Молодо-зелено

I wanna ruin our friendship We should be lovers instead I don't know how to say this 'Cause you're really my dearest friend

      На гладкую белую скамью падают карминовые капли. Капля за каплей стекают с ладоней и размазываются длинными пальцами. Медленно и вдумчиво, всматриваясь в рельеф дерева как можно ближе, Ланга, едва дыша, смотрит то на разодранную ладонь, то на запачканную скамейку. Рэки с интересом наблюдает за одноклассником, который похож на какого-то отмороженного, если не знать Лангу ближе. Киан достает из рюкзака перекись и пластыри, его дежурный набор для прогулок со скейтом. Хасегава похож на мультяшного ленивца, думается Киану, и это вызывает тихий смешок. Ланга отрывает взгляд как в замедленной съёмке, глаза округляются, он смотрит: на свою руку, лавку, Рэки. И Киан даже сам ощущает леденящий ужас, плещущийся в аквамариновых глазах. Хасегава падает в обморок. — Ничего себе задержка в реакции, — хмыкнул скейтер, обрабатывая ссадины бессознательного Ланги. Киан считает Хасегаву очень забавным и милым, а его слабости — лишний повод позаботиться и проявить себя, как надежного товарища. Рэки рад, что они подружились. Ланга рассматривает пластыри на руках, лицо меланхоличное и непроницаемое. Так сразу и не поймешь — ему грустно или никак? А Рэки это не смущает, он лучезарно улыбается и хлопает одноклассника, нет, друга, по плечу. — Мы сегодня вместе работаем? — протянул Хасегава и зевнул, поглядывая на время. — А, ну да, — Рэки чешет затылок, в попытке вспомнить — сегодня ли не будет старшего менеджера. — Вроде да. Хасегава пожимает плечами и всматривается в горизонт. Небо неприлично красивое, в Ванкувере он такого не видел. Тут всё словно пестрит красками, но в самых приятных тонах, и лучи солнца нежнее согревают, и небо голубее. — Тут так красиво, — вздохнул парень. — И природа, и люди. — У тебя голова не кружится? — шутливо уточнил Киан. — А должна? — При сотрясах — кружится. А ты явно нормально головой стукнулся, — Рэки рассмеялся и похлопал Хасегаву по спине. — Ладно, бедолага, пошли трудиться на благо общества. Ланга кивнул и пошел за Кианом.       На работе тихо и спокойно. Никаких особых дел, и те успешно завершены. Рэки озадаченно крутил в руках подшипник, Ланга зевал глядя в потолок. Покупателей шаром покати, заказов нет. — Друг, мне скучно, — заныл рыжий скейтер. Ланга увлеченно жевал жвачку и надувал пузыри, соревнуясь сам с собой в объеме нового. — Давай товар разложим? — монотонный голос и звучный хлопок лопнувшего пузыря жвачки. — Так разложили же, — понуро оглядев фронт предполагаемого занятия, Рэки вдруг оживился. — У тебя были отношения? Ланга задумчиво почесал затылок и прикидывал, что именно можно назвать отношениями. — Не думаю. — Ну хоть за ручку с девочкой держался? — Киан подошел ближе и облокотился руками о стол, за которым уютно расселся Хасегава. Рэки мечтал о романтических отношениях. Ему семнадцать, в этом нежном возрасте бушуют гормоны и хочется любить. Минимум забот, максимум времени и душа чиста. Можно сказать Киан романтик. А Ланга будто вообще не такой. Ему не понятны эти трепетные порывы друга найти себе подружку. Попытки познакомиться с кем-то, сблизиться, открыть душу и не оттолкнуть. В некотором роде Хасегава противился идее того, что Рэки обзаведётся парой — Лангу отодвинут на второй план. Но ничего не поделать, придется мириться и ревностно оберегать время с другом. — Это не отношения, Рэки. За ручку не держались, но целоваться приходилось, — кивнул Хасегава и перевел взгляд на беснующуюся лисицу, которая почему-то шипела из-под стола. — Она напоминает тебя, очень редко, но бывает, — кивает на зверька и смотрит на Рэки, который словно набирается сил на эмоциональный взрыв. Ланга нервничает. Рэки очень импульсивен и эмоционален, почти полная противоположность Ланге, и в минуты затишья Киана Хасегаве тревожно, до ледяной испарины на лбу. — Ничего себе! Как это было? Кто первый начал? Сколько тебе было? Вы встречались? — Рэки тараторил так быстро, что мог бы записать неплохой рэп-альбом, а Ланга пытался понять, чего ради ему так интересно, и на что ответить в первую очередь. Кян с горящими глазами уселся на стол, и едва ли не в рот Хасэгаве заглядывал. Лисица прыгнула сноубордисту на колени и, недовольно пофырчав, улеглась. Ланга почти не дышал, наблюдая за пушным зверьком, которая обычно строптиво обходила всех стороной, Лангу так вообще безбожно грызла, а тут сама пришла и лежит себе спокойно. — Вау, она меня ещё не цапнула! — Ланга говорит восторженно, но тихо. Смотрит, как Рэки цокает, закатывает глаза и обещает, что она наберется сил и порвет Хасэгаву на британский флаг. — И вообще, — возмутился Кян, — Не соскакивай с темы. Как ее звали? — Ты вообще никогда не целовался? — по-птичьи склонив голову к плечу, Ланга вглядывался в смутившегося приятеля. Рэки ответил, что это, вообще-то, не важно, но целовался. С видом, мол, в семнадцать нецелованным ходить — это мрак, и он, конечно, не из таких. Кян вернулся к расспросам. Хасэгава говорит монотонно, без огонька и интонации, словно перечисляет список покупок. Говорит о девочках, которые порой сами вешались на него в школе, о первой симпатии и о том, что его в принципе люди привлекают вне зависимости от пола. Рэки всё равно, какие там у Ланги предпочтения в партнерах и даже в лице не меняется, когда Ланга ему говорит, что он либо асексуал вовсе, либо пан, который не встретил никого интересного. Но конечно Хасэгава пробовал. — И с парнями целовался? — сощурившись и улыбнувшись, интересуется Кян. — Ага, было один раз в школьном лагере. Рассказывать не стану, всё было скучно. — Ну и ладно, — сдался Рэки. — А с кем больше нравилось: с девушками или парнями? — Одинаково безразлично. Это может быть и приятно, но ничего фантастического. Просто обмен слюной, — фыркнул Ланга, чем сильно напомнил лежащую на его коленях лису. — Так слишком скучно. Без чувств это всё не интересно, — вздохнул Рэки. — И что, вот прям нисколечко не нравилось? Ланга в отрицательном жесте мотнул головой. Ему не доводилось вступать в контакт с тем, кто ему был искренне симпатичен. Лиса проснулась от неаккуратных шевелений своего нового лежбища и укусила со всей дури Лангу за палец. Парень вскрикнул и чуть не упал со стула, пока друг задыхался со смеха и бегал вокруг со словами «а я говорил». — Ты меня проклял, — обиженно буркнул Хасегава и пошел промывать пострадавший палец. — Ага, порчу навёл от зависти, — вновь рассмеявшись, Рэки пошел за другом, прихватив пластыри. Тема «любовь и отношения» благополучно забыта до конца смены и плавно перетекла в обсуждение сериалов, скейтбординга и школьных будней. А уже дома, перед сном, Рэки внезапно активизировал мыслительный процесс: могут ли ему нравиться не только девочки? Он ведь тоже считает главным вовсе не внешнюю составляющую, ему куда важнее комфорт и заинтересованность в человеке, физическая сторона, конечно, тоже имела место, но скорее чисто с эстетической стороны, не привязываясь к половым признакам. Если так покопаться, то его, уже бывший, друг был ему симпатичен, вряд ли Рэки был влюблен, но, подумав, что если бы Мичуру его поцеловал, то Кян не был бы против. Хотя сами по себе парни его никогда не привлекали. Но ведь и просто так на девочек он тоже не засматривался. Дилемма. Рэки озадачился насчёт ориентации. Утром, невыспавшийся и подозрительно притихший, Кян ходил за Лангой и они оба были похожи на флегматичное человекообразное месиво. Пока не наступил обед. — Как ты понял, какой ты ориентации? — Рэки спросил внезапно, когда Ланга спокойно попивал сок, который после едва ли не из носа полился. — Никак. Я над этим не парился. Просто никогда не считал, что для того, чтобы кем-то заинтересоваться, нужно сперва на себя какой-то ярлык вешать, — после заминки, произнес Хасэгава. Школьная рубашка залита соком, это провал. Кян задумчиво почесал затылок и пришёл к выводу, что это разумно, конечно, но и «ярлыком» он тоже не прочь обзавестись, ну просто, для галочки. Ответить, на вопрос об ориентации, один термин, или же долго и нудно объяснять свои вкусы — дело времени и, иногда, нервов. — Я тебя понял. Эх, а я так и не понимаю, по каким критериям я могу запасть на кого-то. Если разберусь в себе, то может и поиск пары станет легче, — Рэки вздохнул и сел рядом с Лангой, который усердно просматривал в интернете казуальные тесты на ориентацию а-ля «для чайников», то есть подходящие. — О, прикольно. Может вместе пройдём? — воодушевился парень. Ланга неопределенно повел плечом, но решил тоже пройти, почему нет? В итоге Рэки долго и вдумчиво сидел над кучей странных вопросов, а потом выдал: — Я демисексуал, — сощурившись на экран, объявил Рэки. — Это что за... — А я пансексуал, — пожал плечами Хасэгава. — Как и думал. — Ну, кто пансексуалы — я ещё знаю, правда не помню, чем это отличается от би, но мне не очень интересно. А вот деми — что-то новое. — Давай почитаем. Я тоже о таких впервые слышу. — «Люди с ограниченным сексуальным или романтическим влечением, которое развивается только в случае сильной эмоциональной привязанности.» О как, — удивился Рэки, который ещё не понял — это подходит ему или нет. Ланга взглянул на время и намекнул, что пора бы и на занятия идти, а не забивать голову всякой ерундой. Это просто термины, они не обязывают. Кян согласен, но в голове упорно происходит война. Рэки любил влюбляться, но если вспомнить, то он даже толком не испытывал подобного, разве что к одной девочке в средней школе и к Мичуру, но это было что-то совсем невинное. Так ведь? Эти выводы пугали Рэки, потому что пока как-то всё выглядит так, словно его дружба всегда будет обречена на романтический интерес, или Кян просто что-то не понимал в этой жизни. А сейчас бы хоть неорганическую химию понять, не то, что в себе разобраться.