***
Довакин с едва слышным скрежетом металла взламывает замок в чужой дом. Включает стелс-режим за порогом и слышит сзади: — Каджит идет за тобой по пятам! – пригибается большой кот следом за персонажем. — Карджо, цыц! – шепотом бурчит главный герой, отворяя входную дверь. Крадется к заветной шкатулке в спальню через широкую гостиную. Аккуратно, медленно и почти бесшумно, не смотря на тяжеленную броню, норд переставляет ноги, сверкая подошвой сапогов перед усатым. Вдруг напарник хватает за пятку. Да тут же отпускает, когда ощущает укоризненный взгляд. Через несколько шагов союзники приближаются к запертой комнате. И снова – цап. Драконорожденному не больно, ведь он в защите. Но этот бешеный кот отвлекает, нарушая душевное равновесие. — Карджо, что за поведение?! – одними лишь губами, беззвучно, возмущается человек, выделяя свою позицию красноречивой бессловесной интонацией. — У каджита инстинкт ловить медлительную жертву! Ноги издевательски передвигаются! Тогда Довакин жестом показывает напарнику открыть дверь, чтобы пропустить хвостатого вперед. В спальне никого не оказывается. Становится легче дышать. Вероятно, днем дом обычно пустует, но выходить из скрытного режима на всякий случай не стоит. Заприметив желанную цель, норд прокрадывается к шкафу, на полке которого стоит маленький сейф. Снова его за пятку – цап. Не выдержав, Довакин хватает вазу с цветами и в несколько порций обрызгивает водой напарника, прикрикивая: — Плохой кот! Плохой!***
На пути к Фолкриту Довакин наслаждается природой: густой лес, насыщенный красками, цветами и сочной травой, пение птиц и стада оленей. Он с союзником идет по протоптанной веками дороге. Ни одна напасть не встречается, не мешая степенной прогулке. Норду больше по душе морозные ледяные заснеженные пики гор, но иногда теплое летнее спокойствие равнины умиротворяет, готовя к серьезным испытаниям и заряжая энергией. — Прекрасная погода. Тебе нравится, когда мы путешествуем по югу? Да, Карджо? – ответ не следует. Вероятно, кот где-то задерживается. – Карджо!? Тут Довакин слышит, как трещат ветви, покачиваясь от чего-то тяжелого. Одно дерево за другим повторяет хруст, наклоняя кроны. Герой держит наготове меч, когда с ближайшей ели спрыгивает напарник с вороном в зубах. Мохнатый, улыбаясь, кидает добычу к ногам Довакина и сияет гордостью за поступок: — Каджит птичку для тебя поймал! Смотри, какая большая и жирненькая! — Молодец, Карджо, спасибо, – хвалит, вздыхая, норд. Главное, избавиться от трупа незаметно, чтобы не обидеть друга. Для усиления благодарности человек подчеркнуто моргает, глядя в глаза шерстяному: жест благосклонности, предрасположенности и любви.***
Наконец у Довакина появился свой собственный уголок. Примета гласит, что первым в новую обитель должен зайти кот, который укажет место для кровати. Самое уютное и безопасное. По природному фэншую верное. Поэтому до покупки мебели норд отправляет в Дом теплых ветров Карджо. Напарник, держа хвост параллельно полу, напрягая усы и вибриссы, проходит вперед. Втягивает воздух, внимательно принюхиваясь. Уши слегка опущены и повернуты назад, подрагивают, как и все тело. Спустя несколько «ритуалов» кот останавливается: — Каджит говорит, что место спальни должно быть здесь. — Я так и думал, – разочарованно говорит Довакин, ведь он планировал в том месте поставить обеденный стол. – Ты еще второй этаж не проверил. Кажется, поставить кровать выше будет логичнее. — Но Карджо чувствует особую ауру здесь! – союзник непреклонен. Что еще мог выбрать кот в качестве сакрального места с особой энергетикой для сна, как не обеденный стол?***
Герой завершает ремонт, расставляет мебель и наконец-то занимается домашним бытом. Довакин помешивает некое ароматное варево в котелке и замечает краем глаза, как каджит точит когти об обеденный стол, не уступивший законное место кровати. — Карджо! Я все вижу! Свалил! Кот недовольно зыркает, ведь дерево не пахнет знакомо, и его нужно обработать, но лапы от ножек убирает. Тогда пушистик от безделья шуршит мешками с припасами, загребая их под себя, и садится поверх импровизированной башни. Норд стоит спиной и не замечает, как под тяжелой тушей давится содержимое. Вдруг усатый ведет носом по воздуху, что-то чуя. Обоняние приводит кота к углу входной двери. Он как ни в чем не бывало спускает штаны, стоя спиной к стене. — Нет, Карджо, не смей! – Довакин бросает поварешку и хватает метлу, бежит к каджиту, высоко размахивая ею. – Не вздумай метить! Марш на улицу! Весь дом обоссышь! — Дом пахнет неприятно. Каджит сделает его аромат приемлемым. — Вали на улицу злокрысов ловить! – Драконорожденный открывает настежь входную дверь и веником «выметает» кошака, кто впопыхах еле успевает натянуть исподнее. – Раньше птиц приносил! А теперь только пузо отращиваешь, ни в одну броню не влезешь! – Норд хлопает дверью перед носом шкодника и возвращается к кулинарии.***
Довакин сытно и вкусно завтракает, слушая с улицы просьбу напарника: — Каджит хочет домой! Впусти! Впусти! Ну впусти уже! Каджиту надо внутрь! Нужно под крышу! Впусти! Впусти! Завершая трапезу, человек сжаливается над союзником и открывает дверь. Кот стоит не двигаясь. Он потрепан, в грязи и дрожит, но не входит. — Ты издеваешься?! Заходи, ну же! Карджо! – взывает норд к разуму каджита, но тот лишь пялится. – Я опять закроюсь сейчас! – припугивает Довакин, прикрывая дверь. Тогда Карджо вальяжно заходит в дом и остается у самого входа, мешая закрыть за ним. Герой толкает кота в сторону и запирается, оставляя вредину одного.***
Ночь. Тишина. Благодать. Довакин нежится в кровати. Накрытый с головой шкурой медведя, восполняет силы, потерянные за двое суток походов, баталий и не менее вымученной торговли как итог. Именно бесконечная продажа «прихватизированного», кажется, изнуряет сильнее всего. Норда начинает беспокоить шум, и он лениво ворочается, пока его окончательно не будит грохот на первом этаже. Герой злобно вскакивает с кровати и прямо в исподнем спускается в объединенные одной комнатой столовую, кухню и гостиную. Еще не пройдя последние ступени, он видит, что со стола часами по особой схеме укладываемая еда как символ достатка раскидана повсюду. А с большого блюда головка сыра падает и катится. За ней гонется Карджо, подкидывает в воздух и отбивает лапой. Снова ее ловит, и так по кругу много раз. — Карджо, успокоился! Еда не для игр! Иди спать! — Каджит ночной кот. Он не может долго спать в темноте. — Выставлю за дверь на ливень! Будешь шкрябаться — не впущу! И вообще наведи порядок на столе, раз не спится! – голос Довакина срывается почти в грозовой т'уум. — Каджит не может этого сделать, – невозмутимо отвечает шкодник. — Почему? — У него лапки! – в подтверждение слов Карджо показывает обе пушистые ладони, улыбается сияющими блестящими глазами. Человек лишь качает головой от безнадежности и уходит спать.***
Спокойный глубокий сон Довакина вновь нарушают посторонние звуки. На сей раз он слышит совсем рядом харканье: — Бу-э! Бу-э! Бу-у-у-у-у-э-э-э!!! Бу-у-у-э-э-э!! Бу-у-э-э! Норд еле разлепляет глаза и видит, что Карджо тошнит прямо в походные сапоги. — Во имя девяти, за что мне это?! Каджит никак не реагирует на мольбы соратника к богам. Ему жизненно необходимо избавляться от лишней ноши в желудке, если хочет оставаться здоровым бугаем, способным тащить награбленное барахло. Кот занимается уходом за шерстью, чтобы после спустя какое-то время снова стошнить ею же. Мужчина нехотя слазит с кровати. Спускается за тряпкой и поднимается в спальню обратно. Вытирает блевотину за каджитом, с интересом наблюдавшим за процессом. Сапоги герой выставляет за дверь, чтобы позже почистить и продать подороже. Возвратившись в комнату, Драконорожденный умиляется каджиту, задремавшему свернутым клубком и занявшему всю кровать. Не смотря на все неурядицы из-за Карджо, их дружба с Довакином бесценна. 18.03.21, 15-05