одноразовая акция

Всё-таки, есть что-то в Икебукуро от родной Нагои. Таскаясь по до родного знакомому Сейбу*, Куко не может сдержать ностальгического вздоха, покупая колу всё в том же месте и подмечая, что оно совсем не изменилось за два года его отсутствия. Приняв приглашение святоши ни то на свиданку, ни то на дружеские посиделки с его пиздюками (плевать, что они уже выше него, пиздюки и в Африке пиздюки!), он совсем не ожидал того, что ему вдруг захочется прогуляться по этим пыльным заковыристым улочкам, вечно кишащим прохожими. Куко приехал сюда на выходные — уж за это-то время чёртов Ичиро должен выкроить время для прогулки. Иначе он его убьёт. Но сперва трахнет, конечно же. Несмотря на внезапность своего появления, мысль эта не становится чем-то удивительным. За два года святоша вырос (в отличие от него, как бы ни прискорбно было это признавать) и изрядно похорошел — если раньше Куко считал его как минимум симпатичным, то сейчас Ичиро... красивый. Очень. Ещё бы носил что-то вместо своих уродских штанов. Костюм горничной ему бы пошёл. А-а-а, чёрт, какие горничные, нельзя забывать о такой проблеме (вернее, двух), как эти херовы малявки! Несмотря на то, что с Ичиро они толком не контактировали уже два года, одного только пересечения на баттле и сердечного разговора по душам, когда вскрылось, что к чему, хватило, чтобы понять одну простую вещь: святоша, пусть больше и не трясётся над своими противными братьями, подобно курице-наседке, всё ещё свернёт за них шеи, и выгонять только ради того, чтобы потрахаться с Куко, не станет. Чертовски грустно, на самом деле. Возможно, он преувеличивает из-за того, что последний секс у него был когда... на прошлой неделе, что ли? но заниматься им с Ичиро было лучше всего. Они вместе этому учились, всё-таки. Ох, будь Куко девицей, непременно всплакнул бы от ностальгии, потому что до ужаса хотелось узнать нового святошу. Он по-прежнему вздрагивает, если его погладить по спине? Стонет ли, стоит чуть прикусить загривок? Отзывается на малейшее прикосновение? Или всё-таки научился самоконтролю? Как же хочется... как же хочется это узнать... трахался ли он вообще, со своим наивно-романтическим принципом секса только по любви? Забавно выйдет, если нет. Так, стоять, или сейчас встанет что-то другое. Куко немного замечтался. Нужно смириться с мыслью о том, что на этих выходных у них вряд ли что-то получится, но... когда они ещё увидятся вообще... Ладно, теперь точно нужно остановиться, иначе он загрустит не только из-за утерянного потенциального секса. Свободное время нужно потратить на разговоры и развлечения — Куко, чёрт возьми, скучал. Далеко не только по сексу с Ичиро. Не просто же так они сблизились несколько лет назад. Это странно успокаивает — теперь они хотя бы будут переписываться, и пусть это не заменит полноценного физического (видеть его улыбку, слышать его смех) контакта, чёртово недоразумение... улажено. Больше не придётся просыпаться по ночам от кошмаров с осознанием того, что что-то с ним не так, не так с того момента два года назад, голова не должна настолько сильно болеть только от этого воспоминания... Куко выдыхает — несмотря на то, что всё кончено, на него иногда... накатывает. Нужно задержать дыхание и сосчитать до десяти. Потом выдохнуть. Тогда, может быть, станет полегче. Нечего ему загоняться посреди такой оживлённой улицы — зазевается и сшибут ведь. Такое не раз бывало, но благодаря своему немаленькому росту Ичиро всегда находил и вытаскивал его из этого суетного людского потока, сияя своей мягкой добродушной улыбкой. Ха-ха. Куко всегда удивлялся тому, как на такой работе ему удалось сохранить доброе сердце. Повидав столько дерьма на своём пути, святоша так и остался... святошей. Даже сейчас. Рассеянно улыбаясь своим мыслям и даже не осознавая этого, Куко достал выданный ему ещё на баттле ключ — именно его Ичиро вручил вместе с приглашением. На тот случай, если на момент приезда Куко никого из троицы не будет (что крайне маловероятно) дома. Со всей возможной осторожностью вставляя ключ в замочную скважину, он искренне надеется на то, что дома только Ичиро, но, наверное, ничего страшного, если там есть и эти придурки... Другое дело, если там есть мелкие, но нет святоши. Тогда вообще вся эта затея — глупость чистой воды, но, хах, кто из них не делает глупостей? А Куко вообще не любит запариваться над подобным. Поэтому, отбросив всякие сомнения, он мягко толкает дверь, ступая в полумрак чужого коридора. Из-за тишины, окатившей его на несколько секунд, кажется, что дома никого нет. Однако, когда Куко всё также бесшумно закрывает за собой дверь, откуда-то спереди доносится довольно высокий стон. Практически девчачий, но отчего-то довольно знакомый. Неужели это...? Заинтригованный, он аккуратно, не торопясь, разувается, молится, чтобы половицы особо не скрипели — хотя, судя по увлечённости, очевидно, одного из младших братьев Ичиро (о, его стоны легко узнать), ничего страшного, если он не будет совсем уж тихим. Хе. Будет интересно взглянуть в лицо этого мелкого, когда Куко поймает его с поличным. Возможно, он даже сможет позабавиться (не всерьёз, но всё же) шантажом. Вслушиваясь в нередкие, надо сказать, вскрики, он идёт вперёд, пока не доходит до двери, из-за которой, очевидно, и доносятся эти, способные опорочить слух юных дев, звуки. Как хорошо, что Куко не юная дева. Пинком толкая незапертую дверь, он надеется своим эффектным появлением ошарашить двух предающихся любовным утехам голубков, однако... Однако замерший и обернувшийся Ямада Джиро с распластанным под ним Ямадой Сабуро ошарашивают Куко не меньше, чем он их. Несколько долгих секунд старший из братьев смотрит на него вполоборота, пока, очевидно, оттраханный до помутнения рассудка младший практически с хныканьем продолжает цепляться за чужую (изрядно изодранную, надо сказать) спину, неосознанно умоляя продолжить. — Сабуро, — охрипшим голосом зовёт его Джиро, — у нас гости, — Куко отмирает, ставит пакет со всякой всячиной, купленной в Сейбу, у порога заваленной хламом комнаты, ухмыляется и делает шаг вперёд. Джиро откатывается в сторону, Сабуро наконец приходит в себя, и сейчас, когда он не загорожен чужим грузным телом, Куко может сказать, что его симпатичное личико определённо похоже на лицо Ичиро. Разглядеть тело не представляется (пока что) возможности — мелкий спешит накрыться покрывалом, однако, можно заметить, что плечи у него узкие, а руки — тонкие. Святоша в свои шестнадцать уже мог похвастаться недюжинной мускулатурой, Куко сомневается, что в четырнадцать (этому мелкому столько ведь, да?) было по-другому. Значит, от Ичиро в Сабуро только лицо. Тем не менее... трудно не признать его привлекательность. А что насчёт Джиро? В отличие от своего младшего брата, он не спешит прикрываться, и Куко может видеть, что этот-то парень точно уделяет должное внимание своей физической подготовке. Может, у него даже получилось бы побить Куко. Иронично, что это не удавалось никому, кроме Ичиро. — Чтоб меня дома так встречали, — скользя заинтересованным взглядом ниже, наконец подаёт голос он. Взгляды обоих малолеток — злые и настороженные, и Куко даже не может понять, чего больше. Очевидно, они оба ужасно недовольны, что их прервали, более того, не чувствовать стыда в этом положении — абсолютно нормально, в конце концов, к ним в комнату вломились без спросу. Не то чтобы ему самому за это стыдно. Но, чёрт возьми. Застать самозабвенно предающихся инцесту младших братьев своего потенциального бойфренда... весьма и весьма увлекательно. Куко сорвал джекпот. — Даже не думай о шантаже, коротышка, — из размышлений его вырывает всё тот же недовольный голос Сабуро, — Ичи-нии знает, — хм? У святоши дома оказалось куда интереснее, чем он думал. Подобная новость, однако, совсем не выбивает Куко из колеи — его взгляд остаётся пронзительным и уверенным. Сам Сабуро сейчас в положении куда менее выгодном — сталь в глазах и твёрдый голос не помогут ему скрыть сбитого дыхания, раскрасневшегося лица, встрёпанных волос и очевидного стыда своей наготы. Хм, чего стыдиться? Куко видел его на баттле, и даже в одежде он довольно хорошенький в этой своей постепенно распускающейся мужественности. Удивительно красивый для четырнадцатилетней козявки. Ну, впрочем, в четырнадцать все выглядят либо на двадцать, либо на десять. Золотой середины не существует, а у Ямад, по всей видимости, на роду написано выглядеть красиво в любом возрасте. — Делать мне больше нечего, — в горле внезапно пересыхает от мелькнувшей на подкорке сознания мысли, шалой, очевидно подстёгиваемой запахом пота и секса, витавшим в воздухе. Куко чувствует, как прекращает улыбаться, но не может ничего с этим поделать — тело, жаждавшее плотской близости, прямо сейчас едва ли не умоляет поддаться мимолётному желанию. — Лучше скажите, не хотите ли вы взять меня с собой? Я хорошо трахаюсь, гарантирую, — и для начала стоит его хотя бы озвучить. Вот теперь у них обоих абсолютно забавные мордашки — даже старательно делающий вид, что всё так, как и должно быть Сабуро не выдерживает и распахивает глаза в изумлении. — Т-ты... спятил! Это же... — Странно? Ненормально? То, что вы трахаетесь друг с другом, ещё хуже! Сказал бы кто угодно другой. Но не я. Благодарите Будду, что спалились именно передо мной, мелюзга, — он заливисто смеётся, а братья, кажется, сбиваются с толку окончательно. В любом случае, они, наверное, сейчас даже не осознают, насколько хорошо выглядят... вернее будет сказать, один в глазах другого наверняка прекрасен — о себе думать некогда — но вся правда в том, что каждый из них блядски красив в своей ещё нереализованной похоти. Чёртов святоша не предупреждал о том, что его братья такие горячие! Это, чёрт побери, нечестно, Куко приехал сюда с расчётом на секс с ним, а не с этой красивой, распутной мелочью! Ну, справедливости ради, не такой уж и мелочью — оба выше него. Не суть важно! — Ну так что? — он скидывает куртку, ощущая, как постепенно ему становится жарко — запах и вид кружат голову и дурманят разум. — Молчание я посчитаю за согласие. — Я не против, — внезапно выдаёт Джиро, и прежде, чем Куко успевает обрадоваться, встревает Сабуро. — Э-эй, подождите, вы двое! А к-как же Ичи-нии? — А что, он тоже трахается с вами? — Да нет же! — тонкий голос на мгновение срывается на крик, несколько похожий на тот, который Сабуро издавал совсем недавно. Это ситуации не помогает ну вот нисколечки. — Ты, — мелкий вскидывает на удивление ясный и решительный взгляд на Куко, — ты ведь здесь ради Ичи-нии! Ого? То есть, конкретно Сабуро не лишён и доли... романтики? А по нему сразу и не скажешь. — Хей-хей, послушай меня, ты, маленькое дерьмо. Мы со святошей никогда не давали друг другу никаких обещаний, это во-первых. Во-вторых, технически, мы с сейчас даже не друзья, потому что не успели обговорить это в Чуоку. В-третьих, эй, ты никогда не слышал о свободных отношениях, что ли? — в-четвёртых, он устал ждать и просто хочет потрахаться, но маленькому засранцу нужны аргументы получше, потому об этом Куко благополучно молчит. Ичиро прямо сказал ему ещё три года назад, что не против его разного рода развлечений с девушками, и это, конечно, вряд ли относится к этим двум конкретным субъектам, экеэй дорогим братьям бывшего, но он не уточнял. Даже если святоша узнает об этом их коротеньком развлечении, то противопоставить ничего не сможет. Предупреждал ли Ичиро о том, что его братьев трахать нельзя? Нет. Были ли они на тот момент в отношениях хотя бы дружеских? Нет! На нет и суда нет. Не просто же так он водится с этим старым адвокатишкой, в конце концов. Пока Куко лениво обдумывает план дальнейших действий, Джиро и Сабуро шёпотом переговариваются друг с другом, яростно что-то обсуждая. В конце концов, последний длинно устало выдыхает, поворачиваясь в сторону гостя. Морально тот готов к чему угодно: и к тому, что его открыто пошлют, и к просто вежливому отказу, и даже к тому, что кто-то из них понесётся жаловаться драгоценному нии-чану на домогательства от «того злобного коротышки». — Мы согласны. — А вы не такие уж и трусы, — Куко хватает всего лишь секунды радостного удивления, прежде чем он растекается в довольной ухмылке. Его просторная одежда внезапно становится ужасающе тесной — ну, это легко исправить, если раздеться. *** Этот Джиро определённо похож на Ичиро в его возрасте, если не обращать внимание на лицо. Покатые мышцы под руками, крылья выпирающих лопаток, тихое, сдержанное рычание. Куко наваливается сверху и не удерживается от несильного укуса в загривок, мгновенно чувствуя, как окатывает его холодом чужой взгляд. Из-под Джиро на него смотрит Сабуро — зло и ревниво, и это до ужаса забавно, потому что Куко, блять, собирается трахать ёбыря этого очаровательного пацана, а тот злится из-за какого-то укуса! Ну, без следов, так без следов, раз уж ему так хочется. С ухмылкой он зализывает едва выступившие отпечатки зубов, выпрямляясь и занимая позицию поудобнее. Когда Сабуро обвивает чужую поясницу ногами, насаживаясь на член, Куко внезапно понимает, что не так уж и удобно их положение — особенно, наверное, для Джиро, зажатого с обеих сторон. Ну, с другой стороны, так уж медлить он не собирается, поэтому преспокойно начинает не слишком-то мягко растягивать тугую задницу сразу двумя пальцами. Джиро мужественно терпит — или и вовсе ничего не замечает, полностью поглощённый гибким телом под ним. В любом случае, со своих ровных, неспешных движений он сбивается, стоит только задеть третьим пальцем простату — вздрагивает и хрипло стонет. Это всё ещё слишком похоже на рык. Прям как у собаки. Сравнение почему-то заставляет его усмехнуться и надавить пальцами на всё то же место, вызывая нехилую такую дрожь тел под ним. На Сабуро это ведь тоже отдаётся. Куко не видит лица Джиро, но и очаровательной мордашки младшего вполне хватает — тогда, в Чуоку, он выглядел надменным, неприступным и непоколебимым в своей абсолютной гордости. И что же теперь? Стонет на члене старшего братца, пока оного трахает какой-то совершенно левый мужик. Потрясающе. Куко не прочь почаще видеть, как рушится тщательно выстроенный образ выскочки, насмехающегося над всеми и вся. Ой, не стоит так думать — Ичиро это не понравится. Ну, справедливости ради, ему и происходящее сейчас вряд ли понравится. Заменяя пальцы членом, Куко на мгновение жмурится от того, насколько ему, чёрт побери, узко. Джиро не девственник, но сразу видно, кого из этих двоих чаще трахают. Впрочем, тем лучше. Куко — далеко не джентльмен, однако, последнее, чего он хочет — причинить партнёру боль. Поэтому и продвигается он, никуда не торопясь, пусть и охота сорваться на свой привычный дикий, звериный почти темп — наблюдать, как вскакивают на чужой холке мурашки — тоже кайфово. Как жаль, что сейчас у него не получится навалиться на это податливое гибкое тело всем своим весом. С другой стороны, вдвоём было бы не так интересно — реакция Сабуро заводит и забавляет его одновременно, мелкий умудряется показывать свою ревность даже в своём теперешнем положении. Ну и ладно, пусть ревнует. Куко вдавливает пальцы в крепкие бёдра до синяков, обнажая в довольной ухмылке зубы. Клыки чешутся от желания укусить хотя бы один участок этой закалённой тренировками, грубой кожи, но, пусть по нему и не скажешь, желания своих партнёров он всегда уважает, даром что сейчас ему очень, очень хорошо. Куко делает первый толчок на пробу, чутко наблюдая за последовавшей реакцией — Джиро срывается опять, стонет жалко и несдержанно, теперь больше напоминая побитого щенка, чем злого пса. Вот оно. Сквозь пелену в глазах он видит, как тонкие руки Сабуро обвивают его крепкую шею, притягивая к себе — и сознание Куко заходится в экстазе, шумном и необузданном, как и он сам. Он с рыком — куда более глубоким и пронзительным (драконьим, как однажды, задыхаясь, сказал ему Ичиро), натягивает крепкое тело на себя, всем своим существом чувствуя, как колотит от удовольствия человека под ним. Больше, чем самоудовлетворяться, Куко нравится доводить до грани своих партнёров — то, что это сделал именно он, до ужаса гладит самолюбие, на мгновение поднимая и без того немаленькое эго выше небес. Будь у него руки подлиннее, Куко непременно потаскал бы Джиро за его вихры — ведь, судя по реакции, мелкий совсем не против небольшой боли. Забавно, что он по привычке зовёт их мелкими. Возможно, в интернете, узнав о подобном, его назвали бы педофилом. Ну и насрать. Трахать несовершеннолетних братьев парня, который тебе вроде как небезразличен, в целом не очень этично. Даже если они вполне осознанно на это согласились. Даже если они половозрелые и уже не выглядят и не функционируют как дети. Странно думать об этом именно сейчас, когда Джиро жалко и беспомощно стонет на его члене, когда Сабуро наверняка делает всё, чтобы отвлечь его внимание на себя. Ха-ха, бедный Джиро. Судя по всё усиливающейся дрожи, его тело уже почти исчерпало свой предел. Замечая знакомую красную пелену перед глазами, Куко постепенно отпускает себя, проваливаясь в блаженную тьму удовольствия. Вновь сфокусироваться его заставляет обессиленный выдох Джиро — более не в силах нависать над Сабуро на практически трясущихся руках, он валится прямиком на тощего братца, первые несколько секунд силясь прийти в себя. Уже всё..? С другой стороны, это логично — бедолага оказался зажат меж двумя бешеными, а потому и его (немаленький, между прочим) запас выносливости закончился быстрее, чем у них. — Д-джиро? Джиро, тупица, ты в порядке? — хм? То есть, Сабуро ещё тоже не достиг пика? Куко думается, он бы непременно это понял — мелкий довольно громок, судя по издаваемым им ещё в самом начале звукам. Внутри всё ещё теплится этот тянущий, восхитительный жар, и если бы Куко продолжил трахать Джиро в теперешнем состоянии, то, возможно, заставил бы его кончить дважды... Однако, в помутнённом похотью разуме мелькает мысль куда более интересная — усилием воли Куко слезает с обмякшей, выдохшейся туши. — Эй... ты же ещё не кончил, верно? — как и ожидалось, он довольно быстро восстанавливается, уже способный не только нормально разговаривать, но и двигаться. — Верно, — несмотря на то, сколь сильно ему хочется продолжить, Куко находит в себе силы на очередную ухмылку, — я сделаю это с твоим очаровательным младшим братом. *** Джиро усиленно старается делать вид, что ему нет дела, но его недовольство очевидно настолько, что это смешно. Это прослеживается во взгляде, положении и даже дыхании — Куко не скажет, что идеально разбирается в людских эмоциях, однако такая потешная ревность ясна даже ему. Сидя за спиной у Сабуро, Джиро позволяет тому откинуться на него и тем самым занять более удобное положение. Замечая, сколь трогательно они взялись за руки, Куко с пренебрежительным хмыком закидывает длинные ноги Сабуро себе на плечи, стараясь особо не засматриваться на внутренние стороны его бёдер, усеянные синего цвета пятнышками. Интересно, сколько времени они развлекались до прихода Куко, пользуясь отсутствием брата дома? Как давно эти двое вообще трахаются? Он чувствует, что играет с огнём, но природное любопытство рано или поздно заставит его задать целую кучу не очень деликатных вопросов. Особенно, если в будущем у него возникнет желание перебраться в Икебукуро. В конце концов, в прошлом ему довелось провести здесь достаточно много времени. Сама мысль о том, чтобы жить неподалёку от Ичиро... довольно внезапна, но настолько же притягательна. Осуществить её, правда, получится отнюдь не в ближайшем времени — не бросать же ему Хитою с Джуши, в конце-то концов. В любом случае, задумываться о чём-то подобном стоит точно не сейчас — выбросив из головы лишние мысли, Куко без сопротивления входит в податливое растраханное тело. Хорошая работа, Джиро. Сабуро, гигиеничный ублюдок, настоял на том, что Куко непременно нужно (а ещё до того, как он полностью разделся, отправил мыть руки, и тот едва не заблудился в лабиринте этой большой квартиры, пытаясь найти ванну) надеть другой презерватив — и, честно говоря, он был близок к тому, чтобы не надевать его вообще, настолько невтерпёж. И потому первые несколько движений выходят даже грубее, чем недавно — мелкий вздрагивает и ёжится, явно не ожидая чего-то подобного, да вот только деваться ему некуда: позади — Джиро, одной рукой бережно сжимает его ладонь, второй не менее аккуратно перехватив поперёк живота, жмётся щекой к щеке в каком-то успокаивающем жесте — и Куко впервые за всё своё времяпровождение здесь чувствует короткий укол смущения. Словно то незамысловатое движение куда более интимно, чем секс. Ощущение исчезает, когда Джиро вскидывает нечитаемый взгляд помутневших глаз. — Полегче, — практически рычит он, и пусть это производит эффект скорее забавный, чем пугающий, Куко хмыкает и замедляется (так и так планировал), переводя взгляд на раскрасневшееся лицо Сабуро. От Ичиро в нём только лишь очертания лица. В принципе, это можно было понять ещё на баттлах, но тогдашняя атмосфера отнюдь не располагала к разглядываниям. Сейчас же Куко, вглядываясь в торчащие рёбра, узкие плечи и смазливое личико, сравнивает свои ощущения с воспоминаниями двухлетней давности. Пусть у них и похожи лица, святоша куда более сильнее, крупнее и сдержаннее, голос у него ниже, и сам он далеко не такой высокомерный. Наверное, такая разница — даже хорошо, ведь было бы неинтересно, окажись кто-то из братьев точной копией самого Ичиро. Куко мельком оглаживает острые коленки, старается теперь сжимать тонкие ноги не слишком сильно — его движения приобретают практически незаметную нотку бережливости. Дикость уступает место размеренности, и Сабуро немного расслабляется, наконец открывая глаза. Джиро, поставивший подбородок ему на плечо, внезапно поворачивает голову, удобства ради даже немного вытянув шею. В следующее мгновение они с Сабуро целуются — влажно и жарко, и Куко опять чувствует себя так, будто ему здесь не место, будто он увидел то, чего не должен был. Эти двое... по всей видимости, не просто трахаются, несмотря на то, что приняли его предложение. Пожалуй, это даже логично — будь у них обоих друг к другу лишь плотское влечение, они бы непременно сочли нужным его подавить или удовлетворить посредством кого-либо другого. По скромному мнению Куко, сдержать порывы телесные куда проще, нежели душевные, и одних их мало, чтобы начать трахаться с собственным братом. Если же к человеку тянутся и плоть, и сердце, всё становится гораздо сложнее. То есть, сейчас он, по сути, ворвался к уединившейся влюблённой парочке, и мало того, что прервал царившую идиллию, заставил (ну, как заставил — они оба согласились, вообще-то) их друг другу изменить? В общем-то, намёки были и раньше — вся эта сдержанная (и не очень) ревность, прикосновения исподтишка и... взгляды. О, эти чёртовы взгляды. Куко знакомо это выражение любви и нежности в глазах, каждый раз вгоняющее его в краску. Такое было у Ичиро два года назад. А у Сабуро даже разрез глаз похожий, и он неизбежно утопает в воспоминаниях практически болезненных, построенных на бесконечных сравнениях и анализе своих ощущений. Чёрт возьми, мысли о ком-то постороннем пиздецки неуважительны в подобные моменты! Поэтому Куко силится избавиться от щемящего ощущения в сердце, отводит взгляд от чужих лиц, сосредотачиваясь на узости охватившего его член тела, забыв обо всяких порывах аккуратности. Он видит, как ладонь Джиро (она явно крупнее и грубее, чем у Сабуро) обхватывает сочащийся смазкой член, понимает намёк и ускоряется, подводя к экстазу и себя. Вскидывая взгляд вновь, Куко задыхается. Джиро кусает место, где плечо переходит в шею, сосёт и вылизывает мягкую кожу, делая это явно не в первый раз. Куда больше, однако, цепляет выражение его лица — трогательное в своей нежности и голодное одновременно. Он не может понять, заводит это или смущает. Возможно, всё вместе. Почему-то развернувшееся перед ним зрелище расшатывает самообладание куда сильнее телесных ощущений, вызывая практически головокружение. Его имя и стыд никогда не стояли в одном предложении; тем не менее, Куко стыдно. Смесь стыда, похоти и капли зависти вскипают в нём вместе с кровью, и с изумлением ему приходится давить в себе стон, вызванный этими неизведанными эмоциями. Он трахался с несколькими людьми сразу и раньше, но ни у кого из них не было чего-то... такого. Такого... эмоционального и по-настоящему интимного? Куко не видел этого уже два года. С тех пор, как разошёлся с Ичиро из-за гипноза Рамуды. Оргазм — практически болезненный, но невероятно сильный — вырывает из него высокий, несвойственный ему стон; Куко обмирает весь, дрожит от удовольствия, внезапно чувствуя себя донельзя маленьким и жалким по сравнению с Джиро и Сабуро, детьми, которых он успел мысленно назвать сопляками не меньше десятка раз, всего лишь шмакодявками, когда-то давно едва достающих ему до груди. У них есть нечто большее, чем у Куко. Это даже немного злит — он никогда не загонялся по поводу своего... одиночества? Батя не давал заскучать, а в последнее время у него появились Джуши и Хитоя — люди, с которыми они — друзья, даже семья. Куко любит их, пусть и в ином смысле, нежели Джиро и Сабуро любят друг друга; более того, негасимый оптимизм всегда выручал его, позволяя легко и быстро забыть о кошмарах, с головой погрузившись в будоражащие кровь ощущения — будь то рэп-баттл, драка или секс. Однако, сегодняшний случай — исключителен. Куко думается, чужая привязанность друг к другу — слишком горячая, обжигающая почти до боли, пробуждающая нелепую, закрепившуюся в подавляющем большинстве человеческих разумов зависть — тоскливую и горькую, подобно некачественному кофе из сомнительной забегаловки. Я хочу то, что есть у них. Тем не менее, несмотря на судорожно работающую голову, тело находится в состоянии расслабленном и ленивом, как и всегда после хорошего секса. Ему понравилось трахать Джиро и Сабуро, понравилось наблюдать за их реакцией на него и друг на друга, понравилась их кожа под его руками. И, наверное, этого должно хватить, чтобы забыть о постыдном и глупом чувстве зависти. Куко всегда легко отвлекался от всего плохого. Вряд ли что-то поменяется и сейчас. Он отстраняется от расслабленного и смягчившегося Сабуро, сейчас с видом вполне довольным жизнью греющегося в объятиях такого же умиротворённого Джиро. — Я в душ, — нейтральным тоном сообщает Куко, дёрнувшись от того, насколько, должно быть, жалко звучит его голос — осипший и хриплый. Они не отвечают, слишком, очевидно, увлечённые друг другом. Бесит. *** — Так что там у вас с аники? — Джиро спрашивает его об этом после того, как все трое по одному сходили в душ. Будь Куко более робким, непременно бы съёжился от пытливого взгляда, направленного на него этим высоким малолеткой. У него никогда не было комплексов из-за роста, однако в такие моменты только и остаётся, что сетовать на несправедливую судьбу, обделившую несколькими сантиметрами. Даже если у Джиро нет намерений смотреть сверху вниз, из-за его наклона головы и задранного подбородка Куко создаётся впечатление, что всё ровно наоборот. Поставить бы его на колени, чтобы особо не зазнавался. Тем не менее, соблазнительному порыву он не поддаётся, вместо этого отвечая на заданный ранее вопрос. — Мы помирились, — Куко фыркает, косится снизу вверх исподлобья, сейчас едва ли удержав себя от грубого «тебя ебёт?». Конечно, ебёт — это ж дорогой старший братец, и тут он, какой-то злобный карлик, покушающийся на их мирное существование. — Больше ничего сказать не могу. Джиро молчит некоторое время, обдумывая ответ. Он только-только с душа, и Куко невольно заглядывается на стекающие по крепкому телу капли, уходящие под пояс свободных домашних штанов... — Мне кажется, тебе недостаточно только этого, — слова, сказанные тоном столь спокойным, заставляют его дёрнуться, как от удара, и кипящий яростью Куко подавляет застывший в горле вопрос. Тебе-то откуда знать? Ох, Джиро знает. Джиро наверняка всё видел. И наверняка не настолько тактичен, чтобы промолчать и не выпалить в лоб свои наблюдения. Куко не нуждается в жалости или тем более советах, однако, даже так он признаёт: Джиро... прав. — Это не твоё собачье дело, шмакодявка, — рычит он в ответ, и, что удивительно, собеседник добродушно хмыкает. Однако благожелательный настрой в мгновение ока сменяется отчётливой угрозой — Джиро делает шаг вперёд, подходя к Куко практически вплотную, и сейчас их разница в росте становится донельзя ощутимой. — Верно, я не могу решать, с какими людьми нии-чану не стоит общаться, — мягкий голос и холодное выражение лица создают непередаваемый контраст, прогоняющий по телу табун мурашек. Куко не боится, но нечто в нём подсказывает, как и ранее на баттле: злить человека напротив точно не стоит. — Но если ты сделаешь ему больно ещё раз, я тебя не прощу. И Сабуро тоже. Помни об этом, коротышка-сан. Джиро уходит в сторону своей комнаты, лениво потягиваясь и зевая, и Куко несколько секунд с бешено колотящимся — не то от страха, не то от злости — сердцем смотрит ему вслед. — Подожди, как ты меня назвал?