Принц для Котёнка

Я бежала по больнице, ища нужную мне палату, боясь потерять хоть немного времени. Я судорожно водила головой по коридору, пока не нашла ту самую палату... Утром, в комнате Джинни. - Джинн, если ты уберешь эту висюльку, ничего не изменится, — я раздражённо дёргала короткий белый кусок ткани, который крепился к моему платью. Красивое короткое платье. Короткое, но я уже спокойно воспринимаю свое тело, в том числе и свои длинные ноги, как я могла их не любить. Не то чтобы у меня на столько высокая самооценка, но себя я полюбила. Всего за три месяца. - Как это не изменится? — Джинни то возвращалась её, то обратно её крепила. И делала это с очень умным лицом. - Дай сюда, — я выхватила эту «висюльку» с рук Джинни и ликвидировала её. - Зачем ты её выкинула? — Джинни скрестила руки на груди и сердитым взглядом пыталась проверить дырку, пока я крутилась перед зеркалом. - Кети, у тебя телефон, — девушка нахмурилась и пыталась прочесть номер, — неизвестный? - Я обычно не беру трубку, когда мне звонят чужие номера, но у меня сейчас такая ситуация, что опаснее не взять, чем взять, — я смахнула по телефону. Я: Алло, здравствуйте. Незнакомый: Здравствуйте, вы Кети Мийер? Вас из больницы беспокоят. От этих слов мурашки разом пробежали по всему телу. Хотелось верить в лучшее. Хотелось верить, что это мама очнулась, а не то, что с папой что-то случилось. Я: Да-да, говорите, что? Врач: Могли бы вы приехать в главное отделение? “Какого черта он не говорит для чего?” Я: Хорошо, но зачем? Врач: Ваша мама — Джессика Джонсон “Так не привычно слышать мамину девечью фамилию” Я: Верно, она очнулась? Врач: Да, мы перевели её в другую палату, так как её состояние нормализовалось. Палата номер 28. Джессика уже в нормальном состоянии чтобы общаться. Я отключила телефон, не собираясь переодеваться, рванула вниз. Кинув Джинни пару слов, я начала вызывать такси. И пока за мной никто не увязался, я в него запрыгнула. Пока я ехала в такси, не могла думать ни о чем другом кроме мамы. Как мне с ней стоит общаться? Что стоит рассказывать, а что нет? Сейчас Джорджа, он бы мне очень помог. Но я должна ехать одна, мне не нужны лишние уши. Поговорю с мамой наедине. Я бежала по больнице, ища нужную мне палату, боясь потерять хоть немного времени. Я судорожно водила головой по коридору, пока не нашла ту самую палату. По привычке осмотрела свой вид. “Даже не переоделась. Глаза чёрные, обведенные, на светлой коже очень бросаются в глаза. И в белом платье, мило. Ладно, с богом” Со спины ко мне подошёл врач, так тихо, что я дернулась: - Кети Мийер? — толстые стекла в очках делали его глаза неприлично большими и смешными. - Верно, я к Джессике Ми... Джонсон. - Хорошо, проходите. Я открыла дверь и стараясь не думать о худшем, посмотрела прямо на маму. На столько бледная кожа, что страшно смотреть и вены как паутина, по всему телу видны эти фиолетовые жилки. Но глаза...они наполнены счастьем. Но они наполнись счастьем, как только она увидела меня. Можно ли это воспринимать, как победу? Я подошла ещё ближе, продолжая смотреть на неё - Привет, мам, — я старалась не заплакать, так как очень рада, что она жива. Как же мне хотелось её обнять. - Привет, доченька, — она села на кровати и расставила руки в стороны, приглашая обниматься. Без колебаний я подошла к ней и несильно обняла её. “Я боюсь, что-то сделать не так, для меня она сейчас будто хрустальная. Я боюсь, что она пропадёт. Что сейчас это все не правда. Я боюсь, что сейчас я проснусь и снова буду думать о маме и видеть её только по снах и в мыслях” Чем дольше я думала, тем сильнее начинала плакать. Сначало тихо, стараясь не всхлипывать. Слезы попадали маме на плечи, катились в них по спине. - Извини, — я отошла от неё и опустив глаза, начала смотреть в пол. “Мама никогда не позволяла плакать при ней. Она считала, что это показатель слабости. А сейчас она улыбается” Мама улыбалась, смотря на мои слезы. Но это не была усмешка, это было что-то искреннее. - Я так скучала, — её голос такой тихий, нежный, будто бархат на ощупь. - Ты что-то помнишь..., — почему-то я считала, что после коммы люди чего-то могут не помнишь, хотя я об этом даже не читала. Я считала, что мне это никогда не понадобится. - Конечно, — я села к ней на кровать, — я помню нашу семью, крепкую и дружную. Мы любим друг друга и всегда поддерживаем. - А папа? — “Почему она про него ничего не говорит, не помнит что-ли?” - А Серго уже не наша семья, — мама так нежно смотрела на меня, что следы сами начинались, — или мне это привидилось. - Нет, все верно, — я положила свою голову ей на грудь, слушая её равномерное и спокойное дыхание. - Я как очнулась вочемь дней назад..., — “Восемь дней назад?! Почему мне не позвонили сразу?” — а, тебе, наверное, интересно почему я не сразу попросила тебе позвонить, — “Сама сама попросила мне позвонить? Господи...”, — после трехмесячной коммы мало, что можешь. Я вспоминала как говорить. Вспоминала, как управлять телом. И это ещё не все. Мне придётся побыть в больнице не меньше месяца, чтобы полностью восстоновиться, — я плакала ей в грудь, — подождёшь меня ещё чуть-чуть? Чтобы просто сказать «да» мне пришлось хоть немного успокоится. - Да. - Кети, — мама нежно взяла моя руку, — и теперь вопрос, который меня мучал больше всего, где ты жила все эти три месяца? Папа, насколько я помню, забрал только Джона. Как же ты? - После того случая с мужчиной, который меня ударил, меня забрали Уизли. Я живу там все время. Не волнуйся, да мной там очень хорошо ухаживали, меня ни разу там не упрекнули. - Тот мужчина, что с ним? - Случился суд, на котором я приняла решение не участвовать, но я знаю, что его посадили, — я заметила, как мама выдохнула и начала ещё сильнее улыбаться. - А за семья? Я не слышала такой фамилии? - Отличная, но лучше бы тебе самой с ними познакомиться. Кто-то в дверь стучится что-ли? Я аккуратно, чтобы не растереть тушь, вытерла глаза. “Скорее всего это врач, а кому ещё нужно именно в 28 палату. Чего?” - Кети, почему ты не ничего не сказала? Почему просто взяла и убежала, даже сообщение в такси не написала? - Выйди, — пока мама его не заметила, я попыталась вытолкнуть Джорджа. - Кто там Кети? — “Черт, заметила” - Парень вашей дочери, — сердце принужденно пропустила стук, Господи зачем он сказал это. Я сразу повернулась к маме, наблюдать её реакцию. Она только округлила глаза и положительно опустила кончики рта вниз, делая респекталтнульную ухмылку. - Заходи, я познакомиться хочу, — Джордж вошёл в палату, держа мою руку. “Мы такие разные. Такой милый Джордж с рыжими волосами до плеч, в светлой одежде и с добрыми мыслями. Ну с мыслями я немного ошиблась. И я, с чёрным макияжем, с длинными, тёмными волосами и самое интересное, в белом платье, хотя раньше всегда ходила в темной одежде. И мысли у меня чаще всего грустные” - Я тебя помню, Джордж, — “Удивительно, мама после трехмесячной комы помнит его имя и умудрилась не перепутать его с Фредом. А папа каждый раз не то, что путал его имя, а вообще его забывал”, — у тебя ещё есть брат-близнец Фред. - Всё верно, — Джордж сел на стул, около окна, а я вернулась к маме на кровать и принялась гладить её руки, — Джордж Уизли. Мама удивительно посмотрела на меня и потом улыбнулась: - Вот как, хорошо, — некоторое время мама водила голову от меня к Джорджу, то наоборот, — Кети, ты очень изменилась, — она явно только сейчас заметила мой наряд и яркий чёрный макияж. Мама запрещала мне делать такой, — ты раньше не носила такой одежды, красиво. - Спасибо, — Джордж знал, что это платье для конкурса, поэтому вопросительно посмотрел на меня, мол, «почему я не сказала, что это платье на конкурс?» - Как вы живёте? Мне очень интересно, — удобнее устроилась на кровати, ожидая увлекательного рассказа. Мы с Джорджем переглянулись и я начала рассказ. - Ну, я живу в большом трехэтажном доме, в одной комнате с Джинни, на втором этаже, — заметив недоумение на лице мамы, я пояснила, — сестра Фреда и Джорджа, младше нас на два года. Молли и Артур — это родители, очень хорошие люди. С Молли мы очень хорошо общаемся, а с Артуром чуть меньше, так как он всегда на работе, — мама с нескрываемым интересом слушала меня, иногда поглядывая на Джорджа и улыбалась, — много чего мы делаем вместе. Например, с Фредом я научилась играть на гитаре. - Правда, — мама обняла меня, — молодец. - Джинни научила меня ходить на каблуках, — я подняла ногу и показала чёрные невысокие каблуки, — это ещё не высокие. На тех, которых я училась можно было убиться, но волшебным способом я научилась. - Отлично, — “Мама изучает только тепло и позитив, я её совсем не узнаю” - А Джордж..., — самое главное я решила оставить на потом, — Джордж научил любить себя. Показал, что я не ужасный человек, а наоборот очень интересный. Своей любовью он показал мне новую жизнь, которой я не знала раньше. Каждый раз, когда в моей жизни случались неприятности, Джордж спасал меня. Каждый раз, когда я плакала из-за тебя и папы, Джордж ночи напролёт сидел рядом и успокаивал меня. То какая я сейчас — открытая, жизнерадостаная, счаливая — это все заслуги Джорджа. То как я выгляжу — одежда, которая не закрывает все моё тело. Которая показывает мои плюсы и скрывает минусы, которых я не замечаю и опять же благодаря моему любимому рыжику — это тоже заслуга Джорджа. Я счастлива проживать каждую секунду рядом с ним, любить не только себя, но и его. Так сильно, насколько это возможно. Я говорила от сердца, я даже не думала над словами, они шли от сердца. Но в любом случае, я говорила правду и только правду. Я взглянула на маму ожидая её реакции, но она молчала. Я уже думала, что зря все это рассказала. Но нет. Через считанные секунды, по щекам мамы потекли слезы. Но почему? - Почему ты плачешь? - Тебе было так плохо, — маме было очень стыдно, это видно. Но в чем она виновата? Все люди ошибаются, но у неё на самом деле была серьёзная ошибка, — а меня не было рядом. - Но ты же не по своей воле не была рядом, если не комма... - Молчи, — мама снова обняла меня, а я впервые после своей речи посмотрела на Джорджа. Его лицо было настолько счастливым и удовлетворенным, что моё настроение улучшилось. Ведь жизнь налаживается, я надеюсь.