I
18 марта 2021 г. в 13:56
Они с Бакулей – другие.
Долговязые и нескладные, точно деревья, рвущиеся в небеса, в то время как жизнь норовит срубить их под самый корень. Громкие и видные – таких всегда выделяют на фоне серой массы. Без тормозов и с ветром в голове, готовые скурить и выпить всё, что попадёт в их поле зрения.
Им не нужно что-то делать, чтобы оказаться в центре внимания.
Бакуле достаточно рассмеяться, выпустив на волю надрывный смех, изрезанный хрипотцой. Чича обратит на себя десятки взглядов, нацепив на кончик носа любимые очки и закутавшись в ставший родным малиновый пиджак.
Они другие.
И их тянет друг к другу.
Притёршись однажды, складываются, точно пазл – идеально и без видимым зазоров.
– Иди, иди сюда! Кровати сдвинем! – кричит Лера, первая – как и подобает лидеру – занявшая кровать в спальне.
Замешкавшаяся в дверях Ира, принявшаяся с открытым ртом оглядывать помещение, тут же срывается с места и пулей летит к соседней кровати. С разбегу рухнув на спальное место, – от чего то слегка сдвигается в сторону – она, откинув голову назад, заливается смехом.
Лера смеется в ответ, а сама думает, что так оно и должно быть. Никого, кроме Иры, она видеть рядом с собой не хочет. И в особенности – по утрам.
А потом приходит ломка.
И смех, пропитанный алкоголем, наркотиками и сигаретами, превращается в тяжелые стоны.
Лера уносит разрывающееся на части тело в ванную комнату.
Она долго терпит, вгрызается зубами в губы, душит в себе любые звуки, но тень предстоящего кошмара неумолимо маячит на горизонте, с каждой минутой увеличиваясь в размере. Озноб накрывает с новой силой.
Лера хочет побыть одна, но вместо этого получает безликую съёмочную группу и камеру, голодным зверем вцепившуюся в заплаканное лицо.
Следующий день – встреча с преподавателями, но Чиче от этого не легче.
С утра она ловит на себе взгляд Иры и растягивает бледные губы в нелепом подобии улыбки. Та не спешит отвечать тем же. Молчит, посматривая на Леру исподлобья. Сама употребляла и знает, что сейчас чувствует брюнетка и несколько расстроена тем фактом, что Чича решила прикрыться очередной маской.
Ире не нужны вымученные улыбки. Лера может дарить их вездесущим камерам и другим девочкам, но не ей.
Бакулина видит как трясутся Лерины руки, когда она застегивает пуговицы на новенькой атласной рубашке, и радость от получения новой формы тускнеет. Ира по привычке покусывает потрескавшуюся губу, а Лера, сдавив волю в кулак, натягивает на лицо широкую ухмылку и резво дефилирует перед остальным девочками.
Предстоящая церемония подведения итогов выбивает любые мысли из головы.
Бакуля и Чича оказываются рядом, по-другому – никак.
Леру трясет из-за отсутствия наркоты в организме, Иру – от страха перед преподавателями и возможным выгоном.
Кажется, церемония длится вечно. Наэлектризованный от напряжения воздуха словно замедляет время. С каждым сказанным преподавателями словом нервы натягиваются всё туже, грозясь вот-вот оборваться.
Лере тяжело. Она дрожит, глотает слёзы, откидывает голову назад в нелепой попытке сдержать подступающие рыдания. Чувствует, как на её колено опускается ладонь и длинные цепкие пальцы мертвой хваткой впиваются в коленную чашечку. И Лере становится чуть легче.
Когда Ира выходит получить брошь и зачитать клятву Школы Леди, у Чичи сжимается сердце. Она вслушивается в рваные обрывки слогов и замечает, как глаза у Бакулиной вновь наполняются слезами. Она впивается зубами в нижнюю губу и пускается в объяснения, отвечая на вопрос директора.
Чича ёрзает на стуле, поглядывает на Бакулю и с трудом подавляет в себе желание вскочить со своего места и, подлетев к девушке, заключить её в крепкие объятия. Лере хочется укрыть Иру от десятка любопытных взглядов – до того беззащитной она выглядит.
Может боли от ломки и фантомные, но одно Чича знает точно: сердце за Бакулю у нее болит по-настоящему.