Ты же любишь меня, братец?

      Оранжевый диск солнца медленно уходил куда-то за горизонт, окропляя окрестности золотистым светом. Розово-оранжевое небо было затянуто белоснежными облаками, что простирались куда-то в даль поднимаемые ветерком. Могучие сосны-великаны несокрушимо стояли на своих местах, чуть поскрипывая. Казалось что они покрыты золотом — так отливал на их коре солнечный свет. Большие раскидистые ветки слабо покачивались, шурша изумрудно-зелеными иголками, также затронутые закатом. Мягкая травка послушно приклонялась перед ветром, так же приобретая желтоватый оттенок. Из-за этого казалось что это — какое-то сказочное место, картинка, которую кто-то вырвал из книги и поместил в реальный мир.       Иккинг сидел на краю оврага, наслаждаясь этой картиной, а где-то недалеко валялся в траве Беззубик, радостно мурлыча. Казалось бы — викинг и дракон, враги уже не одно поколение, едва завидев друг-друга должны были убить, и мысли об ином исходе никогда не приходили в голову ни викингу, ни дракону. Но никто из них не сделал этого, наоборот — они подружились, разрушая все стереотипы своих народов. Странно, не правда ли? Но ещё более странным то, что после их встречи Иккинг обнаружил у себя на запястье долгожданную метку. Это был чёрный, изящный плавник ночной фурии. Тот самый, что отсутствовал у Беззубика. Неправильно, всё это было очень неправильно — викинг и дракон не могут быть соулмейтами.       Но тем не менее это случилось. Тогда, глядя на элерон Иккинг вспомнил как в детстве наслушавшись историй о соулмейтах с нетерпением ждал встречи со своей половинкой, ожидал ту самую боль с которой на запястье появляется метка и её саму — зеркального отражения такой же, что было бы у его пары. Но годы шли, а метки все не было. До тех пор пока он не встретил дракона. Сейчас парень покосился на играющего в траве дракона, задаваясь вопросом, — чувствует ли тот что он его соулмейт, или для рептилий это ничего не значит? Беззубик словно почувствовал его взгляд, перестав возиться в траве радостно подбежал к другу, и обслюнявил его волосы. — Беззубик, прекрати! Ты же знаешь, что это не отмывается! — Иккинг оттолкнул от себя слюнявую морду, проводя рукой по липким от слюны волосам и лицу.       Впрочем, дракон скоро и сам отстал от парня, подошёл к нему и приземлися рядом на траве, по-кошачьи подобирая под себя лапы и переводя взгляд то на него, то на кроваво-оранжевое солнце. Иккинг как бы невзначай коснулся своего запястья, вновь смотря на знакомый чёрный элерон. Может ли дракон любить? С детства их учили что драконы — кровожадные монстры, лишенные всяких чувств. Но почти все то что Иккинг знал о драконах оказалось ложью, когда он познакомился с Беззубиком. Драконы оказались удивительными существами!       Знакомая чешуйчатая морда ткнулась ему в руку с урчанием, давая понять, что был бы не против, если его немного погладят, а может и почешут. Но, увидев куда смотрит парень, Беззубик удивлённо урлыкнул и черные «ушки» поднялись вверх. Дракон обнюхал рисунок и посмотрел на свой хвост, раскрыв целый элерон. Потом опять на рисунок и на хвост. — Братец… — начал было говорить Иккинг, но его прервал дракон, забавно подняв ушки, что-то весело проурлыкал, описывая круги вокруг своего названного брата.

***

      Солнце медленно упало в бескрайний океан, стали сгущаться сумерки, появляться причудливые тени. Облака почти слились с темным небом, на котором начали зажигаться первые звёзды, подмигивая ярким белоснежным светом. Стало холодать, задул легкий ветерок, приносящий с собой запах соли с океана и взъерошивая траву. Лес приобрел темно-синюю окраску, утопая в тенях и сумерках, ведь солнце ушло и никто не торопился освещать высокие стволы деревьев. И словно кто-то случайно мазнул черной краской по холсту — две тени. Человек и дракон, легендарная ночная фурия, что можно узнать лишь по одному характерному силуэту. — Ты же любишь меня, братец? — разрезал безмятежную ночную тишь голос.       И дракон с урчанием уткнулся ему в руку — «Да».