за ними, особенно в тот момент, когда Майк наконец стягивает штаны, а глаза Леви округляются и он выдыхает тихое: «Еба-а-ать…» Эрвин готов простить ему эту маленькую слабость, в конце концов он помнит себя, когда впервые увидел размеры Майка. Тот и сам крупный мужчина, но его возбужденный член выглядит откровенно устрашающе. — Ебать-колотить, — снова выдыхает Леви. — Пока еще нет. — Майк улыбается. — Но тебе уже не терпится, верно? Он подается вперед, к самому краю дивана, и наклоняет к себе голову Леви, перебирая пальцами его волосы. Леви двигается навстречу, едва не падая, и Эрвин замечает, как напрягаются мышцы его живота в попытке удержать равновесие. Эрвин наблюдает, как Леви пробегает языком по длинному стволу Майка, прежде чем осторожно взять головку губами и обвести по кругу. А затем он скользит ртом ниже и ниже, Эрвин уверен, что Леви вот-вот подавится, но этого не происходит. Майк рычит низко и глубоко, и Эрвин еле сдерживает собственный стон, потому что помнит, как этот горячий умелый рот ласкал его собственный член. Леви заглатывает до основания, каждый его мускул напряжен, изо всех сил он пытается не упасть. У Леви давно стоит, и на кончике его члена уже поблескивает первая росинка смегмы. И, черт подери, как же это красиво! Эрвин заворожен этой картиной. Леви выглядит таким маленьким, стоя на коленях перед Майком, но в нем читается внутренняя сила и агрессия, а то, как яростно он заглатывает этот огромный член, говорит о вызове, а не о подчинении. И плевать на то, что из его глаз уже брызжут слезы. Эрвин наблюдает, как капелька стекает по щеке Леви, мешаясь со слюной, вытекающей изо рта. Это невероятное зрелище, и Эрвин не может оторвать глаз. Голова Майка запрокинута, глаза закрыты, а дыхание неровное и тяжелое. Обеими руками он впивается в волосы Леви, и только костяшки пальцев белеют сквозь темные шелковые пряди. — Роза, Мария и Сина… Твою мать! — шипит он сквозь стиснутые зубы. Эрвин уверен — Майк держится из последних сил, стараясь не кончить, и он вновь чувствует эту странную гордость за то, что Леви сломил этого громилу так быстро. — Блядь, Леви, стой! — задыхается Майк. Леви замирает, а затем медленно-медленно соскальзывает с его члена, в последний раз порхнув языком по головке. Майк стонет и сгибается пополам, но, надо отдать ему должное, сдерживается, не кончает. Леви садится на пятки и слегка улыбается. Эрвин знает эту улыбку, и неважно, что сейчас Леви смотрит на другого мужчину, эта улыбка предназначена ему, только ему одному. — А ты не теряешь времени попусту, — смеется Майк, приходя в себя. — Коль ты так торопишься, давай глянем на твою хорошенькую задницу, а? Он встает, возвышаясь над Леви, но тот даже не пытается двинуться с места. Эрвин наблюдает, зная, что Леви так и будет сидеть, пока он ему не прикажет. Он пересекает комнату и, оказавшись рядом с этими двумя, чувствует, как его собственный член готов вот-вот выпрыгнуть из штанов. — Понравилось тебе, Майк? — Эрвин треплет по щеке старого друга. — Черт подери. — Тот слегка улыбается. — Ты был прав. Это просто охуенно. — А у тебя были сомнения? — Бля, нет! Иди сюда. — Майк смеется и притягивает его к себе для поцелуя, одной рукой приобнимает за плечи, другая же скользит к паху, к мокрому, вздыбленному бугру на ширинке. Леви по-прежнему стоит на коленях между ними, глядя снизу вверх. — Наслаждаешься шоу? — Майк ухмыляется, жестко стискивая член Эрвина сквозь ткань штанов, заставляя его болезненно охнуть. И Леви отзывается на этот звук, слегка шевелится, пытаясь обратить на себя внимание. Эрвин прижимается губами к шее Майка, чуть прикусывает нежную кожу и шепчет на ухо: — Еще спрашиваешь? Затем наклоняется, хватается за ремешок, связывающий запястья Леви, и тянет наверх. — Поднимайся, Леви. Леви встает и смотрит на них. Он выглядит совершенно развратно: глаза блестят из-под полуприкрытых ресниц, губы опухшие и влажные, перепачканные слюной и предэякулятом. Эрвин вытирает его рот тыльной стороной ладони, и Леви делает глубокий вдох. — На стол, на четвереньки. Эрвин освобождает Леви от пут, и тот послушно забирается на стол, встает на колени и локти, упираясь подбородком в скрещенные руки и высоко задрав задницу. Эрвин возвращается в свое кресло, выбирая позицию, с которой может разглядеть лицо Леви. Он не хочет упустить ни единой эмоции. — Превосходно, — выдыхает Майк с другой стороны стола. Он делает шаг вперед, проводит широкой ладонью по заднице Леви и с силой опускает ее на крепкую ягодицу. Леви резко дергается и шипит сквозь стиснутые зубы. — Нравится тебе? Так я и думал. Майк бьет снова, сильнее, с оттяжкой, но на этот раз Леви знает, чего ожидать, и вместо того, чтобы отпрянуть, льнет к нему, потираясь бедрами о крепкий стояк. Майк не выдерживает, охает и тянет его на себя, сжимая аппетитные ягодицы вокруг своего члена. — Тебе уже неймется, верно? С позиции Эрвина член Майка выглядит невероятно большим на фоне тонких бедер Леви, и в распаленном похотью мозгу впервые мелькает сомнение — а выдержит ли Леви? Тот стоит на столе, уронив голову на руки, спрятавшись за рваной челкой. Эрвин осторожно приподнимает его за подбородок и с облегчением видит знакомый взгляд — полный вызова и ярости. Майк уже достал из кармана бутылочку с маслом, проливая его на ладонь. Эрвин не сводит глаз с Леви, замечая, как тот на мгновение напрягается, когда Майк скользит в него пальцем, но затем выдыхает и расслабляется. Второй палец ныряет вслед за первым, и когда Майк разрабатывает Леви уже тремя, тот скулит и хнычет, вцепившись в край стола побелевшими пальцами, высоко вскидывая бедра. Майк проводит рукой по спине Леви и хватает его за загривок. — Что, кайфуешь? Леви ищет взгляд Эрвина, смотрит, словно спрашивая разрешения, и только когда Эрвин кивает, протяжно стонет: — Черт бы тебя побрал, да… Пожалуйста, просто… блядь… просто сделай это. Леви роняет голову на руки, дышит заполошно, лишь пальцы судорожно сжимают край стола, когда Майк осторожно начинает протискиваться внутрь. Майк тянет его медленно, схватив за бедра, не давая вывернуться и отпрянуть, но, глядя на это, Эрвин чувствует, как Леви тяжело. Он задыхается, когда Майк входит в него полностью, по позвоночнику пробегает дрожь, а дыхание становится прерывистым и коротким. Леви издает высокий пронзительный звук, которого Эрвин прежде не слышал. Майк замирает и смотрит на Эрвина, нахмурив брови. — Эй, Леви, — тихо зовет он. — Ты с нами? — Леви. — Эрвин приподнимает подбородок Леви, глаза того зажмурены, а челюсти стиснуты так сильно, что он буквально слышит скрежет зубов. — Леви, посмотри на меня! Дыши, слышишь? Леви с шумом выдыхает и запрокидывает голову, резко открывая глаза. Он судорожно втягивает воздух, и Эрвин чувствует, как все его тело начинает расслабляться. — Все-все, молодец. Дыши. — Эрвин наклоняется и целует его, язык скользит по губам сначала нежно, а потом все настойчивее, жестче, до тех пор, пока напряжение не покидает маленькое тело. Леви стонет ему в рот, когда Майк начинает двигаться, и на этот раз Эрвин узнает этот звук: глубокий, низкий и отчаянный. Эрвин отстраняется и смотрит Леви в глаза, его зрачки огромные, а взгляд совершенно пустой. Эрвин знает этот взгляд, чувствует совершенство момента, когда Леви отпускает себя, забывает про контроль, полностью подчиняясь ему, растворяясь в доверии. Майк набирает темп, и Леви выгибается в пояснице, отчаянно подмахивая задницей, в голосе его мольба: — Пожалуйста, черт подери, пожалуйста… Он смотрит на Эрвина и проводит языком по опухшим губам. — Давай, Эрвин, прошу тебя… Нет нужды повторять дважды, член так напряжен, что Эрвин готов кончить от одного вида того, как безжалостно Майк трахает Леви. Он дергает пуговицу на ширинке, и Леви подается вперед, чтобы добраться до него, едва Эрвин успевает избавиться от штанов. На этот раз нет никаких прелюдий и изысканных ласк; Леви вбирает его глубоко и резко, так сильно и уверенно, что Эрвину приходится вцепиться в край стола, чтобы удержаться на подогнувшихся коленях. — Черт, Леви… — стонет он, поднимая глаза, и утыкается в совершенно остекленевший, рассеянный взгляд Майка. Бедра Леви усеяны красными отметинами и наливающимися синяками в тех местах, где пальцы Майка впивались в нежную кожу, а все его тело отчаянно напряжено: старается удержать равновесие под неумолимым напором двоих мужчин. Пот стекает по спине, волосы прилипли ко лбу, но каким-то чудом ему удается удержаться на разъезжающихся ногах. Эрвина разрывает между отчаянным желанием кончить прямо сейчас и продолжать наблюдать, как Леви теряет всякий стыд, растворяясь в этом безумии. Движения Майка становятся хаотичными, резкими, и когда он внезапно подается вперед, обхватывая член Леви, тот нечаянно царапает зубами нежную кожу у основания. Этого достаточно, чтобы подтолкнуть Эрвина к краю. Последние капли самообладания покидают его, и он кончает Леви в рот со звериным рыком. Эрвин практически не чувствует ног, когда обессиленно падает в кресло, продолжая наблюдать. Майк делает последний выпад, кончая одновременно с Леви. Тот выгибается с протяжным стоном, с губ стекает слюна вперемешку со спермой, и прежде, чем он успевает упасть, не удержавшись на ослабевших руках, Эрвин подхватывает его за плечи. Единственное, что мешает Леви окончательно растечься по столу, это Майк, который все еще удерживает его бедра. Они замирают так на несколько мгновений. Все трое дышат тяжело, заполошно, Леви безвольно растянулся между ними. Едва восстановив дыхание, Майк поднимает его, легко, как тряпичную куклу, и переносит на другую сторону стола, устраивая на коленях у Эрвина. Тот издает странный звук, почувствовав на себе тяжесть чужого тела. Леви совершенно расслабленный, словно в теле не осталось ни одной кости, кожа блестит от пота, глаза закрыты, а голова свешивается на подлокотник. Майк чуть наклоняется, убирает волосы с лица Леви, оставляя на его лбу невесомый поцелуй, и точно так же целует Эрвина. — Ну что, удовлетворил свое любопытство? — спрашивает Эрвин, стараясь не казаться слишком самодовольным, но у него ничего не выходит. — Да, вполне, — отвечает Майк с нарочитой небрежностью. — А что насчет тебя? — Ты ведь знаешь меня, Майк… Мне всегда будет мало, я… — Ох, да заткнитесь вы, — обрывает их Леви. Он все еще лежит на коленях Эрвина, расслабленный и обнаженный, но его голос звучит так, словно он отчитывает парочку тупых кадетов. — Долго вы еще тут планируете обмениваться любезностями? — Ему палец в рот не клади, — смеется Майк. — Да? Ну, теперь ты знаешь, что мне в рот можно положить не только палец, и не только в рот, — парирует Леви. — И, черт возьми, займись чем-нибудь полезным, принеси мне полотенце в конце концов! — Блядь. — Майк растерянно качает головой. — Он же просто несносный маленький говнюк! Эрвин только пожимает плечами, притягивая к себе Леви: — У всего есть своя цена.