***
Жаркое летнее солнце беспощадно жгло головы редких прохожих. Было без двадцати два часа дня. Молодой человек исконно английской наружности вдыхал горячий, тяжелый летний воздух. Казалось, еще немного времени, и голова закружится. Алекс подумал, что было бы лучше, если бы он потратил немного больше денег, но ездил на такси и не стоял бы под жарким солнцем. Временами, парень скучал по прохладном, туманном Альбионе. Вот Лондон, другое дело… Замечтался парень. Вдруг автобус, в котором он так нуждался, подъехал. Он замедлил ход, открывая двери перед пассажирами, приглашая их внутрь. Но внутри транспорта оказалось даже жарче, чем под солнцем на улице. Алекс глубоко вздохнул и схватился за поручень. Чем он думал, назначая встречу в разгар солнцепёка? Просто привык что в Англии не так жарко. Можно было подумать головой, и дождаться, пока температура немного спадет, а солнце не будет таким горячим. Поездка должна занять около часа, если конечно автобус не попадет в пробку. Андерс попытался расслабиться, даже достал книжку, как внезапно, автобус сильно тряхнуло, заставив всех пассажиров подпрыгнуть. Алекс Андерс с трудом встал на ноги, держась обеими руками за поручень. В позвоночнике что-то хрустнуло. Парень сердито выматерился на дрянного водителя, когда вдруг автобус снова тряхнуло, но уже сильнее. Транспорт ускорялся. Пассажиры были взволнованы. Мистер Андерс попытался добраться до кабины водителя, чтобы выяснить, что случилось. Согласно субъективным ощущениям молодого человека, автобус ехал по крутому склону, угрожая накрениться и перевернуться, упав на землю. Люди держались за что, могли, падали, ползали. Весь мир заполнил звук скрежета метала по металлу и визг шин. Автобус ещё раз тряхнуло, вспышка боли, хруст костей и тьма. Из раскрученного, искажённого транспорта вытекала алая жидкость. Проснувшись утром на своей кровати, и не почувствовав следов аварии, Алекс сладко потянулся, посмотрел на телефон, на дату, на время и набрал номер. — Алло, это Алекс, я звонил вам по поводу собеседования. Я не смогу сегодня приехать. Интуиция визжала, как ненормальная. — Я прислушаюсь к своей чуйке.***
Прекрасная юная девчушка, на вид лет десяти, сидела на лавочке с мечтательной улыбкой смотря на тёмно-синее бархатное небо, усеянное мириадами звёзд. Она знала что впереди вечность. Пронесутся эпохи, столетия, эры, все вокруг до неузнаваемости изменится. Все… кроме неё. А сегодня парке такая красивая звёздная ночь, и кажется что даже вечность замерла. На лице улыбка с отблеском слез. С тихим звоном, судьба которая должна была вот-вот оборваться, восстановилась. Нить судьбы окрепла. — Витя, а Витя. Зачем было спасать одного единственного человека? — Она не ждала ответа, но услышала — Только он был настолько восприимчив, чтобы услышать настойчивый крик интуиции. Сон про аварию приснился ВСЕМ, но додумался не ехать только он, и никто больше. — девочка мило улыбнулась — Да, Виктор, некоторые люди действительно глупы. — Спасибо за понимание, Дарина. А тем временем парень по имени Алекс, студент по обмену, плакал смотря вечерние новости. Если бы он только мог их всех спасти… Если б только мог… — Какой же я мудак… Я грёбаный эгоист. Из глаз текли соленые, горячие слёзы.***
Багровая жидкость медленно, но неотвратимо течет по губам вниз к подбородку, шее, ключицам. Такая горячая, живая. Расцветает пятном вишнёвого цвета на белоснежном платье… Как вино? Как вишневое вино, но привкус у этого вина солоноватый, железный, как кровь. Кто ты… что-то говоришь? Прекрати, я уже не понимаю слов, ведь в голове дымка. Вязкая как кровь. Я уже почти не слышу стук сердца. Прости, мне кажется что руки настолько лёгкие, что вот-вот поднимутся. Но это ложь. Тело лежит изломанной куклой, навзничь. На самом деле все это бесполезно. Теперь поздно. Здесь так темно… Кто выключил этот свет? • •• ••• Меня больше нет, лишь тьма и тепло. Вокруг пульсирует что-то. Это похожее на мерный пульс. Я блаженствую, ведь нет больше боли, лишь покой, безмятежный и сладкий покой. И словно бы летаю. Парю. Как воздушный шарик. Могу ли шевелится или просто нет сил, не важно. Апатия крепко держала меня за что-то внутри. Внутренности скрутило от одной только мысли пошевелится и разрушить ту лёгкую, зыбкую грань отделяющую меня от океана боли. Спать. Нужно спать. Открою глаза, и снова окунусь с головой в отчаяние и… Алое? Что страшного в красном, почему мысль об этом привела меня в ужас. Дичайший, первозданный и бесконечно глубокий страх . Ведь алый это цвет вишни… и крови… Стоп кровь . Красное. Спать. Не. Открывать. Глаза. — А-а-а-а-а. Закричала я вскочив на кровати, обливалась холодным липким потом. — Но, что мне приснилось такого страшного, что я вскочила аж — мельком взглянув на настенные часы, которые подсвечивались мистическим фосфорным светом и обреченно простонала. На циферблате часов виднелось 5:45. — Я могла поспать ещё два часа. А сейчас я хрен усну. — и действительно, несмотря на то, что сна я не помнила, но тот ужас… Первозданный, безграничный ужас. Он просто не даст мне снова уснуть. Смотрю в зеркало чистя зубы. И тяжело вздыхая, с остервенением тру уставшие, воспалённые глаза. То что предстало перед моим взором было достойно экранизации какого-нибудь ужастика. Девочка призрак по ту сторону стекла вымученно улыбнулась. Да, растрёпанные черные волосы лежали на голове спутанным гнездом, под глазами залегли глубокие тяжёлые тени. Плеснув в лицо ледяной водой, и похлопав себя по щекам, я улыбнулась. Но это было похоже на нервную гримасу. — Надо взбодриться. Думаю что чашечка кофе не помешает. — и то верно, впереди тяжёлый рабочий день. Дверка умывальника с тихим скрипом приоткрылась. «Страха нет, страха нет, страха…» бормотал я, в мыслях, как на зло ни помня ни одной молитвы полностью. Из-под раковины поползли… поползло что-то похожее на спутанные длинные черные волосы заполняя собой… резко дернувшись я… проснулась? Я что, уснула стоя? Да, пятая подряд ночь, кошмарных снов, и сопутствующей бессонницы… На кухне, я простояла довольно долго, просто тупо смотря на чашку, почти засыпая. Но окончательно провалиться в зыбкий сон помешали зубы ползущие по столу. Окровавленные зубы с отвратительно желтым налётом. Они подпрыгнули, и с тихим бульканьем опустились в чашку со свежезаваренным кофе. И опять у меня глюки от недосыпания. Обиженно глянув на чашку, как будто это именно она источник всех проблем. И просто вылила ароматный напиток в раковину и стала в срочном порядке набирать номер телефона начальника… — Да. Больничный брать буду. За свой счёт. Да. Возможно. Спасибо. До встр. — я не успела договорить, как телефон выпал из рук. Кто-то за моей спиной. Дышит. Сипит. Хрипит. Капельки пота медленно стекают по спине. Обернувшись я вздохнула с облегчением. Снотворное не помешает. Не обращая внимания на бесформенную жуть, что я видела периферийным зрением, побрела к своему ложе.***
— …за, …рой… … шу…, Рин — Чей-то взволнованный голос звучит как через толщу воды. Может быть я в воде? Не вдохнуть полной грудью, по губам течет что-то горячее. А изо рта доносится лишь сдавленный сиплый хрип. Почему не могу сказать ни слова. Губы холодные, онемевшие. Холодно. Вокруг пахнет чем-то металлическим. Какой странный, сюрреалистический сон. И боль… почти как настоящая… но во снах же не чувствуешь боль… глаза закрываются, и наступает апатичная тьма. • •• ••• Иду по старой заброшенной больнице времён СССР. В стенах дыры, как всегда. Ничего не изменилось. Зачем я снова пришла сюда. Полюбоваться на неотвратимость времени? Тут я заметила что дверь, ведущая в подвальное помещение не замурована, как было до этого всегда. И черт дёрнул меня открыть ее. Захожу во внутрь, и как в каком-то низкосортном ужастике телефон выпал из рук, и фонарик осветил темное зева подвала. И чьи-то гулкие шаги заполнили все окружающее пространство. Живот скрутило сильнейшим болезненным спазмом. Я попыталась закрыть дверь, но дверная пружина была слишком тугая. Вверх подымался крепкий мужчина, и я всем нутром чувствовала что нужно бежать. Бежать что есть мочи. Но ноги не двигались и когда он стал, подымается спиной вперёд, как психически больной человек, я закричала — Ни шагу ближе, я вызову полицию. — И. Он. Обернулся. Это не человек. Уродливая лысая голова, череп с огромным птичьим клювом обтянутый тонким пергаментом белой, нечеловеческой кожи. Глазницы пустые окровавленные. Я резко как могла, обернулась, двери больше не было. Кирпичная стена. Резкая боль в животе, чуть ниже ребер, его рука прошла меня насквозь. Много алой крови. Кап-кап. Кап. Кап. Сползаю по стене, оставляя на ней кровавый след. И умираю. Умираю? Нет. Нет! НЕТ! Я не могу вот так умереть. Какого хрена здесь вообще творится? • •• ••• — А-а-а-а-а. Я проснулась в своей кровати мокрая от… крови. Горячей, липкой крови, толчками вытекающей из дыры в животе слышу шаги. В проёме виднеется силуэт того монстра. Глаза закрываются, и я проваливаюсь во тьму. Последнее что я чувствую, как это существо, достает из моего живота окровавленные органы своим клювом. * * * — Да открой ты, мать моя женщина, глаза! Ирина! Сколько ещё я могу тебя вытягивать? Скорая уже рядом. Он говорил, говорил, говорил. Все было так четко и реально. Точно не сон. То что. Во сне не бывает боли. — Если снова пойдешь в смерть, я не смогу тебя вытащить, понимаешь? Я лежала в белом платье. Или уже не совсем белом. Все платье в кровавых разводах. Вокруг все пахло кровью и было до одури реально. Виктор, друг детства держал меня за руку и был в ярости, но причиной его гнева была не я. Сколько он звал меня? Я попыталась позвать его я закалялась — Вкхикхтор кх. — изо рта потоком хлынула кровь, горячая. — Ск-х кха Ск-х-орая н-к-х-е ус-пхе-е-т-кх. Из его глаз лились слёзы. Он улыбнулся — И не надо, я просто поверну время вспять. Пока ты в сознании, запомни, Ресторан захватят террористы не приезжай сюда. Про бронь забудь. Я даже не успела сказать как сильно я его люблю, сознание настигла тьма. Проснувшись рано утром в своей кровати, первое, что я проверила это ранение на животе, которого к слову не было. Один анонимный звонок о возможном террористическом акте, и сердце спокойно. — Боженька, пожалуйста, пускай все обойдется. Золотые нити судьбы сотни убитых в террористическом акте людей, восстановились, окрепли и удлинились вплетаясь в полотно жизни. А само полотно засияло, словно солнце. — Знаешь, Виктор, я рада, что ты есть. Без тебя было бы скучно -. Со счастливой улыбкой сказала милая девочка лет десяти. Ее длинные волосы развивались на ветру. — Я тоже рад. Я тоже