Ритм дождя

У Куроо была давняя привычка целовать Кенму. Не в губы, а тот случай, когда целуют и говорят: «дай поцелую и все пройдет». Это началось еще в раннем детстве: одним вечером они вышли на улицу покидать друг другу мяч, что свойственно мальчикам в возрасте восьми и семи лет, но однообразие игры вскоре наскучило Куроо, и тот стал гоняться за Козуме по всей улице, грозясь догнать и заполучить желанную победу. Игра закончилось ничьей и содранной коленкой Кенмы. Плакать из-за ерундовой царапины перед лучшим другом было стыдно и не по-мужски. Поэтому, пока Куроо искал что-то, чем можно было остановить кровь, Кенма героически сдерживал напрашивающиеся слезы. Раздобыв пластырь и заклеив им коленку младшему, Тецуро нагнулся и поцеловал место ушиба: «Так быстрее заживет» — сказал он и улыбнулся во все тридцать два. С того случая, подобного рода «лечение» стало привычным для Кенмы. Он получал ссадины редко, но когда они появлялись, Куроо был тут как тут, чтобы оказать помощь, поцеловав рану. Неважно, будь то заусенец или содранный локоть. Случалось и такое, что Куроо целовал ладони Кенмы, после того, как у того свело руку от особо затянувшегося сражения в любимой видеоигре. Обычно, Кенма не обращал внимания на поцелуи Куроо. Они были столь незаметными, что никто их не замечал. Так он думал до того момента, как однажды во время тренировкине заметил Яку, с непониманием смотрящего на Куроо, целующего пальцы связующего. Кенма тогда пытался остановить неудачную подачу товарища по команде, из-за чего схлопотал пару ушибов. Эти воспоминания настигают Кенму очень не вовремя— в разгар волейбольного матча и, заметив это он старается побыстрее вернуться в реальность, подстать своим мыслям натыкаясь взглядом на парня по ту сторону сетки, помогающему своему товарищу забинтовать пальцы. Разумеется, он не поцеловал место ушиба после того, как закончил. Он по-товарищески похлопал сокомандника по плечу и обнадеживающе улыбнулся. Размышления о взаимоотношениях в команде противника, быстро покинули Кенму, позволяя тому сконцентрироваться на игре. Команда Некомы выигрывает матч, после чего игроки разошлись восвояси. В планах на ближайшие несколько недель больше игр не намечалось, но их тренер посчитал полезным провести тренировочный матч с Карасуно, ведь обеим командам надо было отточить новые приемы. Некома уже начала разминку, как Кенма услышал неистовые крики Шоё, оповестившие команду о прибытии Карасуно. Немного поболтав, они надели фирменные футболки своих школ, распределились по площадке и начали игру. Кенма подавал первым. Игра протекала быстро. Атаки Карасуно стали осознаннее и их стало сложнее блокировать. Но Козуме, к счастью, умел быстро шевелить мозгами и подстраиваться под противника по ходу игры. Он быстро анализировал поведение соперников и вычислял их слабые места. Ближе к концу, счет ведет команда Некомы. Наступает очередь связующего Карасуно, подавать мяч. Увидев Тобио, с фирменной ужасающей ухмылкой, игроков по ту сторону сетки пробирала дрожь. Кенма знает, что его подачи всегда сильные и непредсказуемые. Напрягшись всем телом, он приготовился принимать мяч любой ценой. Кагеяма с силой бьет по мячу, и тот стремительно летит в зону противника, устремляясь прямо на Козуме. Парень и моргнуть не успевает, как мяч на большой скорости влетает ему в лицо. Он падает на колени, а мяч, отскочив от его головы, подлетает в воздух, давая Некоме шанс выиграть разыгрываемое очко. Кенма, почувствовав боль от удара, нахмурился и приложил руку к горящей щеке, пытаясь притупить боль. Разыграв подачу Кагеямы, команды приостанавливают игру. Куроо подходит к Кенме, обеспокоено смотря на него и протягивая руку, чтобы лучше изучить ушиб. — Ты в порядке? — Кенма слабо кивает, все еще держа руку у пострадавшей части лица. К счастью, он успел вовремя отвернуться, и мяч при ударе не задел нос. Как только Кенма поднимается на ноги, Куроо внимательно изучает отметину, оставленную мячом на лице друга. В тот момент сердце Кенмы заколотилось до неприличного быстро. Пару секунд спустя, до связующего доходит, что сейчас собирается сделать Куроо. Они на публике.Вся Карасуно, включая Шоё сейчас прямо здесь, стоят и наблюдают за разворачивающимися событиями. Слова застревают, так и не вырвавшись наружу, как только Кенма чувствует губы Тецуро на своей щеке. — До свадьбы заживет — довольно скалится Куроо. Нахмурившись, Кенма отворачивается к сетке, пряча выступивший румянец за волосами. Он был уверен — это видели все. Когда игроки вернулись на позиции, Кагеяма в очередной раз извиняется. Кенма дает понять, что все в порядке и беспокоиться незачем. И правда, на площадке к подобному стоит быть готовым, но Козуме все равно было жутко за себя обидно. После окончания матча, Хината добивает друга своим любопытством. — Эй, Кенма, а почему Куроо поцеловал тебя? — Кенма знает, что Шоё не со зла. Это был чистой воды интерес, который его рыжеволосый друг никогда не скрывал. — Он…. Он говорит, что это помогает. Говорит, поцелуи помогают быстрее залечить ушибы. Шоё кивает, и словно лампочка загорается у него в голове — Ааа, он прав! Так делают братья или родители. Когда моя сестра падает, то мама всегда также целует ее. — Ага, что-то вроде. — Кенма чувствует, как стыдливо сжимается его сердце. Он давно утерял тот смысл поцелуев Куроо, о котором говорит Хината. С годами, поцелуи перестали восприниматься Кенмой, подобно поцелуям старшего брата, тем более после недавнего случая на площадке. По дороге домой, связующий все же набрался смелости заговорить о произошедшем с Куроо. — Ты не можешь целовать меня вот так просто, у всех на глазах. Слухи пойдут. — Голос Кенмы тихий и спокойный, как обычно, но на самом деле его пробирала дрожь, от не вовремя всплывшего в памяти ощущения губ Куроо на своей щеке.— Оу, мне в голову даже мысль о подобном не приходила. — Глянул на своего друга Куроо. — Что ж, ко мне приходила. — Извини — мягко ответил капитан Некомы, по-дружески взлохмачивая волосы на макушке Кенмы. На протяжении всего последующего года Куроо не целовал лицо Кенмы, в частности потому, что не представлялось возможности. Он выпускается из старшей школы и, как положено, поступает в университет. Близится время переезда. Время, когда Кенма помогает Тецуро упаковать все вещи в коробки. Время, когда он осознает, что будет скучать по своему другу. Очень-очень сильно. Каким бы докучливым не был Куроо, Кенма обязательно будет тосковать по нему, ведь он его любит. Как бы Кенма не пытался избежать признания себе в чувствах к лучшему другу, оно настигло его, не пожалев бедного парня итак озабоченного переездом лучшего друга и последним учебным годом в старшей школе. Кенма продолжает молча упаковывать вещи. Заполнив коробки до краев, он заклеил их скотчем и прикрепил заранее подготовленные ярлыки. Он не мог ничего сказать. Куроо был его лучшим другом с раннего детства, признаться в своих чувствах, значило быть странным, а этого Кенма старательно избегал. Кенма держал чувства к Куроо в себе на протяжении нескольких месяцев. Но не даром говорят, если все держать в себе, рано или поздно накопленное лопнет подобно воздушному шарику, стоит легонько коснуться его иголкой. Как раз-таки это злополучное событие и случается вечером, в день первого матча Некомы с начала нового учебного года. Победа дается им легко, но ощущения совершенно отличаются. Куроо больше нет среди них, чтобы толкнуть фирменную дрянную речь перед началом игры, волшебным образом мотивирующую игроков к победе. После особенно хороших забитых Кенмой мячей, Куроо не со спины и не хлопает по плечу, тем самым хваля связующего. Но что самое главное, Куроо нет здесь, чтобы поцеловать колено Кенмы после того, как тот раздирает его, протянувшись на полу у самой сетки, забивая противнику победное очко. Лев обеспокоенно крутился вокруг него, помогая подняться и спрашивая в порядке ли он, но это не то. Придя домой и, приняв освежающий душ, Кенма накладывает пластырь на рану, прежде обработав ее перекисью. Он садится на кровать, подтягивая колено к плечу, и облокачивается к стене. Чувство одиночества заполняет Кенму, заполняя его целиком. Он не ожидал подобного, не подготовился. Никто не предупредил, что будет так тяжело. Он твердил себе, что плакать бесполезно, слезами горю не поможешь, но собственные доводы оказываются недостаточно убедительными, и к глазам подступают слезы. Он не плачет, нет. Его глаза влажные, будто только что прошел дождь, лить перестало, но влага еще не успела полностью испариться. От телефона, лежащего рядом, исходят две короткие вибрации, но Кенма даже не смотрит в его сторону. Наверняка это Лев пишет ему с просьбой обсудить сегодняшний матч. Кенма не хочет вспоминать о прошедшей игре, ведь сразу с этим в голову лезут мысли о том, что на этой игре не было Куроо, и что его колено все еще саднит, потому что Тецуро не поцеловал его. Спустя некоторое время, телефон вновь привлекает внимание Козуме, на этот раз оповещая того о входящем вызове. Устало вздохнув, Кенма берет в руки гаджет и, моргнув несколько раз, смахивая с ресниц слезы, читает на экране имя контакта: Куроо. Его сердце делает непонятный кульбит в груди связующего и тот отвечает на звонок, держа телефон чуть в стороне от лица. — Кенма. — Мм. — Невнятно мычит Кенма в ответ, как бы обозначая свое участие в диалоге. — Ты не отвечал на мои сообщения, и я решил, что будет хорошей идеей позвонить тебе… — Оу — Кенма шмыгает носом — извини, я еще не прочитал их. — Да ничего, я понимаю. Просто хотел поинтересоваться, как прошел сегодняшний матч. Кенма выдерживает долгую паузу перед тем, как найтись с ответом — Он был… немного другим. Куроо слегка усмехнулся — Да, с первогодками всегда непривычно. — Между ними повисла молчание, до того момента, как они не решились заговорить, начав одновременно. — Куроо, я.. — Кен- Ой, прости, продолжай. Кенма подтянул ноги ближе к себе и свернулся калачиком, чувствуя себя маленьким и уязвимым. Он не должен чувствовать подобное по отношению к Куроо, это просто несправедливо, Куроо, всё-таки, друг детства. — Кенма? Козуме не приходит в голову ничего лучше, чем сказать правду: признаться в любви к лучшему и единственному другу, рассказать, как он скучал по нему с самого отъезда Куроо, и похоронить себя заживо, ведь после такого он не сможет смотреть Тецуро в глаза. — У меня очень сильно болит колено — говорит Кенма так тихо, что не уверен, слышно ли его на другом конце телефона. Решив, что лучше сморозить меньшую глупость из тех, что крутятся в голове.— Я содрал его на площадке. — Голос прозвучал еще тише и предательски дрогнул, выдавая слезы, одна за другой стекавшие по щекам. — Кенма, ты в порядке? — не выдержав, спрашивает Куроо со столь очевидным волнением в голосе, что Кенма представляет себе выражение лица своего друга, от чего его несчастное сердце сжимается с новой силой. Он закусывает губу и мотает головой из стороны в сторону, будто Куроо мог это видеть. — М-м —Только и смог выдавить из себя Кенма, давая понять, что нет. Нихрена он не в порядке. Он снова чувствует ком в горле, давящий на связки, и Кенма боится, что попытайся он что-то сказать, наружу вырвется истеричный всхлип, и Куроо поймет, что его друг – слабак, каких еще поискать. —Побудь там и не отключайся, хорошо? Кенма?— на другом конце провода слышится звук застегивающейся молнии. —Хорошо — ответил сеттер, невольно всхлипнув на выдохе. — Сможешь написать мне? Мой сосед спит, и если я продолжу говорить по телефону, это его разбудит. — Извиняется Куроо, понимая, что это худшее, что он мог сейчас сказать, когда его друг сейчас плачет наедине с собой. Кенма согласился, и в подтверждение своим словам кивнул головой, скорее для самого себя, чем для Тецуро. Он не хотел вешать трубку, потому, что слыша голос Куроо, он чувствовал себя лучше. Как только вызов закончился, Кенма просмотрел непрочитанное сообщение от друга, где как тот и говорил, высвечивалось: «Хэй! Как прошла игра?» Кенма отвечает кратко, сообщая новость о победе Некомы 2:0. После сброшенного вызова, они переписывались не много, монолог Куроо был похож на речь медсестры, сидящей у койки тяжелобольного пациента. Но некий холод все же проскакивал в перекинутых между ними фразах. К концу диалога Кенма поменял положение,развернувшись на бок. Его волосы, беспорядочные, и полностью закрывающие лицо, лезли и в глаза, и в нос, но ни сил, ни желания их убрать просто-напросто — нет. Лишь слезы бесконтрольно катились из глаз Кенмы, и он ничегошеньки не мог с этим поделать, да и сил пытаться совсем не осталось. В районе 21:30 по квартире раздается стук в дверь. Это кажется ему странным, ведь его родители никогда не приглашали гостей в столь позднее время. Он слышит, как его мама встречает позднего гости, приветствует его и приглашает пройти в дом. — Он наверху — раздается с первого этажа голос мамы Кенмы и тот, вскакивает с кровати, старательно следы слёз с щек и глаз, надеясь, что после этого стал выглядеть более менее прилично. Как только светловолосый парень слышит приближающиеся к его комнате шаги, для пущей убедительности он берет в руки телефон и начинает первую попавшуюся игру. Ручка двери проворачивается, и вместе с тем у Кенмы замирает сердце. Из-за чуть приоткрытой двери показывается знакомая физиономия— Кееенмаа — приветствует Куроо, распахивая дверь и заходя в комнату. Кенма позволяет себе немного расслабиться и убирает телефон, неосознанно затаивая дыхание. Как только Куроо закрывает за собой дверь, веселое и бодрое выражение его лица сменяется всерьез обеспокоенным, и Кенма понимает, что он перестал сдерживать слезы, и сейчас они льются по щекам, даже не собираясь останавливаться. Куроо выглядит еще более взволнованным, опускаясь на кровать напротив Кенма и беря лицо сеттера в свои. — Кенма, — окликает Куроо, — Кенма, что случилось? — Кенма прячет лицо руками, пытаясь скрыть слезы. Он чувствует себя последним глупцом, плача прямо перед своим лучшим другом. Он не позволял себе такого, даже когда они были детьми. Кенма чувствует сильные руки Куроо на своих плечах, пытающиеся утешить его. Единственное, за что он благодарен в этой ситуации, это то, что он плачет тихо, иначе он бы просто не выдержал такого позора. Куроо целует небрежно заклеенное пластырем колено, и сердце парня расходится еще одной трещиной. — Кенма, пожалуйста. Решив, что хуже уже не будет, Кенма чуть приподнимает голову, все еще не отрывая от лица рук — Я скучаю по тебе — он пробормотал это так тихо, как только мог. Куроо хмурит брови в сожалении, и пододвигаясь ближе, обвивает Кенму руками, притягивая ближе к себе — Я тоже скучал, Кенма. — Без тебя все не так. Я… — Кенма осекается, пытаясь сдержать вновь нахлынувшие слезы. Куроо бережно смахивает их с лица друга, не давая скатиться на шею. — Хочешь, чтобы я поцеловал? — вопрос прозвучал неуверенно, и Кенма не до конца понял, о чем идет речь, ведь он уже поцеловал ушиб на коленке. — Уверен? Теплые и влажные от слез руки Куроо легли на щеки Кенмы. В следующее мгновение он почувствовал губы Куроо на своих, такие же теплые и нежные как всегда, но ощущались совершенно иначе. От неожиданности Кенма инстинктивно отвечает на поцелуй, сжимая в руках одежду друга. Их поцелуй длится долго, Кенма не может сказать сколько, но это и не важно. Он надеется, что их поцелуй продлится вечность. Они целуются снова и снова, продлевая наслаждение. Когда они отстраняются друг от друга, Кенма больше не плачет и на его щеках проступает легкий румянец. — Куроо, я… — Кенма прячет лицо в плечо Куроо, не в состоянии сейчас смотреть ему в глаза, — Я люблю тебя. — Произнесенное вслух признание, как камень, срывается с души Кенмы, и от этого становиться значительно легче. И он слышит, как участилось сердцебиение Куроо. — Я тоже люблю тебя, Кенма. — отвечает Тецуро, не скрывая явно слышимой улыбки. Остаток ночи Куроо не переставал целовать Кенму, пока тот не заулыбался и не забылся сном.Козуме чувствовал себя значительно лучше, грусть и тоску как рукой сняло, и чувства Куроо заменили их. Он чувствовал себя так тепло, будто долгожданное солнце выглянуло из-за облаков.