Сожги

Я потерялся в тебе, я потерялся в толпе. Я сражаюсь за тебя и говорю вслух: Это новый мир. Это мой мир. Сожги его, сожги его.

Эта мартовская симфония безумия безопасна для животных, но опасна для людей. Ежеминутно, даже в этом спальном районе рядом с лесопарком раздаются отчаянные крики о помощи и треск разбивающихся в дребезги вещей. Звуки доносятся издали, но набирают мощь, вызывая тревогу у зверей. Оззи и Хизер, а также семейство дикобразов предпочитают попросту спать весь этот проклятый день. Эр-Джей, только потому, что он более других осознал ответственность за свою лесную семью в эту ночь бодрствует, но он на взводе, ведь перед его глазами постоянно венозная, отдающая в бордовый, и артериальная, переходящая в алый, кровь. Она повсюду. Не скрыться. Эти странные двуногие существа уничтожают друг друга, творя непомерную жестокость, говоря, что так будет лучше, что так они избавятся от тех, кто берет у них лишний кусок… Каждый раз, когда звучит механический вой сверху, а потом мерный женский голос произносит: «Это не проверка» все его существо сотрясается в диком ужасе. На словах: «Да будут благословенны отцы основатели» он еле держится в сознании. Хэмми всегда в эти моменты поблизости, белка, обезумевающая от кофе, рассматривает друга внимательно, ожидая хоть каких-нибудь слов. Тоже самое касается тех, кто более менее не слаб духом — Верна и Стеллы. Но ему сказать в принципе нечего. У него нет ни одной мысли в голове. Началось это с небольшой группы рабочих, устанавливавших столбики, на которые после повесили железные колокольчики. Эр-Джей тогда смеялся вместе с друзьями, говоря, что жители городка решили скинуться и установить действенные сигнализации. Но все было не так. То, что устанавливали, было сиренами. И до этого лесные звери стали замечать, что еда у тех, кого они по-прежнему бессовестно грабили, стала какой-то не особо вкусной. Даже на самом богатом участке стали меньше таскать в руках стаканы с фантой. Эр-Джей ничего не понимал, потом все же выбрал вечер, чтобы подслушать людей. Именно тогда проскользнули странные слова, которых он раньше не слышал: «Либерия пала после внутренней революции, говорят, теперь прозиум можно встретить только на черном рынке. Чудаки же были в этом Тетраграмматоне». Или еще: «Великобритания теперь под пятой партии фашистов. Хех, дожили. Говорят, здорово их подкосил вирус». Что такое Либерия и Великобритания, фашисты, вирус и прозиум Эр-Джей не знал, но своей семье сказал, что у людей какие-то временные трудности… Он ошибся. У него тогда были подозрения, что люди попросту жадничают, прячут все самое вкусное, прознав о воришках. Все становилось только хуже. Люди стали странно себя вести, конфликтуя и при этом называя вслух имена тех странных человечков в костюмах, что так серьезно говорили с телевизоров о мире кругом и его частях. Эр-Джей только спустя долгое время поймет, что означает слово «политик». Однажды рядом с лесопарком прозвучал громкий выстрел, казалось, тот ловец животных просто подстрелил медведя, но выбежав на шум, Эр-Джей и Хэмми увидели застывшего в жуткой позе человека. Тот, кто стоял с дымящимся ружьем, проговорил, что убитый выбрал не ту сторону конфликта. Еще через несколько месяцев, когда такое стало повторяться ежедневно, Эр-Джей вновь стал подслушивать людей и узнал новые слова, которые для него были пустым звуком — гражданская война. Собрав своих уже после, он с твердостью, знакомой по тому, словно бывшему в прошлой жизни, приключению сказал: «Люди прячут еду из-за какой-то политики. Надо узнать подробнее». Лучше бы никто не предпринимал попыток понять. Оказалось, эта гражданская война в США началась из-за той самой Либерии с ее прозиумом, ведь те вместе с той самой Великобританией, где обосновались фашисты, была весьма неравнодушна к тем событиям, что там происходили ежедневно. Их темные дела раскрыли с большим скандалом, что привело все их другие, более мирные дела, в упадок. У Эр-Джея, как и у остальных, взрывалась голова от таких подробностей. Что, неужели было так мало еды для всех? Как бы там ни было, дураков в таком месте как правительство у США не было. И этим ознаменовался тот самый день, когда Эр-Джей вместе со всеми смотрел на установление сирен. Прошла всего неделя, как для того, чтобы подавить упадок, прозвучала впервые та самая фраза: «Это не проверка», и мир кругом окрасился в кошмар. Возник новый мир, преувеличенно спокойный триста шестьдесят четыре дня в году. Один же был дикостью. Эр-Джей по-прежнему понимал мало, но друзьям говорил единственное, что усвоил когда-то давно: «Они живут, чтобы есть. И сейчас они едят друг друга». Перед его внутренним взором проскальзывали непонятные ему великобританские фашисты и такие странные либерийцы, он пытался представить себе своих собратьев, волею злого случая, оказавшихся у них. Особенно, сочувствовал домашним животным. Он первым же делом установил за правило, в тот самый мартовский день не помогать никому из людей спрятаться от самосуда и возмездия. У него теплились подозрения, что все это большей частью заслуженно. Сейчас они вчетвером на одной ветке. Стелла держит Верна, а Хэмми сидит поблизости от сурового Эр-Джея. Тихая общая мысль разделена ими даже без произнесения вслух: «Мы никогда не станем такими».