Глава британского правительства

— Джеймс, нам нужно поговорить серьезно. Мориарти обернулся. Он стоял у окна, холодный свет падал на лицо, придавая ему серый оттенок мертвизны. Совсем скоро алая луна взойдет на небе и вернет его щекам здоровый румянец. — Других разговоров у нас с вами не бывает, — бросил Мориарти как-то легкомысленно и улыбнулся краем губ. — Нужна моя помощь? Или я могу кого-то позвать… — Нет, нет, все в порядке. Сядьте рядом, хочу как следует налюбоваться вашей красотой. — Вы флиртуете, но мне не нравится ваш тон, — ответил Мориарти уже без улыбки, однако опустился в кресло напротив. Майкрофту тон тоже не понравился, прозвучало чрезмерно и ненатурально. Им неожиданно овладело чувство нерешительности, совершенно ему чуждое. Вероятно, дело было в зеленых глазах, которые сейчас смотрели с безжалостным вниманием. Зря он захотел ими любоваться. — Я принял решение, — сказал Майкрофт твердо (по крайней мере, так ему показалось). — Мы друг другу не подходим, Джеймс. Нам стоит разойтись, пока не начались взаимные претензии и прочие недоразумения. Мориарти посмотрел в ответ со строгим недоумением, поджимая губы. — Вы встретили кого-то? — Помилуйте!.. — от неожиданности Майкрофт засмеялся сухим смешком. — Стал бы я любоваться кем-то, кроме вас. Да и как вы себе это представляете? — Ну, ваше положение позволяет вам любоваться кем угодно. Вы же глава британского правительства, — в голосе Мориарти за видимым спокойствием промелькнул яд. — И глаза у вас на месте. — Джеймс, в самом деле… Просто поразительно, насколько ваш ученый ум отказывается признавать очевидное. Я вам не подхожу. — Вы меня устраиваете целиком и полностью, — вежливо возразил Мориарти. Майкрофт поморщился. Таким же тоном можно сказать о старом, но любимом галстуке. — К тому же у каждого из нас есть маленькие недостатки. — И это вы называете маленьким недостатком?! Разуйте глаза, дорогой, у меня нет тела! На это Мориарти не ответил ничего, только сделал нетерпеливую гримасу и отвернулся. Майкрофт сам отвернуться не мог. Для этого пришлось бы звать прислугу и двигать столик на колесиках, к которому крепилась его голова. — Я не хочу стеснять вас, — продолжил он уже мягче и спокойнее. — Вы молоды, но не вечны, в отличие от меня. Поэтому давайте покончим с этим скорее. Ужасно смотреть, как отношения превращаются в повинность. Мориарти сел прямее. Он красив, умен и презентабелен во всех отношениях. У него две руки и две ноги, как у большинства человеческих особей. Шея соединяется с туловищем, а не с узлом из проводов. Щемящая радость от его компании не могла скрасить Майкрофту чувство безвозвратной утраты. За двадцать лет он уже успел позабыть, каково затягиваться сигарой и ощущать дым в легких, чувствовать покалывание в пальце от свежего пореза или испытывать голод при виде жареной индейки. Но одно все еще мучило память — абсолютная уверенность в своей внутренней силе, обаянии и привлекательности, которая, как ему казалось тогда, была следствием его исключительного ума. Когда от него осталась лишь гениальная голова на колесиках, Майкрофт готов был признать, что думал опрометчиво и тем самым искушал судьбу. — Если вас тяготит это положение, можно рассмотреть альтернативу… — нарушил затянувшееся молчание Мориарти. — Например, анатомическое преображение… — Вряд ли это возможно, Джеймс. — Под властью Древних возможно все, — возразил Мориарти. — И не спорю, — терпеливо ответил Майкрофт, памятуя, как серьезно его визави относится к этому вопросу. — Однако предыдущие эксперименты по пересадке головы в лучшем случае заканчивались смертью, а в худшем — катастрофой. Вспомните хотя бы вашего друга Виктора… — Тогда не будем рисковать. В конце концов, Королева вас очень ценит. И ваша потеря… — Мориарти выдержал паузу, — или, что вернее — разлука с вами… Причинит мне столько сердечных неудобств. Право, лучше не стоит. Майкрофт ощутил приятное покалывание в груди, которой у него не было. — И все же я настаиваю, Джеймс, — заметил он с напускным недовольством. — В таких жизненных решениях надо руководствоваться здравым смыслом. Уверен, через пару лет вы признаете мою правоту. Зачем тратить время понапрасну? — Пожалуй, теперь слишком поздно. — Это почему же? Мориарти хитро улыбнулся. — Кто послушается здравого смысла, если потерял голову от любви? После этого каламбура Майкрофт осознал, что тема себя исчерпала.